Он отбросил постоянно падающие на глаза волосы, перебрал побрякивающие в кармане монеты и спросил:
– Где здесь поблизости парикмахерская?
Тханг не понял вопроса, и Волков, покопавшись в памяти, переспросил:
– Цирюльник?
– А, цирюльник! – лицо орка озарилось пониманием. – Есть. Здесь поблизости.
– Веди. Ты здесь местный – тебе и карты в руки.
И они пошли.
Пройдя десятка два домов, орк ткнул пальцем на небольшой домишко с вывеской, на которой художник – не иначе от слова «худо» – намалевал что-то непонятное. Лишь призвав на помощь все свое воображение, Глеб смог опознать на этом образчике местного авангарда изображение перекрещивающихся ножниц и бритвы.
На вопрос Глеба орк ответил, что подождет его на улице.
– Вольному – воля.
Глеб толкнул деревянную дверь и под веселый звон колокольчика вошел внутрь. На звук колокольчика выглянул в переднюю пожилой мужчина с унылым лицом, не изменившим выражение при виде посетителя. Смерил потенциального клиента взглядом, отметив добротную одежду Волкова, и махнул рукой:
– Сюда проходите.
Сюда так сюда. Глеб вошел в комнату.
– Присаживайтесь, – парикмахер указал на деревянное кресло в центре комнаты.
Волков сел на жесткое, неудобное сиденье, с тоской вспомнив комфортные сиденья земных парикмахерских. Цирюльник набросил на него широкую накидку, застегнув на пуговицу на шее, надел фартук из плотной ткани с нашитыми большими карманами, из которых торчали орудия труда, и поинтересовался пожеланиями клиента.
– Подстричь покороче.
– Укоротить?
– Подстричь, – Глеб показал на пальцах желаемую длину – С боков можно еще короче.
– Как у наемников?
Глеб вспомнил короткие – наверное, чтоб голова не потела под толстым подшлемником – стрижки наемников. Очень практично, особенно в жару.
– Пожалуй. Да, и побрить еще.
Защелкали ножницы, срезая с головы длинные пряди волос. Парикмахер работал быстро и уверенно, и Глеб прикрыл глаза, погружаясь в приятную полудрему. Была у него еще на Земле такая привычка – дремать в парикмахерских. Да еще в общественном транспорте. Не выходя из полудремы, он только механически наклонял и поворачивал голову, подчиняясь негромким указаниям мастера. Потом звук ножниц стих и раздался скрип направляемой на ремне бритвы. Легкие, влажные касания помазка и острое лезвие стало сбривать отросшую щетину. Прикосновение ткани, стирающей с лица остатки пены. Шуршание щеточки, смахивающей с головы и плеч колючие волоски.
– Готово.
Глеб открыл глаза и глянул в поднесенное цирюльником овальное зеркало в массивной бронзовой оправе с ручкой. Кивнул удовлетворенно, проведя рукой по коротким волосам.
– Вода в бочонке, тазик рядом, – сказал цирюльник и показал рукой, где именно.
Волков начерпал ковшиком в низкое круглое корытце, собранное из плотно пригнанных деревянных плашек, воды и обмыл голову. Подозрительно посмотрел на висевшее рядом серое полотенце и перевел взгляд на парикмахера. Тот правильно интерпретировал его взгляд и принес из соседней комнаты другое. Глеб вытер голову и спросил:
– Сколько?
Цирюльник посмотрел в потолок, пожевал в раздумье губами и выдал:
– Одну серебряную.
Глеб пожалел, что не поинтересовался у Тханга местными ценами. Вспомнил – орк говорил, что на пару монет можно декаду питаться, если без изысков. Решил, что цена завышена:
– Больно цену ломишь, мастер.
– Пол-монеты, – пошел тот на попятную.
Волков достал из кармана серебряный кругляш и протянул парикмахеру. Дождался сдачи из горстки медных монет и вышел за дверь к ожидающему на улице орку Когда Тханг увидел его короткую стрижку, то чуть челюсть на мостовую не уронил. Не уронил, но разразился целым потоком возмущения. Из всей чрезвычайно эмоциональной речи, обильно приправленной местными идиоматическими выражениями, Глеб уяснил только, что он не слишком умный человек, которого на пять минут без присмотра нельзя оставить.
– В чем дело? – прервал он орка на полуслове, когда тот пошел на второй круг.
Тханг поперхнулся и ткнул пальцем в его стрижку, заорал:
– В чем дело?! Ты у меня спрашиваешь: в чем дело? – он еще раз указал на короткие, влажноватые после помывки волосы. – Что это такое?
