Долгая дорога домой
Сабит Алиев
Всегда говорите правду – только с ней вы обретете покой…
Сабит Алиев
© Сабит Алиев, 2019
ISBN 978-5-4485-8032-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Облака, укрывавшие месяц, уплыли прочь, и в небе снова засияла луна. Её отражение в реке Кура было похоже на счастливое, улыбающееся лицо. На почти безлюдной набережной бегали мальчики-подростки и бросали в реку камни. Их звонкие голоса далеко разносились в тишине. Но вскоре исчезли и они.
Рядом со мной высилась карусель. Сейчас на ней кружился только ветер. Я любил по вечерам, втайне от родителей, ходить сюда, на берег, и долго смотреть на кристально чистую воду Куры, на железнодорожный мост и проносящиеся по нему поезда. Любил наблюдать, как они с грохотом пробегают мимо, вызывая в моей голове смутные образы другой, сверкающей всеми красками жизни. Мечтал поехать куда-нибудь в поезде и непременно поужинать в ярко освещенном вагоне-ресторане, где столики накрыты белыми скатертями. Мог часами наблюдать за поездами. Ещё тогда мне казалось, что однажды сяду в один из них и уеду далеко-далеко, в Европу. Помню, что хотел именно в Европу, мечтал увидеть людей, о которых так много читал в книгах: немцев, французов, испанцев…
Признаться, очень ждал той минуты, когда моего лица вновь коснется ветер, вечно дующий на набережной, когда вновь пройду по тем местам, которые так хорошо знал с детства. И вот этот день настал. Я снова увидел перед своими глазами родителей…
Я неподвижно стоял на берегу реки, с набухшими от слёз глазами, и смотрел то на луну, то на реку, снова ощущая неуловимую связь между ними. По реке проплыла пустая лодка, и течение тут же унесло её вдаль. Я вспоминал…
Бывают в жизни плохие дни, а бывают дни трагические. Тот день буду помнить всю жизнь. Мое тело ныло, в голове была тяжесть, словно туда налили свинца. При каждом повороте шеи чувствовал, как он медленно перекатывается внутри. Оставив мать с почти безжизненным телом бабушки, убежал на набережную, не мог больше смотреть, как мама тихо плачет, держа холодную руку своей матери. У бабушки случился глубокий инсульт. Все думали, что дни ее сочтены.
Каждое несчастье с близкими людьми заставляет нас взрослеть. Бабушка всегда была неотъемлемой частью нашей жизни, опорой для всех нас. Никогда в жизни не встречал такого преданного семье человека, как моя бабушка. Для неё все мы вместе были как кулак. «Пальцы сильно сжимаются в кулак, и тогда это сила. В крепкой семье один никогда не скажет дурного слова о другом и ни при каких обстоятельствах не предаст. У каждого из вас своё имя и своя судьба, – говорила нам бабушка, поглаживая нас по волосам тёплой рукой, – и каждый из вас гениален. Никогда не указывайте друг другу, что делать, пусть каждый найдёт свой путь сам».
Перед моими глазами все ещё стоит картина – бабушка лежит, ее глаза открыты, она хочет что-то сказать, но не может, руки вытянуты вдоль тела, ладонями наружу, будто она готова взлететь к Богу, где ее встретят ангелы. При взгляде на ее исхудавшие морщинистые руки я вдруг вспомнил, как каждое утро этими руками она разбивала яйца и резала зелень для традиционного завтрака – «кю-кю». Кю-кю (яичница с зеленью) мне совсем не нравилась, а бабушка говорила: «Хотите долго жить – ешьте зелень, сыр и хлеб из тандыра. В них есть природная сила». С удивительным терпением она учила нас разбивать яйца и не прокалывать при этом желтки… Помню, у меня никак не получалось, и мне нравилось, что желток вытекает, когда разбиваешь яйцо. Каждый раз бабушка говорила: «Джавад, ты не расстраивайся, у тебя все получится». Меня всегда удивляло, сколько же терпения может быть у человека? Ещё никак не мог уловить точное время варки, и тоже переживал из-за этого. Сейчас, вспоминая все это, улыбаюсь…
У воспоминаний есть одна хорошая сторона – они заставляют нас жить ради новых воспоминаний. Маме иногда снился ее давно умерший отец. Он все время звал бабушку к себе. А она говорила ему: «Погоди немного, ещё не все внуки женились, дай мне порадоваться на них». Как же трудно сейчас моей маме… Она понимала, что бабушка вот-вот может покинуть нас. А ведь она единственная, кто был со мной все время, с самого рождения. Лицо матери всплыло перед моими глазами, когда я уходил – это было лицо опустошённого человека.
