– Я не знаю… Но догадываюсь, что не у себя в рабочем кабинете или дома.
– Я тоже так думаю. Именно поэтому, когда к Макферсону прибудет связной, я уверен, что все его материалы будут при нем.
На столе зазвонил телефон. Гарри посмотрел на доктора и тот кивнул.
Гарри снял трубку.
– Да?..
В трубке что-то громко заговорил возбужденный голос. Гарри чуть отстранил трубку от уха, чтобы звук не так сильно бил по барабанной перепонке.
– Ну, что там у них стряслось, Гарри? – без особого интереса спросил доктор.
Гарри положил трубку.
– Ребята поймали еще двух русских шпионок, шеф.
– Где?
– В Риме и Мадриде.
– Значит, сцапали всего двух? – весело удивился доктор. – Вы могли бы сказать им, Гарри, что служба европейской безопасности плохо работает. Я не сомневаюсь, что генерал Кошкин наводнил всю Европу своими очаровательными шпионками. Скоро мы начнем их ловить десятками. И более того, я не сомневаюсь, что девушки сами начнут приходить в контрразведку и прямо с порога громко заявлять: «Здравствуйте, господа! Я русская шпионка и я хочу поговорить с доктором Хартли».
19.
– Идите к черту и дайте мне простой наркотик!
Энтони привязали к носилкам еще в машине «скорой помощи». Потом эти носилки, под нескончаемые вопли Клингера, доставили в больницу.
– Поймите, я же сейчас сдохну от боли!
– Наркотики слишком дорого стоят… – врач усмехнулся.
Конечно же, он шутил, но Энтони не хотел понимать шуток.
– Сколько?
Врач посмотрел на медсестру. Та стояла совершенно неподвижно и держала в руках шприц. Она была похожа на куклу Барби в детском, игрушечном домике.
– Сколько? – повторил Энтони.
– Сначала мне нужно осмотреть ваше колено, – сказал врач.
– Сначала укол! – взвыл Энтони. – Сделайте укол и развяжите меня.
Все-таки врач настоял на своем. Громиле Энтони пообещали укол «настоящего лекарства» и врач осмотрел его колено.
– Словно кто-то бил по нему молотком, – сказал врач. – И не один раз. Вас что, пытали?
– Нет, – легко соврал Энтони.
Он жадно смотрел на медсестру. Та пожала плечами и подошла к столику с ампулами и шприцами.
– Обычный морфий, – предупредил ее врач. – Ему действительно очень больно.
Медсестра кивнула.
– У вас сильный ушиб, – сказал Энтони врач. Он отвернулся от пациента и потерял к нему всякий интерес. – И ушиб явно неоднократный. Возможны неприятные последствия. Вы должны постоянно находиться под присмотром хорошего доктора.
«Я и так всегда под присмотром», – не без иронии подумал Энтони.
Через минуту после укола боль растворилась… Врач ушел.
Энтони протянул медсестре две купюры по сто евро.
Медсестра улыбнулась и охотно взяла деньги.
– Что-нибудь еще? – чарующе улыбнулась она.
У нее была замечательная фигурка и хорошо поставленная улыбка, а у Энтони уже неделю не было женщины… Но вдруг он поймал себя на мысли, что ненавидит всех красавиц.
– Спасибо, а я хотел бы остаться один. Через четыре часа вы сделаете мне еще один укол.
– Понимаю… – у двери медсестра оглянулась и посмотрела на Энтони. – Но вы можете вызвать меня раньше.
«У них хороший сервис», – подумал Энтони.
Наркотический туман в его голове становился все сильнее. Но Энтони думал…
«Выход все-таки есть, – решил он. – Он единственный и, если быть честным до конца, это мой последний шанс».
Маленький сотовый телефон лежал в боковом карманчике трусов. «Телефон последней надежды…» Энтони не расставался с ним даже в душе. Он набрал номер.
– Арни, это ты?.. – тихо спросил он.
– Да, – голос был безликим, почти механическим. – Я слушаю тебя, Энтони.
– Арни, я в больнице «скорой помощи»… Мне нужно срочно увидеть тебя.
– Я ждал твоего звонка, Энтони. Но я рассчитывал, что ты позвонишь раньше.
– У меня было много дел.
– Много работать вредно для здоровья. Точнее говоря, для жизни.
– Арни, я жду тебя, – уже громче сказал Энтони. – Жду прямо сейчас!
Трубка немного помолчала.
