– И что, теперь мне надо занять ее место? – напряженно спросила я, тонко раскатывая тесто. – Сразу скажу – я не согласна.
– А тебя и никто не сможет заставить, – успокоил меня он. – Несмотря на то что ты вошла в нашу семью, все равно остаешься переселенкой. А значит, у тебя своеобразный статус в обществе. И принудить тебя что-либо сделать можно только после жалобы в Отдел контроля за переселенцами и последующего разбирательства. Могу тебе сразу сказать, что у матери нет шансов.
– Это радует, – проворчала я, ощутив, как отлегло от сердца.
Уж пардоньте, замуж я совершенно не стремилась. Может быть, потом когда-нибудь, когда встречу того самого человека… Но уж никак не за неизвестного мужика, который купил невесту – а как это еще назвать?!
Я осторожно порезала тесто на полоски и оставила, чтобы немного подсохло. А затем поставила на огонь кастрюлю с водой.
Итак, предпоследний этап! Где там мя-а-асо?
– Но поверь, мать сделает все, чтобы ты подчинилась, – продолжал просвещать меня мой ценнейший, как оказалось, братец. – Сначала попытается втереться в доверие и склонить на свою сторону, когда поймет, что это не работает, в ход пойдут угрозы. Просто запомни: все они – пустой звук. Она ничего не может тебе сделать – ни запретить, ни заставить, ничего. Даже денежного содержания лишить не может, так как оно компенсируется из казны.
– Кстати, сколько? – заинтересованно спросила я, осторожно нарезая мясо на небольшие куски.
Не, ну надо же знать сумму! В моей голове этих сведений нет, увы. А то с матери станется соврать, чтобы добиться моей сговорчивости.
– Сто золотых в месяц.
– Это много? – уточнила я, пересыпая порезанное и немного подсоленное мясо на нагревшуюся сковороду.
– Дай сообразить… – Чарльз задумался. – Скажем так… Этих денег на жизнь хватит. Да, для ежедневных вечеринок, походов по магазинам, дорогих нарядов, сшитых на заказ, и прочих безумных трат ста золотых будет мало. Но на необходимое – еду, жилье, если надумаешь съехать, кое-какую одежду – вполне достаточно.
– Вот и чудно, – улыбнулась я, высыпая к мясу порезанные грибы. – Я привыкла жить экономно. Но давай вернемся к нашим баранам. Я действительно похожа на Айрину?
– Да, – без раздумий ответил братец. – Только сестра была ярче и красивее, уж прости за прямоту.
– Да без проблем. – Я дернула плечом, осторожно перемешивая мясо с грибами. – Мне нет до этого дела.
Ну, тут я, конечно, покривила душой. Царапнуло, да. Какой девушке понравится, что сравнение с другой прошло не в ее пользу? Но, в принципе, я прекрасно понимала, что не королева красоты. Зато у меня характер легкий и покладистый, вот! А еще я потрясающе – знаю, сама скромность, – готовлю! Уверена, в этом я Айрине могу дать сто очков форы.
– Значит… мать вцепится в меня клещом, раз уж я так похожа на Айрину, – пробормотала я, осторожно переливая соус в сковородку. – Хорошо, буду держать ушки на макушке. А что там с распределением стихий и их влиянием на характеры? – спросила я, посыпая тушево специями.
– Все просто. Думаю, о том, что среди магов есть разделение, ты знаешь.
Я кивнула, выуживая из памяти нужную информацию.
Моностихийные – одни из самых сильных, их было примерно десять процентов от всех одаренных, дистихийные – это большая половина магов, как правило, средней силы. Еще есть тристихийные – сильнее, чем дистихийные, но слабее моностихийных. А еще есть универсалы – маги всех четырех стихий. Их очень мало, и равных по силе им нет.
– Так вот, каждая стихия оставляет свой отпечаток на носителе… – Чарльз вдруг отвлекся и шумно вдохнул воздух. – Слушай, а вкусно пахнет! Неужели будет съедобно?
– Могу поспорить, что ты сметешь все с тарелки. – Я бросила на него лукавый взгляд через плечо. – А вообще, не отвлекайся.
Теперь отварим пасту… Чуть-чуть, чтобы не разлезлась.
