Агашка погладила Мокушку по редким волосикам:
– Детки портятся, если их носить на руках. Давай быстренько перебежим мост, ну, вперед!
И они побежали. Очень быстро. Потом еще быстрее. И, наконец, так быстро, как никогда раньше.
– Вот он мост, – обрадовался Механический Человечек, – еще стоит, не рухнул.
– Ага, под ним-то река… – заныла Мокушка.
– Да! – радостно подтвердил Камердинер.
– И как только мы ступим на мост…
– Да мы сейчас же и ступим, поспешим, друзья мои!
– … так он сразу рухнет, и мы все окажемся в чернилах с головы до ног!
– Типун тебе на язык, Мокушка, – разозлился Камердинер. – Опять накличешь беду, как в прошлый раз!
Под предводительством Агашки маленькая, но отважная компания ступила на дощатый настил и, когда они прошли половину, мост стал раскачиваться так сильно, будто резиновый. Впрочем, он и на самом деле оказался резиновым.
– Держитесь за перила! – крикнул Камердинер.
– Не слишком ли много чернил в нашей стране, Механикус? Впредь я вас попрошу пользоваться чернильницей-непроливашкой.
– На уроке географии в школе, Ваше Высочество, будете учить, что в стране не может быть слишком много природных ресурсов. Видите, на берегу стоят двенадцать бочек? Когда я наполню чернилами последнюю, разлив сразу прекратится, такое у меня ощущение.
Они быстро перебежали мост. Механический Человечек включил насос, мигом наполнил двенадцать бочек, и тотчас река, успокоившись, вошла в обычное русло, а по склону холмов перестали стекать потоки разноцветных чернил.
– Как-нибудь, я научу тебя, уважаемый Камердинер, получать чернила из дубовых желудей, – сказала Агашка. – Тогда не придется устраивать чернильных разливов.
5. Неведомые зверушки Путя и Пуся
До Замка оставалось рукой подать.
Когда они проходили мимо высокой сосны, две белки, сидевшие на нижней ветке прокричали:
– Да здравствует принцесса Агашка!
Агашка вежливо раскланялась.
Не прошла она и трех шагов, как увидела презабавных бурундуков, игравших в лапту.
– Да здравствует принцесса Агашка! – едва расслышала она сипение зверьков, не отличавшихся сильными голосами.
Она снова поклонилась. Было немножко не по себе, но в общем приятно. Скоро мимо пробежали два, чем-то озабоченных, серых зайца, которые, тем не менее, тоже поздоровались.
То, что все встречные лесные звери в стране очень вежливы, чрезвычайно ее обрадовало. Кроме того, они называли Агашку принцессой, а это доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Она всегда мечтала стать принцессой, но дальше ПРОПАЩЕГО угла все как-то не попадала. «Пожалуй, я останусь тут ненадолго, – решила Агашка, – надо осмотреть замок, познакомиться со страной и её достопримечательностями. Конечно, скорее всего, я сплю в ПРОПАЩЕМ УГЛУ и вижу сон, само собой, скоро подойдет няня Кланя и разбудит на самом интересном месте, поэтому надо как можно больше всего увидеть, чтобы потом рассказать в группе.
– Уважаемый Камердинер, скажите пожалуйста, почему наша страна называется страной Неведомых Зверушек? Ведь все Зверушки здесь самые, что ни на есть обыкновенные: белки, зайцы, бурундучки?
– Я скажу вам, Ваше Высочество, если пообещаете не лазить больше на сомнительные деревья. Ибо падение явно не прошло бесследно, у вас появились провалы памяти: забыть про Неведомых Зверушек ай-яй-яй!
– Хорошо, обещаю!
– Придем в замок и будете у меня лечиться. Пить чай с малиновым вареньем.
– Может с вишневым?
– В стране Неведомых Зверушек самое лучшее, самое наиглавнейшее лекарство – чай с малиновым вареньем, он помогает от всех болезней. Лучше его только пирог с малиновым вареньем, но тоже с чаем. Да-с. Попьете чайку и все мигом вспомните, что никакие это не белки с вами здоровались, а Неведомые Зверушки Путя и Пуся, собственными персонами. Они превращаются то в белок, то в шишки еловые, одним словом, во что захотят, в то и превращаются.
