Как может человек принять это решение, а затем отменить его через несколько часов – особенно если отмена в военном смысле ставит в чрезвычайно невыгодное положение? Как я указывал выше, описывая совещание в Оберзальцберге, все шаги в военной сфере были рассчитаны на то, чтобы застать врага врасплох. Официально общая мобилизация не объявлялась, а первый день призыва был назначен на 26 августа, то есть день только что остановленного наступления. В результате этого мы должны были наступать на Польшу – всего лишь – всеми бронетанковыми и моторизованными соединениями и вдобавок ограниченным количеством пехотных дивизий, уже находившихся либо в приграничных районах, либо в процессе приведения в полную боевую готовность. Теперь о том, чтобы захватить противника врасплох, не могло быть и речи. Ибо, даже если выдвижение войск в районы сосредоточения в пограничной зоне происходило ночью, враг не мог не заметить этого, тем более что моторизованные части в районах сосредоточения западнее Одера должны были выступить днем, чтобы форсировать реку. Вследствие этого, если война действительно предполагалась, должен был вступить в силу другой вариант: вторжение всеми мобилизованными силами. Во всяком случае, элемент неожиданности, внезапности был потерян.
Поскольку нельзя было предположить, что первое решение Гитлера открыть военные действия было необдуманным легкомыслием, мы могли прийти лишь к тому выводу, что таким образом по-прежнему продолжается дипломатическая тактика постоянного усиления нажима на поляков. Поэтому, когда 31 августа в 17 часов мы получили новый приказ о начале операций 1 сентября в 4.45, мы с генерал-полковником фон Рундштедтом отнеслись к нему скептически, тем более что не поступало никаких сообщений о провале переговоров. Во всяком случае, ввиду того, что произошло 25 августа, наша группа армий все подготовила к тому, чтобы остановить выполнение операции, если она снова будет отменена в последнюю минуту. Мы с генерал-полковником не ложились спать до полуночи, ожидая, как нам казалось, вполне возможной отмены приказа о наступлении.
Только когда минула полночь и операцию уже было невозможно остановить, у нас не осталось ни малейших сомнений в том, что отныне говорить будут пушки.
2. Стратегическая обстановка
Стратегическая обстановка во время Польской кампании определялась следующими решающими факторами:
во-первых, превосходством немецких сил, при условии, что немецкое командование готово пойти на значительный риск на западе, бросив главную часть своих сил против Польши;
во-вторых, географическим положением, которое давало Германии возможность взять польскую армию в клещи ударами из Восточной Пруссии с одного фланга и из Силезии и Словакии с другого;
в-третьих, потенциальной угрозой в тылу Польши со стороны Советского Союза.
Расстановка сил и оперативный план германской армии
Органы планирования немецких вооруженных сил в полной мере пошли на риск на западе, о котором говорилось выше.
ОКХ начало наступление на Польшу силами в составе сорока двух кадровых дивизий (в их число входила одна вновь сформированная дивизия – 10-я бронетанковая) и одной новой пехотной дивизии (50-й), сформированной из крепостных войск в районе Одер – Варта. Всего силы включали двадцать четыре пехотные дивизии, три горнострелковые дивизии, шесть бронетанковых дивизий, четыре легкие дивизии, четыре моторизованные пехотные дивизии и одну кавалерийскую бригаду. К ним следует прибавить шестнадцать новых дивизий, сформированных только после объявления всеобщей мобилизации и предназначенных для второго – четвертого эшелонов. Пока еще их нельзя было считать полноценными войсками. Кроме того, для участия в Польской кампании назначались дивизия СС лейбштандарт «Адольф Гитлер» и один-два усиленных полка СС.
Таким образом, на западе осталось только одиннадцать кадровых дивизий, несколько крепостных частей численностью около дивизии (позднее переформированы в 72-ю пехотную дивизию) и тридцать пять вновь укомплектованных дивизий до второго – четвертого эшелонов. Не имелось ни бронетанковых, ни моторизованных войск. Итого сорок шесть дивизий, из которых лишь три четверти были условно годны для участия в боевых действиях.
22-я пехотная дивизия, проходившая подготовку и оснащенная как воздушно-десантная, осталась в резерве ОКХ на территории Германии.
Основная часть наших военно-воздушных сил в составе двух воздушных флотов также была брошена против Польши, а третий воздушный флот, как более слабый, остался на западе.
Безусловно, распределив свои силы подобным образом, немецкое командование пошло на огромный риск. Из-за неожиданно быстрого завершения Польской кампании (которое отчасти произошло в результате ошибок побежденной стороны) и, прежде всего, по причине полного бездействия западных союзников Польши во время ее разгрома этот риск едва ли был оценен по достоинству.
