Поселенцы были несказанно рады появлению Миссона и его приза, но, когда они узнали, как дорого обошелся ему и его товарищам этот корабль, их радость померкла. Тем не менее Тью был принят очень тепло, поскольку сумел компенсировать часть потерь. Размещение большого числа пленников стало проблемой. По всеобщему согласию их распределили по национальностям и приставили к работам по благоустройству и строительству дока. Тем, кто отказался работать, ограничили свободу передвижения. Пираты расчищали землю и сажали овощи и зерновые.
Все шло своим чередом, но вскоре французские пираты с корабля «Бижу» из флота Миссона, которым было поручено охранять строителей дока, начали ворчать, что лучше бы они ушли в море за добычей. Не имея достаточно людей, чтобы следить за пленниками, Миссон предложил посадить их на корабль и отправить прочь. Тью был против этого, опасаясь, что о них пойдут слухи, которые приведут к вооруженному нападению на колонию. Устроили совет, на котором верх одержал Миссон. Он собрал пленников и объяснил им, какому риску он себя подвергает, отпуская их на свободу, поскольку не сомневался, что на него нападут, как только станет известно о том, где он нашел себе пристанище, и что легко мог бы предать их всех смерти, чтобы заставить замолчать, но он лишь возьмет с них честное слово, что никто не выступит против него, зная о его силе и его малагасийских союзниках, способных отразить любое нападение. Пленники высоко оценили его великодушие. На судно была погружена провизия, которой должно было хватить до Занзибара, и 137 человек ушли в море.
Вскоре к Миссону явился малагасийский отряд, который привел рабов, захваченных в междоусобных боях. Миссон выкупил их, накормил и всеми возможными способами дал понять, что он против рабства. Людей с Джоанны числом 100 человек послали на судне «Бижу» в поход. Они вернулись с десятью моряками Миссона, которых оставили на Джоанне. После этого «Бижу» еще несколько раз ходило к этому острову, чтобы вернуть остальных пленников, а потом его передали Тью для походов вдоль побережья Гвинеи.
Экипаж этого судна насчитывал 200 матросов, из которых 37 были чернокожими, 40 португальцами, 30 англичанами, а остальные – французами. Севернее мыса Доброй Надежды Тью, после короткой стычки, овладел шестнадцатипушечной голландской галерой, шедшей из Ост-Индии, потеряв при этом одного матроса. Неподалеку от Анголы он захватил английский корабль, на борту которого находилось 240 рабов. Многие из них были хорошо известны его чернокожим матросам. Как они обрадовались, когда Тью приказал «расковать их и разделить с ними добычу»! Здесь следует отметить, что Тью ненавидел рабство.
На голландце обнаружили большое количество английских крон. Тью, очень довольный результатами своего похода, вернулся на Мадагаскар, сделав одну лишь короткую остановку, чтобы высадить в заливе Салданья, в 30 милях к северу от мыса Доброй Надежды, голландцев. В Либерталии вся добыча пиратов пошла в общий котел, а освобожденные негры присоединились к местному населению и стали работать вместе со всеми, «хорошо понимая, как им повезло», что они попали в руки Тью. Они оказались старательными и верными.
Миссон построил два небольших шлюпа и оснастил их восьмью пушками, перенесенными с приза Тью. У этих шлюпов оказались «не только хорошие обводы, но и прекрасные мореходные качества».
Миссон действительно планировал основать «законное владение». Он послал шлюпы в море, велев составить карту побережья и разведать, какими ресурсами оно обладает. С ним отправился и капитан шхуны, который вел записи. С собой взяли нескольких ангольских пленников, которые хотели выучить французский язык и сделаться матросами. Один шлюп назвали «Детство» (Childhood), а другой – «Свобода» (Liberty). Оба вернулись в Либерталию с картами и множеством полезных сведений. Чернокожие освоили морское дело, и Миссон укомплектовал новыми командами два судна, общим числом 500 человек. Одно из них он отдал Тью и отправил эти корабли в Аравию Феликс, где они вскоре встретили могольский корабль, который вез в Мекку паломников. Вместе с командой на борту было 1600 душ. И хотя могольский корабль был вооружен 110 пушками, он не смог оказать достойного сопротивления и был с легкостью захвачен. Его команда сделала наугад лишь один залп из стрелкового оружия и покинула палубу. Миссон и Тью потерь не имели. Было решено высадить мужчин и замужних женщин на берег, а незамужних взять с собой в Либерталию.
Сто девушек, которых должны были оторвать от семей, разразились горьким плачем. Миссон был склонен пожалеть их, но команда выступила против. На пути домой корабль чуть было не погиб, неоднократно попадая в жестокие шторма. В Либерталии могольский корабль посчитали богатым призом, но, поскольку он был больше похож на ковчег, чем на современное судно, его разобрали на деревянные и металлические части, а пушки пустили на создание дополнительных батарей.
