Глава 8
Меня разбудил телефонный звонок. Хриплый, но хорошо знакомый голос заставил меня открыть глаза. Никки сказала, что заболела и не сможет за мной заехать. Видимо, придется просить маму… А так не хочется.
В школу я собралась как никогда быстро. За завтраком мы все мило беседовали какое-то время, точнее, разговаривали мама и Митчелл, а я изредка вставляла парочку слов и поддакивала.
– Мам, ты не могла бы отвезти меня в школу? ― Я решила перейти к главному, когда возникло неловкое молчание. ― Никки заболела и остается дома.
– Прости дорогая, я не могу, ― виновато ответила Стефания, гладя меня по руке.
– Я отвезу! ― перебил ее Митчелл и внимательно посмотрел на меня. ― Ты ведь не против?
Я понимала, что не могу отказаться: во-первых, обещание, что буду вести себя вежливо, во-вторых, выхода не было. Либо идти пешком, а я не успею прийти вовремя, либо попросить Стейси, а это вообще наглость высшей степени.
– Да, ― ответила я, улыбаясь. ― Конечно, я не против. Только нужно поторопиться. Мне нужно развесить плакаты в кабинете биологии. Я ведь сегодня по классу дежурю.
– Будем ехать на предельно разрешенной скорости! ― весело ответил мамин друг и засмеялся. Я решила его поддержать, и ответила тихим смехом (хотя шутка была провальной).
Посмотрев на маму, я заметила ее счастливое лицо. Она думает, что все хорошо… Вот и ладненько, именно этого мы и добивались. Постойте, какое еще мы? Я сказала это так, словно мы команда или… сообщники. Боже, но ведь так и есть! В этом деле мы точно сообщники. Заботимся о спокойствии и благополучии Стефании Хоул. Ну и ладно.
Мы вышли на улицу, где моросил мелкий, едва заметный дождик. Митчелл выгнал машину из гаража, и я сразу же в нее запрыгнула.
Как и обещал, мамин друг вел машину на предельно допустимой скорости 60 км в час, и мне казалось, что эта проклятая дорога никогда не кончится. Молчание длилось уже несколько минут, и это неслабо раздражало.
– Джейд, ты действительно меня не помнишь? ― неожиданно спросил мужчина, мельком посмотрев на меня.
– Да, ― спокойно ответила я, все еще ничего не понимая. ― А что, мне есть, что помнить?
Он засмеялся. Засмеялся таким легким, непринужденным смехом, что я чуть с ума не сошла, услышав его. Да что происходит?
– Есть. Ты не помнишь, как мы ходили с тобой на футбол? Не помнишь, как пели песни в твой день рождения? Как вместе выбирали твоей маме подарок?
– Дайте-ка угадаю, ― тут же сказала я, поворачиваясь к нему. ― Тогда мне было восемь лет. Верно? А, может, еще расскажете мне про то, как я в яслях в куклы играла?!
Мое терпение лопалось, но в ответ на мой резкий выпад, Митчелл только посмеялся. Я непонимающе посмотрела на него, и он тут же ответил:
– А говорила, что ничего не помнишь. Я серьезно, Джейд. Странно, что ты не помнишь, что с тобой случилось перед комой.
– Что в этом странного? ― тут же вскипела я. ― Я надеюсь, что память рано или поздно полностью восстановится, потому что мне совсем не нравится, когда ко мне цепляются люди, которых я знать не знаю.
– Иногда отсутствие воспоминаний освобождает нас от тяжелой ноши, Джейд, – спокойно ответил мужчина, неотрывно следя за дорогой. – Кто знает, может, тебе крупно повезло.
– Да уж, получить сотрясение мозга и впасть в кому почти на четыре года – сказочное везение, – грубо ответила я.
Митчелл промолчал, чему я, надо признаться, была только рада. Не хватало еще случайно подружиться с этим придурком.
Наконец-то я увидела стены школы. Как только мы остановились, я выскочила на улицу, и меня обдал холодный ветер.
– Джейд, ― послышался голос из салона авто. ― Когда у тебя уроки кончаются? Я заеду…
– Не стоит, ― оборвала я, фальшиво улыбаясь. ― Меня отвезут домой, не волнуйтесь.
Злость пронизала меня от макушки до кончиков пальцев на ногах. Я отвернулась, пряча от окружающих свое состояние, не желая показывать кому бы то ни было своих эмоций.
