Я расстался с этими господами в большом волнении. Когда я пришел домой, мне сказали: «Тебя долго не было». – «Да, правда, я много проехал с этими господами. Вот письмо, которое они написали вам, а также деньги для поездки в Осер за больной лошадью». – «Ну, пожалуй, это уже лишнее». – «Но оно есть, а читать или нет, это ваше дело». Он прочитал письмо. «Хорошо, ты должен выехать в три часа ночи, тебе придется проехать четырнадцать лье».
В эту ночь я не мог заснуть, в моей маленькой голове все еще крутились картины прошедших событий. За пять часов я преодолел семь лье, и в восемь утра я добрался до дома мсье Паке. Лошадь моя была в полном порядке, я предъявил свое письмо и был направлен в дом ветеринара, который дал мне расписку и получил деньги. Затем я вернулся в отель мсье Паке и потом отправился в Дрюйе, а в семь часов вечера был дома. Четырнадцать лье за один день для ребенка моего возраста было слишком много. Однако я поухаживал за своей лошадью, сделал для нее свежую подстилку и затем поужинал. Я спрятал расписки и три франка, оставшиеся от денег путешественников и улегся на своей соломе. О, как я спал! Я ни разу за ночь не проснулся.
Утром я снова со всем тщанием поухаживал за своей лошадью, а затем пошел на завтрак. «Тебе нужно намолотить зерна в сарае», – сказал мой зять. «Хорошо». Я занимался этим до обеда, а потом он сказал: А теперь поработай лопатой на огороде».
Я отправился туда и встретил там своего отца и мачеху. «А, это ты, Жан». – «Да, месье Куанье». – «Ты был в Осере?» – «Да, мсье». – «Ты быстро обернулся. Был в городе?» – «Нет, мсье, у меня было мало времени». – «А, понятно». Уже перед уходом я услышал, как моя мачеха сказала моему отцу: «Гранже очень доволен, что у него работает такой смышленый парень». – «Он и в самом деле таков», – ответил мой отец. «Сколько тебе лет?» – «Двенадцать, мсье». – «О, я думаю, ты станешь хорошим человеком». – «Надеюсь». – «Продолжай в том же духе, все довольны тобой». – «Спасибо, мсье».
Засим, с сильно бьющимся сердцем я удалился.
Каждый день я выходил в сад, чтобы узнать, не появились ли лошади торговцев – их можно было заметить за полулье. Наконец, на восьмой день, я увидел на большой дороге множество направляющихся к городу лошадей. Каждый человек вел только одну лошадь, они еще не были связаны попарно. Их было сорок пять, а может, и больше. Я сразу же пошел в дом, чтобы взять свой лучший жилет, надеть одну рубашку, а другую спрятать в карман, а затем я быстро направился в конюшню, чтобы оседлать лошадь этих господ.
Я едва успел закончить с этим делом, когда увидел, как проходят мимо эти прекрасные лошади, серые с темными пятнами. Я не мог даже слова сказать этим морванцам, такая меня переполняла радость. Последняя лошадь еще прошла, когда эти господа въехали во двор. «Ну, мой мальчик, как наша лошадь?» – «Она в прекрасном состоянии». – «Пойдем и посмотрим на нее. Ах, она здорова. Отдай ее нашему человеку, пока он еще не прошел. Лошади продолжали идти. Подошедшему к нам конюху они сказали: «Франсуа, возьмите эту лошадь и следуйте дальше».
Появилась моя сестра, и господа поклонились ей. «Мадам, сколько мы вам должны за кормление нашей лошади?» – «Двенадцать франков, господа». – «Вот они, сударыня». – «Не забудьте о мальчике». – «Мы позаботимся об этом».
Когда я вышел с лошадью, моя сестра посмотрела на меня. «Надо же, – сказала она, – ты в своем воскресном платье». – «Да, это так». – «Постой, ты кому это говоришь?» – «Тебе». – «Ну и что ты хочешь сказать?» – «Да, я говорю с тобой. Ты, что, не понимаешь, что твой слуга – твой брат?» – «Что?» – «Так оно и есть. Ты плохая сестра. Ты позволила мне и моим маленьким братьям и сестре уйти из дома. Разве ты не помнишь, что моя мать заплатила триста франков за то, чтобы ты обучилась торговле льняной тканью у мадам Морин? У тебя нет сердца. Моя мать любила тебя так же, как и нас, а ты позволила нам уйти».
Выслушав все это, моя сестра зарыдала. «Ну, мадам, верно ли то, что говорит этот маленький мальчик? Если это так, это очень жестоко». – «Господа, это не я позволила им уйти и заблудиться, это был мой отец. Ах, он несчастный человек, он потерял четырех своих детей».