– Посмотрим-посмотрим, – пробормотал он, а затем все же вернулся к интересующим меня сведениям. – В ди- и тристихийных магах это влияние не настолько сильно заметно. Так, огонь, как правило, дает некоторую вспыльчивость и категоричность, земля – спокойствие и целеустремленность, воздух – легкость характера и смешливость, а вода – мягкость и отстраненность. Но у моностихийников качества стихий в характере намного сильнее и часто переходят в негативные. Например, у Айрины категоричность переросла в высокомерие и презрение ко всем, кто не так одарен, как она.
– Например, к тебе? – рискнула предположить я, выкладывая лапшу на тарелку.
– Именно. – Голос моего новоиспеченного братика помрачнел.
– Ну тогда я была права. – Я осторожно выложила на лапшу несколько ложек соуса с грибами и мясом. – Влияние матери – это одно, но ваша Айрина и сама была не подарочком. Так что семена упали на благодатную почву.
– Может быть, – тихо отозвался Чарли.
– Кушать подано! – возвестила я и поставила перед ним тарелку с тем, что у нас в мире называлось пастой.
Опасливый взгляд, которым братец наградил блюдо, заставил меня тихонько захихикать. Ну и лицо у него! Можно подумать, будто я ему яду подсунула!
Тяжелый вздох, и Чарльз решительно взялся за вилку. Я, сев напротив братца, с интересом наблюдала за его мимикой. Как пить дать настроен съесть совсем чуть-чуть, восторженно похвалить, но с сожалением сообщить, что не голоден.
Первый кусочек братец засовывал в рот с таким мученическим видом, что я начала кусать губу, чтобы не рассмеяться. А когда в его глазах вдруг засверкал восторг и он хищно взглянул на тарелку, не сдержалась и звонко рассмеялась.
Паста исчезла с такой скоростью, будто передо мной был не аристократ фиг знает в каком поколении, а обычный человек.
– Ай-яй-яй, и где твои манеры, – с напускной строгостью попеняла я ему. – Разве лорду позволено так жрать, а, Чарли?
– Будем считать, что я сейчас не лорд, а самый обычный парень, – подмигнул он. – И очень надеюсь, ты меня не выдашь. Иногда, знаешь, хочется отринуть все эти условности и побыть просто человеком.
– Без вопросов, я могила, – серьезно пообещала я.
– Но… слушай, это нечто! – Искреннее восхищение в его глазах мне польстило. – Ты действительно очень вкусно готовишь!
– А ты мне не верил, – самодовольно ухмыльнулась я и погрозила ему пальцем. – Верить сестренке надо, Чарли!
– Ладно, ладно! – рассмеялся братец, выставив вперед ладони. – Я уже понял, что ты не на пустом месте свою мечту лелеешь. Может, даже и получится, кто знает?
– Получится, обязательно, – твердо произнесла я и решила вернуться к теме: – Поправь меня, если ошибаюсь… В ближайшее время мне на уши будет навешана тонна лапши, причем с единственной целью: заглядывать… матери в рот и слушаться во всем. Так?
– Навешать лапши?.. – растерянно переспросил Чарльз.
– О, прости, – поморщилась я. – Выражение из моего мира. Означает, что человек обманывает.
– Интересно, – нейтрально проговорил он. – В целом да, так и будет. Так что лучше всего любые сведения из уст моей матери перепроверяй.
– Хорошо, спасибо, буду начеку, – кивнула я. – И еще… Та женщина, которую мы видели в Управлении. Профессор и маркиза, как же ее звали…
– Арлайн Ольвери? – уточнил Чарли.
– Да, она! – облегченно выдохнула я и благодарно ему улыбнулась: – Спасибо! Как мне с ней встретиться?
– Когда будешь учиться в Академии, встретишься обязательно. Она – мономаг воздуха, единственный на все учебное заведение. Так что ведет у воздушников практики, а значит, ты на ее пары точно попадешь.
– В Академии я появлюсь только в следующем учебном году, после того, как пройду программу подготовки переселенца, – недовольно заметила я. – А ждать больше года – это слишком.
– Хм, а зачем она тебе? – нахмурился он.
– А я разве не говорила? – удивилась я. – Это же она меня тогда, в лесу, спасла.
Темные брови Чарльза взлетели, а затем брат вдруг расхохотался.
– Эй, чего смешного! – недовольно прошипела я и толкнула его в плечо.
