Счастья много не бывает. Многодетная жизнь (сборник) - Коллектив авторов 2 стр.

Но если бы кто-то сказал тогда мужу: «У тебя через столько-то лет будет девять детей», он бы очень удивился. Представлял себе будущее так: жена, дети – двое, скорее всего.

Как все успеть

Мне кажется, в семье всем управляет не закон, а дух. И этот дух очень важен. Ежедневно нам предлагается решить разного рода задачи, и мы должны действовать как одна команда, как единый организм. Что касается технического планирования: выстраиваем в календаре события по приоритету, составляем график занятости всей семьи. Дети, занятия, место, сопровождающий – все расписано по минутам.

В основном все расписание вертится вокруг школ. У нас две общеобразовательные и музыкальная школы, две хоровые студии и пять спортивных секций: самбо, волейбол, легкая атлетика, конный спорт и еще плавание. Надо, чтобы не наложилось одно на другое.

Мой вечный страх – где-нибудь кого-нибудь забыть. Последний раз он реализовался два года назад, когда я за Сашкой в школу на полчаса позже приехала.

С 7 до 12 часов все делается с закрытыми глазами, на полуавтомате. После 12 мы созваниваемся, убеждаемся, что оба живы. Ну а дальше, переведя дух, начинается – пикают «напоминалки» на телефонах. У нас два автомобиля – с одним трудно везде успеть.

Я долго ездила с детьми на общественном транспорте. Но когда четвертый пошел в школу и родился седьмой, поняли: пора садиться за руль.

Старшие школьники ходят в школу сами, младших я развожу, папа остается с дошкольником. Потом я возвращаюсь, у меня есть час, когда можно выдохнуть. Я или в храм иду, если есть служба, или ложусь спать дальше. Потом провожаю мужа на работу (у него гибкий график), готовлю, убираю или иду гулять с малышом.

Если приходит бабушка, оставляю младшего с ней и еду в школу за другими детьми. Если ее нет, беру младшего с собой или отвожу к старшей дочери: она с мужем живет через улицу и работает дома. Ну а потом начинаются кружки, секции. И так иногда до позднего вечера.

Это интересно!

Теодор Драйзер (1871–1945 гг.) – известный американский писатель и общественный деятель, был девятым ребенком в семье.

В субботу тоже много дел. У старших это учебный день, а с младшими ездим на занятия, делаем домашнее задание. Потом – вечерняя служба в храме.

Клуб для старших

Утром, когда я возвращаюсь после того, как отвезу детей в школу, мы обязательно пьем с мужем чай, разговариваем. Это для нас такая тихая встреча, начало дня. Вечерний чай – тоже традиция, некое подведение итогов дня. У нас образовался своего рода вечерний клуб: родители плюс старшие дети. По мере того как дети взрослеют, они вступают в этот «клуб». За членство надо еще побороться: вести себя прилично, глупостей не говорить, участвовать в разговоре.

За вечерним чаем мы говорим на самые разные темы. Это может быть и просто беседа, и обмен новостями, и весьма жаркие споры. Вообще, нам есть о чем поговорить кроме быта, жизнь дает много интересных тем. Слава Богу, что есть такая пристань, где царит полное доверие и можно внутренне отдохнуть. Когда мы общаемся, мы знаем, что нет и не может быть никакого подтекста. Семья – это гавань, где не штормит. Это тишина, надежность, а в окружающем мире все совсем наоборот.

Да, конечно, бывает, мы можем поспорить. Характер у одного из нас достаточно темпераментный. Мы разные и хорошо дополняем друг друга. Папа наш – взрывной, быстро на все реагирует. А я больше склонна потянуть, переварить информацию. Не помню, чтобы мы ругались на бытовые темы. Мы столько лет живем вместе, что спорить по поводу того, кому посуду мыть, как-то неловко.

Усталость

Конечно, устаешь. Утром встала и хочешь не хочешь – идешь. По-другому не может быть.

