– Воевода Мнишек золото обещает.
Вскоре в войске Юрия Мнишека собралось две с половиной тысячи человек.
Бряцают наёмные воины оружием и доспехами. Бросают призывные кличи:
– На Москву!
– На Москву!
– Виват Мнишеку!
– Виват Дмитрию!
Вторжение
В октябре 1604 года войско Мнишека и Лжедмитрия I (под таким именем Григорий Отрепьев вошёл в нашу историю) пересекло русскую границу и двинулось к Москве.
Лжедмитрий и Юрий Мнишек выбрали не прямую дорогу на Москву. Прямая, ближайшая, шла через город Смоленск. Войска же Лжедмитрия и Мнишека пошли южным путём – через Украину.
Этому были свои причины.
Южные окраины Русского государства в те годы только осваивались. Тут были тысячи беглых людей из центральных районов России. Многие из них приходили сюда, спасаясь от крепостной зависимости от землевладельцев. Все они мечтали о свободе, о лучшей жизни.
Слухи о том, что в Речи Посполитой объявился царевич Дмитрий, дошли и до этих мест. У людей появилась надежда на нового, доброго царя. Таким царём многим представлялся Дмитрий. Даже те, кто не верил в то, что объявившийся царевич действительно сын Ивана Грозного, были согласны его поддержать.
Заспорили как-то Смага Жёлудь и Трифон Оглобля.
– Доподлинный он государь, – уверяет Трифон.
Усмехнулся Смага в ответ.
– Он чудом спасся! – продолжает Трифон.
Усмехнулся Смага в ответ.
Обиделся на приятеля Трифон. Даже сказал:
– Дурак!
– Не обижайся, – говорит Смага. – Царевич он, не царевич – другое дело. Я же, как и ты, за него пойду. Может, он лучше Бориса будет.
Много было таких, как Трифон, которые в подлинность Дмитрия верили. Много было и таких, как Смага, кто верить не верил, однако пошёл за Лжедмитрием.
Мечтами люди живут. Верой, надеждой на лучшее.
Добрыничи
В ста тридцати километрах южнее Брянска находится город Севск. В те времена прилегающие к нему земли назывались Комарицкой волостью.
Продвигается вперёд войско Лжедмитрия. Всё больше восставших пополняют его отряды. Поднялась против царских воевод и царя Бориса и Комарицкая волость.
Среди восставших – Терентий Хват и Никифор Груша.
В начале января 1605 года войско самозванца вступило в Севск.
Терентий Хват и Никифор Груша примкнули к Лжедмитрию. Обучили их приёмам ручного и огнестрельного боя. Готовы Хват и Груша к сражениям с войсками Годунова.
Навстречу самозванцу и восставшим крестьянам были посланы царские полки.
Подошли они к селу Добрыничи, что недалеко от города Се века.
Здесь, под Добрыничами, и произошло сражение.
– Бей их, круши! – кричал Терентий Хват и врубался в ряды московских ратников.
Не отставал и Никифор Груша.
– За землю! За волю! За царевича Дмитрия! – кричал Никифор.
Сам Лжедмитрий принял участие в сражении у Добрыничей. Однако для войск самозванца и восставших жителей Комарицкой волости было оно неудачным.
Разбили войска царя Бориса восставших.
Был ранен конь Лжедмитрия. Чудом Гришка Отрепьев спасся.
Много тогда среди восставших было побитых. Многие схвачены в плен. Оказались в плену и Терентий Хват и Никифор Груша.
После боя пленных разделили на две группы. В первой, она была меньшей, оказались наёмники Юрия Мнишека, те, кто пришёл с самозванцем из Речи Посполитой. Их хоть и пленили, но даровали жизнь. Во вторую, большую группу входили восставшие комарицкие крестьяне и горожане. Всех их казнили.
Страшными были казни. Тысячи людей распростились с жизнями. Поволокли на казнь и Терентия Хвата и Никифора Грушу. В муках приняли они свою смерть. Повесили их вверх ногами на старой берёзе. Подошёл отряд лучников. Натянулась струной тетива. Впились смертельным жалом в несчастных стрелы.
Жестокой была расправа. Устрашали людей царские воеводы. Боялись народной смуты.
Бродяга Леонид
После разгрома под Добрыничами положение Григория Отрепьева ухудшилось.
Вновь громче заговорили те, кто утверждал, что человек, назвавший себя царевичем Дмитрием, самозванец. Лжедмитрий решил бежать из России. Однако приближённые удержали его, отговорили.
