– А чего вы ржете? – принимая в руки коробку, спросил Игорь, глядя на полицейских в дежурной части.
Дежурный только махнул рукой, сотрудники стали расходиться, оставив вопрос без ответа. Удивленный Соколовский решил, что проще всего подняться к себе в отдел и там посмотреть, что это за неожиданный подарок.
Аверьянов с полотенцем на плече и с хот-догом в руке вошел в кабинет и замер на пороге, тыча рукой в сторону стола. С набитым ртом не сразу получилось произнести фразу, но и проглотить кусок не получалось. На столе Соколовского стояла сумка-переноска, а рядом на пеленках неподвижное голенькое тело ребенка.
– Он не мертвый, он силиконовый, – пояснил Игорь. – А ты что, не ночевал дома, в кабинете живешь теперь?
– Да, понимаешь, этот родственник Нинель, Олег. Короче, не могу я с ним общего языка найти. Мне проще придумать про ночную операцию и другие дела. Надо как-то отдохнуть от него. А ты чего сюда приволок это?
– Потому что я на курсах молодых мам не сообщил, что Родионова отказалась. А первая неделя оплачена. И когда записывал, указал свой рабочий адрес. Прислали в рамках задания «день с ребенком».
– Надо же, – покачал Жека головой. – Как настоящий! А у него что, есть и все остальное? Я слышал, что сейчас все так натурально делают.
– Смотри, – засмеялся Соколовский, доставая бутылочку из переноски. – Сейчас покормим. Кушай, Хуан, расти большой.
– А почему Хуан? – спросил Жека.
– Сделано в Испании! Ты потрогай, он даже на ощупь как настоящий…
Родионова рассказала Пряникову о своем допросе обстоятельно, даже передав интонации следователя. Начальник отдела хмуро перебил Вику, которая пыталась изложить свой план, как выкрутиться из этой истории с проверкой. Может, какие-то вновь вскрывшиеся обстоятельства приложить к делу.
– Не мудри, Виктория! – резко бросил подполковник. – Я тебе еще раз повторяю! Он выхватил из сумки оружие, вы защищались. Все! И нет тут ничего нового. Все и так предельно просто.
– Этот Лепиков не дурак, – с сомнением покачала Родионова головой. – Очевидно, что это был расстрел. И я, как руководитель группы, несу ответственность.
– А я, значит, не несу? – буркнул Пряников.
– Нет, вас там не было, и это все подтвердили. Я одна отвечаю. Да и копает он под меня, это тоже очевидно.
Поднявшись, Пряников прошелся по кабинету, потом подошел к Родионовой, наклонился перед ней, уперев одну руку в стол, и зло проговорил:
– Хочешь рожать в камере? Хочешь, чтобы ребенок рос в тюремных яслях? – Вика опустила глаза, и Андрей Васильевич удовлетворенно хмыкнул. – Вот то-то же! Как я и сказал: гнуть свою линию. А я со своей стороны пробью. Посмотрю, что можно сделать. Поняла?
Соколовский на мотоцикле приехал в парк первым. Он увидел машину «Скорой помощи» и женщину лет 40, которую приводили в чувство в машине. Эксперт-криминалист со скучающим видом в тонких перчатках брал образцы крови с нижней части ствола дерева. Неподалеку топтались два сержанта из ППС, явно охраняли пустую детскую коляску, лежавшую на боку на траве. Кажется, картина ясная, подумал Соколовский. Ударили по голове, схватили ребенка и уехали. Картина ясная, только вот как раскрывать. Неужели какие-то криминальные круги занялись похищением детей. Только этого не хватало!
На аллее остановилась машина Симоненко. Валера и Жека вышли, осмотрелись и сразу направились к эксперту.
– Ну, что? – спросил Жека.
– Скучно, – отозвался эксперт, не прерывая своего дела.
– А по делу? – строго спросил Симоненко.
– Я и говорю, – вздохнул эксперт, поднимаясь с корточек и завинчивая крышку пузырька с образцами. – В машине мать, она пришла позже, когда уже ребенка украли. Вот тут нашли няню. Удар тупым предметом по голове. Живая, вот адрес больницы, куда ее увезла «Скорая», – эксперт протянул листок бумаги.
– А тупой предмет, которым ее ударили, не нашли? – спросил Соколовский.