– Хорошо, я скоро буду…
Энтони свалился лицом на подушку и, ерзая им, вытер пот. Боль в колене полностью прошла… Энтони лег на бок и целую минуту рассматривал телефон. Пальцы нерешительно набрали хорошо знакомый номер.
«Или не надо?.. – Энтони долго колебался, прежде чем нажать кнопку вызова. – Впрочем, мне любопытно, какая будет у него реакция. Не исключено, что он сам догадался обо всем раньше меня. Он же умный, как дьявол!»
В трубке раздались длинные гудки.
– Слушаю…
– Мистер Арланди? Это я…
– Ты все-таки еще жив, Энтони? – пошутил шеф.
Но в его голосе не было слышно прежней, хорошо знакомой иронии. Голос мистера Арланди прозвучал сухо и резко.
– Сегодня ночью девчонка умрет, – твердо пообещал Энтони.
– Почему ее нельзя взять живой?
– Потому что это невозможно, босс. Она явная фанатичка и я уверен, что сейчас она таскает с собой килограмм пластида.
– Понимаю. Что еще ты мне скажешь, Энтони?
Энтони немного помолчал.
– Бонни Вайсер – русская шпионка, босс, – твердо сказал он.
Его голос все-таки дрогнул, но только в самом конце.
– Энтони, ты сошел с ума?! – удивление мистера Арланди было самым искренним.
– Нет. Понимаете, босс, Бонни ударила меня в то же колено…
– Ну и что?!
Энтони вдруг понял, что зря заговорил о Бонни Вайсер.
«Чертов укол, совсем мозги поплыли!»
– Шеф, я поговорю с вами о Бонни Вайсер позже. Сначала я найду девчонку, а потом…
– Ты прав, Энтони, – перебил мистер Арланди. – Иначе я не дам за твою жизнь и ломаного гроша. – До скорого, малыш.
Клингер положил телефон в карман.
Через час к нему пришел посетитель. Это был полный маленький человек с невыразительным лицом. Он сел рядом с постелью и долго смотрел на Энтони.
– Я помню тебя другим, – наконец, сказал посетитель. – Ты теряешь форму.
– Когда человека постоянно бьют в одно и тоже место, он может попросту сойти с ума! – огрызнулся Энтони.
– Если человека бьют в одно и тоже место, он может легко защититься от удара.
– Ты всегда был умником, Арни Фокс! – во взгляде Энтони блеснула злость. – Именно поэтому ты и оказался на первых ролях у Бонни Вайсер, а я всего лишь телохранителем у Арланди. Но ты слишком много знаешь о Бонни, а такие люди долго не живут. Поэтому ты боишься ее до холодного пота и дрожи в коленях. А ведь раньше ты не побоялся даже Андриано Макаронника. У него было шестеро здоровенных телохранителей. Помнишь?.. Но ты прошел их всех и прикончил старого мафиози в его собственной ванне.
– Тогда я был еще молод, Энтони… И мы с тобой были друзьями.
– Нам пора вспомнить о нашей старой дружбе, Арни.
Арни Фокс опустил глаза.
– Я знаю, как Бонни разделалась с «Кликушей», – глухо сказал он. – Мы оба, ты и я, Энтони, не годимся ей на подметки.
– Если ты поможешь убрать сбежавшую от Арланди девчонку, я помогу тебе.
– Как?.. Отправишься в могилу вместе со мной?
– Нет. Я докажу, что Бонни помогала беглянке… Более того, я абсолютно уверен, что она и сейчас прикрывает ее бегство. Иначе просто нечем объяснить неуловимость русской шпионки.
Арни вдруг рассмеялся.
– Что-что?!.. Бонни тоже русская шпионка?
Энтони поморщился как от зубной боли.
– Что ж, на твоем месте, я бы тоже не поверил… Но, я повторяю вопрос, почему русская девчонка так неуловима?!
– Потому что ее долго учили.
– Нет, Арни, просто ей помогает кто-то из наших. Но даже если нет, то кто помешает доказать мне, что ей помогала Бонни Вайсер?
– Только один человек – сама Бонни Вайсер.
Арни Фокс внимательно посмотрел в глаза Энтони. В его взгляде легко угадывалось и заинтересованность и любопытство.
– Ну, вот видишь! – Энтони криво усмехнулся. – Мы отлично понимаем друг друга. Если мне удастся доказать то, о чем я только что сказал, ты, Арни, будешь жить.
20.
В огромном супермаркете Таня купила черные очки и темную косынку. Она почти не знала немецкого языка.
– Что вы хотите?
