Переход - Михаил Вадимович Соловьев

Михаил Соловьёв

Переход

О конкурсе

Первый Конкурс Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков был объявлен в ноябре 2007 года по инициативе Российского Фонда Культуры и Совета по детской книге России. Тогда Конкурс задумывался как разовый проект, как подарок, приуроченный к 95-летию Сергея Михалкова и 40-летию возглавляемой им Российской национальной секции в Международном совете по детской книге. В качестве девиза была выбрана фраза классика: «Просто поговорим о жизни. Я расскажу тебе, что это такое». Сам Михалков стал почетным председателем жюри Конкурса, а возглавила работу жюри известная детская писательница Ирина Токмакова.

В августе 2009 года С. В. Михалков ушел из жизни. В память о нем было решено проводить конкурсы регулярно, каждые два года, что происходит до настоящего времени. Второй Конкурс был объявлен в октябре 2009 года. Тогда же был выбран и постоянный девиз. Им стало выражение Сергея Михалкова: «Сегодня – дети, завтра – народ». В 2011 году прошел третий Конкурс, на котором рассматривалось более 600 рукописей: повестей, рассказов, стихотворных произведений. В 2013 году в четвертом Конкурсе участвовало более 300 авторов.

В 2015 году объявлен прием рукописей на пятый Конкурс. Отправить свою рукопись туда может любой совершеннолетний автор, пишущий для подростков на русском языке. Судят присланные произведения два состава жюри: взрослое и детское, состоящее из 12 подростков в возрасте от 12 до 16 лет. Лауреатами становятся 13 авторов лучших работ. Три лауреата Конкурса получают денежную премию.

Эти рукописи можно смело назвать показателем современного литературного процесса в его «подростковом секторе». Их отличает актуальность и острота тем (отношения в семье, поиск своего места в жизни, проблемы школы и улицы, человечность и равнодушие взрослых и детей и многие другие), жизнеутверждающие развязки, поддержание традиционных культурных и семейных ценностей. Центральной проблемой многих произведений является нравственный облик современного подростка.

В 2014 году издательство «Детская литература» начало выпуск серии книг «Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова». В ней публикуются произведения, вошедшие в шорт-лист конкурсов. Эти книги помогут читателям-подросткам открыть для себя новых современных талантливых авторов.

Книги серии нашли живой читательский отклик. Ими интересуются как подростки, так и родители, библиотекари. В 2015 году издательство «Детская литература» стало победителем ежегодного конкурса Ассоциации книгоиздателей «Лучшие книги года 2014» в номинации «Лучшая книга для детей и юношества» именно за эту серию.

Переход

Повесть

– Мы никогда отсюда не выберемся, никогда! – Истеричный женский крик полетел над долиной и разбудил мальчишку лет пятнадцати.

Слёз парень не переносил. Даже если плакали по-настоящему, а не вымаливали прощение или конфетку. Понимая, что сна больше не будет, он упрямо повернулся на другой бок и зажмурилcя. Сильно хотелось проснуться в прежнем, знакомом мире, который остался где-то далеко.

На той стороне солнце наверняка клонилось сейчас к горизонту. А здесь будущие ночные страхи только-только начинали собираться, готовясь превратиться в плотное покрывало.

Там, рядом, шла другая жизнь, с которой нечаянная экспедиция так неожиданно рассталась. Каждому хотелось надеяться – не навсегда.

Скалистые стены вынужденной тюрьмы горделиво возвышались, уткнувшись зазубренными краями в плотное тело непроходящего тумана. Они как будто рассматривали пленников и рассуждали, отпускать их обратно или нет.

– Я не могу больше, когда на меня смотрят! Не хочу-у-у-у-у!

Глава первая

Голубиная почта

Озеро Байкал. Бурятия. Начало цепочки случайностей

Вдоль мыса Безымянный[1] на «казанке», рвущей водную гладь, шли двое мальчишек.

Спешили.

Приметы крадущейся темноты говорили: вот-вот ударит горняшка[2]. Такой ветер даже «ярославцы»[3] переворачивает – слишком опасно.

На ближайших галечных пляжах высаживаться не хотелось. Ходу до стоянки минут двадцать. Там, в лагере, взрослые ждут и лодку на берег выдернут разом. А самим тяжело: сначала разгружать, потом тащить ее из воды на гальку, а когда непогода пройдет – обратно. Рисковали, конечно, мальчишки, но осознанно.

