Я ответил многозначительным кивком. И вздохнул. Будь у меня в собственности пусть даже однушка в Одинцово, я чувствовал бы себя гораздо успешнее. Особенно сейчас.
– Он говорил, что ему прошлось пройти тридцать кругов ада! – Гарик с хохотом откинулся на диван, скрестив руки на груди, малость не плеснув на себя же воды из кружки.
– Их же всего девять? – рассмеялся я.
– Так некоторые не по одному разу!
Мы немного посмеялись и замолчали.
– И тебе… не больно сейчас? – после паузы осторожно проговорил я.
– Время, Рексик, – со спокойной улыбкой отозвался Гарик. – Время все лечит. Любая рана зарастет, если дать ей время и немного покоя.
– Я бы тут вставил свои пять копеек… – отозвался было Сэнди с другого конца дивана. Но Гарик, резко подскочив, заткнул ему рот безаппеляционно и насмешливо:
– Иди лесом, Сэнди! У нас тут пиар-фри зона, здесь запрещено рекламить свои услуги! Все знают, что в миру ты психолог, не надо нам тут себя продавать!
– Я психиатр, – прохладно ответил боец, и бровью не поведя.
– Ой! Психологи, психиатры, коучи, тарологи, не все ли равно? – со смехом отозвался Гарик, отвязно направившись к двери.
Сэнди малость перекосило (особенно на тарологах), но он смолчал. Все на Армагеддоне знали: дай Гарику понять, что эта тема тебя задевает – и он будет стебать тебя этим до скончания дней.
В холл заглянул Дэр.
– Гарик, там Анн зовет, что-то со ставкой не проходит…
Администратор допил пару глотков, вылил остаток в раковину, помыл кружку (от воды-то) и побежал за ним.
Вскоре большинство бойцов ушли смотреть драку, а после я и вовсе опять остался один. Я прошелся по комнате, вернулся на диван, включил плазму, пощелкал, выключил, остался сидеть в тишине… От усталости и лютого недосыпа я вырубился, и разбудил меня уже суровый окрик Тайфуна. От него я подскочил и испуганно заозирался.
– Рекс, какого черта? – устало спросил мужчина. Высокий, суровый, с горбинкой на носу – следом старого перелома. – Я тут тебя чуть на ночь не запер. Давай, выметайся.
– Да… Да… сейчас-сейчас… – осоловело заметался я, пытаясь побыстрее одеться. Тайфун смотрел на меня то ли презрительно, то ли просто устало. – А Гарик что?
– Домой Гарик уехал пять минут назад.
Я подхватил сумки и тупо поплелся за мужчиной. Тайфун был суров. Очень сильный боец, жестокий на ринге, готовый практически на все ради победы. Сложно сказать, что было для него важней – деньги или слава.
Мы вышли из здания, Тайфун запер замки дополнительным комплектом ключей. Я сонно вспомнил, что таких комплектов несколько. Один – основной – у Гарика. И еще штуки четыре, с ключами не от всех дверей, циркулируют между отдельными ответственными личностями.
Боец пикнул сигнализацией, открыл машину. В отрезвленной холодом голове вдруг вспыхнула мысль. Что, если… Нет! Стыд-то какой! Да и не согласится он, сам когда-то говорил, что я ему не ровня…
Машина медленно прогревалась, Тайфун что-то смотрел в старенькой мобиле. Надо решаться. Просто попрошу ключи и… Я закусил губу. Будет презирать меня еще больше.
Машина тронулась. Надо было решаться!
– Та-айфу-ун! – закричал я, бросаясь следом за машиной. Боец тотчас тормознул. Открыл дверь, вышел.
Отступать было поздно.
– П…послушай! – заикаясь начал я. – А можно… Можешь дать мне пожалуйста ключи на ночку! Я заночую и сразу верну! Куда хочешь тебе привезу… – я сбился под его взглядом и подумал, что, кажется, от стыда пора бросаться бежать прям с баулами. – Ну или… можешь запереть меня там, а я потом выйду, как кто приедет…
– Тебе негде жить? – сурово спросил боец.
Я кивнул, сглотнув. Мужчина выпустил пар носом. Точно надо бежать. Можно даже бросить сумки…
– В машину, – резко бросил он и вернулся на водительское сидение.
– Что?
– В машину, говорю, садись.
Я сел. Тайфун одной рукой забросил мои сумки на заднее сидение, велел пристегнуться и поехал по ночной светящийся Москве. Только сев в машину, я заметил шашечки.
– Ты таксист? – осторожно спросил я.
Боец молчаливо кивнул.