Собрав мужество в кулак, набрав в лёгкие воздуха, я пошёл обратно, но теперь уже спешил домой, всё ускоряя шаги. Нырнул в темный пешеходный тоннель, которым часто пользовался, чтобы сократить путь до дома. Войдя в дверь, увидел, что мама, вся в чёрном, сидит на краешке кровати, зажав в каждой руке по носовому платку. Она посмотрела на меня долгим взглядом, и её губы задрожали.
Отец вошел за мной в комнату и громким шепотом сказал: «Мне только что позвонили и сообщили, что Орхана задержали на границе. Через несколько минут отец снова появился в комнате, но теперь в выходном костюме с наградными планками, в белой рубашке. Обняв за плечи плачущую маму, отец горько сказал: «Беда не приходит одна».
– Ты куда? – в отчаяние прошептала мать.
– Туда, откуда звонили. Надо спасать сына.
Глава 2
За полгода до этих событий.
Тонкие, вьющиеся пряди волос Сабины колебались в воздухе, словно черные шёлковые нити. Орхан крепко держал её за руку, идя на полшага впереди неё, и задумчиво молчал, а она не сводила с него глаз. Вдруг перед ними перешли дорогу двое мальчишек, и один из них, не поднимая головы, сказал: «özür dilerim».
– Что он сказал? – спросила Сабина, с интересом наблюдая за ними.
– Он сказал «извините», – по-турецки ответил Орхан, оглядываясь вокруг.
– Какой красивый язык! Все время хочу его выучить, но не получается…
– Ты сначала свой родной язык, азербайджанский, выучи!
– А я слышала, что это один и тот же язык?
– Нет, язык похож, но не один и тот же.
– Свой тоже надо выучить, но не получается. Я училась в русской школе, и дома все говорят на русском, – смущенно сказала она.
– В Баку все говорят на русском.
– Тоже мне все, не больше половины населения, – поправила она его.
– А я здесь впервые, и мне здесь не нравится, – проигнорировав последние слова Сабины, Орхан протянул ей крепкую руку и снова взял её тонкую и нежную ладонь.
– Пошли, – он шагнул вперёд, увлекая ее за собой.
– Здесь – это где? – уточнила она, идя вслед за ним.
– Улица, – ответил он сухо.
– Понятно, а чем не нравится?
– Мне не нравится всё старое и грязное, как эта улица. Ещё эти туристы! Как они меня бесят! – сказал он громко. – И что их так тянет сюда? Поглазеть на эти развалины?!
Каждый видит то, что ему интересно, подумала Сабина.
– Жарко, давай пойдем помедленнее, – попросила она. – Ты так сжал мою ладонь, что почти сломал мне пальцы!
– Извини, – он ослабил хватку, остановился и снова осмотрелся вокруг, потом сказал:
– Вот, здесь хорошо.
– Могучий, воинственный, гордый, сказочный и великий город Стамбул, – торжественно произнесла Сабина.
– Нравится тебе?
– Да, мой Стамбул самый красивый город на свете, ещё вчера мне казалось нереальным побывать в нём, а сегодня моя мечта осуществилась, – сказала она, указав рукой на Босфор. – Вот бы здесь родиться и жить… Как прекрасно просто ходить каждое утро по улицам Стамбула! Сплошное эстетическое удовольствие!
Она мечтательно улыбнулась, закрыв глаза.
– Женщины во всем ищут эстетику, – буркнул Орхан.
Сабина подняла руки и закружилась на месте.
– А чайки? Представь, чайки будут сопровождать тебя всю жизнь. Как чудесно! – с восторгом вздохнула она.
– Что в этом чудесного? – слегка раздраженно спросил он, не понимая ее бурной реакции.
– Я влюбилась…
– А я надеялся, что ты любишь только меня! – сказал он уверенно.
– Я влюбилась в город! Такое у меня впервые, Орхан. В этот загадочный город, город восточной любви и сказки…
Глава 3
– Ты могла бы умереть за меня? – спросил он, смотря на величественный Босфор.
– Да, могла бы, – ответила она, не раздумывая.
Её ладонь на ощупь нашла его руку. Они сидели бок о бок на скамейке, так близко друг к другу, что она прижималась к нему всем телом.
– А почему ты спросил?
