Датировку Тимея признавало большинство античных авторов, в особенности Цицерон и Аппиан. Только Апион, противник Иосифа Флавия, считал, что Карфаген был основан позднее, в 751 году до н. э. Однако ни один критик той эпохи не признавал мнения этого дискредитировавшего себя автора[4].
До недавнего времени критика информации, касающейся времени основания Карфагена, базировалась исключительно на сопоставлении текстов. Гсел хотя и неохотно, но признал дату, предложенную Тимеем, – 814 год до н. э. Белох же, наоборот, ее отвергал. И лишь недавно Форрер предложил другую дату – на полтора столетия позже, которая основывается исключительно на исторической критике. Он утверждает, что древние историки перепутали две финикийские колонии с одинаковыми названиями, а анализ надписей подтверждает, что кипрский город, известный в более позднее время как Китион, первоначально назывался Карт-Хадашт. Форрер утверждает, что в 814 году до н. э. Элисса, сестра Пигмалиона, основала Карфаген на Кипре, а африканский Карфаген был создан в 663 году до н. э. Дидоной и Анной, дочерьми тирийского царя Баалу, которые бежали из Финикии, чтобы не попасть в гарем Ашурбанипала Ассирийского. Тот же Вергилий сообщает нам, что отцом Дидоны был некий царь Белус, это имя очень похоже на латинизированную форму Баалу. К сожалению, Вергилий весьма вольно обращался с историей; он связывает бегство Дидоны с Троянской войной, то есть с XIII веком до н. э. Его Дидона, как мы уже сказали, приходилась дочерью царю Баалу, что не помешало ей быть сестрой Пигмалиона.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что, столкнувшись с таким разбросом мнений, современные историки отложили древние тексты и обратились к археологическим находкам. Позже мы увидим, что самыми древними руинами, обнаруженными в Карфагене, являются останки часовни, которые располагаются в самых нижних слоях святилища Саламбо. В наши дни это святилище называется тофетом.
В этой часовне сохранилось собрание вотивных греческих ваз, изготовленных между 750 и 725 годами до н. э. Эти артефакты говорят о том, что Карфаген был основан ближе к середине VIII века до н. э., то есть подтверждают предположение Апиона.
Конечно, никто не спорит, что нижние слои Карфагена исследованы еще недостаточно. Часовня, о которой мы говорили, была обнаружена Кинтасом только в 1947 году. Она располагается в той части тофета, которая, как считалось, была тщательно изучена до самого дна. До обнаружения останков этой часовни у ученых не было ни единого археологического доказательства того, что город появился раньше 700 года до н. э. Если бы у археологов была возможность изучить оставшуюся часть тофета, которая находится сейчас под застройкой, они, вполне вероятно, обнаружили бы и другие останки, говорящие о более раннем заселении этого места. Эти артефакты вполне могли бы быть древнее уже найденных.
Ученые, не согласные с тем, что Карфаген был основан в 814 году до н. э., указывают на то, что керамика, обнаруженная в могилах, относится к первой половине VIII века до н. э. или даже к его последней трети. Это справедливо и для горшков, найденных на самом дне тофета в пустотах подстилающих скалистых пород, на одном уровне с часовней Кинтаса. Вряд ли этот факт можно объяснить случайностью или незавершенностью раскопок. Во всех других местах, даже в тех, в которых раскопки велись весьма поверхностно, всегда предполагалось, что будут найдены керамические свидетельства более древнего периода колонизации. Трудно поверить, что финикийцы могли прожить более 80 лет в Карфагене, не оставив после себя ни малейшего следа.
Таким образом, в настоящее время проблема датировки Карфагена еще не решена. Мы можем быть уверены только в одном – во второй половине VIII века до н. э. Карфаген уже существовал. Тем не менее следует подчеркнуть, что мы не можем использовать дату, предложенную Тимеем (814 год до н. э.) или Иосифом Флавием (826 год до н. э.), как хронологический критерий датирования археологического материала, найденного в девственной почве, но это вовсе не означает, что можно сбросить со счетов данные литературных источников. Вполне возможно, что корабли тирийских моряков бросили якорь в лагунах Ле-Крама, укрытых от ветров мысом Карфаген. Возможно также, что во главе этой экспедиции стояла царевна по имени Дидона и что благодаря ее присутствию новый промежуточный торговый порт с самого начала стал более важным, чем другие финикийские аванпосты на западе. Как и они, этот порт представлял собой место стоянки морских кораблей, которые заходили сюда по пути или оставались в этих краях на зиму, благодаря чему появился новый экономический центр. На берегу, скорее всего, стояло всего лишь несколько маленьких домиков и один-два алтаря, сооруженные из легких материалов. На горе Бирса, вероятно, был оборудован наблюдательный пункт, охранявший этот порт. Возможно, постоянного населения здесь еще не было; проживало всего несколько стражников, которые, завершив свою службу в этом краю, возвращались домой в Финикию. Как мы увидим ниже, прошло целых сто лет, прежде чем в Карфагене появились экономические, социальные, политические и религиозные структуры, которые и превратили его в город.