…Однажды он забил меня едва ли не до полусмерти на ринге. Это была моя первая смертельная битва. Та в которой расчетный шанс погибнуть у тебя больше 40%, но за победу в которой ты получишь баснословный выигрыш. Я решил рискнуть – и прогадал.
Как и некоторые другие бойцы, Тайфун мог войти в боевой раж и не вполне отдавать себе отчет. Два бойца так и вовсе погибли от его руки.
Такое случалось. Не то чтобы совсем часто, но… Раз в месяц-другой кого-то с ринга выносили вперед ногами.
По “смертельным” битвам определяется такой показатель, как “цена жизни”. Та минимальная предположительная сумма, за которую ты готов был пойти на возможную смерть. Так сказать, во сколько ты сам оцениваешь свою жизнь.
У меня – 220 тысяч.
Я не убивал никого. Мой друг Вадик-Крушитель тоже. Хотя однажды едва не убил меня же. Он такой… тоже порой без тормозов.
Мысли текли все более и более вяло. Глаза слипались. В машине было тепло и комфортно, и я чувствовал, как меня беспощадно клонит в сон.
– Ты сожалеешь о них? – в полусне спросил я, даром, что невпопад.
– О ком? О пассажирах, с которыми я не разговариваю?
– О тех… – я смутился. – О тех, кто погиб в драке с тобой?
Тайфун молчал некоторое время. Я почти успел выключиться, но его голос вывел меня из дремы.
– Ланса жалею. А Ксиан… он был мразью.
– Понятно… Тай…фун, прости, а тебя в жизни как зовут?
– Толя.
– Анатолий, значит? Как нашего уборщика? – я хихикнул, и только потом подумал, что прозвучало, наверное, так себе.
Но Тайфун, хоть и без улыбки, просто ответил:
– Уборщик у нас вроде Баба Тоня. Или как его Гарик называет?
– Да-да, точно, Тоня, – неловко улыбнулся я, вспомнив хмурого мальчишку-студента, подрабатывающего уборкой коридоров, помещений для персонала и трибун. Не ринга. На ринг требовались люди покрепче…
Мы замолчали, я все-таки заснул. А проснулся уже когда Тайфун осторожно трепал меня плечу, стоя с моими сумками в руках. В полусне я поднялся по лестнице на полпролета, простоял в лифте, но пока боец отпирал дверь, растер лицо руками, немного пришел в себя и в квартиру зашел уже в более-менее сознательном состоянии.
– У меня тут бедненько, но сейчас я соображу для тебя кровать. Замерз?
– Пока ехали – нет, – отозвался я, неловко перетаптываясь в коридоре. У Тайфуна было тепло. Я до сих пор едва верил, что боец, который меня обычно презирал, не просто согласился помочь, но еще и пустил меня в свой дом пожить. Я ведь совсем не его круга, о чем он сам как-то говорил…
– Рэй, не трись ты там в прихожей, – устало окликнул мужчина. – Давай проходи куда-нибудь, особых приглашений не будет. Мы люди простые, институтов не кончали.
Я кой-как разделался с ботинками и прошел к дивану, на который Тай услужливо указал и ушел на кухню. Квартирка была маленькая, однокомнатная, с совмещенным санузлом.
– Господи, ты в подворотнях, что ли, спал? Грязный-то какой!
Я залился краской, и опустил глаза.
– Снимай это безобразие, закидывай в стиралку, а сам в душ.
Я торопливо кивнул.
– Есть еще что стирать?
– Ага, сейчас распакую.
Я собрал вещи в стирку, с удовольствием залез в душ и через полчаса уже сидел чистенький на диване в домашней футболке и трениках.
– Глинтвейн хочешь?
– Хочу, конечно! – встрепенулся я. – А у тебя есть?
– Будет по такому случаю, – отозвался боец с кухни. Судя по звуку, вытаскивая пробку из бутылки. Потом он еще чем-то погремел, пошуршал, вернулся и достал из шкафа комплект чистого постельного белья.
– Прости, у меня тут не отель, справишься сам?
– Конечно!
Тайфун кивнул, вновь скрылся на кухне и застучал ножом по дощечке.
Я помял в руках простую, но едва не хрустящую от чистоты простыню. Она пахла малость синтетическим альпийским лугом. Я прижал ее к лицу и глубоко вдохнул. Почти как дома.
– Рекс?
Я вздрогнул и обернулся. Тайфун с вопросом смотрел на меня.