Вскоре завершилась постройка дока и «Победа» была переоборудована. Когда корабль был готов к выходу в море и загружен провизией для плавания в Гвинею за новыми черными поселенцами, почти в самый момент его отплытия с одного из шлюпов, вернувшихся из короткого похода, сообщили, что до самого залива за ними гнались пять больших парусников. Капитан этого шлюпа утверждал, что это были пятидесятипушечные португальские корабли. Объявили боевую тревогу; орудийная прислуга заняла свои места на батареях, а сотне освобожденных негров, из которых был сформирован батальон, обученный Миссоном, выдали оружие. Его получили и менее дисциплинированные белые. Миссон принял командование над чернокожими, а Тью – над белыми.
Португальские корабли храбро вошли в залив, но были встречены ураганным огнем, от которого один из них сильно накренился. Другим удалось прорваться во внутреннюю гавань, где два были вскоре потоплены огнем батарей, а многие матросы утонули. Португальцы очень удачно рассчитали время своей атаки; вскоре начался отлив, и три уцелевших судна смогли выйти из-под меткого огня пушек форта. Миссон быстро собрал экипажи своих шлюпов и кораблей и бросился за ними в погоню. Последовало одно из самых кровопролитных морских сражений. Шлюпы дважды брали на абордаж оба португальских судна, но всякий раз им удавалось отбросить пиратов. Этим кораблям удалось вырваться в море, а третий остался на растерзание «Победе» и «Бижу». Его вскоре захватили, хотя португальцы сопротивлялись до тех пор, пока вся палуба не оказалась залитой кровью. Только тогда капитан запросил пощады, которая была ему дарована.
На борту этого корабля оказалось много пороха и ядер, которые пополнили арсенал Либерталии. Двое из отпущенных ранее под честное слово португальцев были найдены и повешены, после того как португальский капеллан исповедовал их и отпустил им грехи. Офицеры военного корабля признали это наказание справедливым. Тью и Миссон отнеслись к португальским офицерам с уважением и дали их храбрости самую высокую оценку. Двое выживших в бою в конце концов вернулись в Лиссабон, где рассказали о своих приключениях. Эти рассказы дошли до Лондона благодаря Генри Эвери, «королю пиратов» Мадагаскара, который командовал флотом из тридцати семи кораблей.
После казни португальцев пошли разговоры; многие пираты не одобряли казнь через повешение, поскольку при мысли о ней у них перехватывало горло. Чтобы пресечь эти разговоры, Караччиоли выступил с оправдательной речью, заявив, что отпущенные нарушили свое обещание и в ответ на проявленную к ним доброту привели в залив чужие суда. Тью поддержал Миссона, хотя сначала высказывался за помилование, но, когда ему «доходчиво объяснили, как черна их неблагодарность», уступил.
Некоторые англичане из команды Тью и французы Миссона начали было спорить, но Тью предложил решить дело поединком. Караччиоли понимал, что это может сильно навредить проводимой им политике, и попросил обоих капитанов убедить своих людей достичь взаимопонимания. С этой целью было проведено собрание колонистов, на котором была предложена определенная форма управления, поскольку без специальных законов сильные будут всегда притеснять слабых, а это может привести к общему недовольству и мятежу. Было решено разбиться на группы по десять человек, каждая из которых должна была избрать одного представителя для выработки этих законов. Все богатства пиратов и домашний скот нужно поделить поровну и выдать каждому человеку столько земли, сколько он сможет обработать. Однако еще до начала работы этой Ассамблеи решено было возвести Дом правительства, что и было сделано. В его сооружении участвовали все. Когда дом был готов, созвали Ассамблею под председательством Караччиоли, который произнес замечательную речь, где обозначил цели первой сессии этого собрания. Главной из них были выборы Хранителя [колонии] сроком на три года. Этим Хранителем был единогласно избран Миссон. Затем было решено, что делегаты десяток должны собираться один раз в год или чаще, если, по мнению Хранителя и его совета, в этом возникнет необходимость, и ничто не может быть предпринято без согласия избранных членов совета. Десять дней ушло на выработку законов, после чего был объявлен перерыв. Законы были отпечатаны, ибо колония имела свою типографию. Тью был назначен на должность адмирала, а Караччиоли – государственного секретаря, в качестве которого он набрал совет из числа самых способных колонистов. Богатства пиратов были поделены поровну, и люди начали огораживать свои участки, причем каждый брал себе столько земли, сколько хотел. Тью, как адмирал, настаивал на строительстве арсенала и усилении флота, но это предложение было отвергнуто, поскольку отвлекло бы слишком много людей от обработки земли. Посчитали, что лучше отложить эти меры до тех пор, пока число колонистов не увеличится.
Тью предложил пригласить бывших членов своей команды, которые вместе с квартирмейстером основали поселение, присоединиться к их колонии, но совет выступил против, считая, что дезертирство с корабля Тью свидетельствует об их мятежном нраве, а это могло бы вызвать проблемы, если бы они переселились в Либерталию. Тем не менее им сообщили, что любой, кто согласится сотрудничать, будет с удовольствием принят, если даст слово чести вести себя достойно.