Карфаген. Ворота на запад
В настоящее время недостаток имеющейся у нас информации не позволяет воссоздать географические особенности первого поселения в Карфагене, созданного Д ид оной и ее спутниками. Не можем мы похвастаться и тем, что имеем четкое представление о его социальной, политической и экономической жизни. Город упоминается в текстах, созданных еще до перехода власти в руки Магонидов, что произошло около 550 года до н. э. В них говорится, что ближе к 654 году до н. э. Карфаген послал отряд колонистов на остров Ивису Болеарского архипелага. Поэтому нашим единственным источником информации являются данные археологических раскопок, которые ограничиваются находками, сделанными в городском некрополе и в одном из святилищ, тофете в Саламбо, где сжигали тела принесенных в жертву детей и хоронили их прах.
Древние считали, что после смерти люди будут вести примерно такой же образ жизни, что и на земле, поэтому родственники клали в могилу все, что должно было пригодиться им в загробной жизни. Археологи нашли в могилах керамику, остатки сундуков, ювелирные украшения, туалетные принадлежности и амулеты. Все эти предметы, лежавшие вокруг тела, помогли нам убедиться, что город процветал, и познакомили нас с художественными изделиями, которые в нем использовались. Первоначально Карфаген не имел своего производства, и все товары были привозными. Поэтому мы можем воссоздать, в определенной степени конечно, его торговые связи и периоды экономического роста и упадка.
В тофете в Саламбо было найдено несколько статуэток и впечатляющая коллекция керамических изделий, которые составляли неотъемлемую часть погребальных предметов. Начиная с 600 года до н. э. в сосуды, в которые складывали прах умерших, стали помещать небольшие вещицы. Это – миниатюрные часовни, троны и алтари, посвященные богам.
Тем не менее в наших знаниях о Карфагене имеются большие пробелы. Жизнь, которую вели мертвые, являлась лишь жалким подобием земной жизни. В отличие от Египта, например, ничто не говорит о том, к какому слою общества принадлежал умерший, или о том, какая роскошь и какие обстоятельства сопутствовали ему в жизни. Очень редко простой инструмент, вроде рыболовного крючка или блока веретена, давал нам некоторое представление о том, чем занимался их владелец. Но в целом мы ничего не знаем о профессии усопшего – был ли он жрецом, солдатом, торговцем или моряком. Во всех могилах была одна и та же мебель, и только тип керамики и богатство ювелирных украшений помогали определить финансовый статус умерших. Одежда покойника, несомненно, могла бы указать на его занятие и социальный статус, но она давным-давно истлела в сырой почве. У каждого человека имелось клеймо, на котором был вырезан особый знак. Эти знаки, несомненно, снабдили бы нас бесценной информацией, если бы их удалось расшифровать. По одним этим останкам судить о социальной жизни или учреждениях Карфагена невозможно.
И наконец, мы не имеем огромного массива информации: не сохранилось никаких следов общественных или частных зданий, нет у нас ни планов, ни свидетельств о методах их сооружения. Отсутствуют и крупные артефакты вроде инструментов, которыми пользовались ремесленники и крестьяне, кораблей и снастей, а также вооружения воинов. Ниже мы приводим краткое описание пунических ремесел и торговли до 550 года до н. э.; следует, однако, помнить, что любое новое открытие может полностью изменить всю эту картину.
Первоначальный город
Мы не знаем, где располагалось самое первое поселение, из которого вырос Карфаген. Впрочем, финикийский обычай хоронить мертвых сразу же за городскими воротами позволил нам составить довольно точное представление о территории, которую занимал город, и о том, как он расширялся в течение веков. Самые первые могилы пунического Карфагена, датируемые 700 годом до н. э., протягиваются дугой по прибрежной равнине, лежащей за пляжами Тунисского залива, у основания холмов, выходящих на полуостров. Севернее линия захоронений тянется от подножия плато Бордж-Джедид на северо-западном берегу эстуария реки Малга. Это – сухое русло, которое в сезон дождей наполняется водой. Оттуда линия могил поворачивает на запад, пересекает это сухое русло и тянется до горы Юноны. Она проходит вдоль подножия этой горы, от места, называемого Дуимес, которое располагается на одном уровне с современной трамвайной линией, соединяющей Тунис с Марсой.
Круглая лагуна Дуар-Шотта, вероятно, отмечает южную границу древнего города, ибо за пределами современных берегов озера, в Саламбо, были обнаружены знаменитые места детских жертвоприношений. Эти жертвы приносились в честь Дидоны, на том самом месте, где когда-то находился ее погребальный костер, который, по словам Юстина, был устроен под окнами ее дворца, у ворот города. И вправду, это святилище вряд ли могло располагаться в центре города, ибо даже легкий ветерок, дующий не туда, куда нужно, мог вызвать в городе пожар. Более того, маленькая часовня, которую Кинтас обнаружил на скале, на самом нижнем уровне раскопок, была, очевидно, частью первоначального царского некрополя. Кинтас считает, что первые поселенцы сошли на берег и разбили лагерь именно здесь. Как бы то ни было, время создания часовни, благодаря найденной в ней греческой керамике, датируется приблизительно 725 годом до н. э. Это не только остатки самого древнего поселения, обнаруженного археологами, но и единственный памятник, сохранившийся от первоначального города. Это – очень примитивное сооружение из земляных кирпичей, площадью всего 2 м
2
Ремесла и искусство
Сначала Карфаген был промежуточным портом на пути кораблей, шедших за металлом, и некоторое время оставался совсем незначительным поселением. Если город действительно был основан в 814 году до н. э. и если археологи действительно обнаружили самое древнее кладбище, то между созданием финикийского пристанища на африканском побережье и прибытием первых поселенцев со своими семьями, которые построили город, прошел целый век. Самые древние могилы датируются примерно 700 годом до н. э., и первые группы жертв Молоху, обнаруженные вокруг и поверх часовни Кинтаса, должны относиться к этому же времени.