Неожиданно в воздухе беспорядочно закружили птицы.

Невидимая упругая волна, похожая на дрожание знойного воздуха, пошла от вершин сопок, раскачивая и пригибая по пути деревья.

Картинка завораживала.

– Давай к берегу! Начинается!

Не сбавляя скорости, моторка выписала дугу и понеслась на галечно-песчаный пляж.

Парень с мотком шнура замер на носу лодки.

«Казанка» с хрустом вошла в берег.

Спрыгнув на сушу и разматывая веревку, мальчишка прытко понесся к опушке леса. Там он закрепил конец на отдельно стоящей коренастой ели и вернулся.

Мотор уже лежал на берегу, а из лодки второй парень, постарше, тащил тюки со снастями, вещами и рыбой.

Резкий порыв натянул закрепленный шнур, пытаясь стащить суденышко обратно на воду, но теперь не страшно.

И раз, и два, и раз, и два!. Опустевшая лодка рывками перемещалась под сбиваемый ветром счет.

Пошла волна.

Нужно тащить еще – метров десять. Теперь хватит. Языки прибоя не достанут, а значит, и не разобьют.

Карта № 1

Погрузили вещи обратно. Себе оставили только сумки, скатки да пакет с едой.

Временное жилище выросло у подножия каменной гряды всего за несколько минут до проливного дождя. Хороши фирменные палатки! Те, кто лично знаком с брезентовыми советских времен, понять смогут. Нынешним мальчишкам не объяснить, как это – деревянные самодельные колышки забивать или, находясь внутри, стенок в дождь не касаться (чтобы не мокло то место, которым прислонился).

Нынешнюю цветастую «пещерку» на упругие распорки – раз! – и внутрь. Напоследок парни привязали ее специальным кольцом за дерево. Вдруг дунет хорошо, а внутри никого – как ловить потом?

Ветер ударил вместе с дождем. Показалось, вмазал кто-то сверху огромным кулачищем.

Затряслась собранная где-то в южных провинциях китайского соседа конструкция. Завибрировала. Тысячи мокрых горошин сверху посыпались. Заговорили сразу, заскандалили.

Хорошо, когда в непогоду есть где укрыться. У наших было.

Банка солонины изюбрячьей, кабанье сало копченое, хлеб ржаной из русской печки. Помидоры, лук и прочее не считается – мелочь.

Зажгли в специальной кастрюльке газовую горелку с маленьким китайским баллоном. Чай поставили.

– Молодец тетка Лена! – заговорил старший, нарезая сало. – Я-то, дурак, отмахивался, куда, мол, столько еды. Чего бы сейчас делали?

Младший промолчал, ухватив перышко лука с краюхой.

– Да не торопись ты, – явно копировал кого-то собеседник. – Давай по порядку.

Но малой упрямо сопел, пережевывая добычу. Хотя какой малой? Всего десять месяцев разницы. Но когда тебе нет восемнадцати, иной раз и это пропасть.

Наконец все готово.

Вкусна солонина! Ешь, не оторвешься. На кусок хлеба сверху кабанье сало бросишь, потом несколько кусков мяса, луком прида-а-а-вишь… Так и хочется сказать: «Эх, хорошо!», да только рот занят.

«Старший» есть не спешил и покровительственно глядел на торопливо жующего мальчишку.

– Я на этом месте никогда не был. Сколько мимо ходил, а как-то без нужды.

– А я на вашей стороне вообще в первый раз, – эхом отозвался парень с городским внешним налетом. – С утра посмотрим, что тут. Пробежимся.

– А ты молодец! – улыбался первый. – Когда сказали, с Михой пойдешь, я переживал. На воде же нельзя без опыта.

– Я-то с детства в тайге, – прожевал очередной гигантский бутерброд тот, кого назвали Михаилом. – Да и на воде тоже. Дядька-то начальник рыбнадзора сейчас, да и раньше…

– Когда браконьерил?

– Как все, – отрезал паренек.

Этих тем Мишка не любил. Мало ли кто кем был? А кроме того, он знал от дядьки историю Семенова отца (мальчишки, с которым попал сегодня в переделку) – все когда-то на Байкале браконьерили.

Ночью каждый глядел свой сон.

