– Он опять чуть не попал, – сказал Павел восхищенно.
– Да, красиво, – сказал Валентин, – но мимо.
А Галя спросила Таню:
– Ты его не знаешь?
– Кого? Центрального нападающего?
– Нет. То есть, да?
– Да, конечно. Мы учились в одной школе.
– Он порядочный?
– Скорее всего, – усмехнулась Таня. – Хочешь познакомиться? Пойдем сегодня в ресторан?
– Может быть, лучше в кафе?
– Здесь не бывает кафе.
– А у вас разве есть?
– Без сомненья. Ой! – прервала саму себя Галя, – мяч опять у него.
– Так это не он, – сказала Таня. – Это новенький, запасной, семнадцатый.
– Да?
– Да.
– Я так и подумала.
Дело в том, что Сатин захотел обойти нападающего. Олег не успел еще отойти назад, и Сатин, которому бросил мяч вратарь Дима, решил обыграть нового нападающего Марса. Показать ему свой коронный финт: между ног.
Олег по инерции продолжал отходить к своим воротам. Сатин качнулся вправо, потом влево. Обычно противник после этих финтов расставляет ноги достаточно широко. По крайней мере, мяч проходит между ними легко. Главное попасть в эти живые ворота. Но это только первое главное. Второе, успеть добежать до мяча первым. В теории это должно удаваться, так как противнику надо еще повернуться, прежде, чем бежать за мячом. А до этого понять, что произошло. Итого, получается, как минимум два с половиной главных пункта.
Олег хотя и не ожидал, что защитник будет обводить его, все же успел раньше Сатина к мячу. И… сразу же прокинул мяч между ног, летящего на него, как бык на матадора, огромного защитника Сатина.
И вышел один на один с Димой. Он сделал движение влево, и показал, что будет бить вправо, но тут же, прямо из-под рук вратаря откатил мяч правой ногой под левую. Удар щечкой и мяч в воротах. Четыре – три.
Все зааплодировали, многие встали со своих мест.
– Меня удивляют только его какие-то неуклюжие движения, – сказал Валентин. – Нет плавности.
– Зато точные, – сказал Павел. И добавил: – И знаешь:
– Он видит поле.
– А другие что, не видят? – спросил Валя.
– Нет, – категорично ответил Паша. – Играют, как слепые котята.
– Мне кажется, я хочу с этим, – сказала Галя.
– Точно?
– Точно, кажется. Но я еще подумаю. Можно?
– Конечно, – ответила Таня. – Время еще есть, – и она засмеялась. Потом взглянула на папу, который сидел с другими членами парткома справа, и погрозил ей пальцем – заткнулась.
– Смеяться будем после победы, – сказал Первый Секретарь города. Который был отцом Тани.
Следующий гол Олег забил сразу после розыгрыша мяча в центре. Гости его потеряли, сделав неточную передачу на ход своему нападающему.
Олег пошел прямо по центру. Как Пе. Серега решил не спорить, и уступил свое место центрального нападающего. Пусть. Но семнадцатый неожиданно передал мяч ему.
– Что ж, получи! – и Серега сделал навес. И тут Олег продемонстрировал свой удар слету. Он просто прыгнул вверх, и встретил мяч не левой ногой, которая пошла бы навстречу мячу, а правой. И бил вдогонку. Можно сказать, не бил, а переправлял мяч в ворота. Не через себя переворачивался, а прыгал почти, как Брумель в высоту. Только не спиной вперед, а боком. Но сначала казалось, что он идет вперед именно спиной. Валентин даже сказал:
– Ему бы в высоту прыгать, как Брумель.
– Или в футбол играть, – сказал Павел. И добавил: – В классе А.
– За Спартак? – спросил кто-то из сидящих рядом мужиков.
– Да, – ответил Павел. И добавил: – А может и за Динамо.
– Спартак – Динамо, – сказал Валентин, – еще гол и тама.
Да-а. Четыре – четыре.
– Еще гол, и мы победим, – сказал Первый Секретарь, и покосился на представителя областной администрации. Тот молча сопел. Но потом все-таки сказал:
– Не хотелось бы.
– Так все, ничья, – Первый посмотрел на часы. – Осталась одна минута. – А то бы… – он засмеялся и посмотрел на дочь с подругой, которой, похоже, было все равно, кто победит. Лишь бы голы забивали. Как она сказала:
– Это интересно. – И добавила: – Даже весело.
Вратарь Трактора Дима печально расхаживал в воротах.
– Это же надо, ничья. Никогда бы не подумал, что они так много нам набьют, – сказал он. – Но я ничего не мог сделать, – добавил он. – Это были не берущиеся мячи.