Остановился самозванец в городе Путйвле. Отошёл после разгрома. Успокоился.
Новые планы зреют у бывшего монаха Чудова монастыря. Случай помог Отрепьеву…
– Лжедмитрий появился! Лжедмитрий появился! – неслось по улицам Путивля.
Однако речь шла вовсе не о Гришке Отрепьеве. Это появился новый самозванец.
Не волнуется, спокоен Гришка. Даже рад, что появился ещё один Лжедмитрий.
Идёт молва от одного жителя к другому.
От Семейки к Луке:
– Лжедмитрий появился! Лжедмитрий!
От Луки к Ульяну:
– Лжедмитрий появился! Лжедмитрий!
От Ульяна к Кузьме:
– Лжедмитрий появился! Лжедмитрий!
– Ах он такой-разэтакий! Хватай его! – распорядился Гришка.
Схватили нового Лжедмитрия.
Доволен Гришка Отрепьев. Пусть все думают, что Гришка Отрепьев схвачен. Приказал самозванец упрятать его подальше от всех в путивльскую тюрьму.
– Схвачен Лжедмитрий! Схвачен, конец Гришке Отрепьеву! – донеслось до Москвы.
Человеком, которого Гришка Отрепьев отправил в путивльскую тюрьму, был бродяга по имени Леонид.
Настоящее имя этого человека на Руси узнали позже. Но в то время большинство людей считало, что он и есть Гришка Отрепьев.
Отвёл от себя Гришка Отрепьев страшное подозрение. Всё упрямей идёт молва:
– Настоящий он царевич Дмитрий. Настоящий!
Сообщением из Путивля был поражён и сам царь Борис
Годунов. Даже какое-то время и он думал, что, возможно, и на самом деле царевич Дмитрий не погиб, а чудом великим спасся.
– Хитёр, хитёр! Ловок! – говорили о самозванце близкие к нему люди.
Кромы
Не усмирило людей Комарицкое поражение. Народное восстание охватывало всё новые и новые города: Елец, Лйвны, Оскол, Валуйки, Курск, Белгород.
Восставшие вязали своих воевод. Заставляли присягать на верность царевичу Дмитрию.
– Присягаю, – давали клятву в Ельце.
– Присягаю, – давали клятву в Ливнах.
– Клянусь, клянусь, клянусь, – присягали воеводы в Осколе, Валуйках, Белгороде, в других городах и селениях.
Кромы. Небольшая степная крепость. Здесь, возле Кром, собрались теперь войска. Здесь готовилась новая битва.
Кромы были в руках восставших. Атаковали московские воеводы Кромы и раз, и два. Бросали ратников в жаркие схватки. Наносили удары с разных сторон. Однако держались Кромы.
Несколько недель продолжались бои за город. Не смогли взять мятежную крепость войска Годунова.
Весной среди осаждавших вспыхнула эпидемия дизентерии. Воины хватались за животы. Начались кровавые поносы. Многие умирали.
– Животами ратные люди страдают, – докладывали воеводы в Москву.
Приезжали лекари. Привозили разные лекарства. Однако эпидемия продолжалась.
В царских войсках начался ропот. Многие уходили, покидали свои полки. В боях наступило затишье.
Стоят приверженцы Лжедмитрия в Кромах. Стоят сторонники царя Бориса Годунова вокруг Кром.
Притихло всё в округе.
Ждут.
Долгим ли будет ожидание?
Хороводы водят
К концу своего царствования Борис Годунов стал верить в разные приметы, предсказания, прорицания.
То следует за ним чуть ли не по пятам юродивый Агапка. То появятся возле царя какие-то колдуны-чужестранцы. То свои ведуны и ведуньи вокруг государя чуть ли не хороводы водят.
Пронеслась как-то над Москвой ярким огнём комета. Хвостом в небесах тряхнула. Побледнел Борис Годунов. Застыл у окна.
– К недоброму!
Жила в Москве известная ворожея Олёна.
– Позвать! – приказал царь Борис.
Наговорила Олёна Борису Годунову всякого, а главное, зашептала:
– Конец твой, государь, недалёкий вижу. Конец, государь.
Зло глянул Борис Годунов на Олёну:
– Брысь!
Изменился царь Борис. Остыл к делам государственным. То запрётся отшельником в кремлёвском дворце, молчит, молчит. То вдруг ни с того ни с сего расплачется.
Силы его таяли.