– Вот здорово! А какие они на самом деле?
– Ну, кто же знает, какие могут быть на самом деле Неведомые Зверушки? Если бы знали это, то и Зверушки стали вполне известные. Кстати сказать, они сами не помнят, с чего начали превращаться.
Мокушка наморщила свое личико и приготовилась заплакать.
– В чем дело, Мокушка?
– Ах, принцесса, они такие несчастные наши Неведомые Зверушки, такие несчастные, это просто драма, нет, трагедия. Они превращаются, превращаются во что попало от того, что хотят вспомнить, кем были раньше и… не могут.
– У них, наверное, склероз.
– Да, да, вы правы, склероз. Их заколдовал этот ужасный Старьевщик, злой чародей, который ходит повсюду со своей тележкой.
– Никакой он не чародей. Не слушайте её, принцесса, она, бывает, такое придумает! Мокушка у нас известная трусиха и плакса!
– Я не плакса, не плакса, ты сам плакса, – начала было Мокушка, и расплакалась.
– Ну вот, видите!
– Вижу! – отвечала Агашка. И, действительно, она видела перед собой небольшой двухэтажный кирпичный домик, издалека он казался Замком, наверное, из – за высокой башенки наверху с петушком – флюгером, который вертелся на острой спице. Очень небольшой оказался Замок и всего-то четыре окошка: два сверху, два снизу.
Рядом с замком-домиком росли кусты малины и можжевельника. Из кустов выглядывало голубое треугольное лицо. Агашка улыбнулась лицу. Она взяла себе за правило улыбаться всем жителям страны, как бы странно те не выглядели.
– Здравствуйте, я принцесса Агашка.
– Вижу, – сказала девочка с синим лицом. – А думаете – раз принцесса, то все позволено? То все можно, да? Это ваш Камердинер устроил сегодня чернильный разлив в реке, как раз в то время, когда я купалась там в свое удовольствие.
– Уважаемая Сигмочка, приношу вам свои глубочайшие извинения. – Механический Человечек шаркнул ножкой так сильно, что пластмассовый каблук окончательно отвалился.
Механикус страшно сконфузился, поднял каблук и сунул его в карман своего пластмассового кафтана. После чего выпятил грудь и произнес важно:
– Сие половодье вызвано государственной необходимостью, а в большом деле не обойтись без небольших огрехов. Так сказать: «Лес рубят – щепки летят».
И лишь произнес эти слова, на его голову сверху свалилась очень большая щепка, скорее даже приличных размеров полено, нежели щепка.
– Ай-ой-ай! Что это? Кто дровами кидается? Попрошу не безобразничать!
Другая щепка, куда больше первой, шлепнулась на него прямо из чистого синего неба.
– Ура! Щепки, щепки летят! – запрыгала Сигмочка в кустах. – Лес рубят – Щепки летят! А ну, щепочки, наподдайте-ка ему хорошенько, пусть узнает, как это приятно, когда где-то кто-то лес рубит, а в других ни за что ни про что чурбаки попадают!
– Но это чересчур большие щепки, – возмутился Камердинер, – натурально бревна летучие. Откуда они взялись здесь на мою голову? Дровосеков поблизости не слышно. Кто-нибудь видел дровосеков сегодня?
В это время березовые щепки превратились в воробьев и с веселым чириканьем принялись гоняться друг за другом.
– Снова Неведомые Зверушки балуют-с! Ну, с ними бесполезно спорить, а тебе, Сигмочка, можно отмыться хозяйственным мылом, – сказал Камердинер, – в замке имеется ванная, правда, горячую воду отключили лет сто назад.
– Нужно было! – гордо вздернула голубой подбородок Сигмочка. – Мне и здесь преотлично. Я живу в кустах! – И гордо тряхнула голубым бантом.
– А почему бы вам, дорогая Сигмочка, не перейти жить в Замок? В кустах, наверное, не очень уютно, – застенчивым голоском предложила Агашка. – Вы могли бы стать моей подругой и фрейлиной, если хотите, конечно.
– Я фрейлиной? – Сигмочка прошлась колесом. – Еще чего не хватало! Чем я хуже принцессы? Они предлагают мне стать фрейлиной, все слышали? – Так я отвечаю: Фи! Хочу быть принцессой! Вот!
