2. Возрастание роли сферы услуг (до 70–80% ВВП) на базе удов летворения не только стандартных естественных нужд (питание, жилье, одежда), но и ранее не известных и вновь созданных потребностей человека (развитие и самореализация личности, увеличение продолжительности трудоспособной жизни, мобильный, оперативный и практически бесплатный доступ к информации и коммуникациям). При этом ограничение избыточного потребления приводит к снижению прироста ВВП в развитых странах с 4–5 до 1–2%, а в развивающихся – с 9–10 до 6–8% в год.
3. Формирование нового технологического уклада, соединяющего нано-, био-, информационные и когнитивные (управление деятельностью и поведением человека) технологии. Механическая обработка предметов труда заменяется их преобразованием на атомно-молекулярном и клеточно-генном уровне. Новый Кондратьевский цикл, по прогнозу экспертов, позволит размещать производство безотносительно к источникам традиционных видов природного сырья, заместить гигантские заводы высокотехнологичным малым и средним бизнесом в малых городах и селах. Это особенно важно для России, где из 150 тысяч деревень в 30 тысячах уже не осталось постоянного населения. Главное место в себестоимости займут не материальные и транспортные издержки, а обучение кадров, энергообеспечение, оплата труда и социального пакета специалистов, создающих в том числе дома без применения наемного труда, алгоритмы для производства материалов и готовой продукции по индивидуальным заказам.
4. Преобразование природы и структуры капитала как самовозрастающей стоимости. Наряду с материальным (основные фонды) и финансовым особое значение приобретает нематериальный капитал – инновационный (новые технологии, методы организации производства и управления), социально-организационный (уровень самоорганизации и взаимодоверия хозяйственных субъектов), человеческий (образование, квалификация, здоровье, трудовая и предпринимательская активность и этика), репутационный (гудвилл, измеряемый разностью капитализации и цены материальных активов).
Человеческий и социальный капитал определяет различия в производительности труда, секторальной структуре экономики и рынке труда. Это подтверждают конкретные исследования [41] и эконометрические модели, разработанные в Гарварде [42]. Россия по уровню образования и гендерного равенства занимает 41–42-е места, но по общему развитию человеческого потенциала – лишь 65-е место среди 109 стран из-за низкой средней продолжительности жизни, патентной и публикационной активности. Нематериальные активы на балансе фирм США и ЕС достигают 50–80%, а в России лишь 1–3%.
Реформы образования в России пока не привели к существенному улучшению его качества. Университеты должны органично соединять функции конкурентных производителей услуг для рынка труда и некоммерческих проводников новой инновационной культуры.
Экономика нематериальных активов требует нового правового механизма, при котором пучок прав собственности включает социально-экологические обязательства по использованию общественных ресурсов в интересах общества. К 2012 г. действовало более трех тысяч международных инвестиционных соглашений с обязательствами по корпоративной социальной ответственности, экологии и устойчивому развитию региона. Развивается третий (наряду с частным и публичным) сектор экономики – некоммерческое социальное предпринимательство.
5. Новая природа конкуренции и модель фирмы, которая превращается из автономной отраслевой микроэкономической структуры, производящей и реализующей товары и услуги, в участника мезоэкономической цепи поставок и создания стоимости. На базе долгосрочных контрактов здесь планируется и организуется научно-производственный цикл на определенном сегменте рынка. Иерархическая система вертикального подчинения заменяется сетевой структурой – договором равноправных агентов сети (кластера) о ценах и условиях взаимопоставок, распределения общей прибыли и т. д. Отраслевая специализация (по происхождению и методам обработки сырья) уступает место сегментной (по рынкам потребления продукции).
Современная сетевая теория фирмы [43] связывает ее устойчивость с освобождением от бюрократии клик фондового рынка (stock market bureaucracy) и формированием новой корпоративной системы. Аутсорсинг, сетевая логистика, специализация на ключевой компетенции создают гибкое производство (Agile Manufacturing) [44], освобожденное от вспомогательных и обслуживающих цехов. От вертикальной интеграции, при которой поставщики товаров и услуг фиксированы и использовать преимущества глобальной конкуренции невозможно, крупные компании переходят к горизонтальной, оставляя за собой лишь стратегическое планирование, инжиниринг, логистику, сборку конечной продукции, ее послепродажное обслуживание, выбор на конкурсной основе поставщиков из различных стран. Всемирный банк в 2012 г. впервые провел анализ неакционерного сектора мировой экономики, представленного цепями поставок, альянсами фирм, управляющими компаниями и другими сетевыми структурами. Они объединены общностью логистики и нематериальных активов, а не имущества.
Для инновационного капитализма характерна кооперативная конкуренция, в которой война всех против всех заменяется сотрудничеством конкурирующих фирм в совместных инновационно-инвестиционных проектах. Это требует создания новой патентной системы, стимулирующей обновление производства, а не бесконечные тяжбы по поводу его имитации [45].