Тью попросил разрешения выйти в море, чтобы найти добровольных переселенцев, необходимых для процветания города, и пообещал поискать их среди своих матросов. Через несколько дней «Победа» с сотней моряков на борту вышла из бухты. Тью сразу же приступил к делу и посетил поселение, основанное квартирмейстером, который вежливо выслушал его, но дал понять, что не видит никакой выгоды от своего участия в колонии Миссона, поскольку его люди теперь снова свободны и независимы и имеют все необходимое; было бы сущим безумием попадать в зависимость от губернатора, который, каким бы мягким ни было его правление, всегда представляет собой власть. Квартирмейстер заявил, что сам три месяца был губернатором, но ему удавалось улаживать лишь мелкие споры, поскольку он старался судить по справедливости. Каждые три месяца, с помощью жребия, в его поселении выбирали нового губернатора из числа тех, кто еще ни разу не занимал этой должности, так что каждый мог получить верховную власть. Это исключало всякие махинации на выборах, поскольку не допускало создания различных партий и возникновения раздоров.
«Однако, – как мудро заметил квартирмейстер, – если вы отправитесь в Европу или Америку и расскажете о преимуществах, которые могут получить здесь англичане, создав эту колонию, из любви, которую мы питаем к своей стране, и из желания отказаться от одиозного звания пиратов, то мы с удовольствием станем подданными законного правительства; но смешно было бы думать, что мы захотим подчиняться еще большим мошенникам, чем мы сами. А если вы не знаете, что надо сказать главе, Миссону, в том случае, если вы признаете целесообразным последовать моему совету, то примите несколько соображений, которые я изложу письменно и отправлю вам».
В этом документе было дано прекрасное описание достоинств Мадагаскара как места для создания поселения с точки зрения его климата, плодородия почв и возможностей. В нем говорилось о том, что колония должна быть законной, что позволило бы обуздать пиратов и создать удобный перевалочный пункт для ост-индских кораблей. Это был очень разумный документ.
Вечером Тью еще раз посетил квартирмейстера. Но пока они ужинали, начался сильный шторм, и вернуться к себе на корабль он не смог. Сильным ветром «Победу» сорвало с якоря и разбило о береговые скалы. Вся команда погибла. Тью остался жить у квартирмейстера, обдумывая, как вернуться в Либерталию. Только через три месяца в море появился какой-то корабль, который Тью принял за «Бижу», но на сигналы он не отвечал. Еще через месяц пришли два шлюпа, которые, как выяснилось, были построены Миссоном. Сам он прибыл на одном из них. Тью очень обрадовался, но оказалось, что Миссон привез плохие вести. Глухой ночью аборигены напали на Либерталию и перебили большую часть колонистов. Караччиоли погиб, отважно защищаясь, а Миссон, понимая, что все кончено, схватил столько драгоценных камней и золота, сколько смог унести, и с 45 матросами добрался до шлюпов и вышел в море. «Бижу» в это время был в походе, кроме того, много людей ушло с Тью, поэтому колония так сильно ослабла, что уничтожить ее не составило труда.
Миссон пришел в отчаяние, поскольку все его планы создать новое государство рухнули. Квартирмейстер убеждал пиратов вернуться в Америку и выхлопотать себе разрешение на создание законной колонии. Но Миссон отказался от всех планов возродить поселение. Он предложил своим людям разделить его богатство и отдать один из шлюпов Тью. Четыре моряка из отряда квартирмейстера решили отправиться со своим бывшим капитаном и тридцатью моряками, прибывшими с Миссоном. Целую неделю они ждали «Бижу», но он так и не появился. Тогда Миссон разделил свои сокровища, и оба шлюпа отправились к побережью Гвинеи, надеясь отыскать «Бижу». Вблизи мыса Инфант они попали в жестокий шторм, и шлюп Миссона утонул, находясь на расстоянии мушкетного выстрела от своего спутника, который не смог ему ничем помочь. Тью продолжил свой путь к Род-Айленду, где его моряки разошлись, а он представил отчет о своем походе тем, кто поддерживал его на Бермудах.
Вернувшись на Род-Айленд, Тью не стал скрывать ни своих приключений, ни тех возможностей, которые открывались для пиратов в Красном море. Он нашел массу достойных людей, которые были готовы поддержать его, но слишком дорожил своей жизнью, чтобы рисковать ею просто так. Не получив полномочий от губернатора Джона Истона, но, прослышав от гостеприимном характере губернатора Флетчера, он отправился в Нью-Йорк и вскоре так сильно подружился с ним, что это вызвало скандал, ибо Флетчер дошел до того, что передал под команду Тью шлюп с очень красноречивым названием «Дружба» (Amity).
Документ об этом был подписан в форте Вильям-Генри, куда губернатор нанес официальный визит 2 ноября 1694 года, и скреплен подписью Дэниэла Хонана, его секретаря, который, по-видимому, набил себе руку на подобных сделках. Тью представил долговое обязательство на 3 тысячи фунтов, подписанное Эдвардом Коутсом, еще одним пиратом Красного моря, который был капитаном корабля «Якоб», и верным Хонаном.