Таня все-таки догадалась, о чем спросила у нее молоденькая продавщица. Она показала на очки и на косынку и очень тихо сказала:
– Домен ва бист, бите…
«Бите» означало, пожалуйста. «Домен вас бист» было случайным набором букв. Тихая фраза прозвучала крайне неразборчиво.
– Что?
Но продавщица правильно поняла жест немного странной покупательницы. Она еще смотрела на девушку, но ее рука уже потянулась к тем вещам, на которые показывала Таня.
– Данке. (Спасибо)
На улице Таня надела очки и повязала косынку. Она давно устала улыбаться и у нее болело лицо. В кафе она купила мороженое и чашечку кофе. Это были ее последние деньги.
Пока Таня ела мороженное, на нее смотрели молодые люди за соседним столиком.
– Эта девушка удивительно похожа на шпионку, – сказал своим спутникам тот, что выглядел постарше других.
– Действительно, поразительное сходство, – согласился другой. – В ней есть что-то очень привлекательное и одновременно странное. Именно так выглядят шпионки в кино.
– А не слишком ли шаблонно это сходство, Макс?
– Скорее это гротеск, при чем умелый и удивительно точный. Кроме того, в этой милой незнакомке есть нерв и живое переживание чего-то… Она потрясающе обаятельна в своем страдании.
– Я тоже так могу, Макс! – громко сказала рыжеволосая девушка рядом с молодым человеком. Она положила руку на руку спутника. – Хочешь, поспорим?
– Нет, Агнета, это не твоя роль.
– Почему?
– Прости, но я не вижу в тебе живого переживания трагедии.
Таня не понимала, о чем говорят молодые люди за соседним столиком. Один из них, тот, которого называли Максом, встал и подошел к Тане.
– Извините…
У незнакомца было умное лицо и внимательные глаза. Таня сняла очки.
– Меня зовут Макс Линден, – представился незнакомец.
Таня поняла фразу. Макс Линден сел напротив девушки.
– Простите еще раз, но профессиональный долг прежде всего. Я кинорежиссер и сейчас снимаю фильм о русских шпионах… Вы, наверное, знаете о газетной шумихе «Русские идут!»?
Таня поняла слова «кинорежиссер», «фильм» и «Русские идут!» Последнюю фразу она часто видела в газетах и могла понимать ее не только на немецком.
– … Возможно, эту идею мне подсказала именно газетная шумиха, – продолжал Макс Линден. – Меня не интересует кто вы, но я хотел бы предложить вам маленькую роль коварной русской шпионки. Если вы удачно справитесь с ней, роль может стать больше.
Одна из девушек в компании Макса – та, которую звали Агнета – вдруг покраснела и громко сказала:
– Макс, нам пора домой!
Макс отмахнулся. Таня сняла темную косынку. Она поняла, о чем говорит молодой человек… И она улыбнулась ему.
– А вот сейчас вы вдруг стали похожи на вполне обычную немку! – Макс был в восторге. – Ваше преображение просто удивительно.
– Макс нам пора домой! – повторила рыжеволосая.
Таня встала.
– Извините… Я спешу.
Она говорила очень тихо, чтобы нельзя было услышать акцент.
Макс Линден протянул руку:
– Моя визитная карточка… Думаю, она вам пригодится.
Таня взяла карточку.
– Обязательно позвоните мне, – Макс перешел на шепот. – Я уверен, что вы согласитесь. Не обращайте внимания на Агнету. Она просто ревнивая дура.
В ближайшем парке Таня поспешила избавиться от черных очков и косынки. Она снова улыбалась… И ей ужасно хотелось есть.
21.
В кабинете доктора Элоиза Хартли сидели четыре русские девушки. По некоему странному стечению обстоятельств у них были одинаковые имена, а кроме того они были в большей или меньшей степени похожи на фоторобот, который лежал на столе доктора Хартли.
– Работа в разведке удивительно тяжелый труд, в котором нет ни грамма романтики, – нравоучительно рассуждал вслух доктор Хартли. – Разведчик должен быть всем и ничем одновременно. Попробуйте на минуточку представить себе, как человек с классическим умом разыгрывает из себя обыкновенного хама или пижона. Это трудно?.. Нет, это практически невозможно. Но у разведчика всегда куда более сложные роли. У него нет дубля и никто не крикнет: «Стоп, камера!» Между тем любая ошибка может стоить очень и очень дорого… – доктора Хартли встал и принялся расхаживать по кабинету. Он вдруг стал похож на добродушного профессора, который читает лекцию студентам. – Любой провал означает конец карьеры, а иногда и жизни. От этого не застрахован никто. Более того, это происходит довольно часто… Вы понимаете меня?