– Я с вами согласен, – сказал из-за ворот Владимир. – Но должен сообщить вам еще одно неприятное известие.
– Какое?
– Будет еще одни гол.
– Ты кто? Предсказатель?
– Да.
– Давай поспорим на десять щелбанов с оттяжкой, что голов больше не будет. Время-то уже кончилось.
– Это ты мне десять. А я тебе?
– Что хочешь?
– Мяч.
– Мяч? Ты имеешь в виду футбольный? Где я тебе его возьму?
– Ну, не знаю. Попроси. Тебе дадут.
– За что?
– За то, что пропустил в одной игре пять голов.
– Угу. Ладно.
– Спасибо. А то у меня был один мяч, да спустил.
– Спускал, спускал и спустил совсем? – спросил Дима.
– Да.
– А ты знаешь почему?
– Нет.
– Сгнил. Был уже бракованный. У вас здесь все команды тренируются бракованными мячами. Мы их раньше выбрасывали, а теперь отправляем вам, сюда, в деревню.
– Это не деревня, а город.
– Да, ты прав, малыш, это город, но маленький город. Поэтому здесь нет хороших, не спускающих за ночь мячей. И значит, тебе действительно нужен мяч. Ты же футболист.
– Да.
– Да, – повторил Дима. – Вот только мяча у меня нет.
– Вы обещали, – пропел Вова печально.
– Чего обещал? Пропустить еще одну плюху? Да я бы и рад, только время закончилось, – пошутил вратарь, взглянув на противоударные часы.
– Противоударные?
– Само собой. Часы тоже тебе надо? Бери. Выиграешь спор – отдам и часы.
– Честно?
– Честно. Я никогда не вру.
– Ну, тогда готовься, – сказал Вова, – тебе назначили одиннадцатиметровый.
Оказалось, Сатин руками поймал мяч, который перебросил ему через голову семнадцатый. Не тем финтом, который редко получается, когда мяч правой накатывают на пятку левой, и перебрасывают через свою голову. А если по резче, то и через голову защитника. Нет, он остановился перед защитником, спокойно подкинул мяч вверх, и головой перебросил через Сатина. Но защитник так разозлился, что решил:
– Этому не бывать ни за что. – И извернувшись, упал назад, поймав мяч руками.
И, так как мяч был уже на линии штрафной, судья назначил пенальти.
Конечно, на трибунах начались споры:
– Был мяч на линии штрафной, или еще нет. – Но судья сказал, значит, сказал:
– Пенальти. – Он был очень разозлен беспрецедентным поведением защитника Сатина. Так как знал, еще с детства, что так поступают только блатные или голодные, как говорили. Вместо того, чтобы научиться отбирать мяч у нападающего, просто ловят его руками и все. Штрафной? Да, пожалуйста, я в это время спокойно отойду назад. А атака будет сорвана.
– Ну и вот, – сказал Паша, – доигрался хер на скрипке.
– Да-а, – только и сказал Валя. Но подумав, добавил: – Дубина Сатин. А с другой стороны:
– Наши же ж победят.
– Да? А какие все-таки ваши? – спросил Павел. – Поздно определяться. С тебя пиво.
– Мы не спорили.
– Давай поспорим.
– Что не забьет? Да, давай! Я говорю, так и останется четыре – четыре.
– Ладно. Считаю, будет пять – четыре в нашу пользу.
2
Начальники и Таня с Галей тоже решили поспорить.
– На что будем спорить? – спросил представитель из области.
– Вы хотели проверить строительство свинарника?
– Да.
– Давайте не будем этого делать.
– Ну, ладно, я согласен. А вы что ставите?
– Немецкие колбаски, жареные на открытом огне. И приготовленные у нас в городе.
– Сырые сардельки, что ли? Я их уже пробовал. Давай уж лучше по-старому, чинно и благородно: шашлыки из баранины и коньяк пятнадцатилетний. Есть?
– Есть. У нас все есть. Только баранины нет. Свинина скоро будет.
– Нэ будет.
– Почему?
– А ты думаешь, почему я согласился не проверять ваш свинарник?
– Почему?
– Потому что его нет.
Первый Секретарь потер переносицу.
– Нет, честно, будет. Запишешь, что строить начали?
– Сказал же: запишу. Если ваш нападающий забьет пенальти.
– Я предлагаю заменить баранину и еще не построенную свинину говядиной, – сказал Председатель Горисполкома.
– У вас уже есть мясное производство?
– Пока нет, но когда-нибудь будет, – ответил Председатель.
– Так вы предлагаете мне шашлыки из коровы, которая перестала доить?