Прошло еще несколько десятилетий, прежде чем в Карфагене появились свои ремесла и художественные промыслы. В самом начале тирийским морякам и купцам приходилось везти на своих кораблях все, что им могло понадобиться. Об этом нам говорит пример Телемаха, который сходил на берег только для того, чтобы пополнить запасы воды, дров, дичины и рыбы. Химический анализ показал, что глина, использовавшаяся для производства керамики, найденной в самых древних могилах и в самых нижних слоях святилища в Саламбо, отличалась по своей плотности от глины, из которой изготавливали изделия более поздних эпох. Изменения произошли в середине VII века до н. э. Вот что пишет Кинтас: «У пришельцев возникли новые потребности, и они вскоре научились удовлетворять их на месте. Несмотря на то что на поиски залежей качественной глины, на организацию ее доставки, строительство печей для обжига, прокладки каналов для воды и открытия лавок для продажи керамики потребовалось время, гончары, по крайней мере, довольно быстро организовали производство, удовлетворявшее потребности города».
В повседневной жизни и экономике древних городов гончарное производство играло роль, которую очень трудно представить себе сейчас. Из глины делали блюда, тарелки, чаши, кувшины и кружки – стекло было очень дорогим; керамические изделия использовались для приготовления пищи, для хранения масла, вина и благовоний; вместо буфетов применялись большие кувшины. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в любом новом городе в первую очередь возникает гончарное производство. Тот факт, что пуническая керамика появилась лишь во второй четверти VII века до н. э., свидетельствует о том, что и сам город возник совсем недавно. Примерно в 700 году до н. э. появилось первое городское поселение. Кинтас пишет дальше: «Естественно, [гончары] изготовляли свои изделия в соответствии с технологиями, принятыми в своей родной стране, – это была керамика, созданная с помощью гончарного круга».
Более того, они придавали своим изделиям форму и украшали их так, как это было принято в Финикии; поэтому очень трудно с первого взгляда определить, был ли горшок изготовлен в Карфагене или привезен с востока. Позже у керамики Карфагена появились свои отличительные черты; яркие, тщательно отполированные красные изделия постепенно исчезают из употребления, хотя финикийцы продолжали ввозить их в свои колонии на западе.
Фигурные изделия появились примерно в то же самое время; наиболее замечательными среди них являются маски демонов, которые клали в могилы. Они свидетельствуют о том, что гончары Карфагена ничуть не уступали в мастерстве своим тирийским коллегам, а самых умелых из них можно поставить на одну доску с греческими гончарами, и в особенности со спартанскими.
Хотя Карфаген возник благодаря своему выгодному положению на торговом пути, по которому перевозили металлы, руда, скорее всего, проходила через него транзитом. При раскопках были найдены лишь небольшие вещички из железа и бронзы, использовавшиеся в повседневной жизни, причем очень низкого качества. Вероятно, качественные изделия привозились из других стран, и только очень дешевые предметы, вроде ручек для сундуков, рыболовных крючков, наконечников для стрел и небольших ножей, создавались местными кузнецами. Трудно сказать, были ли украшения из золота и серебра, найденные в могилах, произведены в Карфагене по старым финикийским образцам или импортированы из Тира или с Кипра. Справедливо было бы предположить, что ткани и изделия из дерева создавались в самом Карфагене, но доказать это мы не можем. Ясно одно: до V века до н. э., как мы убедимся позже, все предметы роскоши и основная часть готовых изделий ввозились из Тира и из других стран.
Торговля
Отсутствие до V века до н. э. собственного производства в Карфагене напоминает о том, что нам известно, как снабжался город, но сведений о том, кто покупал все эти товары, у нас нет. Гомер называл финикийских купцов торговцами вразнос (таковыми они и были), а их пунические потомки ничем от них не отличались. В течение всего описываемого периода карфагенские торговцы шли протоптанными тирийцами путями. Трудно сказать, имел ли Карфаген в этот период свой торговый флот или использовал суда метрополии. Некоторые факты подтверждают первое предположение, поскольку Карфаген находился на взлете, а Тир – клонился к упадку, и даже если Карфагенская колония на Ивисе появилась не тогда, когда это было зафиксировано в литературных произведениях (то есть в 654 году до н. э.), то через сто лет она уж точно существовала.