На плач и причитания моей сестры, прибежали соседи. «Это один из детей Куанье! Он нашелся!» Я и моя сестра плакали. Один из господ, который держал меня за руку, сказал: «Не плачь, малыш, мы никогда тебя не бросим».
Друзья моего детства обняли меня. На шум пришел и мой отец. Все закричали: «Вот он, этот месье Куанье, который потерял четырех своих детей». И я сказал господам: «Это мой отец, господа». – «Это один из ваших детей, мсье, и мы собираемся забрать его с собой». Потом я сказал: «О, бессердечный отец, что вы сделали с моими двумя братьями и моей сестрой? Идите и приведите эту злобную мачеху, которая била нас». – «Это чистая правда! – кричали все, – Он плохой отец, а их мачеха еще хуже!».
Все продолжали толпиться вокруг меня, а эти господа держали меня за руку. «Пойдем, пойдем, – сказал мсье Потье (тот, который был ниже ростом), – с нас достаточно. Поехали, садись на свою лошадь». Затем все вышли за мной, крича: «Прощай, малыш, счастливого тебе пути!» Мои друзья обняли меня, и слезы текли по моим щекам, когда я сказал: «До свидания, мои добрые друзья.
Господа поставили меня между собой, и мы проехали по коридору, образовавшемуся отошедшими в стороны людьми. Мужчины сняли шляпы, а женщины кланялись. Что же касается меня, я плакал, держа в руке свою маленькую шляпу.
«Мы едем в горы, – сказали мои господа. – Давай догоним наших лошадей. Вперед, малыш, будь молодцом!» На выезде из леса мы догнали лошадей, приехали в Курсон и отправились в большой отель мсье Равено, где я посетил конюшни и приготовил все необходимое для сорока девяти лошадей. Господа заказали ужин для сорока пяти человек, и себе тоже.
По прибытии лошадей разделили на группы по четыре, чтобы на следующий день их разбить на пары, и все они были привязаны к двум коновязям. Это был первый раз за все время, когда все эти лошади стояли рядом. Надо было накормить этих игривых животных сеном и овсом, но я боялся, что не справлюсь с ними, поскольку они были совершенно дикими. Я начал бить их, и не оставлял их ни на минутку, а погонщики смеялись, наблюдая, как я ударяю сначала одну лошадь, а потом другую. В семь часов вечера господа пришли посмотреть, как дела и отправить на ужин своих людей, коих насчитывалось сорок пять. Они выплатили им дневную зарплату, назначили сторожа конюшни на ночь и увели меня с собой. «Пойдем ужинать, – сказали они, – Пойдем с нами, парень, потом мы еще вернемся, чтобы посмотреть на них».
К своему удивлению, я увидел, что стол был достоин короля: суп, вареная говядина, утка с репой, курица, салат, десерт и вино. «Садись с нами и ешь, храбрый мальчик!» Даже король не был бы счастливее меня. «Видишь ли, – сказал мсье Потье, – ты должен положить кусок курицы и хлеб на кусочек бумаги и есть на ходу, поскольку мы ночевать здесь не будем. На постоялых дворах ты часто можешь увидеть парней, которые вручают каждому проходящему посетителю большой стакан вина, даже не останавливая его, после чего за все, безусловно, будет заплачено. Держись от них как можно дальше».
На следующее утро мы разделили лошадей на группы по четыре и связали их с помощью обвернутых соломой жердей (это заняло много времени), а затем отправились в путь. Каждый день ко мне относились так же, как и в первый. Как изменилась моя жизнь! Как я был рад спать в хорошей постели! Бедный маленький сирота больше не спал на соломе. И каждый день я хорошо ужинал. Я видел в этих господах ангелов, посланных Богом, чтобы помочь мне.
За неделю до ярмарки мы достигли Нанжи-ан-Бри, и у меня было время получше узнать своих хозяев. Одного из них звали мсье Потье и другого мсье Узе. Последний был добродушным, остроумным и вежливым, мсье Потье был маленьким и некрасивым. «Если бы я мог жить только с мсье Узе», – подумал я. Но я ошибся – именно в доме мсье Потье меня ожидала счастливая судьба.