– Так другого-то нет! – чуть не крикнул Третий секретарь.
– Серьезно?
– Нет, – сказал Первый. – Купили бычка.
– У частника? А разве мы не запретили этих частников? – Представитель строго взглянул на присутствующих.
– Дак недавно же ж разрешили по одной корове, – сказал Третий.
– А! – улыбнулся Представитель, – газеты читаете.
– Так была Инструкция по этом делу, – сказал Третий Секретарь по сельскому хозяйству.
– Номер не помните? – спросил Представитель.
– Извините, нет.
– А знаете почему? – Он сделал паузу. – Потому что ее не было. А вы, значит, уже во всю разводите анти…
– Антидюринг, – сказал Второй Секретарь, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Ху… – уже начал областной начальник, но передумал и объяснил: – Просто натуральный капитализм. А что такое у нас капитализм?
Народ безмолвствовал.
– Капитализм – это, – начал Третий Секретарь, – что на первое не помню, а на второе сказано: только без электрификации.
– Ну, вижу, вы подкованы неплохо, – сказал областной, и добавил: – Ни хера не знаете!
– А как надо, милай? – спросил Третий Секретарь по сельскому хозяйству.
– Капитализм – он и Африке капитализм, – вздохнул Представитель.
– Так это и есть новая инструкция?
– Теперь так будем говорить?
– Так, а разве в Африке капитализм? – Наперебой загалдели ребята.
– Я вам позже, за шашлыками из бычатины проведу политинформацию, – сказал Проверяющий. – И напомню:
– Указание плодить собственников с одной коровой было устное. Вы понимаете разницу? Устное – значит, особо разбегаться не надо. Пока еще точно ничего не решено. Можа – да, а может быть, будем и дальше отстаивать принципиальную линию на коллективное хозяйство. В общем, так и запишите, точнее, пока что запомните: да, но только как временная мера. Знаете, как делали иногда в войну?
– Напомните, пожалуйста, – хрипло сказал Первый.
– Иногда временно отступали, чтобы потом приняться за старое с новой силой.
– Извините, я не понял, что такое старое? – спросил сельскохозяйственник.
– Активный ты наш! Любознательнейший! – Областной нагнулся и хлопнул Третьего по плечу. – Это надо знать. Впрочем, я здесь за тем и нахожусь, чтобы разъяснить вам некоторые позиции прогрессивной идеологии. Как-то:
– Старое – это хорошо забытое новое! А что у нас нового?
– Что?
– ПоБеда. Наступление на разгоряченный Хеллоуинами, Сочельниками, и другими Рождественскими праздниками развитой капитализм. Включая сюда беспрерывную жарку барбэкю. – Он вынул платок, вытер внезапно вспотевший лоб, и вымолвил: – Я был вынужден сказать правду. Извините.
А на что поспорили девушки?
– На поцелуй?
– На поцелуй! Но и на семнадцатого номера, – добавила Таня. – Хотя он и так мой. Но, боюсь, как бы ты не передумала. Если забьет, то…
– То мой.
– То есть как?
– Ну, пусть будет так. Хорошо? – сказала Галя. – Не по существу, а просто мне так хочется. Можно? Ты не против?
– Не по существу? В том смысле, что просто так? Я согласна.
Но бить пенальти вышел Серега. Он был штатным пенальтистом. Свисток – удар… И Дима, вратарь Трактора взял мяч. А летел он всего в полуметре от правой штанги, и на метр от земли.
Владимир сказал Диме:
– Ты взял не берущийся мяч.
– Спасибо, что оценил, наконец.
Стадион замер.
– Класс А.
– Не меньше, – начались разговоры на трибунах.
– Как только он взял этот мяч?
– Как его фамилия?
– Кого? Вратаря? Белобрысов?
– Сам ты белобрысый.
– Я да, но и он молодец.
– Его фамилия известная, – сказал Валя уверенно.
– Он что, твой зять? – спросил Паша.
– Не зять, но все равно фамилия его Бесфамильный. Дмитрий Бесфамильный.
– Всех расстреляли, что ли, в тридцать седьмом году?
– Ты говори, да не заговаривайся, – Валя посмотрел по сторонам. – А то сам получишь пятнадцать и пять по рогам. Хочешь?
– Напишешь на меня докладную записку? – спросил Павел. – Или нет, если я поставлю тебе пиво.
– Поставишь, само собой. Ничья.
И тут судья опять показал на одиннадцатиметровую отметку. И опять стадион замер от изумления. В чем дело? Оказалось, что кто-то из игроков Трактора раньше времени двинулся с места.