Нужно принять во внимание, что в тот момент немецкое командование должно было считаться с французской армией, насчитывавшей около девяноста дивизий. Осенью 1939 года (по данным фон Типпельскирха) Франция фактически мобилизовала 108 дивизий за три недели! Всего в их число входило пятьдесят семь пехотных, пять кавалерийских, одна бронетанковая и сорок пять резервных, или «территориальных», дивизий при поддержке сильных армейских частей, танковых и артиллерийских[2]. Последние имели то преимущество, что состояли из резервистов, прошедших полный курс подготовки, тогда как вновь созданные соединения в большой степени комплектовались неопытными новобранцами или запасниками времен Первой мировой.
Поэтому не вызывает сомнения, что с первого же дня войны французская армия во много раз превосходила немецкие силы на западе.
С другой стороны, доля британских сухопутных сил была довольно незначительна. Они насчитывали всего четыре дивизии, да и те прибыли только в первой половине октября.
В основе плана действий Германии против Польши лежало максимальное использование возможностей, предоставляемых формой границы, дабы с самого начала окружить противника. Таким образом, немецкие армии развернулись двумя далеко отстоящими друг от друга фланговыми группами, оставив центральный участок (бассейн Одер – Варта) почти открытым.
Группа армий «Север» (командующий генерал-полковник фон Бок, начальник штаба генерал фон Зальмут) включала в себя две армии, насчитывавшие пять пехотных и один бронетанковый корпус. Всего в их состав входило девять кадровых пехотных дивизий (в том числе 50-я пехотная дивизия, только что сформированная из крепостных войск и не до конца укомплектованная), восемь пехотных дивизий, сформированных во время мобилизации, две бронетанковые дивизии (а также вновь созданная танковая тактическая группа Кемпа), две мотопехотные дивизии и одна кавалерийская бригада – всего двадцать одна дивизия. К ним следует прибавить расположенные в Восточной Пруссии крепостные войска Кенигсберга и Лётцена, а в Померании – бригаду Нетце.
3-я армия (командующий генерал фон Кюхлер) из состава этой группы армий развернулась в Восточной Пруссии, а 4-я армия (командующий генерал-полковник фон Клюге) – в Восточной Померании.
Задача группы армий заключалась в том, чтобы нанести удар через Польский коридор, затем основными силами наступать восточнее Вислы на юго-восток или юг, после чего, форсировав Нарев, ударить в тыл польским войскам, которые, скорее всего, будут оборонять Вислу.
Группа армий «Юг» (командующий генерал-полковник фон Рундштедт, начальник штаба генерал Манштейн) располагала существенно бо́льшими силами. В ее состав входило три армии: 14-я (генерал-полковника Листа), 10-я (генерал-полковника Рейхенау) и 8-я (генерал-полковника Бласковица). Всего группа армий насчитывала восемь пехотных и четыре бронетанковых корпуса, в том числе пятнадцать кадровых пехотных дивизий, три горнострелковые дивизии, восемь вновь укомплектованных дивизий, а также значительную часть механизированных соединений: четыре бронетанковые, четыре легкие и две моторизованные пехотные дивизии. Итого тридцать шесть дивизий.
Группа армий осуществила развертывание 14-й армии в промышленной области Верхней Силезии, Восточной Моравии и Западной Словакии; 10-й армии в Верхней Силезии в районе Кройцберга и южнее; 8-й армии в Центральной Силезии восточнее Эльса. Ее задача состояла в том, чтобы разгромить врага в большой излучине Вислы и в Галиции, совершить прорыв к Варшаве крупными моторизованными силами, как можно быстрее на широком фронте захватить переправы через Вислу, а затем в соединении с группой армий «Север» уничтожить остатки польской армии.
Расстановка немецких и польских сил
Расстановка сил и оперативный план польской армии
В мирное время Польша обладала тридцатью пехотными дивизиями, одиннадцатью кавалерийскими бригадами, одной горнострелковой бригадой и двумя моторизованными (бронетанковыми) бригадами. Кроме того, она располагала несколькими полками пограничных войск, большим количеством батальонов национальной обороны и военно-морскими соединениями, сосредоточенными в районе Гдыня – Хела.
Иными словами, в общей сложности она владела довольно значительными силами. Однако вооружение польской армии в основном относилось еще ко временам Первой мировой войны, а военно-воздушные силы примерно в тысячу самолетов тоже не отвечали современным требованиям.
По расчетам немецкой стороны, Польша должна была удвоить количество дивизий в случае войны, хотя представлялось сомнительным, что у нее имеется необходимое вооружение. По данным фон Типпельскирха в его «Истории Второй мировой войны», до начала военных действий Польша укомплектовала полков ровно на десять резервных дивизий, однако и после этого ей, по-видимому, не хватило времени сформировать из полков дивизии, как было запланировано. Однако в ходе кампании немецкой разведке все же удалось установить ряд польских резервных дивизий.