Дождь с ветром неистовствовал часа четыре. После стихло, и на рассвете их ждал только ласковый шум озера, шлепающего по пляжу.

Солнце заскреблось утренними лучами в ткань палатки. Тюкнула упавшая с елки прошлогодняя шишка. Надо же было ей так долго падать? Гадская шишка! Свалилась же в полной тишине!

Поспать бы еще, но сна уже нет, нервничает Семен. Чует: переживает за них батя. Еще бы! С обеда, как волна успокоилась, именно он отправил мальчишек за вечерними сетями.

«Успокойся, папка, – мысленно сказал Сеня, как учила прабабка Надежда, – все в порядке с нами».

Через минуту полегчало.

Когда старушка впервые увидела сотовый телефон, то охала долго, а потом зашептала внуку: «Без нужды та игрушка, Сеня. Сердце слушать надо». И рассказала, как они с дедом общались, когда тот на фронте был. По ее словам, если любишь человека, то многое узнать о нем можно на расстоянии – почувствовать сердцем. И, находясь вдали от него, предупредить об опасности или успокоить. «Нет лучше телефона, чем сердце человеческое», – заключила прабабка.

Семен согнулся в три погибели и выполз из нагретого дыханием жилища, хрустнув лежащей под ногами галькой.

Солнце успело осветить лишь западную часть Великого озера, но сюда пока не добралось и лишь пристально поглядывало из-за сопок. Серебрилась мелкая рябь, закрывающая сплошным ковром освещенную поверхность воды.

«Красиво!» – залюбовался парнишка. Проверил оставленные на пляже вещи – все на месте. Открыл в лодке пробки. Пускай стекает.

Возвращаясь, заметил блеск стекляшек возле палатки. Похоже, и сюда туристы добрались! Сужается грязная петля. Хотя странно – кострища не видно.

Подойдя поближе, разглядел небольшую, размером в полмизинца, стеклянную колбу рядом со странной веткой и присел поглядеть. Колба оказалась запечатанной чем-то коричневым, вроде сургуча, и крепилась к желтой ветке кустарника узким кожаным ремешком.

«Чудно́, – рассудил Семен. – Лежит так, будто только что упала. Может, утром это и не шишка была?» Прикинул возраст ели – лет на сто потянет, а то и больше.

Ветка показалась странно-желтой.

Взял в руки и оцепенел – высохшая птичья лапа.

«Рябчик? – размышлял Сеня. – Или… голубь? Почтовый голубь?»

Ремешок тоже высох.

«Надпись?» – вгляделся Семен. Волнения сдержать не удавалось.

Из палатки со стариковским кряхтением уже выбирался Мишка, и прежде чем он задал первый вопрос, Сеня заметил инициалы А. Z. на запечатанной колбе и нацарапанные на застывшем сургуче цифры – 1911.

Глава вторая

Заваруха-1

Ссора, «павлин» и шаманка

Спор продолжался минут десять.

Михаил взял посмотреть птичью лапу и повел себя, мягко говоря, странно. По-хозяйски усевшись на берегу, он покрутил ее туда-сюда, а потом спросил:

– Вскрывать будем?

– Конечно! – удивился Семен. – Сейчас и вскроем.

– Нельзя сейчас. – Мишка вынул из-под рубашки небольшой холщовый мешочек, висящий на шее. – Испортим все.

– Эй, ты чего? – возмутился Семен, понимая, что находка от него уплывает. – Отдай!

– Нельзя вскрывать, – продолжил скороговоркой парень, убирая лапу с колбой в мешочек. – Она герметичная сейчас. Сколько лет прошло? Когда паковали-то? Что там внутри? Откроем – и хана́!

Семен просто дар речи потерял от такой дерзости. Если силой отбирать находку у наглого гостя, можно вообще все переломать, но эмоции взяли верх.

– Отдай! – пытался ухватить он мальчишку, по-прежнему сидящего на гальке, но тот как-то неуловимо быстро переместился, и Сеня поймал только воздух.

Еще попытка – и тот же результат.

Еще. Мишке, похоже, надоело уворачиваться. Он ловко цапнул разошедшегося парнишку за локоть, больно повернул – и тот рухнул на гальку.

– Успокойся! – крикнул он, удерживая Сеню. – Сейчас заборемся и колбу раздавим. Ты же на следующей неделе в Иркутске будешь?