– Просто, – ответил он тихо, слегка осипшим, будто взволнованным голосом. – Это очень трудный вопрос, но именно на него люди должны отвечать, не раздумывая.
Он искоса посмотрел на неё, и на её лице засияла улыбка.
– Я могла бы, – уверенно произнесла она, сжимая его сильную руку. —А ты за меня наверняка нет…
Она вытянула шею, подставляя лицо ещё теплому осеннему ветерку.
– Главное, – добавила она, – это уверенность в своих чувствах. Во всяком случае, для меня именно так.
Он задумался и заглянул в самую глубину её глаз, словно хотел запомнить их навсегда.
– Ты, – медленно произнёс он, – очень счастливый человек.
– Почему?
– Потому что знаешь, что ты можешь, а чего нет. Если знаешь, что можешь умереть за любимого человека, значит, ты по-настоящему счастлива.
– Это высшая степень любви. А у тебя так не получается?
Он молча покачал головой.
– Ну ничего, я не требую от тебя подвигов. Я просто люблю тебя…
Её ясные глаза встретились с его взглядом, словно передавая ему что-то чистое, хорошее. Оба расплылись в улыбке.
– Это как бесконечность… Представляешь себе бесконечность? —спросила Сабина
– Нет. Не могу даже думать об этом…
– А ты попробуй…
– Как?
– Для начала ты должен расслабиться, дальше закрой глаза и дыши ровно. У тебя всё обязательно получится. Бесконечность увидеть нельзя, я в этом уверена. Её можно только почувствовать и понять. Она как любовь, глазами увидеть невозможно… Давай вместе закроем глаза?
– Только для тебя одной, моя милая.
Оба закрыли глаза. И в этот же миг послышались гудки проплывающих по Босфору пароходов и шаги проходящих мимо людей. Орхан и Сабина сидели молча с закрытыми глазами.
– Ну как? Чувствуешь бесконечность?
– Нет, – усмехнувшись ответил он.
– А я чувствую. Мне сейчас так хорошо, ты даже представить не можешь! Здесь только я и ты, и больше ничего и никого. Мир как будто замер. В этой бесконечности нет места тревоге и горю. Это только наш мир, созданный нами…
Она вздохнула полной грудью.
– Я люблю тебя… – с особенной нежностью произнесла она.
Орхан лукаво улыбнулся.
– А сейчас как? Чувствуешь бесконечность? – продолжала настаивать Сабина.
– Ничего не получается! – он даже наморщил лоб от усилий.
– Это все потому, что ты не веришь в это…
– Ты права, я в это не верю. Ты же знаешь, я реалист, – он открыл глаза, и Сабина вздрогнула от его неожиданного рявканья:
– Пошла вон отсюда!
Перед ними стояла женщина с протянутой рукой, улыбаясь золотыми зубами, рядом с ней был мальчик лет пяти, в очень грязной одежде. Она держала его за руку. После слов Орхана она развернулась и ушла, будто понимала русский язык.
– Вот! – с чувством сказал он. – Это реальность, а не бесконечность, и она действительно существует. Я же говорил, нет никакой бесконечности. Или для меня её нет!
Он обиженно скрестил руки на груди.
– Не кричи, все на тебя смотрят. Вокруг нас люди, мы не одни и не у себя дома!
– Я это понимаю, – он встал со скамейки. – Не понимаю только, почему таких вот пускают в общественные места. Кто-то, наверное, должен следить за этим?
– Это не наше дело. Ребёнка жалко, а не её, – задумчиво проговорила Сабина. – Вместо того чтобы найти работу, мать занимается попрошайничеством. Все ищут лёгкие деньги… Садись, чего ты вскочил?
– Постою немного, – ответил он, топнув ногой, словно капризный мальчишка.
– Как хочешь, только не кричи и не кипятись. Жизнь слишком короткая, чтобы злиться на каждую мелочь. Подумаешь, открыл глаза и увидел попрошайку. Уже десять минут прошло, как она ушла, а ты все ещё злой.
– Тебе что-то не нравится? – недобро спросил Орхан, заглядывая в ее лицо.
– Все хорошо, – прошептала в ответ она, боясь вызвать у него еще большее раздражение.
Сабина тоже встала и подошла к нему
– Идеальных людей не бывает. Мы сами рисуем свою жизнь, вот и я нарисовала себе жизнь с тобой… Хорошо получилось или нет, я стараюсь об этом не думать. Жизнь покажет… – Она грустно улыбнулась.