В пятницу я уехал из Нанжи и отправился в Куломье. В три часа дня я въехал на большой двор, восседая на своей прелестной лошадке словно турецкий паша. Вышла мадам и сказала: «Прекрасно, мой мальчик, но разве твой хозяин не приедет сегодня вечером?» – «Нет, мадам, его не будет здесь до завтра». – «Поставь свою лошадь в конюшню, и пойдем со мной». Когда я шел рядом с мадам, четверо горничных воскликнули: «Ах! Так это и есть маленький морванец!» Это несколько расстроило меня, но со своей маленькой шляпой в руке я следовал за мадам. «Уходите, – сказала она, – оставьте его в покое. Возвращайтесь к своей работе. Пойдем, малыш».
Какая красивая была мадам Потье! Ибо это была и в самом деле жена маленького человека, которого я несколько побаивался. Я узнал об этом только на следующий день. Я был так удивлен, что у такого некрасивого мужа такая прекрасная жена.
– Идем, – повторила она, – ты должен съесть что-нибудь и выпить бокал вина, потому что мы ужинаем только в семь часов.
Затем мадам заставила меня рассказать ей все о нашей поездке, и я также сказал ей, что все лошади были проданы. «Доволен ли ты своим хозяином?» – «О, мадам, я в восторге». – «Что ж, я очень рада это слышать». – «Мой муж написал мне, что ты очень многообещающий мальчик». – «Благодарю вас, мадам».
В семь вечера был подан ужин. Это была пятница. Меня позвали и пригласили за стол. Я заметил, что стол был накрыт словно для большого праздника – серебряные блюда, серебряные бокалы и две корзины с вином. Я был также удивлен, обнаружив, что в доме работают двенадцать человек прислуги: мельник, возчики, полевой работник, доярка, горничная, пекарь и служанка. Шесть других отправились на повозках в Париж за мукой для пекарни, такие поездки они делали еженедельно. Куломье находится в пятнадцати лье от Парижа. На столе стояло две тарелки мателоте.[6] Казалось, что основной целью пира было удовлетворить мой особенный вкус.
Мне дали место рядом с большим, добродушным парнем, и мадам попросила его помочь мне. Он подал мне кусок карпа, я чувствовал себя очень неловко, глядя на свою переполненную рыбой тарелку. Я мог бы дважды пообедать, судя по количеству еды, которое у меня было. Но заметив, что я съел очень мало, он положил в свой карман кусок хлеба и отдал его мне в конюшне со словами: «Ты ничего не ел, ты был слишком застенчив». Ах, как я съел его тогда, на досуге, этот милый кусок белого хлеба! В девять часов пришла очень полная служанка, чтобы постелить мне постель. Я был роскошно устроен: пуховая перина и прекрасные белые простыни. Я был очень счастлив.
Утром мой большой товарищ отвел меня в столовую, где я позавтракал половиной бутылки вина и сыром. Mon Dieu, какой это был сыр! Это было больше похоже на сливки. И хлеб из Гонесса, и местное вино. Я спросил его, что я должен делать. «Подожди, пока мадам встанет, тогда она тебе все скажет». – «Хорошо, тогда я вычищу свою лошадь и уберу в конюшне». Я жутко хотел работать. Местный конюх уехал в город, поэтому я воспользовался этой возможностью и вычистил все конюшни.
Мадам вышла и нашла меня без куртки и с метлой в руках. «Кто тебе сказал это делать?» – «Никто, мадам». – «Хорошо, но это не твоя работа, пойдем со мной. В этом доме у каждого своя работа. Но ты хорошо потрудился. Когда придет мой муж, он скажет тебе, что ты должен делать. Пойдем на огород, возьми эту корзину, мы соберем немного овощей. Ты умеешь пользоваться лопатой?» – «Да, мадам». – «Прекрасно. Иногда я буду отправлять тебя на огород, потому что в нашем доме у каждого есть своя работа, и никто не мешает другому».
Я вернулся домой и потом посетил мельницы Шамуа. На обратном пути я с удивлением обнаружил двух моих хозяев, которые искали мадам. «А, вот ты где, мой дорогой», – сказала мадам Потье своему безобразному мужу, поскольку он был именно тем, кому я менее всего хотел бы принадлежать. Он был, однако, очень неординарным человеком, как в бизнесе, так и своими личными качествами. Мсье Узе пожелал мне доброго утра и ушел. Потом позвали меня. «Дорогая, – сказал мой хозяин, – вот мальчик, которого я привез вам из Бургундии: он очень перспективен, и я рекомендую его вам. Я расскажу вам его историю, но немного позже». Я стоял, слушал, и мне было очень неловко.
«Ну, – сказал он, – ты, кажется, загрустил, мой мальчик? Пойдем, посмотрим на лошадей». Затем он показал мне все конюшни и мельницы. Все его слуги приветствовали своего хозяина. Казалось, он был не хозяином, а их отцом, ни одно грубое слово не слетело с его уст.