Я бежала в сторону входа: дождь усилился, превратившись практически в ливень. Меня окликнули, и я увидела бегущего за мной Сэма. Мокрые светлые волосы липли к щекам, глаза казались еще ярче. Да уж, красавец во плоти…
Я держала дверь, пока мой приятель не залетел внутрь.
– Спасибо, ― еле выдавил из себя он, переводя дух. ― Отлично выглядишь! Мокрая одежда тебе к лицу.
– Комплименты из тебя так и сыплются, ― ухмыльнулась я, не зная, какую еще реакцию можно было показать.
Мы стояли посередине холла, где толпились ученики. Как ни странно, никакого шума и гама не было, большинство людей молчали, другие тихо перешептывались. Я смотрела на Сэма, пока он снимал с себя промокшую насквозь ветровку.
– А где Кейт? Она разве не с тобой приехала?
– Кейт никогда со мной и не приезжала, ― парень пожал плечами. ― А тебя кто подвез? Это не машина Никки, да и у Алекса другая.
Вот, я уже начала забывать про маминого друга, а теперь придется все рассказать. Точно, я ведь хотела все рассказать.
– Это Митчелл, мамин… а черт его знает, кто он ей.
– Митчелл? Митчелл Броуди?
– Да, вроде, ты его знаешь? ― моему удивлению не было предела, неужели они действительно знакомы?
– Лично не знакомы но, наслышан.
– Наслышан? Он чем-то известен?
Миллер одарил меня двусмысленным взглядом.
– Ты случайно не захватила с собой мой телефон? Извини, что оставил его тогда, просто…
– Да, ― я вытащила увесистую пластину из сумки. ― Держи.
Наши пальцы соприкоснулись, меня обдало жаром. Я постаралась свести это нахлынувшее чувство на «нет», но ничего не получилось.
– Успела найти в нем что-то интересное? ― Сэм подмигнул мне. Мы продвигались вдоль пустынного коридора.
– Э-м… нет. Я не лезла в него.
– Не смогла подобрать пароль?
Мне кажется, или в этом голосе чувствуется заигрывание? В любом случае, мне этот голос пришелся по душе.
– Как-то не вышло, ― подыграла я.
Миллер взял меня за локоть, чтобы ближе прижать к себе. Легкий ветерок щекотал мое ухо, пока парень продолжал говорить:
– Это очень простой пароль. Всего лишь мой любимый цвет.
Несмотря на внутреннюю бурю, внешне мое лицо не выражало никаких запрещенных эмоций. Только улыбку.
– Я понятия не имею, какой у тебя любимый цвет.
Мы зашли в кабинет прямо перед учителем. Женщина смерила нас недовольным взглядом, а я по-прежнему ощущала прикосновение на своей руке.
– Это же так просто, ― Миллер накрутил прядь моих волос на палец. ― Рыжий.
Меня передернуло от услышанного, от тех взглядов, что устремились на нас. Я поняла, что теперь чересчур возбуждена. Я плохо соображала, не ориентировалась в пространстве и при этом понимала, что чувствую себя как никогда хорошо. Мое уныние отступило на задний план, и сейчас я оказалась во власти другого чувства. Запретного и мало мною изученного.
Влюбленности.
Здоровяк, который вечно цеплялся ко мне, сидел за первой партой и проводил нас злобным, раздраженным взглядом. Тоже мне, храбрец нашелся. Значит, на девчонку он нападает, а как парень подойдет, так сразу же в кусты прячется. Ненавижу таких.
Я села за самую последнюю парту, в углу, чтобы не привлекать много внимания. Блондин сел рядом. Мне не терпелось вновь заговорить с ним о какой-нибудь чепухе, но я все боялась быть слишком навязчивой.
– Так, отлично, все на месте, ― я услышала голос учителя, пожалуй, впервые. Потому что до этого дня почти две недели совершенно не обращала на женщину внимания. ― В прошлый раз я дала задание написать стихотворение на свободную тематику.
Со всех сторон послышались недовольные возгласы: задание никто не выполнил. Женщина смотрела на класс поверх своих очков, на мгновение задержалась и на мне, на что я громко сглотнула. Я вообще понятия не имела об этом задании. Кроме того, поэт из меня никудышный, уж поверьте.
– Пройдемся по списку и выясним, кто же будет отвечать первым, ― ее глаза забегали по строчкам, но я уже знала, что наступил момент «икс». Тот самый, в который ко мне перестанут относиться, как к травмированному ученику. Тот самый, в который мне придется отвечать за свою учебу. О боги, а я так этого не хотела…
– Хоул, ― на меня устремились заинтересованные взгляды присутствующих. Я понимала, что после Осеннего бала ко мне все относятся как к ограниченной и убогой. Может, так даже лучше?