– Все смешно, – сквозь смех сказал он. – Я-то думал, тебя какая-то посторонняя женщина спасла… Мира, тот отряд, которого ты испугалась, когда выбежала из лесу, – это люди маркизы. Они собирались прочесать лес, потому что твой портал в Храм оборвался именно над ним. И тут сама ты прямо к ним в руки вывалилась!
И опять рассмеялся.
– Погоди, погоди, – медленно произнесла я. – То есть я испугалась тех, кто на самом деле пришел меня спасать, а потом умоляла о помощи командира отряда?
– Именно, – с улыбкой подтвердил Чарли.
Мне стало как-то неловко. Словно я себя дурой выставила… Но быстро пресекла это. В конце концов, я сбегала от погони, а у тех мужиков на мордах не было написано «Пришли спасать переселенку». Стыдиться мне нечего.
Кстати, теперь понятно, почему мои похитители решили перенести ритуал. Осознали, что меня ищут, и заторопились. Удачно же для меня все сложилось…
– Глупо вышло, ну да ладно, – пожала я плечами. – И тем не менее поблагодарить ее все равно хочу.
– Попробую помочь. Начнется учебный год, подойду к ней с просьбой.
– О, я буду тебе очень признательна!
– Лучше опять накорми, – подмигнул мне братец, и я сочла это лучшим комплиментом.
Потом мы решили, что стоит освободить кухню работникам, а то они еще с обедом не успеют. И тогда… наша мать взбеленится. Так что мы попросили сделать нам еще чаю и переместились обратно в мою гостиную. Болтали о всяких пустяках и мелочах. Чарли рассказывал много полезного о месте, в котором мне теперь предстоит жить. Заодно я решила выяснить, на что способна моя новоиспеченная семейка. Наш отец оказался мономагом воздуха, был главой государственного Отдела артефактов. Мать – тримаг, огонь – земля – воздух. Светская львица, занимается в основном благотворительностью и всякими дамскими комитетами. В общем, такая себе типичная леди, жена высокопоставленного лорда. Сам Чарли был, как уже упоминал, тримагом, как мать, но сочетанием вода – земля – воздух. Оно и видно, что огня в нем нет. Спокойный, серьезный, неконфликтный, и вообще – душка.
Чарльз мне нравился. И чем больше я с ним общалась, тем сильнее он мне нравился. Такой… настоящий старший брат. Словно кто-то подсмотрел в моей голове собирательный образ брата мечты и воплотил в этом конкретном парне. И то, что он тянулся ко мне, тоже подкупало. Чарли явно не хватало душевного тепла в этом холодном и заключенном в оковы тысячи правил доме, так что я была намерена стать его личным солнышком. И да, уже предчувствую, что его пассии будут проходить мой тщательный отбор, потому что нельзя, чтобы такой прекрасный мужчина достался какой-то идиотке! Кажется, я это уже говорила?.. Неважно.
Чарли ушел от меня уже ближе к вечеру. У него были дела в городе, плюс мне скоро предстояло выдержать свой первый серьезный бой в этом доме. Чаепитие с… матерью. А значит, надо было настроиться и подготовиться.
Когда часы на стене спальни показали без пяти шесть, в дверь постучали.
– Леди, ваша мать приглашает вас в малую гостиную, – сообщила Рина. – У вас есть еще полчаса до назначенного времени, давайте я все же помогу вам переодеться в подходящий наряд и сделаю прическу.
– Не стоит, Рина, – остановила я ее. – Я не собираюсь переодеваться в какое-то помпезное платье. Пойду так, как есть.
– Но, леди… – растерялась горничная. – Леди Шейла особенно настаивала на том, чтобы я просветила вас по поводу правил, принятых в этом доме…
– Я собираюсь соблюдать только те из них, которые не противоречат здравому смыслу и моим собственным убеждениям, – отрезала я жестко. – А переодевание по сто раз в день – излишество. Тем более что я не на светский прием на сто персон иду, а всего лишь на приватное чаепитие с… собственной матерью.
Нужно привыкать, и побыстрее, называть ее так… Я должна выглядеть адекватной и трезвомыслящей, а не идиоткой, не вышедшей из пубертата, готовой сопротивляться всему только потому, что оно исходит от старших. А сопротивляться мне придется много… Потому должны быть вещи, в которых проявится моя покладистость и способность договариваться.
