– Да ну, нафиг, – так же лениво, поддерживая игру, отозвался Спасский и, не выдержав, заржал первым.
Через пять минут бак снова наполнили, печку раскочегарили.
В предбаннике было немного тесно, баню ставили второпях. Всеволод стянул с себя грязный, поровнявший потом камуфляж, потом бельё и закинул его в угол, где кучей валялись камки, оставшиеся от прежних посетителей. Инга тоже разоблачилась, но, в отличиё от остальных, её одежда чистки не требовала: кровь с неё стекала, дождь промочить не мог, даже в ледяной пустыне она исправно обогревала свою хозяйку. Повернувшись к Всеволоду, она какое-то время смотрела ему в глаза.
– Так и будешь стоять? Или сначала мыться пойдём?
Бур провёл рукой по груди идеальной формы, притянул девушку к себе и поцеловал в губы, потом перешёл на шею и двинулся ниже. Инга, прикрыв глаза, тихонько застонала, после чего, подняв Бура с колен, принялась целовать со всей страстью. Мыться они пошли только минут через двадцать.
Баня оказалась, что надо – жар держала отлично. Инга улеглась на полог, продемонстрировав Всеволоду великолепные формы. Бур достал замоченный в тазу берёзовый веник, взмахнув им, струсил влагу и усмехнулся:
– Ну что, милая, готовься, сейчас я тебя пороть буду.
– Ой, как страшно, – сквозь смешок ответила девушка. – А то всё обещаешь, да обещаешь, пора переходить от слов к делу!
Всеволод улыбнулся, и веник пошёл вниз, звонко хлопнув по филейной части. Инга весело взвизнула. Короче, попарились здорово. Правда, два раза пришлось мытьё прерывать, поскольку то Инга, то Бур давали волю рукам и губам. Наконец, помывка закончилась, размочаленные веники отправились в печку, листья с пола тоже прибрали, пол окатили, смывая грязную мыльную воду. В предбаннике Всеволод переоделся в чистые армейские кальсоны и рубаху, и в таком виде вышел на улицу. Инга же приняла свой обычный вид, только бельё сменила. Серго кинул ему банку с пивом, которую Бур мгновенно откупорил и несколькими глотками осушил до половины.
– Здорово, – произнёс он, присаживаясь к остальным и закуривая. – Когда мы последний раз так сидели?
– У Ильи, вроде, – наморщив лоб, произнёс Спасский. – Хороший мужик был.
– Хороший, – согласился Бур.
После их отъезда на небольшое поселение налетели бродячие паладины, ведомые совсем молодой паломницей. Люди в основном спаслись, а вот Илье не повезло. Как рассказал радист посёлка, того захватили раненым. Что бывает с теми, кто попадается «чёрным», объяснять Всеволоду и ребятам требовалось. Душу грело одно – отряд самообороны уничтожил паладинов, а паломница захвачена в плен живой. Правда, ненадолго. Всеволод так и не понял, как удалось снять её броню, радист этого просто не знал, но смерть та приняла лютую.
Посидели, помолчали, упоминание Ильи на какой-то момент омрачило чудесный вечер, напомнив всем, что это не пикник в подмосковном посёлке, а мир, где люди борются за выживание.
– Чего затихли? Готово, – раздался от мангала голос Сергеича. – Пойдёмте в дом, а то от комаров уже спасу нет.
– Это не проблема, – остановила фермера Инга, она на секунду закрыла глаза, и Всеволод нутром почуял, как от неё исходят странные волны.
Через несколько секунд всё прекратилось. Бур прислушался, комарьё активно жужжало, роясь метрах в двадцати от дома.
– Ведьма, – уважительно произнёс агроном. – Тогда прошу к столу.
Народ, радостно гомоня, перебрался за сделанный из грубых досок стол, все разместились на лавках из горбыля. Серго достал заранее принесённые бутылку коньяка, водки и специально для Агаты Игоревны – местного сухого, крепкие спиртные напитки Гарпия не пила.
– Дамы, давайте за мной, – попросил Сергеич, – нужно закуски принести.
Инга и Тамара пошли в дом вслед за хозяином, Агата же продолжила сидеть, как сидела, не замечая осуждающих взглядов.
Через пару минут стол ломился от мисок со свежими овощами, в центре, рядом с пышущим жаром сочным мясом, стоял свежий домашний хлеб. Сергеич занял место во главе, подчерчивая свою важность как хозяина.