– Вот и прекрасно, – сухо сказал он.
Наступила тишина. Сабина посмотрела в его зеленые глаза и невольно подумала: «Интересно, смогу ли я жить без этих глаз? Пожалуй, нет. Ведь моё тело в его руках плавится как пластилин, всё горит от желания. Хочу быть именно с ним, больше никто мне не нужен. Он меня любит, сладко, неторопливо… А я? Я жить без него не могу…»
– О чём ты задумалась?
– Ни о чём, – она крепко обняла его. Орхан наклонился и поцеловал её в шею. – О чем могу я думать, находясь рядом с тобой?
– Не знаю… Вас, женщин, понять невозможно. У вас свой мир. Он сильно отличается от нашего. Я бы сказал, кардинально.
– Так и у вас тоже свой! – ответила она, положив голову на его плечо. – Ты не пытайся понять меня, просто люби и будь всегда рядом. Вот сейчас стоишь рядом со мной, но в то же время кажешься мне недосягаемым. В такие моменты ты живёшь в другом мире, мы с тобой становимся, словно слепой и зрячий.
– Я… всегда буду с тобой. Нахожу же я время для наших встреч. Хочу быть, – он снова запнулся, – только с тобою…
– Честно-честно?
Он сделал удивленное лицо и приподнял брови.
– Сабина, ты что, не веришь мне?
– Верю.
– Тогда зачем переспрашиваешь?
– Девушки любят ушами, – сказала она, улыбаясь. – Это к вам путь лежит через желудок.
Орхан удивленно приоткрыл рот, но потом нахмурился, словно обдумывая произнесенные ею слова.
– Я же говорю, – он слегка оттолкнул её от себя, – у вас свой мир. Вы как будто не с нашей планеты. Как можно любить ушами?
«Он все ещё ребёнок», – подумала она.
– Прямо как инопланетяне, – продолжал Орхан, смеясь, – любить ушами! Если будешь любить ушами, то уши станут, как у Чебурашки, ха-ха-ха!
– Эти слова имеют другой смысл, – обиженно ответила Сабина.
– Да ладно, – он махнул рукой, – все и так понятно.
– Ах, Орхан… Ради Бога, тебе уже пора повзрослеть.
– Буду стараться, – ответил он, после небольшой паузы. – Любить ушами. Просто представил, как это, – он снова ухмыльнулся.
– Да, постараешься. Как же, – сухо произнесла она, закатив глаза.
– Как же мне нравится, когда ты глаза закатываешь…
– А ты знаешь, когда это происходит? Только в одном случае, – произнесла она, набирая в грудь воздуха.
– Да? – переспросил он, потирая пальцем лоб. – И когда же?
– Когда мой любимый мужчина меня не понимает, спорит и вынуждает идти против своей природы. Это такой знак протеста.
– Ладно, – он обнимает её за талию, как обычно, меняя тему, – пойдём отсюда. – Смотри, солнце уже зашло!
– Да, зашло…
– Надо идти, а то не сможем найти дорогу обратно. Думаю, по ночам Стамбул не такой приветливый, как днём. Идём же скорее!
Он шагнул вперёд, увлекая её за собой. Сабина шла, стараясь не смотреть на небо – именно сегодня, в этом городе она боялась увидеть падающую звезду. Они молча пошли по улице Кеннеди, затем свернули в узкий переулок.
– Все хорошо? – спросил Орхан.
– Все хорошо, – эхом ответила Сабина, – только вот холодно…
Он, сняв с себя куртку, накинул ей на плечи, взял ее улыбающееся лицо в ладони.
– А теперь?
– Теперь точно всё хорошо.
– Кажется, мы все-таки заблудились, – он, сдвинув густые брови, оглядел местность, которая их окружала. Чуть впереди, на улице, сидели трое мужчин и пили чай. Один из них, с пышными черными усами, сидел, положив ногу на ногу, и косился на ноги Сабины, выглядывающие из-под плаща. Второй, с грубым широким лицом, глотнув чаю, несколько раз покачал головой и посмотрел на третьего. Тот подозрительно задумался о чем-то.
– Да, – повторил Орхан, – и правда, ночью, без солнца, Стамбул кажется неприветливым.
– Не пугай меня!
Сабина крепко впилась в его руку. Он увидел на её лице тревожное выражение.
– Не бойся, я же рядом.
Он ещё раз изучающим взглядом осмотрелся вокруг.
– Как тут не бояться, – она стучала зубами от холода и страха.