Валентин Михайлович в детали не лез, сторонился чужих дел. Как говорится, своя голова дороже.
Был на фирме один чудак. Чем он там занимался, Валентин так и не понял. Только этот мужик ходил по кабинетам и запрещал работникам класть одну ногу на другую. Мол, кровь плохо будет циркулировать. Все соглашались. Кроме Валентина Михайловича, который спросил этого деятеля:
– А когда вы сами спите, вы себя контролируете во сне? Как ваши ноги лежат – друг на друге или порознь?
Мужик улыбнулся и больше с этим требованием к Валентину не подходил…
А кредит всё же надо было отдавать. Пошли сокращения работников. И даже столовую на фирме с такими вкусными блюдами прикрыли. Пришлось всем перейти на бутерброды с чаем.
Решил тогда генеральный директор провернуть сделку с детской одеждой и игрушками. Слетали в Америку, точнее в США, подписали контракт на одной странице на поставку трёх контейнеров с одеждой из синтепона и детскими игрушками. Валентин как увидел этот контракт, так аж присел:
– Господа, это не контракт! Это просто бумажка! Меня бы, профессионала, сначала спросили, перед тем как ехать в Штаты. Здесь нет элементарных вещей! Штрафных санкций да ещё всего, что нужно. Такой контракт должен быть расписан детально минимум на пяти листах.
– Ерунда. Поставщики надёжные. Мы с ними пили, подружились. Всё будет окей, – сказал бухгалтер.
Проходит два месяца. Приходят из США в Санкт-Петербург три контейнера с товаром производства какой-то фирмы. То ли из Таиланда, то ли из Вьетнама. Поехали они все вместе в порт, посмотрели. Боже ты мой! Игрушки без рук, без ног, какая-то ядовитая краска непонятного цвета – наука не знала такого до сих пор. А куртки! Безликие, блеклые. Ужас! Часть – без пуговиц, часть – с гнутыми пуговицами, как будто по ним танк проехал, часть – без второй прокладки из синтепона.
Валентин Михайлович весь товар не видел – только несколько образцов, но понял, что почти всё – брак. Фирмачи явно и натурально влипли. И штраф за некачественный товар не предъявишь. А переделка и перешивка ещё в 100 тысяч «зелёных» обойдутся. И бандитам платить надо за «крышу». Они уже отсрочек не признавали.
Валентин Михайлович захотел уволиться, но этот пришлый бандит кавказской наружности, смотрящий, сказал ему:
– У нас с фирмы так просто не увольняются. Только вперёд ногами выносят.
В общем, шефы и бандиты пригорюнились и стали думать, как всем при своих деньгах остаться.
И случилось же! Поехал как-то Валентин Михайлович с этим пришлым смотрящим на переговоры в центр Москвы, а возвращались по Рублёвке мимо префектуры.
Тут Валентина Михайловича стукнула по мозгам идея рассказать смотрящему, как он работал в этом здании на взгорке, ещё когда здесь был исполком до его закрытия, и как оформлял в американский город Кентон милицейское руководство района в командировку по обмену, и как потом принимали в Москве с ответным визитом американских полицейских, как водили их на Старый Арбат.
– Полицейские такие статные, высокие. Среди них – мулатка. Прямо загляденье! И такая строгая, непреступная, пока не «набралась» в одной из наших милицейских семей – её тошнило. Рассказывал нам переводчик, который сопровождал её на дружеский ужин в семье полковника милиции заместителя начальника УВД по району.
Им, американским полицейским, разрешили в виде исключения привезти с собой бляхи, наручники и наганы с патронами. На Арбате их окружила толпа, а я был с этой группой в качестве переводчика от исполкома. Прохожие смотрели на американцев как на диковинку. Пацаны свистели, показывали на копов пальцами, а те гордо, красиво шли по Арбату, не реагируя ни на что.
Потом мы поили и угощали американцев в семьях наших милицейских командиров. Пьянки прошли успешно. Много водки на американцев не ушло. Три-пять рюмок – и всё. Затем песни и – бай-бай. Домой.