Глеб поковырял пальцем в зазвеневшем от диких воплей ухе и честно ответил:
– Стрижка.
– Какая, нахрен, стрижка?!
– Короткая.
Орк страдальчески замычал, словно у него заболели разом все зубы, даже те, что давно выпали.
– В чем дело-то? – повторил Волков. – Объясни по-человечески. Очень практичная прическа – и не жарко, и волосы в глаза не лезут. У вас же носят короткие прически. Вон, у наемников я такие же видел.
– У наемников?! – Тханг взвыл. – У наемников?!! Ты же не наемник! Маркиз Фаросс носит стрижку, как у наемников?!!
– Какой, к черту, маркиз?! – теперь повысил голос и Глеб. – Какой! К черту! Маркиз?! Не имею к нему никакого отношения!
– Имеешь! Пока находишься в его теле – имеешь! – Тханг ткнул его пальцем в грудь.
Глебу захотелось в ответ въехать орущему орку хорошим хуком в челюсть, но остатки здравого смысла удержали уже пошедшую на замах руку. Тханг понял по его глазам, что в следующий раз Волков может не сдержаться, и сбавил тон. Вряд ли он испугался самой драки – парень он здоровенный – и схлестнись они с Глебом, еще неизвестно кто бы вышел победителем. Скорее всего – не захотел портить репутацию своему драгоценному маркизу. Точнее – его телу.
Сказал заметно тише:
– Шляпу надень.
Тем и ограничился. Больше упреков Глеб от него не услышал.
– Приперлись, когда не надо, – недовольно процедил орк, бросив короткий взгляд ему за спину.
Волков оглянулся и увидел приближающихся местных стражей порядка в стальных шлемах с полями – на Земле, если Глеб не путал, такие шлемы назывались шапелью, – стальных же кирасах, с короткими мечами, висящими на поясах слева, и деревянными дубинками – справа, с алебардами в руках. Не иначе кто-то чересчур бдительный сообщил, а может, их привлекли громкие вопли Тханга.
– Нарушаем? – с барской небрежностью спросил один.
Он цепким профессиональным взглядом оглядел Глеба, отметив и его добротную одежду, и отсутствие на поясе подобающего дворянину оружия, и принял его то ли за преуспевающего лавочника, способного позволить себе покупку недешевой одежды, то ли за купеческого приказчика, чем и объяснялось отсутствие в его обращении слова «сэр». Перевел взгляд на орка, не сдержав презрительной мины.
Глеб не успел ответить, его опередил не успокоившийся до конца Тханг:
– Шел своей дорогой – вот и иди, пока тебе другую дорогу не показали.
Стражник опешил. Подобным образом с ним еще не разговаривали. И кто? Какой-то орк!
– Чего?! – он перекинул алебарду в левую руку и потянул из чехла дубинку.
– Уши почисти – с первого раза все слышать будешь.
– Да я тебя! – стражник сделал шаг вперед, замахиваясь дубинкой.
Глеб не одобрял нарывающегося на конфликт орка, но и не мог безучастно смотреть, как того будут избивать. Он шагнул вперед и перехватил руку стражника.
– Уважаемый, не…
– Ты кто такой?! – невежливо перебил тот.
Рванул руку в попытке вырваться. Волков сжал сильнее. Остальные стражники угрожающе надвинулись, наклонив алебарды.
– Пусти! – крикнул кто-то из них. – А то подколем.
Орк вновь показал свою золоченую бляху, и стражники остановились.
– Отпусти его, – сказал он Глебу.
Глеб отпустил. Стражник отпрянул от него, потирая красноватый след на запястье.
Орк убрал значок и зыркнул на стражников, сказав:
– Разобрались? – уловил неуверенный кивок. – Вот и валите своей дорогой! – и уже Глебу: – Пошли, что ли? А то еще кто прицепится.
Волков был не прочь еще погулять по городу, но спорить не стал. Если он здесь надолго застрял, то еще успеет все осмотреть. Первое знакомство со столицей оказалось немного беспокойным, но дало немало пищи для размышлений. Теперь следовало все обдумать, и лучше это сделать в выделенной ему комнате. Там тихо – мешать никто не будет. Но прежде следовало прояснить один вопрос, и Глеб спросил:
– Что не так с моей стрижкой?
Орк криво на него посмотрел, но, видимо, вспомнив с кем имеет дело, пояснил с кислой миной:
– Слишком короткая. Неприлично.