Но преодолевать немощи нам помогает вера. Для нас церковь – это жизнь. Иногда физических сил нет. И конечно, обращаешься к Богу: «Господи, дай мне сил, разумения, терпения и любви, чтобы воспитать чад, которых Ты нам дал!» И постоянно чувствуешь отклик – он рядом.

Один письменный стол на всех

После общежития мы замечательно прожили почти 18 лет в двухкомнатной 42-метровой «хрущевке». Кухня была совмещена с гостиной и коридором. Мой папа шутил: совмещено все со всем, кроме пола с потолком. На шестиметровой кухне мы умудрялись собираться вдевятером: муж, я и семеро детей. Причем не сказать, что мы стенали. Хотя, конечно, тяжело, когда нет возможности уединиться. У нас одна комната была «тихая», для сна и уроков, а другая – большая, где можно играть. Один письменный стол на всех. Мы расписание составляли, кто когда за столом делает уроки. На скрипке приходилось в ванной играть. Мебель была самодельная – трансформеры. Ее сделал по нашим проектам один хороший человек. Все, что можно было повесить, висело. Я даже прикидывала, как бы холодильник повесить. Кровати на день откидывались к стене и запирались, а из них выдвигались столики. Я сейчас с благодарностью вспоминаю это время. В таких стесненных условиях растет душа. Именно в этой квартире дети научились друг с другом считаться.

Мы, конечно, на очереди стояли, по счету двухсотые. В областной администрации нам сказали: «Мы и с двенадцатью детьми не даем квартиры, а у вас всего семь». В год давали одну-две квартиры. Казалось, все, выхода нет. Тут через улицу начали строить дом. Смотрим, висит объявление: «Продажа квартир». И мы решили, что Вася пойдет и поговорит с шефом, попросит ссуду. И ему дали! Мы до сих пор воспринимаем это как чудо. Сейчас мы живем в 150-метровой четырехкомнатной квартире. Так что нынешние условия – лучшего и не пожелать. Можно и музыкой заниматься, и спортом.

Расходы – в тетрадочку

Мой отец всю жизнь записывал расходы. Я переняла эту привычку от него. Сначала писала в тетрадке, потом учет перешел в компьютер. За 25 лет набралась объективная статистика, и стало проще планировать. Главное – видно, как и на что тратится семейный бюджет. Исходя из этого, можно оценить бюджетные риски, если семье предстоит решить какую-то неожиданную финансовую задачу. Видно, где можно подтянуться, где – что-то накопить.

В первую очередь, деньги идут на жизненно необходимые нужды. Затем – на образование детей. Но здесь и дети начинают получать стипендии, и организации, тренеры, педагоги идут навстречу. Вот Маша занималась художественной гимнастикой – дорогой вид спорта, особенно сейчас. За занятия мы платили в течение первого года. После того как она победила на соревнованиях, занимается уже за счет мэрии. Валя, Света, Сима, Лена занимались плаванием в частном спортивном клубе. Они неплохо выступали на соревнованиях, и владелец клуба пошел нам навстречу: тренируются «по оптовой цене». Конный спорт – очень дорогой вид спорта, но мы решили, что Анечке это необходимо. Когда она выступала на соревнованиях, снаряжение было за счет спортклуба, тоже частного. Легкая атлетика, волейбол – за счет города. Музыкальная школа муниципальная, у нас льготы по оплате. То есть, с одной стороны, дети учатся хорошо, выкладываются, с другой – администрация и педагоги поддерживают. Видят, что ребенок хочет заниматься, а возможностей в семье не очень много.

С одеждой вообще проблем нет, по крайней мере, до подросткового возраста. Нам отдают другие семьи. Я всю одежду разбираю, стираю, привожу в порядок, если надо – штопаю. Что нужно, оставляю, остальное отдаю в церковь. Если не сезон, приведя вещи в порядок, оставляю дома: в церкви хранить негде. Например, приносят вещи после зимы – я их чищу, привожу в порядок и складываю. А осенью отношу в храм.