В любом случае, я рассчитывала, что смогу взять экспромтом. Но в моей голове крутилась только одна известная мне строчка, мучительная и ужасно навязчивая.
– Долго девочки…
Внезапно входная дверь распахнулась: в кабинет забежал взволнованный директор, его дочь Сандра, Стейси и двое мужчин в форме пожарных.
Я тут же опустилась на стул, Сэм удивленно смотрел на сестру.
– Прошу прощения, но урок отменяется, ― выпалил директор, подбегая к учителю. Они некоторое время шептались между собой, но я ничего не расслышала из-за качка-придурка, который не затыкался ни на секунду. Мне захотелось запустить в него чем-то тяжелым, лишь бы только заставить его замолчать. Стейси знаками подозвала меня к себе, а я не знала, стоит идти или нет.
В центр класса вышли те самые двое пожарных.
– Пожалуйста, покиньте здание школы. Просим сохранять спокойствие, не толпиться. На сегодняшний день занятий больше не будет.
Все вскочили со своих мест как сумасшедшие. Никто и не паниковал, просто ученики обрадовались возможности смыться из школы. Я вновь забросила сумку на плечо и подошла к Стейси.
– Они не включили сирену, ― тихо шепнула девушка. Я вжалась в стол, лишь бы не загораживать проход своим одноклассникам. Лиза взволнованно покосилась на меня, одними губами спрашивая «что происходит»? Трей на мгновение замер возле нас с камерой в руках, сделал несколько снимков больше из привычки, а не из необходимости. ― Сейчас всех эвакуируют. Но только по несколько кабинетов за раз. Чтобы не было толкучки.
– А что случилось? ― я сама не заметила, как блондин сжал мою ладонь в своей. По коже пробежал электрический разряд.
– Ход на четвертый этаж закрыт. Там… стоит охрана. Еще пожарные перекрыли коридор к «Вестнику». Я… нашла там, кое-что. Джейд, ― она тут же перевела взгляд на парня, ― Трей, вы тоже пойдете со мной.
– Почему? ― я не на шутку испугалась, ведь вряд ли такой переполох устроили бы из-за разгромленного кабинета или найденной дохлой мыши.
– Потому что ключи от «Вестника» есть только у нас троих.
Мы ждали в стороне до тех пор, пока последний человек не вышел в коридор. Директор на сей раз обратился ко мне. Впервые за все время, что я училась в школе.
– Джейд, Вам придется остаться с нами до выяснения обстоятельств. Сейчас попрошу вас всех подняться на четвертый этаж. Сэм, Вас попрошу удалиться.
– Но Стейси моя младшая сестра, ― холодно парировал блондин. ― Я за нее головой отвечаю.
– Лучшее, что я могу вам предложить, это подождать сестру за территорией школы. Но предупреждаю, разговор с ней может затянуться.
Парень на долю секунды сжал мои пальцы, затем я почувствовала холод отсутствия его прикосновения. Сэм одарил меня спокойным взглядом. И вышел.
Я не знала, что нас ждет наверху. Понятия не имела, что так сильно могло напугать Стейси и директора. Девушка молчала, поскольку мы просачивались сквозь толпу других учеников. Никто не должен был ничего услышать. У Трея забрали камеру, и теперь он ощущал себя потерянным, словно его лишили рук. Дверь в кабинет была закрыта, у входа стояло несколько человек в форме. Когда все ученики оказались за территорией школы, когда я увидела внизу Сэма рядом с его мотоциклом, ежившегося под дождем, только в тот момент нам разрешили зайти.
Сначала я ничего не заметила, кроме присутствующих здесь экспертов-криминалистов. Они расставляли яркие маркеры рядом с очередными непонятными для меня объектами. Стейси вцепилась в руку Трея, ведя его ближе к окну. И они оба замерли. А я не двигалась с места. Мне было страшно даже сделать шаг.
Нос защекотал тяжелый запах железа.
Теперь, только в эту секунду, когда все тело сжалось от ужаса, покрылось леденящим душу холодом, я осознала, что на полу красуется лужа застывшей крови. Я даже не могла моргнуть, пораженная этим чудовищным видением. Мое сердце неслось вперед, как сумасшедшее, заставляя мышцы разогреваться перед побегом, которого не будет.