– Чем?!
– Короткие волосы носят только крестьяне. Еще наемники. Иногда солдаты. У ремесленников, приказчиков, лавочников, купцов – длиннее. Дворяне – еще длиннее, до плеч и ниже. Для маркиза Фаросс короткие волосы – позор.
Глеб удивленно вытаращил глаза. Здесь, оказывается, длина волос определяется занимаемым положением. Знал бы заранее – не стал волосы срезать… Наверное… Может быть… Ведь так намного удобнее…
– А сам? – Волков решил прояснить вопрос до конца.
– Я – орк, – гордо ответил Тханг, проведя рукой по бритой голове. – Мне – можно. Все выяснил? Тогда пошли во дворец. Полдня уже шляемся.
Глеб кивнул. Пошли так пошли. Все равно идти ему больше некуда.
Эливьетта оглядела ближайших сподвижников, собравшихся в том же составе, что и полторы декады назад, и ее посетило чувство дежавю. Эрно Альтин так же развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и крутил в пальцах длинную ножку бокала. Индрис подпирал спиной стену, сложив руки на груди. Виттор вновь предпочел занять место у двери. Все так же, словно они все это время не выходили из комнаты. И тема для разговора осталась прежней – Данхельт.
– Тханг, ты что-то хотел сообщить? – поторопила Эливьетта замявшегося орка.
– Да, госпожа. У меня в голове не укладывается, то, что я увидел.
– У меня тоже, – хмыкнул Виттор. – Так укоротить волосы?! Я был в шоке, когда увидел. Такой позор на всю столицу! Не сомневаюсь, что скоро об этом будут все кому не лень на каждом углу судачить. И даже наш многоуважаемый граф, – он сделал легкий поклон в сторону главы Тайной стражи. Эрно отсалютовал ему полупустым бокалом, – не сможет воспрепятствовать расползающимся слухам.
– Я не об этом.
Виттор фыркнул и потянулся за своей фляжкой.
– Мне показалось, что в трактире, во время соревнований с наемниками, у Данхельта… у Глеба в глазах появилась багровая пелена.
Начальник стражи пробурчал:
– Они еще и с наемниками связались!
Но Эливьетта пресекла его бурчание и переспросила орка:
– Пелена?
– Ну да, – кивнул тот. – Такая же, как у тебя, когда ты, госпожа, чем-то недовольна или злишься.
– Бред! – высказался Эрно. – Тебе просто показалось.
– Нет, я уверен.
– Тханг, я благодарна тебе за эти сведения. Госпо да, – легкий поклон в сторону присутствующих. – Думаю, на этом мы можем закончить. Мне нужно обдумать полученную информацию.
Эливьетта поднялась с кресла и царственной походкой покинула собрание. Эрно Альтин дождался, когда за ней закроется дверь и процедил сквозь зубы, обращаясь к Тхангу:
– Знаешь, иногда следует и промолчать. Девочка и так переживает – не стоит дарить ей зряшнюю на дежду.
Угрюмо набычившийся орк хотел ответить какой-то резкостью, но сумел удержать себя в руках и не наговорить графу лишнего.
– Надеюсь, ты больше не дашь этому Глебу натворить что-либо еще, – продолжил Эрно. Орк кивнул в ответ. – Вот и славно.
– Эрно, может, мне приставить к нему несколько стражников? – предложил Виттор.
Альтин, взявший на себя после ухода Эливьетты права распоряжающегося, некоторое время обдумывал поступившее предложение, но возможные минусы такого поступка намного перевесили возможные плюсы, и он ответил отрицательно:
– Не стоит.
– И все же…
– Не стоит, Виттор.
– Что ж, тебе виднее… Ладно, пойду проверю посты – что-то мои стражники совсем расслабились без моего чуткого руководства, – жизнерадостно хохотнул Виттор и, выходя за дверь, не удержался, буркнув себе под нос: – Все же пара-тройка моих ребят была бы не лишней.
Эрно предпочел сделать вид, что ничего не услышал.
– Мы не можем постоянно держать его под присмотром, Эрно. Многие дворяне уже прослышали, что Данхельт… Глеб выздоровел, и всеми правдами и неправдами пытаются попасть к нему на прием, дабы «засвидетельствовать свое почтение его высочеству, господину маркизу», – процитировал Индрис кого-то из придворных. – И рано или поздно им это удастся, а я не уверен, что он намеренно или случайно не сболт нет ничего лишнего – последствия такого поступка очень сложно предсказать, но в одном я уверен точно – хорошего в этом мало.