– И…извини! – смутившись, отозвался я. – Это… это ведь “Сказка. Альпийский луг”, да? Ну, кондиционер такой. У меня мама всегда с таким стирала…
– Понятно, – тихо ответил Тайфун. – Давно съехал от родителей?
– Их убили.
Я же все-таки научился говорить о них без дрожи в голосе и без слез.
– Прости, – глухо бросил мужчина и скрылся на кухне.
Я застелил постель и начал бродить по комнате. По квартире поплыл приятный запах пряностей. Я осматривался, и в глаза бросилась рамка с фотографией знакомого, но намного более улыбчивого Тайфуна, обнимающего симпатичную женщину с каре и девчушку лет шести.
Я долго рассматривал картинку, пока не почувствовал на себе взгляд. Тайфун медленно подошел и тоже уставился на фото.
– Это твоя жена?
Мужчина кивнул.
– Ушла три года назад.
– Почему?
– Да вот… Все денег было мало. Много ли натаксуешь? Маринка все пилила… Оттого и биться пошел, а Маринка… В общем, тогда она и вовсе сказала, что не может жить с тем, кого в любой момент убить могут, подала на развод, да и уехала с Алиской, – он грустно усмехнулся. – Вот так вот. Либо денег мало, либо риска много… Сложно любимой женщине угодить.
Я тяжело вздохнул.
– Но ничего. Вон накоплю побольше, уйду с шоу, может быть, вернется. Или к ней переедем. Квартирку купим получше…
Я кивнул; Толя-Тайфун с грустной нежностью смотрел на фотографию.
– А ты здесь только таксуешь? В смысле, в обычной жизни.
– Не. Я еще и инструктор по уличным боям…
– Ого! – с энтузиазмом глянул на него я. – Драться учишь?
– Скорее – выживать, – поправил мужчина.
– Очень круто, наверное. А дашь пару уроков?
Толя пожал плечами.
– Ты и сам многое умеешь. Но могу. Одного парня с Армагеддона я уже тренирую.
– Это кого?
– Да дебила одного крашеного, ты его знаешь, он в придурошных очках еще постоянно ходит.
Я прыснул.
– И сколько ты за занятие берешь?
– По-разному. Ходят и мужчины состоятельные, и парни, как ты, с дырой в кармане. Гарик… с него и денег-то брать стыдно, у него настолько по нулям, что ужас, даже падать не умеет. Мы с ним договорились на взаимную выгоду. Я имею удовольствие эту бесячую собаку законно через бедро покидать, а он хоть чему-то учится. Наверное. Я надеюсь. Хочешь, приходи как-нибудь к нам. Или можешь к Гарику примкнуть…
– Давай к Гарику, – охотно согласился я.
– Он оценит, – как-то недобро ухмыльнулся Тай. – Но можешь и к мальчишкам походить. Поможешь им осваивать навыки.
– Можно, – улыбнулся я. Тай кивнул.
– Во сколько тебе завтра на пары?
– Аа, во сколько захочу.
– Хорош студентик. Ты имей в виду, я с утра работаю завтра, в шесть встаю, – я не успел страдальчески скривиться, как мужчина продолжил. – Дам тебе второй комплект ключей. Заодно и вернуться сможешь, как самому удобно.
Я с облегчением выдохнул. А Тай еще более утешительно продолжил:
– Пойду наливать глинтвейн.
Вскоре перед диваном появилась табуретка и две узорчатые кружки на ней, дымящиеся и наполняющие комнату запахом пряностей и немного апельсина.
М-м-м! Любимый запах…
Апельсины я обожал неимоверно. Кажется, душу бы за них продал… Только вот на цитрусовые у меня была аллергия. Не сильная, с половинки кружочка из кружки даже сопли не потекут. Но съесть целый без антигистаминных я бы уже не мог…
Для питья было горячевато, я принялся нетерпеливо разглядывать кружку, и вспомнил, где уже видел подобный узор.
– Хах, а ты знаешь, что Гарик свою кружку запирает на замок? А еще никогда не сводит с нее глаз, когда пьет, и отставляет от всех подальше… Смешная привычка, скажи?
– Смешная… – на лице Тая не отразилось и намека на улыбку, – если не знать, почему он это начал делать.
Я стер ухмылку с лица и вопросительно поглядел на Толю.
– Помнишь, ты спрашивал, жалею ли я о Ксиане? – Тайфун так сурово глянул мне в глаза, что по спине побежали мурашки. – Так вот, Рэй, его я прикончил намеренно. Потому что однажды эта крыса подсыпала Гарику отраву в чай. Просто сумма выигрыша как-то мужика не устроила, понимаешь, больше хотел.
Я сглотнул, оторопело глядя на мужчину.