– Ну почему же? Вот он, – эксперт похлопал ладонью по стволу дерева, на котором в нижней части были видны следы крови. – Девушку толкнули, она, падая, ударилась головой, потеряла сознание. Забрали ребенка, скрылись. Скучно…
Пока женщину приводили в чувство, оперативники вместе со следователем разошлись в разные стороны, осматривая парк. Могли быть найдены брошенные вещи, свидетели, которые видели возможных похитителей, просто какие-то следы, имеющие отношение к данному преступлению. Минут через тридцать все снова собрались возле машины «Скорой помощи».
– Яна, вы можете говорить? – спросил Симоненко мать похищенного ребенка. – Вон в той стороне парка видели черную дорогую машину. Стояла долго. Водитель сидел внутри. Скажите, вам угрожал кто-нибудь?
Женщина испуганно сжалась вся, потом кивнула головой.
– Мой бывший муж. Мы познакомились два года назад. Все хорошо складывалось, были счастливы, – на глазах женщины появились слезы, но она продолжала говорить. – А потом… В общем, мы разошлись за два месяца до рождения Кирюши. Нехорошо разошлись.
– У вас есть фото бывшего? – спросил Жека.
Женщина кивнула и полезла в сумочку за телефоном. Полистав, она протянула Аверьянову телефон. С экрана смотрела улыбающаяся чета на фоне пляжа. Яна заметно стройнее выглядела, чем сейчас. Мужчина высокий, самоуверенный, лет 45. Обнимает женщину за плечи как-то очень по-хозяйски. Властная натура.
– Эй, сюда нельзя! – вдруг остановили сержанты из ППС каких-то двух возбужденных парней.
– Вы кто? – строго спросил Симоненко.
– Да мы родственники пострадавшей, няни! – наперебой стали объяснять парни. – Нашли урода, который на нее напал?
– Идет следствие. Как будут новости, вам сообщат. А пока просьба покинуть территорию.
Парни угрюмо переглянулись, потоптались немного, потом один, который был повыше, сказал второму.
– Да, ладно, Витек, что мы тут… Погнали в больницу!
– А чем занимается ваш бывший муж? – спросил Жека, когда парни исчезли.
– Бизнесмен. В прошлом – бандит… В Испании живет. Он так и сказал, что заберет у меня Кирюшу…
– А Кирюше сейчас сколько? – уточнил Соколовский.
– Шесть месяцев.
– Это фото сделано семь месяцев назад, – Соколовский взял из рук Аверьянова телефон и повернул его экраном к женщине. – Вы точно не беременны. Объясните?
Женщина растерянно смотрела на полицейских, потом стала рассказывать.
– Понимаете, как бывает в жизни. Все, кажется, что успею еще, карьеру делала, а потом… Выкидыш за выкидышем, три подряд, врачи сказали, что все, поздно рожать!
– И чего? Усыновили?
– Нет, Антон нашел суррогатную мать.
– Нужны ее данные, – сразу же сказал Симоненко. – Диктуйте, я записываю.
– Вы думаете, это Лариса? – Яна смотрела на Валеру широко раскрытыми глазами. – Нет. Точно нет! Она не могла! Ей просто деньги нужны были!
– По закону, ребенок принадлежит той, кто ее вынашивал. Так что давайте адрес.
Симоненко сидел за столом, сложив руки перед собой, и изредка поглядывал в записи в своем блокноте. Вид у него был, как у доцента на семинаре. Все правильно, обстоятельно и не забывая о воспитательных целях. Иллюзия была полной. Однако усмехаться Соколовскому уже не хотелось, потому что Валера говорил толковые вещи. Специалистом он был хорошим, тут нечего кривить душой, даже при сложившейся к нему неприязни.
– Лариса живет с матерью и пятью детьми. На момент моего визита муж, по словам Ларисы, находился в командировке. Живут бедно, но квартира чистая и ухоженная. И сама женщина выглядит вполне адекватной счастливой матерью и женой. Пока оснований нет полагать, что она может быть причастна к похищению ребенка. Да, были нужны деньги, она мне рассказывала о своем суррогатном материнстве спокойно, но с грустью, что вполне естественно. Они с Яной Минкевич почти подруги.
– Ну, среди женщин бывают такие актрисы, что Станиславский отдыхает, – покачал Жека головой.
– Мой визит не был для Ларисы неожиданностью, потому что ее предупредила об этом Минкевич, – спокойно ответил Симоненко. – Но я произвел осмотр квартиры и не заметил признаков того, что там прячут ребенка. И женщина ничем себя не выдала. Умело скрывать эмоции могут только преступники со стажем и специально подготовленные люди. Многодетная мать и домохозяйка ни к той, ни к другой категории не относится.