– Ну что, гости, налетайте – ешьте, пейте.
Он достал мутную гранёную стопку грамм на сто и вопросительно посмотрел на Серго, а затем на бутылку водки.
– Понял, – засуетился Игорь и, налив половину, посмотрел на агронома.
– Полную лей, башибузук.
– Наш человек, – одобрительно заметил Балаган, разливая остальным коньяка, Гарпии вино.
Серго, тоже предпочитающий водку, налил и себе и вопросительно посмотрел на Всеволода.
– А чего ты на меня смотришь? – усмехнулся Бур. – Сегодня он парадом командует.
Сергеич встал, подняв рюмку.
– За здоровье здесь присутствующих и за то, что появились так вовремя, – после чего одним махом опрокинул стопку и закусил головкой лука.
– Сергеич, ещё один автомат подгоню, если выдашь рецепт мяса, – произнёс Всеволод, беря следующий кусок. – Давно так вкусно не ел.
– Это вам после консервов всё вкусно, – отмахнулся агроном. – А рецепт дам, и автомат возьму.
Народ засмеялся.
– Ну, между первой и второй – промежуток небольшой, – разливая по новой, выдал Серго. – Давай, командир, вещай, теперь уж точно твой тост.
– За гостеприимного хозяина, который предоставил нам кров и пищу, а главное баню, – Всеволод отсалютовал наполненной на четверть рюмкой Сергеичу. – Пусть будет мир в его доме, поля плодоносят, а всякие ублюдки обходят стороной.
Выпили.
Наконец, все наелись и блаженно откинулись на спинки лавок, которые тоже были сделаны из горбыля.
– Спрашивай, вижу не терпится тебе, – усмехнулся Сергеич, глядя на Всеволода, который в этот момент прикуривал сигарету. – Кое-что я уже рассказал, кое-что вы сами поняли.
– Кто власть в новой Москве держит? Насколько безопасно туда соваться? – выпустив в ночное небо клубок дыма, спросил Бураков.
– Безопасно, – набивая трубку табаком, задумчиво произнёс Сергеич. – Бандиты водились, но их ликвидировали. Слышали об Амалии Поклонной?
– Это которая в Крыму прокурором служила?
– Она самая. Теперь Поклонная управляет городом. Когда всё начиналось, быстро устранила конкурентов. К ней прибилось много силовиков. Внутри города немного постреляли, двух главарей самых сильных группировок арестовали, судили и поставили к стенке. Она законница, в черте города никто вас пальцем не тронет и на имущество не позарится. Для ношения разрешены пистолеты и ножи, крупные стволы можно хранить дома или в транспорте.
– А что с денежным оборотом? – подал голос Серго.
– А ничего, – ответил агроном. – Меновая торговля. Денег, как таковых, нет, слишком мало времени прошло. Есть определённая оплата труда, если работаешь на город. Называется лептой – ты вносишь лепту в жизнь города, город вносит её в твою жизнь. А так в ходу всё: топливо, золото, патроны, оружие, камни, но с ними мало кто связывается, на весь город один ювелир – престарелый еврей, который может отличить камешки от стекляшек. Богатейшим человеком стал. Народ занимается всяким разным. Некоторые мародёрствуют, некоторые смельчаки ходят в старую Москву рыться по руинам. Не многие, правда, оттуда возвращаются. Население в новой Москве – тысяч восемьдесят. К зиме, наверное, прибавится. На данный момент Новая считается очень крупным городом. Есть ещё несколько в радиусе семисот километров, но они поменьше, и живут не так богато. Именовали их в честь спутников – Ногинск, Мытищи, Балашиха, Реутов. Вот там всё уже немного иначе – власть либо у военных, либо у бандитов. Крупнее всех Ногинск, километрах в двухстах за Москвой, не помню, как назывался при прежнем мире. Там рядом рудник какой-то открыли, и топливо перегоняют, но очень мало, для себя. Власть у бандитов, правда, порядок кой-какой блюдут, но могут и нарушить ради богатой добычи. У них всё по взрослому: казино, девочки, какая-то наркота. Население – тысяч двадцать, народ там в большинстве лихой собрался. С Новой Москвой у них вооруженный нейтралитет – Поклонная не качает права, а лихие люди не трогают её солдатиков и караваны.
– Интересно, – задумчиво произнёс Всеволод, – и где этот чудо град?
– Карта есть? – спросил агроном.
