Юноша восхищёнными глазами смотрел на Марту, свою мечту – несравненную ни с кем женщину. Марта улыбалась. Она стала часто улыбаться с тех пор, как у неё поселился Ванюша. Значит, чем-то он смягчил её душу, разогрел. Впрочем, где бы он ни появлялся, у большинства людей – мужчин и женщин, молодых и старых, светлели лица.
Проводив Алису до дома, Иван приобнял её, поцеловал в щёчку и, пожелав успехов на музыкальном поприще, направился на автобусную остановку.
На следующий день с тортом, конфетами, печеньем и самым дорогим подарком уже от Марты – двумя пачками индийского чая, Иван поехал хвастаться дипломом к Руфе. Та ожидала этого события со дня на день и за чашкой «наваристого» чайку со сладостями порадовалась за Ванюшу – обняла его, поцеловала. Иван тоже в долгу не остался: «благословил» Руфу на жизнь с сорокалетним вдовцом, который не так давно к ней прибился. И правильно, ведь одинокое дерево, которому не с кем обняться корнями и то, наверное, быстрее сохнет. А что говорить о человеке.
Покидал Иван милый его сердцу дом, который всегда помнил, и в который всегда тянуло, с грустью. Правду говорят: сладок дым Отечества, а оно, это самое Отечество, начинается с родного дома. И не важно, какой этот дом – большой или маленький, особняк или хилая избёнка.
Глава 7. Да!
В райвоенкомате Ване сказали, чтобы ждал повестку в конце октября. И он ждал этого часа.
Марте, наоборот, не хотелось, чтобы постоялец, к которому она привыкла за этот год, покидал её дом. И поговорить будет не с кем, поспорить….
В последнюю субботу сентября, как только он пришёл из института, куда поступил и учился на вечернем отделении, Марта накрыла в гостиной парадный стол (в будни они завтракали и ужинали на кухне). В бокалах искрилось сухое вино – для аппетита, как сказала Марта. Юноша последнее время был весел с ней, ухаживал, говорил комплименты. Этот вечер не был исключением. Потом, как бы ненароком, начал говорить о том, что ему со дня на день в армию, а письма писать ему никто не будет.
– Все солдатики будут читать письма, – нарочито тоскливо заговорил он, – а я…
Неожиданно он опустился на колени перед женщиной.
– Марта, выходи за меня замуж, будешь писать мне письма. Почему ты не хочешь стать моей женой?
Она сказала игривым тоном:
– Ваня, ты на глазах растёшь. Всего год назад, был робок, стеснителен, а сейчас… – Сделав паузу, шутливо прикрикнула на него: – Ну-ка, садись за стол.
– Не сяду, пока не скажешь, – также шутливо ответил он, – что согласна стать моей женой.
– Если бы не твоя армия, куда ты собираешься как на праздник, получил бы за своё плохое поведение. – Вдруг она посерьёзнела. – Ваня, скажи мне, только честно, чем я поразила твоё воображение, что ты влюбился в меня?
– Всем: глазами, фигурой, волосами. Кроме всего, ты умная, с тобой интересно поговорить. И вообще, когда любишь, то любишь человека всего. Как тут объяснить, всё разложить по полочкам? На стройке, например, ясно – это кирпич, это раствор. А здесь? Но если честно, я почти с детства мечтал о такой женщине, как ты. Ты – это моя мечта.
– Нет, я всё равно тебя не понимаю. Ты только начинаешь жизнь, привлекательный, уже хороший строитель, боксёр. Да ты только подмигни, за тобой стая девушек бросится – выбирай. А тебе и выбирать не надо – я видела, как ты на Алису смотрел. И она не могла не понравиться: красивая, умная, нежная – в этом я не сомневаюсь, потому что отлично знаю её мать. А ещё, Ванюша, она девочка, ты хоть понимаешь, что это такое? – Марта строго посмотрела на него.
– Не нужна мне никакая девочка, – недовольно произнёс он. – Ни сегодня, ни через сто лет. – Он вздохнул-выдохнул, что делал всегда, когда волновался или был чем-то недоволен. – Но поскольку ты напрочь отвергаешь меня, то я с радостью ухожу в армию, где целыми днями буду заниматься боксом. За два года я многого могу достичь, потому что там на уме будет только голый спорт. А насчёт института я ещё покумекаю, стоит ли мне продолжать учёбу. После армии, как мне на работе сказали, меня поставят бригадиром строительной комплексной бригады – это более сорока человек. От должности мастера я отказался заранее – там одни бумаги, а бригадир – живая работа.