– Ладно, посмотрим, – сказал Соколовский. – Нам сейчас Мельникова надо искать.
– Бывший муж Яны Минкевич, – продолжил Симоненко с прежней обстоятельностью, – Антон Мельников, проживающий в Испании, уже неделю как пересек границу России и сейчас находится здесь.
– Ага! – оживился Аверьянов. – А где здесь?
– Я разослал ориентировку и отправил запрос в информационный центр. Возможно, объявится где-то в гостинице. – Симоненко поднялся, аккуратно закрыл блокнот и положил во внутренний карман пиджака. – Я к Пряникову на доклад. А вы можете к няне в больницу заехать.
– Слушаемся, господин капитан, – с готовностью вытянулся Соколовский.
Игорь положил куклу в переноску и направился к двери догонять Аверьянова, когда в кабинет вошла Вика.
– Ну, что? – спросил он, посторонившись и пропустив Вику в кабинет. – Куда тебя Пряников отправлял?
– Служба безопасности занимается делом Стаса, – помедлив, призналась Родионова.
– И что? – Игорь подошел к Вике и поставил на стол переноску.
– Ничего, – стараясь не смотреть в глаза, ответила Вика. – Обычная рутинная проверка.
Катя медленно шла по пустынной улице. Ее фигура была хорошо заметна на фоне ярких витрин. Игорь сбавил скорость, поравнялся с девушкой, глядя, как она красиво идет в туфлях на высоком каблуке. Катя очень любила каблуки. Она повернула голову сразу, как только Соколовский остановил мотоцикл.
– Привет! Катаешься? А я вот сегодня без машины. Может, подвезешь?
– Тогда держи ребенка! – вручил девушке переноску Игорь. – Его зовут Хуан, и учти, что он мне очень дорог, почти родной. Не урони!
В Катиных глазах блеснуло веселье. Они неслись по вечернему городу, то вылетая на широкие проспекты, то уходя на маленькие, заставленные припаркованными на ночь автомобилями улочки. А потом, остановившись возле ее дома, Игорь подумал и заглушил мотор мотоцикла. Катя вошла в квартиру первой, не включая свет, поставила на стол переноску и осторожно вытащила куклу. Ее профиль было хорошо видно на фоне окна и света уличных фонарей. Он смотрел, как она держала в руках куклу, как смотрела на нее с нежной женской улыбкой. Совсем как на настоящего ребенка. Игорь сначала подумал, что это просто игра, а потом он разглядел ее глаза. И на миг ему показалось, что прошло много времени, что все позади и… они дома… со своим сыном…
Умудрившись даже на мотоцикле попасть в несколько пробок, Игорь приехал в гостиницу, которую назвал по телефону Аверьянов, только через час. Поднявшись на лифте на нужный этаж, он сразу увидел открытую дверь номера и незнакомого старшего лейтенанта, стоявшего со скучающим видом у входа. Показав удостоверение, Соколовский вошел в номер и замер. Повсюду царил неописуемый беспорядок, который наводил на мысль о недавно произведенном тщательном обыске помещения и личных вещей постояльца.
Двое парней у стены стояли, хмуро набычив лбы, с видом охранников, которым ничего нельзя предпринять в защиту своего хозяина. Мельникова Игорь сразу узнал. Тот нисколько не изменился с того времени, когда их фотографировали с женой на пляже. Он сидел, развалившись на диване, и возмущался с уличными интонациями, которые никак не соответствовали дорогому костюму, да и номеру тоже.
– Хана вам, пацанчики. Ворвались, без ордера… Да мои адвокаты вас сожрут!
Симоненко и Аверьянов повернулись к двери, посмотрели на Соколовского и продолжили слушать возмущения и угрозы Мельникова.
– Валера! – Игорь наклонился и шепнул на ухо Симоненко. – Это же неправильно! Ты? Без ордера? Я удивлен, если не сказать больше.
– Во-первых, Валерий, – невозмутимо отозвался Симоненко. – Во-вторых, оправдано фактором времени.
– Где ребенок? – наконец перебил Мельникова Жека, которому надоело попусту терять время.
– Это вы мне скажите, где мой ребенок? – парировал мужчина и выставил вперед указательный палец. – Вы!