Особая арифметика

Мне очень нравится сравнение: семья – это не арифметическое добавление «+1, +2, +3», а дерево: одна веточка появилась, другая… С каждым ребенком семья меняется, но это происходит незаметно. Мне видно другое – уже почти четыре года у нас не появлялись дети. Я все время была мама с младенцем, а теперь нет. Это оказалось довольно болезненно. Когда маленький ребенок в семье, то, в общем-то, понятно, что делать. Плачет – надо вставать к нему, хочешь ты или не хочешь, больной ты или здоровый. А когда дети подрастают, становятся самостоятельными, приходится делать выбор: как поступить, что предпочесть, чьи интересы сейчас важнее. И сейчас, когда у меня голова болит, даже мысли нет выпить болеутоляющую таблетку: настолько привыкла, что я либо беременная, либо кормящая.

Всех без исключения детей мы ждали. Это ожидание всегда было разным, но всегда особенным, ярким. Валя, второй ребенок, – тяжеленный бутуз, родившийся с весом 4,150 кг. Когда мы давали ей имя, не знали, что попадаем в точку: Валентина переводится как «крепкая». Самого младшего, Федяшку, ждали уже десять человек. И сейчас он бегает счастливый, потому что окружен всеобщим вниманием.

Семья – это удивительно. Много вкладываешь, но получаешь гораздо больше. 25 лет семейной жизни – уже определенный этап. Хотя кажется, что прошло совсем не много времени, все «как вчера». В то же время, когда начинаешь вглядываться, открывается вселенная: сколько всего пережито вместе!

Наши дети тоже хотят много детей. Девчонки поклонников проверяют вопросом: «Как ты относишься к многодетной семье?» С теми, кто детей не хочет, дальнейшие отношения как-то не складываются.

Как не разочаровать в вере

Мы специально не занимаемся вопросом «как приучить детей к вере». Мы с мужем живем этим, и дети просто идут за нами. Никаких протестов вроде «не пойду в церковь» у них я не помню. Старшая дочка окончила ПСТГУ, сейчас пишет иконы.

Федя иногда говорит: «Не хочу в храм!» Я отвечаю: «Федь, понимаешь, очень хочется помолиться. Пойдем, ты там постоишь, может, на улице поиграешь. Я не могу не идти, меня в церковь тянет. Я Бога люблю. Хочу послушать, как хор поет. И вместе с ним спеть: и “Верую”, и “Отче наш”. Пойдем штанишки надевать». И он начинает одеваться.

А церковь у нас рядом с домом была. Наши дети росли вместе с храмом, который строился у нас во дворе. Со Светой мы приходили на освящение места под храм. С Симой в колясочке ходили закладывать камень в основание храма. Два года посещали молебны, пока строительство было «заморожено» из-за отсутствия денег. Там долго стоял лишь цокольный этаж. Вот в этом полуподвале, когда самого храма сверху еще не было, долго молились. Ощущение – словно в катакомбах первых веков христианства. Бывало, грунтовые воды прорывало, тогда из храма нам звонили: «Ребята, придите, помогите, в храме надо просушить все, протереть». Дети бежали помогать. Потом верхнюю часть храма возвели, крест водружали, колокола поднимали. И дети не только присутствовали, а помогали. Мы одной жизнью с этим храмом живем. Дети воспринимают его как свой дом. Они там влюбляются, встречаются, строят, поют, читают, обучают малышей, ездят с молебнами и концертами по больницам и детским домам, в паломничества, ходят в походы. Все дети находят свое место в церкви.

Не переделывать

Главный секрет нормальной жизнедеятельности семьи: не надо переделывать супруга, лучше переделайся сам. Пытаться переделать другого – совершенно бесполезно.

А еще важно понять: супруга выбираешь один раз на всю жизнь. Для меня муж всегда на первом месте. Это как-то интуитивно получалось, естественно выстраивалось, потому что счастливые родители – счастливые дети. Я уже потом в книжках прочитала, что это правильно.