– Ого… Серьезно? В смысле, траванул.
– Не очень. Но приятного мало. Там Верту еще помог, выклянчил у Гарика дохлебать полкружки перед боем. “Как положено друзьям”, знаешь.
Я неловко кивнул.
– Понятно. Я не знал…
– Вот Гарик теперь кружку и прячет. И если оставил ее на столе и хоть на несколько секунд выпустил из вида, уже не станет допивать. И лишний раз кусок в рот из вскрытой до него пачки не возьмет. А он и так-то ест мало что. Поэтому, мне, например, не смешно.
Повисло неуютное молчание.
– Узор просто похожий был, – неловко проговорил я.
– Из этого комплекта и есть. А та, легендарная, в холле в шкафу стоит, перешла общественности. Гарик ее после того раза и пальцем больше не трогает.
Мы вновь замолчали. Глинтвейн все еще был еще слишком горяч, да и пить такой уютный напиток под тяжелые разговоры не хотелось. Я попытался сменить тему.
– А когда вы с секцией занимаетесь?
– По субботам, часов в семь. Как детишки с волейбола уйдут, зал освободят.
– Классно. А детишек не хочешь завербовать? Научить крутым приемчикам, выставить на соревнования, и чтоб противники от них отлетали!..
– Так, Рэй! – недобро оборвал меня Тайфун. – Я не учу никого круто раскидывать противников. Я учу выживать при встрече с гопотой в темном переулке. И, скажу сразу, почти всегда лучше убегать, а не испытывать судьбу. А вот уже если не удалось – тогда идут в ход приемы.
Я смущенно умолк. Молчание вновь стало неуютным. Мне было обидно говорить невпопад…
– Но Гарик-то не ходит темными переулками, – усмехнулся я, попробовав разрядить обстановку.
– Не ходит… – начал было Тай, но его оборвал звонок домофона, такой резкий и неожиданный, что я вздрогнул. – Кого еще черти принесли?
Хмурясь, мужчина поспешил в прихожую и снял трубку.
– Слушаю?.. Гарик?!. Заходи, открываю.
Толя повесил трубку и отпер входную дверь, даже в коридор вышел. В подъезде загудел лифт. Я поднялся и выглянул в прихожую из-за стены.
– Твою мать! – с чувством выругался Тай, едва ли не втащив Гарика в квартиру. – Ты откуда такой красивый?
В первые несколько секунд я даже не мог его узнать без очков и с разлохмаченной прической. В одной рубашке, жилетке наизнанку, натянутой до ушей, легкой кофтой поверх, простых джинсах и кроссах, – почти так, как ходил обычно на работе. Будто бы выскочил из машины на секунду, пробежать десять шагов до порога Армагеддона. Вот только шагов оказалось явно не десять…
– От-т “В-вал-лерии” н-на Х-хром-овск-ком…
У него едва зуб на зуб попадал. С обветренным лицом, красными щеками и носом, он попытался растереть замерзшие уши такими же задубевшими руками, и мне показалось, что пальцы у него уже не гнутся.
Минус двадцать семь обещали…
– В комнату! – Тай опять же силой потащил Гарика к дивану.
– А р-раз-зут-ться?..
Проигнорировав, Тай попросту толкнул парня на диван и, не расшнуровывая, стянул с Гарика кроссовки, после чего грубовато откинул в сторону.
– От Валерии до меня минут сорок чесать.
– Ага! Я з-замет-тил! – администратор попытался посмеяться, но получилось неубедительно и жалко.
Тай накинул на него тяжелый плед, укутав почти с головой. Скрылся в ванной на минуту и вернулся с тазом воды.
– Суй ноги.
Гарик коснулся воды мысочком и, ахнув, отдернул ноги.
– Горячая!
– Чуть теплая, – отрезал Тай и заставил опустить ноги силой. Гарик сначала вскрикнул, но видно быстро притерпелся. Даже попытался наклониться и сунуть в воду руки. Край пледа упал было в таз, но Тай поймал. Пальцы Гарика и правда совсем его не слушались и были пугающе бледными.
– Давай руки сюда!
Тай присел перед ним, бесцеремонно схватил протянутые руки Гарика, заставив того поморщиться, и спрятал в своих ладонях. Они почти полностью скрыли тонкие бледные пальцы администратора. Тай закрыл глаза. Его голова склонилась над ладонями, которые он держал на уровне своего сердца.
Зримо ничего не происходило, но по сосредоточенному лицу мужчины и едва заметной испарине на виске я понял, что тот явно проводит какую-то энергетическую работу.