Марта слушала его, нахмурив брови. «С характером паренёк». Когда он замолчал, спросила:
– Ты окончательно всё это решил?
– Да! – последовал твёрдый ответ.
– А что тебя смягчит, чтобы ты поступил по-моему? То есть меньше занимался боксом, а больше учёбой. Я хочу, чтобы ты обязательно продолжил учиться после армии.
– А почему тебе не нравится, если я боксом после армии буду заниматься, в то же время буду бригадиром работать? Мне, например, нравится работать даже простым каменщиком, а бригадиром ещё и ответственно, а главное интересно. Это не мастером или прорабом, где одни бумаги и процентовки. Чего там интересного?
– Ваня, – также твёрдым голосом произнесла Марта, – я хочу, чтобы ты был инженером-строителем. Ты любишь строительство, а поскольку ты лидер по характеру, из тебя может получиться хороший руководитель. – Помолчав немного, спросила: – Что мне сделать для тебя, чтобы ты выполнил мою просьбу?
В его глазах мелькнула хитроватая улыбка.
– Я же тебе говорил: если станешь моей женой, значит, я буду выполнять все твои просьбы.
– Это точно? И прекратишь занятия боксом?
Пауза. И глаза в глаза.
– Марта, так нельзя, хотя бы….
Не дав ему договорить, она снова спросила:
– Нет, ты мне ответь: ты не будешь заниматься боксом, если я скажу: да!
– В армии меня не будут спрашивать. Там…
Марта опять его перебила:
– Армия – это армия. А я тебя спрашиваю: после армии ты будешь учиться? А бокс… бокс оставим на потом. Ты же знаешь, я боюсь, что постоянные удары по голове… Ванюша, это вредно. Ну, как, договорились мы с тобой?
У юноши появилось ощущение жжения где-то в районе живота, взволнованно трепыхнулось сердце. Он почувствовал приближение чего-то особенного. Голос дрогнул:
– Я выполню все твои условия.
– Даёшь слово?
– Даю.
– В таком случае я говорю тебе: да.
Ивану не стоялось на месте.
– Значит, ты согласна стать моей женой? – Он чуть было не дал «петуха», к счастью, вовремя снизил тон. – И прямо сегодня? – Он сияющими глазами смотрел на неё. «Неужели это случится?!»
– Да, Ванюша, – тихо сказала она. – И надеюсь, что ты тоже не забудешь своё обещание.
Иван подошёл к Марте. И не как «мальчик», а почти что муж. Обнял её – она ничего не сказала. И так, не отрываясь друг от друга, они и двинулись по гостиной в каком-то непонятном танце. Наконец Марта откинула голову назад и, с трудом сдерживая волнение, надтреснувшим голосом произнесла:
– Ваня, пошли. Я готова… выполнить своё обещание.
…………………………………………………………
Марта лежала на боку, уткнувшись лбом в мужское плечо – сильное, мускулистое. Иван ласково поглаживал любимую по голове.
– Марта, может, с моей стороны не очень удобно, но я спрошу: почему ты ничего не говоришь насчёт предохранения? Я не большой знаток, конечно, но слышал…
– Ванюша, извини, но не могла я забеременеть последние годы. Так что не переживай, мой юный гражданский муж.
Он слегка дёрнулся:
– Почему гражданский. Что это за муж?
– Когда мужчина и женщина ведут совместное, так скажу, хозяйство, но официально не зарегистрированы, брак в этом случае называют гражданским. И ты теперь можешь смело называть меня гражданской женой.
Иван повернулся лицом к своей гражданской жене:
– Мартушка, я давно хочу спросить: почему тебя так назвали? К твоей внешности, по моему разумению, больше подходит другое имя, например, Зульфия.
Она засмеялась:
– Меня назвали Мартой потому, что я родилась первого марта. Марта Фаридовна, звучит?
– Лучше бы звучало Зульфия. Мне очень нравится это имя: Зульфия, Зуля, Зуленька. По-татарски Зульфия, а по-русски Зоя, Зайка. Но я буду тебя ещё и Весной называть.
– Согласна, мой юный гражданский муж.
Иван улыбнулся; в голосе возлюбленной он не услышал иронии. Нет, ни в словах, ни в мыслях у Марты не могло быть иронии, она и в самом деле чувствовала, что с появлением в её доме Ванюши у неё в душе расцвела весна.