– Ну буду.

– Вот и вскроем ее в краеведческом музее. Хочешь, я тебе сейчас ее отдам или перед отъездом? Я же убрал, чтобы целее была.

С этими словами Михаил отпустил руку паренька и ловко ее размял. Боль, появившаяся при падении, скомкалась, съежилась и как-то разом исчезла.

– Слушай, а как здорово ты меня! – уважительно проговорил Семен, понимая: сегодня его переиграли дважды.

– Самбо, – коротко ответил мальчишка. – Брат сводный натаскал.

– Покажешь?

– Конечно, покажу, – улыбнулся Мишка, – вы же у нас остановитесь. Под квартирой в подвале спортзал самодельный. Жалко, Серега в Америке, он бы тебя за неделю научил.

– Серега?

– Ну, брат сводный. Батя с его папашей друзьями были. Когда отца Серегиного убили, он с мамкой жил, а как та умерла, батя его и забрал.

– Ничего себе! – сел на гальку Семен. – А как он в Америку попал?

– По программе студенческой, ну когда в институте учился, а после диплома насовсем уехал.

– Спортсмен?

– В основном уличный бой, а из спорта приемы разные коллекционирует. Вот как этот. – И Мишка еще раз ухватил Сеню за локоть. – Не пьет, не курит. Здорово, что батя к нам его забрал. Я-то во дворе уже к старшакам прибился, сигаретками баловался, а он разом все прекратил. Там с нашей лавочки уже кто где. В основном пиво пьют. Серега, знаешь, чего может? – сверкнул глазами мальчишка. – Приедешь – фотки покажу. Он там в стойке павлина на американском Великом каньоне.

– Павлина?

– Ну, руки вот так. – Мишка оперся на валежину и попытался задрать ноги – ничего не выходило. – Короче, руки – так, а тело горизонтально.

– Нельзя так, – удивился Сеня. – Не выйдет. Упадешь.

– Спорим? – ощетинился Мишка. – На фотках сам увидишь, он так на памятниках всяких стоит, на мостах, на перилах. Говорит, его батя еще ловчее был.

Спорить или драться Семену теперь не хотелось. Десять месяцев старшинства неожиданно куда-то подевались, и мальчишка, что казался вчера маленьким, вдруг неуловимо быстро повзрослел.

– Слушай, а чего у тебя в мешочке, ну в том, который на шее? – спросил он.

– Лапка птичья, – быстро ответил Мишка.

– А еще? – настаивал Семен.

– Ну ладно, только никому?.. – вздохнул собеседник.

– Могила.

– Талисман Тофаларский, – понизил голос парень. – Даже батя не знает, что он у меня есть. Шаманка тамошняя подарила. На удачу.

– Шаманка?

– Мы, когда год назад в Тофаларию[4] летали, так в Алыгжере[5] к бабке одной зашли. Сафа зовут. Шаманка. Батя с ней о своем говорил, он же клады всё ищет, а Сафа, как папка в поселок ушел, меня к себе затащила. Достала золотых самородков две горсти и давай фигуры на столе выкладывать. Смотрела-смотрела и говорит: «С отцом своим прямо в след идешь. Он тайны ищет, и тебе придется». Потом молчала долго, голову мне трогала, трубку курила, в дым смотрела, а потом талисман и дала. Наказала в путешествиях не снимать, а если вдруг голым останусь – проглотить. Мне вот только непонятно, – повернулся он к Семену, – что это значит?

– Что? – выдавил из себя тот.

– Ну, голым я останусь. Проглотить-то легко: они маленькие, а вот голым… С чего бы вдруг?

– Покажешь? – протянул руку Семен.

– Запретила… – вздохнул Мишка. – Сказала, увидит кто талисман – того за собой утащить сможешь. Не боишься?

– Правда, что ли? – не убрал руку паренек.

– Смотри, не боится! – расхохотался Мишка. – Шучу я. Только никому, что ты видел!

– Могила! – пообещал Сеня.

Парень стянул майку, оставшись лишь в нательном кресте на темном шнурке и с холщовым мешочком на груди. Снял, потянул за шнурок.

Из открывшейся горловины выпала лапа с колбой.

– Держи, – протянул Мишка Сене. – Вот они. – На ладонь выскочили два камушка желтого цвета. – Знаешь, они еще иногда жгутся.