Польское командование сухопутных сил распределило войска следующим образом.
Вдоль восточнопрусской границы, перед рубежом Бобр – Нарев – Висла были развернуты:
1) Оперативная группа в составе двух дивизий и двух кавалерийских бригад между Сувалками и Ломжей;
2) Модлинская армия в составе четырех дивизий и двух кавалерийских бригад по обе стороны от Млавы.
В коридоре расположилась Поморская армия, включавшая пять дивизий и одну кавалерийскую бригаду.
У германской границы от Варты до словацкой границы сосредоточилось три армии:
1) Познанская армия в составе четырех дивизий и двух кавалерийских бригад в западной части Познанского воеводства;
2) Лодзинская армия в составе четырех дивизий и двух кавалерийских бригад в районе Велюни;
3) Краковская армия в составе шести дивизий, одной кавалерийской и одной моторизованной бригады между Ченстоховой и Новы-Таргом.
За последними двумя армиями стояла Прусская армия в составе шести дивизий и одной кавалерийской бригады в районе Томашув – Кельце.
Наконец, Карпатская армия в эшелонированном построении, составленная в основном из резервных частей и батальонов национальной обороны, должна была прикрывать глубокий фланг вдоль карпатской границы.
Резервная группа (армия генерала Пискора), включавшая три дивизии и одну моторизованную бригаду, оставалась на Висле в районе Модлин – Варшава – Люблин. Кроме того, восточнее Буга уже в ходе кампании была сформирована независимая Полесская группа, вероятно для обороны от нападения со стороны России.
Как оказалось впоследствии, когда началось немецкое наступление, Польша еще не закончила развертывания своих сил, и, видимо, поэтому оно так и не было доведено до конца в соответствии с вышеизложенным планом.
Несколько замечаний о развертывании польских сил
Трудно определить, в чем состояли стратегические цели развертывания польских сил, если только в его основе не лежало желание «закрыть все» и ничего не отдавать добровольно. Обычно такой образ действий приводит к поражению более слабой стороны. Всего через несколько лет Гитлеру пришлось убедиться в этом на собственном опыте, но он не вынес из него никаких уроков.
Итак, сложность стратегического положения Польши, заключавшаяся в слабости польских вооруженных сил, а также в особенностях границы, которые давали Германии возможность наступать с двух, а позднее и с трех сторон одновременно, была совершенно очевидна. И если польское Верховное командование все же отважилось на попытку «удержать все», это показывает только то, как трудно совместить психологические и политические сдержки с твердо установленными военными фактами.
Вероятно, за исключением маршала Пилсудского и еще нескольких трезвомыслящих политиков, никто в Польше не отдавал себе полного отчета, в сколь опасной ситуации оказалась страна в результате необоснованных территориальных претензий к соседним государствам – России и Германии. При этом Польша насчитывала всего лишь 35 миллионов жителей, из которых поляков было только 22 миллиона, а остальные принадлежали к немецкому, украинскому, белорусскому и еврейскому меньшинствам, которые без исключений в той или иной степени подвергались притеснениям.
Кроме того, Польша, полагаясь на французских союзников, в годы военной слабости Германии (и Советского Союза) слишком долго мечтала о возможности атаковать Германское государство. Одни желали бы напасть на изолированную Восточную Пруссию или – в результате пропаганды Польской повстанческой лиги – на немецкую Верхнюю Силезию; другие даже обдумывали поход на Берлин либо по кратчайшему пути через Познань и Франкфурт, либо, после захвата Верхней Силезии, путем наступления на столицу западнее Одера.
Конечно, эти мечты потерпели крах сначала в результате строительства немецких укреплений в Восточной Пруссии и бассейне Одер – Варта, а позднее перевооружения Германии. Но маловероятно, чтобы агрессивные идеи подобного рода полностью исчезли из головы польских политиков и военных, рассчитывавших на одновременное наступление французов на западе. Хотя изложенный выше план развертывания сначала мог иметь оборонительный характер, можно допустить, что его целью также было обеспечить возможность для наступательных действий впоследствии, как только Франция окажет реальную помощь.
Что до остального, то у польского Генштаба не было собственной военной доктрины, которая формируется в результате многолетнего опыта. С одной стороны, поляки по характеру более склонны к нападению, чем к обороне. Можно предположить, что в умах польских солдат все еще бродили, хоть и подсознательно, романтические представления старинных времен. К слову, мне вспоминается виденный как-то портрет маршала Рыдз-Смиглы, изображенного на фоне атакующих кавалерийских эскадронов. С другой стороны, недавно созданную польскую армию обучали французы. От них польские военные едва ли могли почерпнуть умение действовать быстро и гибко в силу того, что с 1918 года французская военная мысль основывалась на опыте позиционной войны.