6. Новая роль государства в инновационной экономике, означающая не увеличение или уменьшение, а коренное изменение структуры публичных расходов. Во Франции они составляют 56%, в Италии и Великобритании – 50%, Германии – 45%, Испании и США – 40% ВВП [46].
Либертарианцы предрекали банкротство стран Скандинавии, где значительные социальные обязательства государства компенсируются высокими налогами. В Швеции налог на корпорации (более 26%) действительно высок, но благодаря достигнутому уровню социального развития безработица (в 2012 г. 7%), инфляция (1%) и госдолг (35% ВВП) незначительны, происходит рост экспорта и курса кроны по отношению к евро. Финляндия, где высокие налоги обеспечили бесплатное высшее образование, одинаковое качество обучения во всех школах (в отличие от США), – одна из немногих в Европе сохранила наивысший кредитный рейтинг ААА.
В новой экономике государство должно регулировать распределение ренты, финансово-долговой рынок, конкурентоспособность приоритетных секторов, соотношение производительности и оплаты труда, производство общественных благ. Стратегическое целеполагание базируется на установлении социальных стандартов и технологических регламентов, заставляющих хозяйственных агентов, невзирая на прибыль, рационально использовать общественные ресурсы. Необходимо не смягчение финансовой политики (Quantitative Easing), а международное регулирование торговли деривативами и кредитными свопами. Недопустима ситуация, когда в США, по данным Дж. Стиглица [47], 40% прибыли корпорации получали за счет не связанных с производством финансовых манипуляций, а 70% инвестиций вкладывалось в недвижимость.
Важнейшей формой предпринимательства становится общественно-частное партнерство (ОЧП), при котором объект инвестиций не передается в частную собственность и не может быть заложен под кредит. Государство предоставляет инфраструктуру и финансовые гарантии, а отобранные по конкурсу компании выделяют денежные средства и организуют строительство, реконструкцию и эксплуатацию объектов энергетики, транспорта, ЖКХ, водного хозяйства и т. д.
В России развитию ОЧП препятствуют отсутствие федерального закона, непредсказуемость цен и тарифов. Партнерами частного капитала выступают не фонды развития, а госорганы, которые не являются юридическими лицами и не несут перед участниками ОЧП гражданско-правовой ответственности. Необходимо устранить дублирование функций и полномочий госорганов, передать надзорные функции самоуправляемым и страховым организациям, ассоциациям хозяйственных субъектов и потребителей.
По данным Центра правовых и экономических исследований Высшей школы экономики (ВШЭ), каждый третий из 7,5 млн предпринимателей побывал в течение последних лет под следствием, на 16% были заведены уголовные дела, более 90% из них – без исков потерпевших, по решению правоохранительных органов, нередко в интересах конкурентов и рейдеров. Изъятие оригиналов документов и жестких дисков компьютеров блокирует работу компаний, из которых две трети закрылись. Это подрывает предпринимательство как ключевой источник инновационного развития. Противопоставление либеральной и дирижистской концепции не оправданно.
Инновационное государство либерализует хозяйственное законодательство и правоприменение, отказывается от многих надзорно-разрешительных функций и в то же время усиливает глобальное регулирование на основе системы социальных стандартов, технологических и экологических регламентов и финансовых нормативов.
7. Преобразование культуры как совокупности институтов, регулирующих правила и традиции экономического, общественно-политического и бытового поведения, по мнению Д. С. Лихачева, включает религию, науку, образование, нравственные и моральные нормы поведения людей и государства. Инновационное общество отличается высокой степенью доверия между домохозяйствами, бизнесом и властью.
Современная институционально-эволюционная теория, в отличие от детерминистско-индивидуалистической, измеряет связи специфической культуры данной страны, определяющей стратегию модернизации [48]. Негативная и позитивная поляризация поведения в условиях кризиса требует новых форм социально-политического партнерства [49]. При этом увеличение среднего возраста населения, изменение модели семьи и гендерной дифференциации приводят к фрагментации системы ценностей и образа жизни, ограничивают консьюмеризм (Downshifing) и влияние рекламируемых брендов [50, с. 65, 68, 70].
Социальные сети (число пользователей Facebook к 2013 г. достигло одного млрд человек) порождают спад эмпатии (умения сопереживать, концентрировать внимание и т. д.), но в то же время создают неподконтрольные государству социальные связи и общественные движения. Краудсорсинг – новый класс инновационных сетевых систем позволяет привлечь массу заинтересованных людей к определению наиболее актуальных целей развития, экспертизе управленческих решений, контролю за их реализацией, отбору кандидатов на ключевые посты. Переход от представительной (через участие в выборах) к непосредственной демократии в обществе знаний базируется на свободном доступе к информации и инфраструктуре культуры.