Доктор Хартли посмотрел на девушек.
Одна из них щелкнула зажигалкой и закурила.
– Допустим, уважаемый доктор, – сказала она. – А что из этого следует?
– Следует самое главное, – строго сказал доктор Хартли. – Для разведчика имеет большое значение не только та страна, где он работает, но и та, на которую он работает. Например, если вы провалитесь в Арабских Эмиратах, вас пошлют на эшафот. И я не думаю, что генерал Кошкин сумеет вас спасти.
– А вы сможете? – спросила девушка с сигаретой.
– Да, смогу. Даже если вы провалитесь в Ливии, мы постараемся вытащить вас оттуда любой ценой.
– Очень тонкий намек, – сказала девушка с сигаретой.
– Это не намек, – доктор Хартли мягко улыбнулся. – Я просто пытаюсь разрушить те стереотипы, которые слишком долго вдалбливали в ваши головы. Вы еще слишком молоды и наивны. А теперь я хотел бы пригласить вас на небольшую экскурсию по нашей контрразведке. Я хочу, чтобы вы увидели, что у нас работают самые обычные люди, а не хмурые иезуиты от демократии. Уважение к стране начинается с уважения к ее контрразведке.
– А секретные досье смотреть будем? – спросила одна из девушек.
– Это уже без меня, – доктор Хартли встал. – И только если вам удастся пробраться сюда как-нибудь дождливой ночью с кучей отмычек для сейфов.
В коридоре к импровизированной экскурсии из четырех девушек присоединились еще две. Гарри Сигал только что привез их из аэропорта Хитроу.
– Шеф, французы сели пить кофе, а немцы откупорили пивные бутылки, – шепнул он доктору Хартли.
– Они считают, что им удалось поймать всех русских шпионок? – так же тихо спросил доктор Хартли.
– Да, шеф.
– Попробуйте убедить их в обратном.
– Я не думаю, что это у меня получится. Русские «туристки» отличные актрисы, но они вдруг исчезли все как одна.
– Что ж, генерал Кошкин разработал отличную операцию прикрытия. И все-таки постарайтесь, Гарри.
Гарри Сигал вздохнул.
– Хорошо, шеф…
Доктор Хартли направился к ожидающей его группе девушек. Гарри поплелся к выходу из контрразведки. В его кармане зазвонил сотовый телефон.
– Еще две?! – рявкнул он в телефонную трубку. – Откуда?.. Из Турции? При чем тут Турция?!..
Гарри дал отбой. Он сунул телефон в карман, но тот тотчас зазвонил снова.
– Чертов генерал Кошкин! – простонал Гарри. – Кажется, пошла вторая волна атаки…
Он ударил по телефону кулаком и тот послушно умолк. Шпионская истерика стихла в самом центре старой Европы, но еще только накатывала на ее окраины.
22.
Агенты немецкой контрразведки Курт Хюбнер и Отто Гам пили пиво. Скамейка в небольшом парке, на которой сидели агенты, располагалась рядом со старой липой. Косые солнечные лучи чертили замысловатый узор из веток с поредевшей листвой на асфальте.
– Хорошо! – сказал Курт.
Он отхлебнул пива и блаженно прищурился.
– Хорошо, – легко согласился Отто. – Я что-то не припомню такого теплого ноября. Правда, в нашем городе вдруг появилось много итальянцев и я не думаю, что это как-то связано с погодой. У этих итальяшек тупые лица, рыскающие глаза и широкие плечи…
– При чем тут итальянцы, Курт? Мы уже нашли ту девушку…
– Шеф говорит, что это не она.
– А сколько их всего было, Отто?
– Настоящая – одна.
– Ну, одну мы уже наверняка сцапали, дружище.
Отто ничего не ответил и оглянулся по сторонам.
– Слушай, Курт, я тебе уже говорил об итальянцах? Теперь у меня какое-то странное ощущение, что они все собрались в этом парке.
– Что?.. – Курт поднес было банку с пивом ко рту и замер.
– Оглянись по сторонам. Мне это не нравится.
Курт послушно оглянулся. По парковым дорожкам прогуливались широкоплечие мужчины в шляпах. Их было не меньше двух десятков. Они предпочитали держаться группами по два-три человека.
– Те, что справа, люди Алекса «Когтя», а те, что слева – громилы Бонни Вайсер, – тихо шепнул другу Отто. – Я хорошо знаю и тех и других, потому что год назад работал в Италии.