Рано утром, пока его гражданская жена готовила завтрак, Иван лежал в семейной постели и вспоминал вчерашний вечер, ночь. «Как она сдерживала себя во время массажа? – размышлял он. – Я думал, она холодная, а она вон какая, погорячее своей сестры. Да, сколько в ней всего: страсть, терпение, сдержанность…»
Глава 8. Гражданская жена
После того, как Марта дала согласие Ивану стать его гражданской женой, их вечера могли быть образцом для молодожёнов. Они улыбались друг другу, говорили ласковые слова, обнимались, целовались. А постель – она для них была истинным наслаждением, где «молодожёны» проявляли чудеса стойкости и, конечно же, страсти. Порой кто-то из них шутил: а вот так, кажется, мы ещё не пробовали…
Марта поражалась своему неудержимому, эмоциональному подъёму – раньше с ней ничего подобного не случалось. У неё даже работа отошла на задний план – мысли были заняты только им, Ванюшей. Он тоже стал другим: с одной стороны ему хотелось казаться более серьёзным, но оставался таковым лишь на работе, зато тренировки по боксу пропускал одну за другой. Не из-за клятвы ли Марте? Вот в армии… Пока же он, как бы имел право на тренировки, но данным ему «правом» не пользовался.
Однажды вечером он нечаянно сказал, что ему буквально на днях идти в армию. Марта вздрогнула: она думать боялась на эту тему. Но деваться некуда, поддержала разговор и даже пыталась улыбаться. Хотя Ваня заметил на её лице грусть.
– Мартушка, почему ты так печальна? Не грусти, я буду к тебе приезжать. – И вдруг, будто вспомнил чего-то: – Да, ты говорила как-то, что твой покойный муж разбился на «Яве». Извини, пожалуйста, но как это произошло? У меня с детства мечта – купить себе именно этот мотоцикл.
Женщина испуганно посмотрела на Ивана:
– Никогда в жизни! – чуть ли не выкрикнула она. – Ваня, я прошу, давай мы с тобой никогда не будем говорить о мотоциклах – я их ненавижу. И не только потому, что на мотоцикле разбился мой муж, но и потому, что на «Яве» разбился мой первый жених, ему было семнадцать… мне, кстати, тоже. Так получилось, что я хотела прокатиться с ним, но он сказал: сейчас съезжу в одно место на десять минут, потом покатаемся. Не покатались. – Марта склонила голову и через мгновение, посмотрев на Ивана, сказала: – А позднее у моей подруги разбился муж. И тоже на «Яве». Но в том, что у меня разбился муж, в этом я себя считаю виноватой, поскольку счастье только в работе видела. Именно по этой причине муж нашёл себе увлечение – мотоцикл.
– Да-а, – Иван задумался. Потом сказал, то ли в шутку, то ли всерьёз: – А мог найти и другое увлечение – женщинами.
Марта грустно усмехнулась:
– Может, это было бы лучше. И в какой-то момент, возможно, мы бы нашли взаимопонимание. Но, к сожалению, все мы учимся на своих ошибках, а не на чужих. И опять же, к сожалению, слишком поздно.
– Марта, я со страхом думаю иногда: если бы не определённые стечения обстоятельств, мы бы с тобой, наверное, не встретились.
Она сосредоточенно посмотрела на него и сказала:
– Думаю, мы бы с тобой всё равно где-нибудь встретились, потому что не встретиться мы никак не могли.
– Вот и я того же мнения, мой вечный весенний праздник, моя неповторимая, самая дорогая мне женщина. – Иван вдруг засмеялся. – И встретились бы мы с тобой, наверное, в художественном музее, разглядывая картину художника Крамского «Неизвестная».
– И такое возможно.
– Марта, всё забываю тебя спросить: я обратил внимание, что ты последнее время не куришь. Неужели всё-таки на мои уговоры поддалась?
– В том числе и на уговоры, – таинственно улыбнулась она. – Ты доволен моим ответом?
– Очень.
Через несколько дней после этого разговора, в конце октября, Молодцов получил повестку из райвоенкомата: его призывали в армию. Проводы в армию чаще всего проходят, как свадьба: с вином, песнями… У Вани было так: он пришёл с гостинцами к двоюродной тёте, которую почитал как мать или, во всяком случае, как самую близкую родственницу. И хотя последнее время заглядывал к ней реже, но звонил довольно часто – Марта помогла ей в своё время поставить телефон.