Наступило 13 апреля 1605 года. Приближался час обеда. Борис Годунов любил плотно покушать. Сытно поел он и в этот день.
По обыкновению, в часы обеда при царе Борисе находились врачи.
Закончил царь Борис трапезу. Врачи разъехались по домам.
Однако вскоре Борис Годунов почувствовал себя плохо. Он прошёл в спальные покои и лёг в постель. Засуетились приближённые.
– Лекарей!
– Лекарей!
Вскоре у Годунова отнялась речь. Лежал он, уставив глаза в потолок. Может, в эти минуты слова Олёнины вспоминал, а может, царю мерещился огненный хвост кометы.
Когда лекари явились, царь Борис был уже мёртв.
– Помер. Бориска помер! – загнусавил юродивый Агапка.
– Цыц, сатана! – прикрикнул кто-то из приближённых царя и выпроводил Агапку из покоев.
Измена под Кромами
– Бориска помер!
– Бориска помер!
Весть мигом разлетелась по Путивлю в ставке Лжедмитрия.
– Бориска помер!
Весть принёс сын боярский Абрам Бахметьев. Был Бахметьев под Кромами. Там и узнал о кончине царя Бориса.
Принёс Бахметьев и другое известие.
– В войсках государевых великое смятение, – говорил Бахметьев. – Аки волны колышутся настроения.
После смерти Бориса Годунова на русский престол был провозглашён его сын Фёдор.
Было Фёдору шестнадцать лет.
По всей Руси начали присягать новому царю. Приехали из Москвы чины принимать присягу и у тех, кто был под Кромами.
Однако единого мнения в царском войске не было. Далеко не все ратники хотели служить царю Фёдору Борисовичу. Ещё больше людей потянулось теперь к Лжедмитрию.
Среди войск началось брожение.
– Да хранит Бог нашего царя Фёдора Борисовича! – кричали одни.
– Да хранит Бог Дмитрия! – кричали другие.
Заметался Епишка Дно. К кому податься? К кому примкнуть?
И тут кричат. И там кричат. Голова кругом.
У Степана Большого спросил. За кого Степан? За Фёдора? За Дмитрия?
У Калины Гнезда спросил. За кого Калина? За Дмитрия? За Фёдора?
И Калина, и Степан были за Дмитрия. Решил за Дмитрия быть и Епишка.
Большинство царских ратников прокричали за Дмитрия. Нарушило войско под Кромами клятву свою Годуновым. Побратались, объединились те, кто был в Кромах, и те, кто штурмовал непокорные Кромы.
Донесли в Москву царю Фёдору Борисовичу:
– Государь, измена под Кромами. Побратались с ворами ратники.
Те из бояр, воевод и рядовых людей, кто остался верен Фёдору Годунову, бежали из Кром в Москву.
Бежит средь полей дорога
Май. Весна. Молодая зелень в полях проклюнулась. Бежит средь полей дорога.
Верхом на коне едет «царевич Дмитрий».
Окружают его приближённые. Среди них изменившие Годуновым князья и бояре Масальские, Татев, Лыков, другие. Предводители пришедших из Речи Посполитой польских конных отрядов. Атаманы примкнувших к самозванцу донских казачьих сотен.
Идёт Лжедмитрий со своим войском на Москву. Открывают русские города перед ним ворота.
– Ура! Государю настоящему – ура! – кричат орловские жители.
Машет Лжедмитрий рукой горожанам. Важно сидит в седле.
– Ура! Государю настоящему – ура! – кричат жители города Мцёнска.
Машет Лжедмитрий рукой горожанам. Конь, как пава, ступает.
– Ура! Государю настоящему – ура! – кричат жители города Плавска.
Машет Лжедмитрий рукой горожанам. А сердце – уже в Москве. Вот он, чудесный миг! Вот он, желанный час!
Движутся войска самозванца к Москве.
Май. Весна. Молодая зелень в полях проклюнулась. Бежит средь полей дорога…
Глава вторая
Гибель Отрепьева
За годы правления Годуновых укрепилась вера народная, что Григорий Отрепьев и есть чудом уцелевший царевич Дмитрий. Провозгласил тот себя царём, торжественно прибыл в столицу.
Вместе с Лжедмитрием пришли в Москву наёмники из Речи Посполитой, по-хозяйски в ней расположились. Не понравилось это москвичам, поползли по столице слухи, что государь предался иностранцам. Не сложились отношения нового царя и с боярами, не захотел он делить с ними власть. Не смирились знатные люди, собрали заговор. Жестоко расправились бояре с неугодным царём.