– Куда ж мы без неё? – Серго обернулся и подтянул к себе рюкзак, из которого на свет появился местный атлас автомобильных дорог.
Расстелив на столе карту района, Сергеич довольно быстро отметил несколько городков, подписав их. Нижнегорск стал Новой Москвой, Алатырск – Ногинском, так же агроном быстренько пометил поселения поменьше, попутно комментируя, кто где живёт. В самом центре лесного массива оказалась старая Москва.
– Очень интересно, – изучая пометки, произнёс Бур. – А чего там происходит?
– Толком никто не знает, – нехотя, произнёс агроном. – Страшилок я вам могу с полсотни рассказать, да правды в них немного, но кое-какие факты есть. Во-первых, последний месяц в округе люди стали пропадать. И не только мародёры и бандиты, но и фермеры, те, кто ближе всего к проклятому городу оказались. Некоторых жителей мёртвыми находили. Такое ощущение, что их зверьё рвало какое-то. Вот только раньше в округе подобного зверья не водилось. Короче, странно. Следы тех, кого полонили и тех кто их гнал, вели к Москве, только таких лап охотники, которых в погоню пускали, никогда не видали.
– Ну это не сложно объяснить, мы всяких разных уродов навидались, что и представить сложно, – вставил свои пять копеек Балаган. – Слияние таких тварей сюда закидывало, что человеческому мозгу и вообразить не получится.
– Может, и так, – согласился Сергеич. – Только раньше тут этого зверья не водилось, могло оно, конечно, придти из-за гор, но сомневаюсь, заметили бы его охотники, их тут много. Но те, кто вернулся, говорят, что все следы ведут в Москву. Странно, что зверьё в руинах обитает, им бы в лесу жить, а они в каменные развалены полезли. Да и зачем животным люди?
– Веский довод, – задумчиво произнёс Бур. – Но вопрос здравый – где люди? Не верю, что за ними не ходили.
– Ходили. Две недели назад Новая Москва и несколько союзных поселений отправили в Старую отряд человек в тридцать. Проводники ещё с ними пошли. Только в Москву не сунулись, сказали, что вояки разбились на группы, человек в пять, и ушли в руины. Их ждали почти сутки. Стрельба в городе шла активная, много стволов работало, крики на весь лес разлетались, будто кого-то заживо на куски рвали, а к утру всё стихло. Ни один не вернулся. Проводники посоветовались и рванули оттуда, что есть мочи.
– Байка? – спросил Балаган.
Сергеич покачал головой.
– В Москве большой кипеш был, собирались ещё один отряд собрать, да Поклонная отказала. В Новой Москве не так много грамотных вояк осталось, и рисковать ими она не хотела. Несколько добровольцев, польстившись на награду, пошли всё-таки. Да о они сгинули. Проклятое место! Ну а сколько горе-мародёров за это время пропало, никто и не считал.
– Плохо, – заметил Александр Николаевич, – нам туда очень надо.
– И чего вам в этих руинах искать? – заинтересовался агроном. – Только не говорите, что фотографии в квартирке остались.
– Дочь я ищу, и Инга, – Спасский кивнул на «амазонку», – может сказать, была она там или нет. Ведь сюда не все перенеслись.
Хозяин посмотрел на девушку, которая уже приняла свой привычный облик, обрядившись в броню паломницы.
– С ней, может, и выживите, ведьма она могучая, – задумчиво произнёс он. – Да и путь ваш был не из лёгких. Мне мужики кое-что порассказали. Авось, пройдёте Москву. Хотя, я бы вас попытался отговорить. Лучше покатайтесь по городкам, ребята вы крутые, вам в дороге попроще будет. Поспрашивайте, может, кто видел дочурку вашу. Как её, кстати, зовут? Вдруг, я имя слышал?
– Екатерина Спасская, она в МГУ училась и жила в квартире рядом.
– МГУ перенеслось, – обрадовал Спасского Сергеич, – одно из немногих зданий, что устояло. Некоторые дома, при Сталине построенные, также уцелели. Три высотки кое-где, конечно, поломались, но держатся. В основном сюда попала половина города и часть Балашихи со складами Дзержинцев, вот на эти склады Поклонная руку и наложила. Кроме того, часть тут секретная дислоцировалась, местная, она тоже Амалии досталась. Короче, у неё под рукой сейчас не только вышеперечисленное добро, но и около пятисот вояк. Много их, конечно, полегло во время дележа Старой Москвы, но в основном все законники и военные, кто уцелел, осели в Новой Москве.