Муж всегда за все смело брался. Надо делать ремонт – значит ремонт. Приехали мы с Машей из роддома, я еще не знала, что с ней делать, а он сразу развернул, перепеленал, врачу позвонил, спросил, как купать. У него никогда не было такого: «Я работаю, а ты детей растишь». Мы вместе работаем для того, чтобы семья росла. Я всегда ощущаю даже не поддержку мужа, а больше – соучастие.

Подготовила Анна Данилова

В семейной жизни самое сложное – помнить, что ты не всегда прав

В семье писателя Дмитрия Емца и его жены Марии семеро детей. В одной из своих книг Дмитрий описал жизнь многодетной семьи, но, как в любом художественном произведении, там есть и вымысел, и реальность. А как строится настоящая, не книжная жизнь в его семье?

Папа – Дмитрий Емец, российский писатель-фантаст, кандидат филологических наук.

Мама – Мария Емец, филолог, художник-керамист.

Дети – Иван, Наталья, Екатерина, Ольга, Александр, Михаил, Софья.

– Дмитрий, вы когда-нибудь думали, что станете многодетным отцом?

– Нет, конечно. В школе я вместе с одноклассником кричал: «Женщина погубит человека!» Потом, когда учился в университете, мои представления о женщине и семейной жизни несколько изменились. Тем более что пример женщины, которая не губит, а наоборот, был передо мной с детства. Меня воспитывала бабушка Наташа. Мы с мамой были для нее как брат с сестрой. За неделю до того, как мне исполнилось 18 лет, бабушка Наташа умерла. Я думал, что, когда женюсь, у меня будет девочка и я назову ее Наташей. Первым, правда, появился на свет мальчик. Его я назвал в честь дедушки – Ваней. Наташа родилась спустя два года.

В начале семейной жизни я не представлял себя многодетным, но когда родилось двое детей, захотелось, чтобы их было больше. Жена сначала не очень поддерживала мою идею, говорила: «Давай подождем несколько лет, пока все как-то устаканится». Но мне не хотелось ждать, и родились Катя, потом Оля, Саша, Миша и Соня.

– Как вы познакомились с будущей супругой?

– Я учился на первом курсе аспирантуры филфака МГУ, а Маша – на третьем курсе того же факультета. Она очень мне нравилась, такая стремительная, динамичная. Я купил розу, но подумал, что идти, держа розу в руках, глупо как-то, как разговор сложится – неизвестно. Поэтому я отломал у розы стебель и спрятал его в чемоданчик. Был такой смешной чемоданчик-дипломат. Тогда все с дипломатами ходили. Пришел и пригласил Машу в буфет. А она отвечает: «Не могу». «Ну вот, – думаю, – хорошо, что розу не достал!» Я огорчился, собрался уходить, как вдруг услышал: «Я сейчас не могу, а вот после трех, как освобожусь, – пойду».

– Как началась ваша семейная жизнь?

– Очень плавно, без фиксированной даты. Мы поженились после того, как у нас появилось двое детей: мы тогда не были воцерковлены, в Церковь пришли, будучи родителями четверых детей. А до этого не обременяли государство штампом, такие хиппари в своем роде. Но мне с самого начала было ясно, что эти отношения на всю жизнь.

Квартиры у нас не было. Шел 1997 год, мне 23 года, только начали выходить мои книжки. Как писатель я мог один раз в году жить месяц в Переделкине за очень небольшие деньги, почти бесплатно. Мы и прожили первый наш месяц в Переделкине. А потом деньги стали заканчиваться, гонорары мы проели, и на последние средства, уже ожидая первого ребенка, сняли квартиру возле станции метро «Речной вокзал». Прожили в ней несколько месяцев и переехали к моим родителям.

Поначалу у Маши отношения с моими родителями складывались сложно. Денег не было. Первые два года совместной жизни вообще непростые. Люди обтесываются, привыкают друг к другу, вылезают мелкие привычки, которые кажутся другому невыносимыми. Пожалуй, тогда я впервые начал молиться. Не ходил еще в церковь, просто молился.