Ваня, Руфа и её сожитель посидели за столом, попили чаю. Но стоило Ване встать, как тётя со слезами бросилась ему на шею, говоря слова благодарности: и за постоянные подарки, и за дом, в котором она живёт. Много добрых слов она сказала своему любимцу.
Этим же вечером Марта старалась держаться бодрой, хотя с трудом сдерживала себя. А утром, когда Ваня уже стоял с рюкзаком на плече, она, как и Руфина вчера, бросилась ему на шею. Он начал успокаивать её, целовать. Перед тем как покинуть эту квартиру, он прижал к себе любимую женщину.
– Ваня! – вскрикнула она. И замолчала, прикусив губу; в её глазах стояли слёзы, потом ручейком покатились по её бледным щекам.
– Марта, не плачь.
Она схватила его за руки, стала осыпать их поцелуями, то одну, то другую.
– Ваня, Ванечка, я люблю тебя, люблю. – И снова стала целовать его руки, поливая их своими слезами. – Ванюша, приезжай, постарайся, служи хорошо, – несвязно лепетала она.
Так и осталась Марта в памяти Ивана – с безутешной болью в глазах.
Глава 9. Армия
На областном призывном пункте, куда свезли новобранцев из многих районов области, Иван был уверен, что его сегодня же отправят в спортроту. Куда именно он не знал, но ещё летом в военкомате ему сказали, что будет служить недалеко от дома.
Проходит день, он томится в огромной казарме, где днюют и ночуют такие же, как он – будущие защитники Родины. Кому-то везло: сегодня приехал, сегодня и уехал с «покупателем». Куда – это секрет для призывников. Молодцов попытался выяснить, но офицер, к которому он подошёл, просто отмахнулся: не до тебя, мол. А на призывном пункте столпотворение: где-то пьют, спорят; где-то под гитару поют, веселятся; в дальнем углу за грудки схватились…
Лишь на третьи сутки его и ещё несколько человек повели на медкомиссию.
После медкомиссии человек сто – в их числе Иван – построили, вывели за территорию призывного пункта, посадили в автобусы и повезли в аэропорт.
Прилетели на какой-то аэродром в Подмосковье. Не дав как следует размяться, посадили на другой самолёт. Прошел слух, что летят на Дальний Восток. «Что-о?! – про себя завопил Иван. – Какой Дальний Восток?» И вспомнил, как мельком видел своего тренера в райвоенкомате – тот разговаривал с майором. Тренер, заметив своего ученика, отвернулся. Как он сказал Ивану недели две назад? «Редко стал посещать тренировки, Ваня. Я столько сил в тебя вложил, а ты… Думаю, тебе полезно от бокса отдохнуть». А до этого тренер ругался, говорил, что Иван не оправдал его надежд. Должен чемпионом Советского Союза в этом году стать, а у него то техникум, то институт. «Отдохни, студент». Неужели всё-таки тренер оказал ему медвежью услугу?
А самолёт летит уже час, два… Кто-то из новобранцев пустил слух: сначала летим до Хабаровска, затем поездом до Советской Гавани, что на берегу Татарского пролива. И все, кто в самолёте, попадут в авиационную школу механиков. Иван недовольно хмыкнул: «Нашли, кого учить на авиамеханика, в стройбат – другое дело». Но он взял себя в руки, надеясь на месте узнать, мол, как это: почти мастер спорта по боксу, плюс строитель, а его – в авиационную школу. Думал он и о Марте: она будет ждать его в самое ближайшее время. Спортсмены обычно минимум раз в месяц приезжают домой. «Обманул я Марту. Не придётся мне скоро приехать».
Наконец многочасовой перелёт закончился приземлением в Хабаровске. Слух подтвердился. Отдохнув в одной из воинских частей, новобранцев повезли на поезде дальше, но не до Советской Гавани, а немного ближе – до порта Ванино. Затем пешим ходом до пункта назначения – военного городка.
Будущих курсантов авиационной школы привели в баню. Иван был в недорогой куртке, но хороших брюках, а на ногах – почти новые чешские ботинки «Цебо». Всё это узрел сержант, спросил вежливо: «Свои вещи домой будете отсылать?» – «Нет», – ответил Иван. Хотя практически все укладывали гражданскую одежду в посылки, выданные интендантской службой. Иван, обиженный тем, что его загнали в такую даль, не думал о каких-то шмотках. «Если вам подойдёт что-то из моих вещей, – сказал он сержанту, – забирайте». Тот прикинул на глазок размер ботинок и брюк, и, забрав подарок, ушёл.