«Завтра, – сказал он мне, – мы сядем на лошадей и я покажу тебе мои фермы и работников. Ты должен познакомиться со всем, что мне принадлежит». Я сказал себе: «Что он собирается делать со мной?» Со своими работниками он разговаривал очень любезно. Потом он сказал мне: «Пойдем, посмотрим на мои луга». И все это время он разговаривал со мной очень ласково. «Примечай все, что я тебе показываю, потому что иногда я буду посылать тебя с обходом моих работников, чтобы сообщить мне о том, что происходит». – «Будьте уверены, я подробно доложу вам обо всем». – «Мне надо показать тебе все. Тебе придется пользоваться лошадью, потому что расстояния велики». Мы проездили более трех часов, когда он сказал: «Поедем домой, завтра мы отправимся в другое место».
Таким вот образом он познакомил меня со всеми подробностями своего дела. В течение восьми дней мы постоянно переезжали из одного места в другое. На девятый день разразилась буря. Вода подступила к дому со всех сторон, и никто не мог выйти. Все лошади находились в конюшнях. Ни хозяин, ни мельник выйти не могли. Я был вынужден бегать от одной конюшни к другой, потому что вода быстро прибывала. В конце концов, мне пришлось плыть. Лошади стояли по брюхо в воде, но она еще не проникла в дом.
Имелось еще три свинарника, и они подвергались большому риску быть затопленными, поскольку размещались в погребе. Мсье Потье позвал меня и сказал: «Постарайся спасти свиней». «Хорошо, я сейчас же иду», – ответил я. Затем я вошел в воду. Сначала я подумал, что эту задачу невозможно решить, но, добравшись до первой двери, я пробил отверстие, и вода помогла мне открыть ее. Через минуту мои шесть больших свиней вышли оттуда и поплыли как утки. Я сделал то же самое с остальными двумя свинарниками, и таким образом спас их всех – восемнадцать свиней. Все, кто был в доме, смотрели на меня из окон. Мсье Потье, который ни на минуту не упускал меня из виду, постоянно направлял меня. «Закрыты ли небольшие дворовые ворота?» – «Нет, мсье». – «Тогда свиней может вынести за ворота».
Я направился через двор, но напор воды был слишком сильным: я опоздал. Одна из свиней, подгоняемая течением, как раз прошла через ворота. Заметив это, мсье Потье выскочил из дома и закричал: «Возьми лошадь и попытайся перехватить ее».
Я ринулся в конюшню, схватил за уздечку свою лошадь и бросился в воду, чтобы поймать беглянку. Мсье Потье крикнул мне: «Осторожно, держись правее». Но его слова пришли ко мне слишком поздно, я уже далеко взял влево. Я провалился в яму для гашения извести. Моя лошадь одной ногой вступила в нее, а потом, сделав рывок, выскочила. Я совершенно ничего не видел. Крепко удерживая свою лошадь правой рукой, я обтер левой свое лицо и последовал за свиньей, которая стремительно неслась к лугу. Наконец, хотя и с большим трудом, я преодолел течение и догнал свинью. Ухватив ее за голову, я отправился назад. Добравшись до дома, я, совершенно окоченевший, сполз с лошади. Мои хозяева ждали меня на крыльце, а горничные стояли и пялились на бедного и бледного как смерть маленького сироту, с которого ручьем текла вода. Но свинью хозяина я все-таки спас.
«Пойдем, дружок, – сказали хозяин и хозяйка, – переоденешься». Они отвели меня в красивую комнату, где горел яркий огонь, и раздели меня так, что я выглядел как только что пришедший в этот мир. «Выпей, – сказали они, – немного теплого вина». Затем они вытерли меня насухо так заботливо, как если бы я был их собственным ребенком, и укутали меня в одеяло. Мсье Потье сказал своей жене: «Дорогая, если бы вы принесли ему одну из моих новых рубашек, он мог бы примерить ее». – «Конечно же, ведь у бедного мальчика своих только две». – «Прекрасно, мы должны дать ему полдюжины. Видите ли, он же должен быть вознагражден за свое прекрасное поведение. Я сделаю ему подарок в виде этой пары брюк и жилета, которые вы подарили мне. Он должен быть полностью одет во все новое». – «Вы правы, дорогой, я очень рада». Мсье Потье добавил: Тебе будут платить восемнадцать франков в месяц и дополнительно – три франка за лошадь». – «Мсье, мадам, я очень вам благодарен». – «Ты заслужил это. Подумать только, что ты мог утонуть, пытаясь спасти свинью!»