Переход к инновационной экономике требует новой индустриализации – создания новых и повышения наукоемкости традиционных производств, обеспечивающих устойчивый спроc на нововведения и эффективную занятость. Рыночный фундаментализм привел США, Великобританию, Россию и ряд других стран к деиндустриализации. Как показано в публикациях [51; 52], вместо сетевой модели, дающей реальную экономию на трансакционных издержках (Incremental innovation), был избран более прибыльный путь – перевод производства в страны с низкой оплатой труда. С 2000 г. США потеряли около 10 млн рабочих мест, 98% одежды ввозится из-за рубежа. В Нью-Йорке промышленность (опора среднего класса) практически ликвидирована. Бухгалтерия, торговые и юридические операции переводятся в другие регионы и страны. В Британских Виргинских островах с населением 30 тыс. человек зарегистрировано, по данным МВФ, 457 тыс. фирм, а на Каймановых островах – 75% хеджфондов мира. Треть населения Нью-Йорка, занятая в информатике, финансах, науке, юриспруденции, медицине, имеет высокие доходы, но две трети заняты в торговле, общественном питании и других сферах услуг, получая 20–30 тыс. долл. в год, из которых до половины уходит на оплату жилья. Эксперты настаивают на развитии в штате точного приборостроения, отделки тканей, трехмерной печати и т. д., чтобы создать и обновить 3,8 млн рабочих мест. В США в целом дорогостоящими услугами (финансы, инжиниринг, архитектурное планирование и т. д.) занято лишь 300 тыс. человек. Крупные ТНК («Форд», «Сименс», «Шарп», «Моторолла», «Рено-Ситроен» и т. д.) сокращают число сотрудников.
Различные страны используют свои конкурентные преимущества для поиска особых путей перехода к социально-инновационной экономике. В США применяют финансовую ренту для введения новых экологических и технологических нормативов, реформы образования и т. д. Страны Скандинавии, Германия, Канада, Австралия развивают экологические и высокотехнологичные сектора экономики на базе активной государственной поддержки и наименьшей социальной дифференциации. Германия, Австрия, страны Северной Европы в процессе аутсорсинга сохранили у себя инжиниринг и другие ведущие звенья цепей поставок. Дания стала мировым лидером по разработке и производству энергоэффективного оборудования, а Швеция – по использованию возобновляемых источников энергии (к 2013 г. – 50% энергобаланса) и строительству энергоэффективных зданий.
Новая индустриализация в Китае основана на переходе от развития на базе дешевого труда, минимальных экологических, пенсионных и медицинских расходов, массового освоения зарубежных разработок к созданию стратегических отраслей с собственной логистикой (экологическая и энергосберегающая техника, информатика, биотехнологии, новые материалы и т. д.). Китай превзошел США по доле на мировом промышленном рынке (к 2013 г. более 30%), инвестициям в чистую энергетику (473 млрд долл. по плану на 2013–2017 гг.). Petro China, China Unicom заняли в 2012 г., по данным Всемирного банка, пятое и восьмое места в списке крупнейших компаний мира.
Турция, несмотря на отставание в области технологий и гигантский разрыв в уровне жизни города и села, за 10 лет увеличила производство в 2,5 раза благодаря автомобильной, химической, текстильной, меховой, ювелирной, пищевой промышленности и энергетике.
В России в результате форсированной приватизации и отсутствия промышленной политики для владельцев предприятий, не приносящих природную ренту, наиболее рентабельной оказались продажа материальных запасов и оборудования на металлолом, сдача площадей в аренду. В Москве доля машиностроения в промышленном производстве уменьшилась в 1990-х годах, по данным Росстата, с 43 до 22%. Из 300 станкостроительных заводов в России сохранилось лишь несколько ремонтных фирм. В 2000–2009 гг. промышленный персонал сократился на 23,6%, а выпуск металлорежущих станков и шарикоподшипников – в пять раз. Удорожание добычи полезных ископаемых, рост расходов на экологию и техногенную безопасность при работах на большой глубине и на шельфе, снижение общей ресурсоемкости производства уменьшают роль сырьевых отраслей.
Особенно важны социальные проекты, изменяющие жизнь миллионов людей. По опыту восточных земель ФРГ, замена 1 млн км устаревших сетей водо- и теплоснабжения позволяет резко сократить расходы ЖКХ, уменьшить роль мафии в этой отрасли, резко улучшить комфорт жизни. На базе ООП необходимо массовое строительство энергоэкономичного жилья на ведомственных и полузаконно приватизированных землях. Локомотивом развития экономики должны стать станко- и дорожно-строительное машиностроение, лесной и рыбопромышленный комплексы, ввод в эксплуатацию с помощью кооперативной системы сбыта 40 млн га, выведенных из сельскохозяйственного оборота. Миллионам людей поможет создание новой отрасли социальной инфраструктуры для проживания больных и пожилых людей в сельских регионах, где население не имеет работы.