Я знала, что за мной следят. Что криминалисты и детективы записывают в памяти мою реакцию на увиденное. Но я ничего не делала. Я стояла на месте, не шевелясь. Из-за стола виднелась обездвиженная почти синяя рука человека. Я не знала, кому она принадлежит, ведь не смогла посмотреть на это лицо. Стейси же роняла слезы на пол, Трей тяжело дышал и выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок.
Нас вывели из кабинета.
Я сидела в пустой комнате на холодном металлическом стуле, привинченном к полу. На меня взирали незримые люди, я ощущала их присутствие за прочным стеклом, но с этой стороны видела лишь саму себя. Свое жалкое отражение в зеркале. Огромные дрожащие зеленые глаза смотрели на меня той же пустотой, что и всегда. Я совершенно не понимала, что должна сейчас чувствовать, и терялась в собственных суждениях.
Через несколько мучительных мгновений дверь распахнулась и передо мной сел мужчина. Один из тех, кто присутствовал в школе. Он поставил на стол кофе и пирожное, небрежно бросил папку и наконец заговорил.
– Джейд, меня зовут Гунчен Заале, и я занимаюсь расследованием убийства, произошедшего вчера в промежутке между восьмью и десятью вечера. Скажите, Вам знакома эта девушка?
Передо мной оказалась фотография довольно известной школьной личности. На снимке Кейт улыбалась мне в той же манере, что и на гигантском плакате на школьном вечере в субботу.
– Да, это Катарина Вассер, моя одноклассница. Она победила на конкурсе в субботу.
– Скажите, это правда, что между Вами и Катариной возник конфликт в тот день?
Мужчина вперил в меня свой пытливый взгляд и пододвинул ко мне кофе. Я не стала пить по одной простой причине, что не любила кофе.
– Не было никакого конфликта.
– Мне сказали, что Катарина поведала всей школе о Вашей коме. О том, в какой ситуации оказалась Ваша семья, и подарила Вам, Джейд, дорогое платье, это правда?
– Правда, но платье я не взяла.
– А как близко вы были знакомы с этой девушкой? Как часто вы с ней разговаривали?
– Я пришла в школу только 17 сентября и с этой девчонкой была знакома ровно с того же момента. ― Холодно ответила я. Передо мной появился следующий снимок: бездвижные глаза брюнетки наполнились кровью и излучали только смерть. Я нервно сглотнула, но вся слюна осталась во рту. Горло свело от напряжения и ужаса.
– Но ведь вы и раньше учились в одном классе. Посмотрите сюда, ― следующий снимок ― Кейт, совсем юная, стоит рядом со мной в толпе на празднике весны. На ней зеленое платье и цветы в руках. Я смотрю на девчонку со злобой. ― Разве это не Вы на снимке?
Я замялась. Я совершенно не помнила этого момента, да и мой мозг не видел в этом необходимости. В моем доме не было ни одной фотографии из прошлого, поэтому я никогда не видела этого снимка.
– Похоже, что я.
– Но Вы утверждаете, что познакомились с Катариной Вассер только несколько недель назад.
– В моей истории болезни, которая сейчас у Вас в руках, четко написано, что у меня посттравматический синдром и частичная потеря памяти на фоне трехлетней ограниченной функциональности мозга. Я не помню очень много. Точнее, практически ничего не помню.
– Но ведь события, произошедшие после Вашего пробуждения, сохраняются в памяти со стопроцентной гарантией, это так?
– Так. ― Я смерила мужчину равнодушным взглядом. ― 30 июня. На завтрак: переваренная овсяная каша, срок годности молока до 2 июля, но оно уже испорчено. Мама вернулась с работы с пришибленным пальцем, но ничего мне не рассказывает. Я вижу, что ей больно, ведь касаюсь кончика ее ногтя намеренно. Она лишь улыбается. По телевизору с утра: 1 канал ― сериал «Руины», серия 18, в которой Марк Когтэр погибает от рук своей соседки. Соседка Пэтти хромает на правую ногу (точнее актриса хромает). И в сцене с побегом ее рубашка то оказывается расстегнутой на две пуговицы, то всего на одну. ― Я прокручивала день в голове, чтобы показать все свои воспоминания. ― В моем доме пахнет отравой от плодовых вредителей, ведь наш сосед опрыскивает свои деревья в четвертый раз за сезон. У меня першит в горле. Я переключаю канал в тот момент, когда на экране высвечивается реклама москитной сетки. 2 канал: новости. Телеведущая одета в темно-синий костюм с серебряными запонками. Она рассказывает о неудавшемся урожае клубники, затем об автоаварии на трассе П36: разбились два автомобиля марки…