Агашка смолчала, хотя далось ей это нелегко. На прощание она сказала:
– Во всяком случае, приглашаем вас, дорогая Сигмочка, сегодня на обед.
– Нужен мне ваш обед! Подумаешь. А может, я тоже приглашу всех на обед, и все назовут меня принцессой Сигмочкой! Вот тогда посмотрим!
6. Сигмочка, Арбалет и другие
В открытом окне Замка, на втором этаже, прямо на подоконнике спал сибирский кот Пистолет. Он свернулся клубочком рядом с горшком герани и мирно дремал на солнышке. Одноухий пес Арбалет нес дежурство у парадного входа. Иногда, для поддержания бодрости духа, он клацал огромными белыми клыками, пытаясь поймать надоедливую муху, которая все время садилась ему на нос.
– Ваше Высочество! – радостно рявкнул Арбалет, вытягиваясь по стойке смирно, – дежурство прошло спокойно, происшествий нет! Г-а-а-ввв!!! – наконец-то ему удалось слопать проклятую муху!
От неожиданного и громкого лая кот Пистолет бросился спросонок бежать куда попало, а в результате свалился с подоконника на клумбу. Всем хорошо известно, что на клумбах самая мягкая и пышная почва, падать на нее котам – одно удовольствие, если бы не росшие там кусты прекрасных, чудно пахнущих, но ужасно колючих роз. С полдюжины шипов вонзились в сибирского кота, и он начал вежливо задавать окружающим различные вопросы:
– Кто тот умник, который додумался высадить на клумбу столь колючие розы? Зачем вообще нужны розы, а особенно собаки в стране Неведомых Зверушек? Что за сумасбродство – сажать розы под окном, на котором я всегда сплю, а собакам разрешать охранять дом и при этом еще и гавкать без спроса?
– Ваше Высочество, – прервал вопросы Пистолета Камердинер, который уже достал бумагу, ручку и бутылочку со свежими чернилами, – предлагаю выпустить указ о том, что нельзя гавкать на боевом дежурстве, ибо это плохо сказывается на розовых кустах ЕЁ Высочества.
– Ужасно, просто ужасно плохо сказывается, – вот разбойники, сломали белую чайную розу, – простонала Мокушка.
– На моем животе это плохо сказывается! Вообще гавкать запретим! – кровожадно зарычал Пистолет, – предлагаю сейчас же написать и выпустить в свет указ следующего содержания: «Категорически запрещается гавкать на всей территории Страны Неведомых Зверушек. За нарушение провинившихся сечь букетом белых чайных роз». Чтоб неповадно было!
– Минуточку внимания, – подняла руку Агашка, – у меня есть предложение.
– Да, да, разумеется, мы внимательно слушаем вас, принцесса. Тише, тише сограждане, – Механический Человечек весь запутался в свитке бумаги, так что нос едва было видать из большого бумажного комка: – Ну, тихо! У принцессы для вас предложение!
Наконец угомонились все, кроме кота, который лежал на крылечке и, закатив глаза, страдальчески стонал.
– Тише! Тише!
– Т-с-с-с!
Агашка прекрасно знала, чем можно прекратить любую ссору в детдоме, но одно дело – детский дом, а другое, извините, Страна Неведомых Зверушек, однако, почему бы и не попробовать? И она сказала:
– Предлагаю сначала пообедать. Я хочу накормить вас как следует! Заказывайте поскорей, какие блюда вы предпочитаете?
– Крендельки из глины, – быстро подскочил кот Пистолет, – мне, как больному, полагается вне очереди.
– Да? – удивилась Агашка, – просто поразительно. Я как раз умею печь такие чудесные крендельки на солнце, что их не отличишь от тех, что продаются в магазине, если, конечно, сверху посыпать ванилью и сахарной пудрой. Но, признаюсь, всегда думала, что больше всего на свете коты любят сливки, сметану или золотых аквариумных рыбок.
– Подумаешь сметана, – муркнул кот, – да у нас с вами в стране этой сметаны целые болота, просто пройти невозможно. Идешь, идешь себе, никого не трогаешь, думаешь о чем-нибудь славном, и вдруг: бац! По уши врюхаешься в сметану. Каково, скажу я вам, себя потом от этой дряни шерсть вылизывать? Язык три дня болит.