– Так значит, моя дочь могла быть в городе? – в голосе Спасского появился оптимизм, который исчез с того момента, как Москва перестала выходить на связь.
– Могла, – легко согласился агроном. – А, может, и не могла, многие люди бежали из крупных городов, когда поняли, что мир рушится. Надеялись отсидеться в глухих деревнях. Никто и не знает, с чего всё началось. Ходили слухи, что первым исчез какой-то секретный институт. А дальше пошло вширь, как круги на воде.
Все быстро переглянулись. Гарпия перехватила взгляд, но промолчала, а Сергеич вообще ничего не заметил, продолжая рассказывать.
– Тут в области не только Москва появилась, десятки мелких городков, деревень. Некоторые из центральной России, три из Прибалтики, два из Европы и даже африканское поселение, только пустое совершенно. Москва связывалась ещё с руинами Питера и Новосибирска. Связисты говорили, что перехватывали какие-то сообщения на английском, вроде как Нью-Йорк здесь оказался, а месяц назад пришёл мужик, клялся и божился, что в семистах километрах какое-то море, а на берегу средь руин стоит Эйфелева башня. Да что я вам рассказываю? Вы и без меня знаете, что может быть, а что нет. Это я тут сижу на краю леса и кроме своих полей ни хрена не видел. Два раза только в Новую Москву смотался, посмотреть, что, да как, и переговоры провести.
– Верно, хозяин, говоришь, – заметил Балаган, – много мы видели. В этом новом мире может быть всё, а чего не может, просто ещё не случилось. Давайте по пятьдесят тяпнем, и спать. Найдётся у тебя место, где народ разместить?
– Найдётся, Дима, – усмехнулся фермер, – наливай. Только бы вы пост выставили, а то много у вас богатств, как бы кто на стрельбу не заглянул.
– Выставим, хозяин, – усмехнулся Бур, – мы люди привычные. Серго, ты первый, через два часа Валерьян, дальше я, потом Балаган. А там уже и рассвет будет. Девушки отдыхают. Допивайте свои пятьдесят, и по местам.
Народ быстро опрокинул остатки спиртного. Хозяин повёл всех в дом, показывая, где можно разместиться. Серго полез в БТР, а Всеволод уселся на ступени дома и, закурив, стал смотреть на чужое небо. То было совершенно ясное, крупные, яркие, незнакомые звёзды усеяли его в огромном количестве. Бур задумался. Трудный путь остался позади, они вышли на границу относительно спокойных земель, где налажена кое-какая жизнь. Может, пора остановиться? Всеволод поставил задачу – вывести людей из пустыни. Выполнил её. Поставил новую – добраться до Москвы. Почти у цели. Ещё найти дочь Спасского и место, которое всех устроит…
– Дрын и Тамара, скорее всего, останутся в Новой Москве, – заметила Инга, появляясь у него за спиной, как всегда, неожиданно. – Их задача – наладить взаимодействие Климовска и столицы. Генерал не давал приказа вливаться в наш отряд, значит, скоро они уйдут.
– Наверное, ты права, – легко согласился Бур, он уже давно привык к тому, что его женщина знает, о чём он думает. Его это мало пугало, он давно пришёл к мысли, что пока он Инги нужен, то будет с ней. Крамольные мысли в его голове крутились редко, и все они касались тех изменений, что происходили с девушкой. – Их задача почти выполнена, – продолжил он. – Наша – нет, но тоже кое-что показалось на горизонте, завтра посоветуемся. Пошли спать.
– Пошли, – согласилась Инга, – даже я вымоталась. Так всегда бывает в конце пути.
Глава вторая. Новая Москва
На ферме отряд прожил трое суток. Серго, Балаган и Дрын затеяли осмотр и мелкий ремонт БТРа и «Самсона». К вечеру следующего дня вернулись сыновья Сергеича – крепкие мужчины с цепким взглядом. Старшего звали Александром, младшего – Иваном. Вооружились парни основательно – два АК74м, на крыше переделанной буханки – ДП27, старый Дягтярь был снова в строю. Вместе с сыновьями вернулась и крупная женщина в возрасте за сорок с очень приятным лицом и ясными голубыми глазами. Представилась она Верой Степановной, и уже через три минуты весело щебетала с Ингой и Тамарой, делясь последними новомосковскими сплетнями. Но прибывших оказалось больше.