О том, как взошёл на русский престол Лжедмитрий I и как правил Русской землёй, написаны рассказы, составившие вторую главу этой книги.
Москва. Красная площадь
Москва. Красная площадь. Лобное место. На Лобное место поднялись двое.
_ Вокруг теснится народ.
– Кто такие?
– Кто такие?
– Дворянин Плещеев.
– Дворянин Гаврила Пушкин.
Явились Пушкин и Плещеев в Москву как посланцы «царевича Дмитрия».
Оглашают обращение «царевича» московским жителям. Призывают москвичей стать на его сторону.
Зачитывает Плещеев про бояр. Мол, обещает царевич Дмитрий сохранить за ними прежние вотчины и привилегии.
– И учинит им честь и повышение, – добавляет Пушкин. Читает Плещеев про дворян и приказных людей. Мол, обещает им царевич Дмитрий почёт и достойное жалованье.
– И милость свою, – добавляет Пушкин.
Читает Плещеев про торговых людей. Мол, обещает им царевич Дмитрий торговые льготы и доступ во все части Русского государства.
– И облегчение с податями, – добавляет Пушкин.
Читает Плещеев про простых людей. Мол, обещает им царевич Дмитрий тишину и покой.
– И благоденственное житьё, – добавляет Пушкин. Лжедмитрий идёт к Москве. Где-то у Тулы он или где-то у
Серпухова. А тут, в Москве, в самом центре города уже выступают его посланцы.
Не схватили их, как схватили бы в прежние времена. Не бросили в руки пыточным мастерам. Не отрубили головы. Призывают посланцы свергнуть царя Фёдора Годунова. Благосклонно слушают московские жители обращение самозванца.
– Вот оно – новое время идёт.
– Новое время и доброе царство.
Трагическое
Не осталось без ответа послание Лжедмитрия. Заволновалась Москва. Задвигалась.
– Долой Годуновых!
– Долой Годуновых!
– Смерть Фёдору!
Всколыхнулась Москва. Вздыбилась.
Началось в Москве восстание против Годуновых.
Недовольные бросились в Кремль, к царским покоям. Стража не сопротивлялась. Ворвались восставшие в царский дворец. Но ни царя Фёдора Борисовича, ни его матери, царицы Марии Скуратовой, здесь не нашли.
– На старое подворье пошли, – неслись голоса. – В старый дом Годуновых.
Бросилась разъярённая толпа к старому годуновскому дому. Бросились люди к домам и вотчинам родственников Годуновых. Страшной волной пронеслись погромы.
Судьба царя Фёдора Борисовича и царицы Марии Скуратовой была трагической. Ещё до московского восстания самозванец требовал казни царя Фёдора и семьи бояр Годуновых. И вот теперь прибыли в старый дом Годуновых вместе с отрядом стрельцов доверенные люди Лжедмитрия.
– Где Фёдор Годунов?
– Где Мария Скуратова?
– Здесь Фёдор Годунов.
– Здесь Мария Скуратова.
Схватили стрельцы царицу Марию. Набросились на Фёдора Годунова. Отчаянно сопротивлялся царь Фёдор. Однако силы неравные. Накинули стрельцы на царя верёвки. Задушили Фёдора Годунова. Задушили царицу Марию.
Тут же перед домом Годуновых был собран народ.
– Царь Фёдор и царица Мария со страху приняли яду, – объявили приверженцы Лжедмитрия людям.
Два гроба с убитыми были выставлены на общее обозрение. Лежит в гробу царь Фёдор, лежит царица Мария. Следы от верёвок видны на шеях.
Затем тела убитых были отвезены на Сретенку в Варсонофьевский монастырь. Тут и похоронили их за монастырской оградой.
Всего лишь сорок семь дней пробыл царь Фёдор Годунов на русском престоле.
Горькая сладость
Был у Терёхи Ивлева дружок Тимофей Полтина. За что-то сидел в тюрьме.
Когда вспыхнуло московское возмущение, Терёха Ивлев, как и многие другие, тоже кричал:
– Долой Годуновых!
Чуть голос себе не сорвал.
А когда накричался вдоволь, вдруг вспомнил дружка своего Тимофея Полтину.
– Он по воле Годуновых сидит в тюрьме, – стал уверять Терёха.
Так ли это, не так – неизвестно. Однако в московских тюрьмах, конечно, сидело много недругов Годунова.