– Вы угрожали своей бывшей гражданской жене, Яне Минкевич, что отнимете у нее ребенка.
– И отниму! – почти перешел на крик Мельников. – По закону отниму! Мои юристы уже работают над этим. Это – мой ребенок, а к ней он не имеет никакого отношения.
– Она – генетическая мать! – напомнил Соколовский, положив мотоциклетный шлем у входа на тумбочку. – Она имеет все права.
– Не-ет! – проговорил Мельников с ехидными интонациями. – Я отец! А она предоставила не свою яйцеклетку, а своей сестры! И это подтвердит генетическая экспертиза!
Соколовский удивленно посмотрел на Жеку и Симоненко. Валера никак не отреагировал, а Аверьянов озадаченно почесал в затылке.
– О как…
– Вот именно! И я требую до своего отлета информацию о том, где мой ребенок! Сейчас я здесь по бизнесу, а через месяц вернусь за ребенком!
– И когда вы улетаете? – осведомился Симоненко.
– Сегодня вечером. Вот билеты! – Мельников достал из внутреннего кармана пиджака билет и со шлепком положил его на журнальный столик.
Когда все трое вышли на улицу, Симоненко остановился и принялся что-то быстро писать в своем блокноте. Аверьянов поморщился, посмотрел на солнце и со вздохом сказал:
– Вот дела! Генетическая мать, суррогатная мать, приемная мать… Мир с ума сошел. И все же предлагаю заняться сестрой Яны, о которой говорил Мельников. Это тоже версия, ее тоже надо проверять.
– Да, нужно, – согласился Симоненко, пряча в карман блокнот. – Займитесь сестрой, а я съезжу к Яне.
– Поехали? – Жека кивнул Игорю на свою машину.
– Ты займись, – покачал Соколовский головой и стал натягивать шлем. – И скинь мне по результату. А я одну версию проверю.
Еще вчера поздно вечером, бесцельно переключая каналы на телевизоре и думая о своем, Игорь случайно попал на одно ток-шоу, где речь шла о кормлении грудных детей. Но только теперь, когда он приехал в гостиницу и увидел Симоненко, то вспомнил, что тот говорил о своем визите к Ларисе – суррогатной матери Кирюши.
Дверь ему открыла женщина в возрасте, судя по описанию Симоненко – мать Ларисы.
– Вы позволите? – показывая свое удостоверение, спросил Соколовский. – Я хотел кое-что уточнить.
Женщина нерешительно держалась за ручку двери, но когда Соколовский шагнул вперед, она машинально его пропустила в квартиру.
– А где Лариса? – проходя по комнатам, спросил Игорь. – А дети где?
– Кто гуляет, кто в саду, а что случилось? – женщина шла за полицейским следом и явно нервничала.
Соколовский вошел на кухню, осмотрелся и повернулся к идущей за ним женщине. Действовать надо было быстро. Интуиция подсказывала ему, что не надо мудрить, что надо разговор строить очень просто.
– Скажите, а где Лариса прячет Кирюшу? – спросил он, глядя женщине в глаза.
– О чем вы? – женщина опустила глаза, но было видно по покрасневшим щекам, по нервно сжатым пальцам, что она почти в панике.
– Творог, кефир, овощи, каши, сухофрукты, ржаной грубого помола хлеб, орехи, – Соколовский перебирал продукты, лежащие на столе, на подоконнике. – Это все диета кормящей мамы! Тут по списку можно проверить. Но самое главное вот это. Безалкогольное пиво. Считается, что оно увеличивает лактацию.
Женщина сникла и медленно опустилась на кухонный табурет.
– Грудной младенец может быть только один – Кирюша. Мне неприятно вам это говорить, но… ваша дочь может сесть в тюрьму, за похищение человека. Что будет с остальными детьми?
– Господи, – прошептала женщина и закрыла лицо руками.
– Я хочу помочь, – Игорь сел рядом на второй табурет. – Скажите, где она, и я обещаю, что сделаю все, чтобы ее спасти. Обещаю.
Магазинчик в дачном поселке был недалеко от дома Ларисы. Она отсутствовала всего десять минут и теперь все равно спешила назад. Оставлять младенца в пустом доме, даже зная, что он не выпадет из кроватки, было страшно. Отперев дверь, она поспешно вошла и сразу же двинулась в комнату, где стояла кроватка.
Кирюша не спал. Он смотрел на женщину из кроватки и смешно надувал губки, как будто хотел что-то сказать.