Никто не решался бить пенальти второй раз. Слишком велика ответственность. Тренер бегал по бровке, размахивал руками и что-то кричал.
Подошел капитан и сказал, что бить опять будет Серега.
– Я не буду. Честно, мандраж пошел.
– Тренер сказал. Бей.
– Не буду. Сам бей.
– Ладно, – сказал капитан и пошел к стоящему уже на белой отметине мячу. Он подошел вплотную, внимательно посмотрел на мяч, потом на тренера у края поля, который продолжал изъясняться на непонятном языке, узорами рук. – Нэ буду, – капитан помотал головой. И добавил, глядя на тренера вдалеке: – Мне непонятны ваши надгробные узоры.
– А тренер – из-за шума трибун – писал рукой с вытянутым указательным пальцем номер игрока, который должен бить пенальти. Да, трибуны сначала молчали, а теперь шум стоял такой, что даже Паша не слышал Валю. Таня Галю, а Первый Секретарь Проверяющего из области. Хотя тот настойчиво повторял одно и то же чуть ли не на ухо Секретарю:
– Не забивать. Не забивать. Я вас трахну. Я вас трахну во все щели. Ваш траханный город не получит больше ни государственных, ни областных дотаций. Коров пасти будете. Нет, свиней, для которых вы до сих пор не построили свинарник. – И так далее, и тому подобное. – Дайте указание!
– Как? Как я его дам?! – расслышал последнее предупреждение Первый Секретарь.
– Послать гонца.
– Не послать ли нам гонца в магазин без продавца? – сказал Председатель исполкома, и так долго молчавший. – Проверяющий не понял, но погрозил пальцем. Мол, по лицу вижу, что готовите переворот в масштабах всей области. И еще раз постучал пальцем по крашеному в голубой цвет дереву трибуны.
– Бей ты, счастливчик, – сказал капитан, и даже протянул мяч Олегу. В уме. Так как мяч уже стоял, как известно, на месте.
Олег подошел к мячу, посмотрел на него внимательно и поправил рукой. Действительно, здесь у мяча, существовало какое-то отрицательное энергетическое поле. Шум трибун, тренер, все еще что-то желавший сказать узорами рук в воздухе, а казалось, ставит свою подпись на надгробной плите пенальтиста, игроки сзади, как будто гнали волны напряжения.
– Н-да, – Олег отошел подальше, шагов на десять, и посмотрел на трибуны. Ни одного знакомого лица. Он опять подошел к мячу, опять посмотрел на него, и, считая шаги пошел назад.
Шум стоял такой, что ничего нельзя было расслышать конкретно. Однако голос:
– Ты сделай пробежку метров на четыреста вокруг поля, – услышали почти все. Все, кроме проверяющего.
– Что он сказал? – спросил областной.
– Говорит, чтобы не торопился, – сказал Первый.
– Кто?
– Футболист.
– Я говорю, кто говорит? И почему так громко? Я его слышу.
– Так это местный Николай Озеров, комментатор.
– Комментатор, – рассмеялся Контролер. – Чего же ж он до сих пор молчал, как рыба?
– Наверное, как обычно, микрофон не работал. А может, забыл, засмотрелся на хороший футбол, и забыл, что… А что, собственно, он должен был говорить. У нас здесь всегда и так прямой эфир. Комментатор объявляет только начало и окончание матча.
– Да? Это очень правильно. Пусть люди сами думают, кто должен победить. Мы, или, – он поднял вверх руку, – они.
И Олег увидел эту поднятую руку. И недалеко лица двух прекрасных девушек.
– Он смотрит на нас, – сказала Галя. – Нет, точно.
– Он смотрит на меня, – сказала Таня.
– Не надо опережать события, – сказала Галя. – Мы же договорились, если забьет…
– Я помню.
Олег посмотрел на обе манящие взор девятки, и побежал. Собственно, о чем думать? Ведь мяч – это он сам. Он, свободная от притязаний Земли Комета Галлея. Полет… полет и прорвавшаяся к ушам зрителей раньше возгласа трибун, сакральная фраза комментатора:
– Гол-л-л! Гол, друзья мои. Гол – хуй – штанга!
Дима только в последний момент перед ударом понял:
– Мяч пойдет не в девятку, а в шестерку. – В нижний, а не в верхний угол. Он прыгнул и угадал сторону, куда полетит мяч. Вон он, уже близко, рукой подать в шершавой перчатке. Но мяч тоже, видимо, думал, и, увидев протянутый ему палец со знаменитой картины Микеланджело, нарисованной на потолке Сикстинской Капеллы, как ни странно испугался, и отодвинулся. Отодвинулся, мог поспорить Дима, к самой штанге.