– Еще песочные пироги мы любим, – скромно вставил словечко пес Арбалет.
– С малиновым вареньем, – добавила Сигмочка. – Но вы, наверное, не умеете их делать.
– А ты мне поможешь? – быстро спросила принцесса.
– Надо было, – привычно фыркнула голуболицая девочка из кустов, но потом передумала: – Ну, если ты вот совсем ничего не умеешь, тогда, может быть и помогу.
– Песочные пироги я не очень, – согласилась Агашка, – вот пирожные, другое дело, если есть формочки.
– Есть, есть, – закричали Путя с Путей, запрыгав рядом в виде двух отличных формочек для песочных пирожных.
– Так, беремся за дело, а чтобы не было скучно, Механический Человечек расскажет свою историю.
7. История Механического Человечка
– Да нет у меня никакой истории, – стал отнекиваться Камердинер. – Какие там истории, я неинтересный. Вы зевать будете.
– Нам зевать здесь некогда, голубчик, видишь – делом заняты, обед готовим.
– Ладно, – сдался Человечек. – Слушайте, только чур, не перебивать и не смеяться, а то я запутаюсь и врать начну. Так вот, значит какие дела. Помню, открыли меня с утра в понедельник…
– Ты разве Америкой раньше был? – поразилась Сигмочка.
– Я так не играю. Договаривались не перебивать, не был я Америкой, а просто открыли коробку, в которой я лежал.
– Так бы и сказал, что коробку.
– Ладно, открыл меня один мальчуган и говорит другому: «У этого Человечка ниточки нет, значит, не ёлочная игрушка». – «Ну и что, – говорит другой, – нет – так привяжем, смотри какой он блестящий, повесим его повыше, никто и не догадается, что это не елочная игрушка».
Вдели они мою голову в петлю и повесили повыше. «Ничего себе, – думаю, – неделька начинается». Не успел толком оглядеться, как в петле болтаюсь рядом с серебряным шаром. Посмотрелся в него – очень элегантно выгляжу, сюртучок у меня просто блестящий и весь сверкает в свете электрических гирлянд. Это нынче он весь облупился, потому что пластмасса плохо краску держит. Вид был просто чудесный, положение в обществе высокое – прямо под звездой, вишу я и радуюсь, что так удачно все сложилось на первых порах в моей жизни. После того как старшие ребята нарядили ёлку, все вышли из залы и дверь закрыли на ключ. На два оборота.
Наступил вечер перед Новым Годом. Стеклянные игрушки позвякивали на елке, я был не стеклянный, поэтому молчал. За окнами мела метель, порывы холодного воздуха влетали в открытую форточку и вырезанные из салфеток снежинки, висевшие на ниточках под потолком, пританцовывали в воздухе, восхищаясь меж собой, какие они невесомые космонавты, радовались, что завтра, во время новогоднего веселья натанцуются вдоволь:
– Представляете, сколько здесь будет воздушных потоков! Главное не перепутаться нам в танце и не упасть!
– А мы разучили танец маленьких лебедей. Нет, сегодня никому не покажем, секрет фирмы.
После отбоя, когда беготня на втором этаже детдома затихла, и даже стеклянные игрушки перестали тренькать между собой, у дверей послышался шёпот, они отворились, в зал вошли воспитатели развешивать шоколадные конфеты на ёлку, мандарины, яблоки и всякие другие вкусные штучки, которые любят кушать дети. Сделав свое дело, вышли, и снова заперли дверь. Теперь уже на четыре оборота.
Когда взошла луна, в углу, под лестницей, что-то зашуршало. Шоколадные игрушки страшно перепугались – они подумали, что в комнату, почувствовав запах съестного, пришли крысы. Детдом был деревянный, старый, все углы его были изъедены крысами. Самый большой Шоколадный Заяц так перепугался, что брякнулся в обморок с елки прямо на пол. Хорошо там вата была постелена, а то не сносить бы ему головы. Но из угла появились не крысы, а небольшие как гномы человечки, только без колпачков и бород. От них исходило зеленоватое свечение, это были киголы. Приведя в чувство Шоколадного Зайца, киголы стали бегать вокруг елки, а некоторые гуляли с очень важным видом и мирно беседовали. Шоколадный Заяц играл в салки, а под самое утро ушел вместе с киголами под лестницу и исчез.