Через месяц-другой всё это по пути рассказывал Валентин саженному на фирме человеку от бандитов… Наши милиционеры стали раскалываться: как они проводили время в Штатах, как ходили по барам, в каждом выпивали по полстакана вискаря, как после 22:00 падали в стельку, как их относили в отель. А на следующий день на стрельбище стреляли по мишеням лучше американцев. Американцы были просто поражены стойкостью, выносливостью, профессионализмом наших милиционеров, оперативников, следователей. Не посрамили они нашу Россию в этой их хвалёной Америке, не подвели наших! Вот только курить им приходилось в ванной. Под шум воды. Чтобы датчики не сработали и их на большие деньги не оштрафовали…
Попутно Валентин Михайлович назвал сидевшему с ним на заднем сиденье кавказцу пофамильно всё руководство УВД района, с которыми общался, их должности. В том числе сотрудников уголовного розыска и криминальной милиции. Проверяйте, мол, на здоровье!..
Через два дня Валентин Михайлович сказал генеральному директору, что увольняется. Тот ничего ему на это не ответил. Ещё через два дня повторил шефу в присутствии этого засланного казачка, что уходит. Никто ему поперёк слова не сказал.
Валентин Михайлович гордо вышел из офиса, сел на автобус и уехал. Жить дальше.
Операция
В операционной на столе лежит мужчина, накрытый простынёй. Рядом стоят анестезиолог, пожилой мужчина пенсионного возраста, немного косящий глазом, и очень молодая сексуальной внешности операционная сестра, кокетливая привлекательная девушка.
Анестезиолог и медсестра в полной растерянности.
– Зачем нам его сюда привезли? – удивлённо спросил анестезиолог.
– Не знаю. Ума не приложу, – пожав плечами, отвечает медсестра.
– Было бы что прикладывать, – бормочет себе под нос анестезиолог.
В операционную вбегает молодой человек лет 25.
Все трое – в зелёных операционных комбинезонах, в шапочках, бахилах. У всех на лицах маски.
Медсестра удивлённо и игриво смотрит на входящего:
– А вы зачем здесь? Вы же невропатолог.
– А вам что, хирург не нужен? У нас в больнице другой хирург разве есть? Нашего хирурга «уплотнили» с другой больницей. Вот он и бегает. День здесь, день там. Сегодня он у нас не оперирует, понятно? То-то же. Быстро, быстро за работу! Что с ним?
– Огнестрельная ранка в животик, – елейно произносит, жеманясь, медсестра. – Из охотничьего ружья. По ошибке или по пьянке охотник выстрелил в своего приятеля. Засадил ему заряд дроби.
– Сейчас посмотрим. Так, наркоз, вижу, уже дали. Отлично. Молодцы! Да он и так, впрочем, без сознания. Сестра, скальпель! Внимание, приступаем! Салфетку! Марлю!.. Ой, сколько же крови! Я весь испачкался! Сестра вытрите мне кровь на очках! Живо! А то я не там резать начал. Зажим! Не мне, а себе! Ладно, и мне один дайте. Да зашивайте уж там, где я случайно разрезал. Вот здесь… внизу! Так, как там приборы? Что показывают?
– Все приборы что-то показывают!
– Отлично!
Хирург режет живот пациенту. Сестра зашивает разрез, где аппендицит.
Анестезиолог следит за приборами:
– Наркоза может не хватить.
– Это почему? – хмуро взглянул хирург на анестезиолога.
Анестезиолог широко разводит руками и хмурится, что-то припоминая:
– Забыл долить сюда этого… как это называется…
– Как?! – рычит хирург.
– Не помню. Знал, но забыл. С кем не бывает! У меня же болезнь Альцгеймера.
– Так мне и вас ещё оперировать надо? Увольте, бога ради! Только не сегодня!
– Может, димедрол? – робко предлагает медсестра.
– Вполне возможно, – соглашается анестезиолог, – только его ещё найти надо.
– Чего стоите? Бегите! Принесите ещё этого, как вы там его назвали… – командует самопровозглашённый хирург.
– Я не называл, – возразил анестезиолог, – это всё медсестра.
– А я здесь при чём? Я не анестезиолог.