– Последствия и для него будут малоприятные. Он ведь не дурак, Индрис?
– Думаю, да, – осторожно ответил тот.
– Значит, он и сам понимает, что в его положении лучше держать язык за зубами, но… Думаю, мне пора с ним познакомиться, заодно и разъясню кое-что нашему гостю.
– Доложить о твоем посещении госпоже?
– Не надо, я сам ей потом все расскажу.
День оказался очень насыщенным событиями, не ограничившись одной только городской прогулкой.
Новая неожиданность случилась, когда Глеб валялся на кровати и читал.
А что еще было делать? Он уже полторы декады провел в этих стенах, и только книги, пусть и не слишком интересные – до нормального фэнтези им далеко, но хоть от безделья не помрешь – да редкие прогулки по внутреннему дворику, плюс сегодняшний выход в город спасали от скуки. И хорошо еще, что он мог читать на незнакомом языке, получив такую возможность в подарок от своего нового тела.
В дверь комнаты, вернее отдельных покоев, включавших в себя шесть помещений – Глеб, хоть убей, не мог понять, зачем нужно одному человеку столько комнат! – постучали.
– Войдите, – откликнулся он автоматически, не отрываясь от текста.
– Надеюсь, я вам не помешаю, молодой человек, – вежливо произнес вошедший, вот только в голосе у него вопросительные интонации отсутствовали напрочь, словно он ничуть не сомневался в том, что Глеб не будет протестовать против вторжения, или ему было просто наплевать на все возражения.
– А если помешаете, то извинитесь за беспокойство и уйдете? – насмешливо сказал Волков, отложив книгу.
– Конечно… нет, – ухмыльнулся в ответ незваный гость.
Глеб покосился на недочитанную книгу, мысленно вздохнул и принял более приличное для приема гостей сидячее положение.
– Что ж, добро пожаловать. Чай, кофе не предлагаю, ввиду их отсутствия.
Гость вначале недоуменно приподнял брови, дернул уголком губ, как бы обозначая улыбку, и ответил:
– Спасибо, я с собой захватил.
Гость извлек из-под широкого плаща кувшин и поставил его на столик. Сам плащ сбросил на рядом стоящий стул, оставшись в черном длинном, почти до колен, камзоле с начищенными серебряными пуговицами в два ряда и обшитым по краю серебристым галуном. Бесцеремонно прошествовал в соседнюю комнату и вернулся с двумя стеклянными высокими емкостями, напоминающими бокалы без ножек, которые Волков по привычке именовал стаканами.
– Сиди, – пресек он попытку Глеба встать. – Сам справлюсь.
Откупорил кувшин и наполнил бокалы-стаканы.
– За знакомство, – приподнял он бокал, отсалютовав Глебу, и представился: – Эрно Альтин. Граф.
– Волков Глеб, – ответил тот, беря второй стакан. – Или, как советовал Тханг, Данхельт-Глеб.
– Вот и познакомились.
Гость сел в кресло напротив Глеба и отпил из бокала. Волков решил не тушеваться и тоже глотнул напиток с яблочным вкусом. Сидр. Ядреный, с легкой кислинкой – вкусный. Глеб не удержался и сделал еще несколько глотков. Потом спохватился, что гость – Эрно Альтин – вряд ли пришел ради того, чтоб угостить его сидром, и вопросительно посмотрел на Эрно. Тот медленно, смакуя каждый глоток, тянул сидр. Пауза затянулась. Глеб решил продублировать свой вопрос словесно, когда граф отставил свой бокал, и сказал:
– Итак, Глеб… Данхельт Глеб, гадаешь, зачем я при шел. – Волков протянул что-то невразумительное, типа «ну». Приняв это за знак согласия, Эрно продол жил: – Посмотреть на нашего очень необычного… го стя. Сами понимаете, такое событие!.. Я просто не мог пройти мимо.
– Не слишком торопились.
– Торопливость, молодой человек, до добра не до водит, – наставительно произнес граф, бросив на со беседника резкий, как удар меча, и столь же острый взгляд. – Прежде чем нанести визит, мне следовало кое-что обдумать… – в интонациях графа прозвучал недвусмысленный намек на то, что слово «обдумать» следовало скорее понимать как «изучить». – Не ответишь ли, Глеб-Данхельт, Данхельт-Глеб, на некоторые вопросы старика? Не каждый день чужая душа попа дает в тело наследника престола. Так что, – он развел руками, – дело здесь не в моем любопытстве, а в государственных интересах.