– Вашей матери это не понравится, – несчастно сообщила горничная.
Кажется, она переживала, что ей влетит из-за самоуправства хозяйки.
– Не переживай. – Я подошла к ней и ободряюще положила руку на плечо. – Я не позволю матери тебя обидеть. Не забывай, я переселенка. А значит, у меня особый статус.
– Надеюсь, вы понимаете, что делаете… – прошептала девушка.
– Очень хорошо понимаю, – уверенно отозвалась я и решительно скомандовала: – Веди!
Рина привела меня на первый этаж, так что я почти повторила наш с Чарли утренний путь. Вот только в одном ответвлении в этот раз пришлось свернуть в другую сторону. Буквально минута – и я на месте.
Малая гостиная поражала своими размерами. Здесь можно было свободно закатить вечеринку человек на двадцать. Да еще и место осталось бы, чтобы потанцевать. Интересно, а какова тогда большая?!
– Милая, я так рада тебя видеть, – проворковала леди Шейла, поднимаясь из помпезного кресла, обитого темно-красным бархатом.
Она окинула меня беглым взглядом и недовольно поджала губы.
– Рина, – вперила тяжелый взгляд в мою горничную, – я разве не просила проследить, чтобы леди Мирослава была подобающе одета?!
А звучит-то как! Словно я умудрилась на светский прием в пижаме прийти, честное слово!
Рина стушевалась и принялась бормотать что-то в свое оправдание.
Так, срочно нужно брать дело в свои руки!
– Не беспокойтесь, она мне все передала, – спокойно, но твердо сказала я. – Не переодеваться было моим и только моим решением. Ты можешь идти, – ободряюще улыбнулась я Рине.
Она метнулась взглядом к… моей матери, но та была слишком занята, рассматривая меня, чтобы еще обращать внимание на прислугу. Так что горничная тихонько облегченно вздохнула и торопливо вымелась прочь.
– Мирослава, милая, – вдруг улыбнулась леди Шейла и, подойдя ко мне, взяла под руку. – Я понимаю, тебе сложно… Но для тебя же будет лучше, если ты с первого дня станешь следовать правилам. Проще будет потом, после выхода в свет.
О, начинается. «Нет-нет, у меня нет намерения прогнуть тебя под себя! Просто так тебе будет лучше!»
– Зачем мне выходить в свет? – в лоб спросила я, ошарашив ее.
– Но как же! – воскликнула она. – Ты – моя дочь, часть нашей семьи! Конечно, ты должна участвовать в светской жизни Шейлары.
– Насколько я знаю, для переселенцев это необязательно, – невозмутимо парировала я, сразу показав, что лапши мне на уши навешать не удастся. – И я могу принимать решение сама. Простите, но подобное меня не интересует, так что можете на меня рассчитывать лишь на семейных мероприятиях и на сезонных императорских балах.
Такое ощущение, что «мама» и «мать» окончательно отделились в моей голове друг от друга. И если первое слово так и осталось самым светлым и чистым, то второе… из «мачехи» трансформировалось в «противника». Именно так я и воспринимала эту властную женщину, которая хотела поломать меня под себя прямо сейчас.
– Мне печально, что ты так сразу от нас отделяешься, – скорбно поджала губы она и, вернувшись в кресло, приняла грустную позу. – Я так надеялась, что ты и правда станешь мне дочерью…
Видимо, предлагать садиться строптивой переселенке никто не собирался, потому я решила обнаглеть и присела на диванчик рядом с креслом сама. И доверительно сказала:
– Ну почему же… Я согласна быть вам дочерью. Я даже согласна называть вас матерью. Поверьте, со мной можно договориться. Но договориться, а не иначе. И я вполне могу следовать правилам. Но только в том случае, если эти правила имеют смысл. Например, в том, чтобы называть вас – матерью, вашего мужа – отцом, а сына – братом, я вижу смысл. А в том, чтобы переодеваться в официальный наряд для чаепития с вами, – нет.
Мать все еще изображала скорбь, но я ощущала на себе ее пристальный, тяжелый взгляд.
Леди Шейла Ашай пыталась решить, что теперь со мной делать. Предполагаемый послушный инструмент оказался с характером и претензией. Да еще и права качает.
И я была готова поставить на кон любимую сковородку, оставшуюся дома, что так просто она не сдастся.