– Как при чём? – возмутился хирург. – Вы, медсестра, не знаете, что необходимо, чтобы ввести в состояние наркоза?
– А откуда знать-то? Мне самой наркоз никогда не делали. Вот спиртом, водкой поили. Было дело, чего скрывать. По молодости чего не бывает!
– Хватит вам базарить своим длинным язычком. Это всё-таки операционная, – сердится хирург, – и у нас операция, а не телешоу! Это вам не шутки! Занимайтесь делом. Итак, что мы видим? Мы с вами видим, что кишечник этого субъекта просто нашпигован мелким свинцом. Как мне определить, где кишки зашивать? Сестра, у нас в больнице рентген есть?
– Уже нет. Отдали рентген в ЦКБ. Там, говорят, он нужнее.
– А как я, вы полагаете, определю, в каком месте у пациента дырки? Я же молодой специалист. Без операционной практики. Что вы на меня так смотрите? Ладно, ставьте, сестра, в общем, рядом с оперируемым табуретку, а на неё – таз с кипячёной водой. И слегка добавьте марганцовки. Для дезинфекции.
– Кипячёной нет.
В операционную входит вразвалочку анестезиолог. У него в руках ёмкость с жидкостью.
– Ладно, насыпьте марганцовки в обычную воду. Из-под крана… А вот и наш родной анестезиолог, – хирург смотрит на наручные часы, – надо же, и часа не прошло. Почему мне часы перед операцией никто не снял? Это ж инфекции и бациллы! Сестра, налейте мне на часы спирт! Анестезиолог, твою мать! Извини, не твою! Принесли то, не знаете что?
Сестра набирает в таз воду из-под крана. Насыпает в него марганцовку.
– Принёс. Правда, не знаю что, – анестезиолог показывает что-то хирургу.
– Поставьте склянку с неизвестно чем вон туда, – Он указывает скальпелем на стеклянный стол, – Это на самый крайний случай. Если вам нечем здесь заняться, то помогайте пока медсестре. Или мне кофейку принесите. Ладно, кофе потом попью. В крайнем случае пациента спиртом накачаем. Видели фильм «Война и мир»? Там ногу солдату отрезали. А перед операцией дали ему спирта. Чем мы хуже? Мы такие же профессионалы. И со спиртом отрежем больному ногу. Сестра, спирт у нас есть?
– Есть. Но у оперируемого нога вроде в порядке. Её лучше пока не резать. Брюшная полость… А там, как вы решите.
– У кого брюшная полость? Это ещё что за новости? Это ещё, кроме желудка? Ну попали! Так, кстати, о спирте. Его много?
– Много. Вам хватит.
– Не фальсификат? Не палёный?
– А кто ж его знает? Я немного хлебнула… перед операцией. Для храбрости.
– Для храбрости – это правильно. Дайте-ка тогда и мне попробовать. Раз вы ещё живы.
Сестра наливает спирт в ложечку и, отодвинув маску, даёт хирургу попробовать.
– Мало. Не понял. Вон в неё, – хирург показывает глазами на мензурку.
Сестра наливает спирт в 200-граммовую мензурку.
– Лейте мне медленно в рот.
Сестра льёт спирт в рот хирургу.
Хирурга передёргивает:
– Нормальный! Годится. О, хорошо! Веселей оперировать! Если наркоз кончится, вставьте в зубы клиенту деревянную палку, чтобы не орал.
– Так где ж её взять, палку-то?
– Тогда вот тот круглый инструмент. Из нержавейки. Такой он не сгрызёт!
Хирург выкладывает в таз все кишки пациента. А их о-го-го сколько, целых семь метров! Начинает их промывать и зрительно, на ощупь, искать отверстия в стенках кишок.
Руки, комбинезоны – всё в слизи, в крови. Пейзаж натуральный.
– Не получается на ощупь, – вздыхает хирург, – ничего не получается. Никак дырки не нащупаю… А, придумал! Я сделаю вот как. Надо прокачать кишки насосом. Да-да, сестра, обычным велосипедным насосом.
– А откуда здесь насос-то? – широко открыла глаза медсестра. – У нас такого реквизита нет. Не выписывали мы насоса. Зачем он нам без велосипеда?