– Нет, что вы! – Комаров замотал головой. – Ну, если только по праздникам, как все.
– Смотря, какие все? Некоторые и по праздникам до белой горячки допиваются.
– Это не про меня, – Комаров даже обиделся.
– Ну, тогда, наверное, регулярно что-то жирное едите. Не иначе как майонез тоннами употребляете? Масло сливочное в жареном виде? Свинину жирную. Как в песне поется «шашлычок под коньячок»?
– Тёща кормит.
– Тёща случайно не «жэбээл»?
– Кто? – не понял Комаров, но почему-то испугался.
– Житель блокадного Ленинграда, сокращенно ЖБЛ.
– Это да, – Комаров кивнул, – она этот «жэбээл», блокадница.
– Тогда понятно. У жителей блокадного Ленинграда с возрастом и ростом благосостояния на столе всегда присутствуют блюда с майонезом и сливочным маслом. Колбасы и рыбы копченые, сдобные пироги и пирожные с кремом. Причем всё это в огромных количествах. И тут их осуждать никак нельзя.
– Нельзя, – согласился Комаров. – А что делать?
– Не есть! Вернее, не жрать! Ничего жирного и жареного. И теще запретить. Они, конечно, блокадники, удивительно живучие. Есть теория, что пережитый в детстве голодный стресс, закалил организм невероятным образом, поэтому его никакая жирная и вредная пища не берет. Но это теория, а диабет и другие болезни наших потрохов еще никто не отменял. Ну, и с хлебо-булочными я бы вам посоветовала себя ограничить. Излишний вес – это не просто некрасиво, это в первую очередь нездорово. Тем более с вашим желчным сдобная выпечка, свежий хлеб, особенно ржаной, категорически противопоказаны. Вот, возьмите памятку. Это разрешенные продукты. Диета ваша называется «Стол номер пять». И с этого стола, голубчик, ни ногой!
После визита к гастроэнтерологу Комаров долго пытался убедить тещу перейти на этот самый «стол номер пять», но это ему не удалось, а так как готовила еду в доме именно она, то он нашел единственный выход из создавшегося положения – дома не есть. Сначала, правда, он пытался еще убедить и Анну сесть вместе с ним на диету, но Анна никогда и ни в чем себе не отказывала. Она таращила свои и без того огромные глаза и удивленно спрашивала:
– Как это можно не есть хлеб?! Какие глупости! И если я вдруг захочу есть, то почему я должна себя насиловать?
– Если захочешь есть, то можно съесть что-нибудь полезное, морковку, например!
– Да не хочу я есть морковку, не люблю я её. Я ж не кролик какой-нибудь. И потом это ты больной, вот и сиди на своей диете, а лучше пей лекарства. Болезни лечат лекарствами, а не диетой.
– Это ты пока здоровая, просто ты моложе меня, а лет через пяток тоже заболеешь.
– Вот тогда и буду есть лекарства!
– Ага, и весить центнер. От большого живота и толстой задницы лекарства пока не придумали.
– Тебе не нравится моя задница?!!!
– Ну, не совсем, еще бы талию вернуть на место.
– Я просто пухлая, у меня конституция такая.
В результате Комаров плюнул, прекратил все попытки привлечь жену к здоровому образу жизни и стал отстраненно наблюдать, как Анна расползается в стороны. М-да! Не зря в народе говорят, если хочешь знать, как будет выглядеть твоя жена с возрастом, посмотри на её мать. Тёща Комарова при их знакомстве уже смахивала на упитанную гусеницу. Теперь и Анна перестала походить на Нефертити, превращаясь в такую же гусеницу, как её собственная мать. Интересно, как выглядела Нефертити в сорок лет? Может быть, в дверь не пролезала? Что-то тут не так. В природе обычно из гусениц получаются прекрасные бабочки, а не наоборот. Кроме того, отстраненно глядеть на то, как уродуют его дочь, запихивая в гусеницу с самого детства, у Комарова никак не получалось, поэтому в семье периодически возникали скандалы. Со временем скандалы сошли на нет, в силу их бесперспективности. Однако Комаров не оставлял надежды достучаться до дочери. Слава богу, девочке уже двадцать, должна чего-то соображать.
Комаров прошел мимо уставившейся в телевизор троицы в спальню, переоделся в гардеробной и направился к себе в кабинет. Путь лежал опять через гостиную. В телевизоре как назло объявили рекламную паузу, поэтому проскользнуть незаметно ему не удалось.
– Сереженька! Вот, скажи, – теща попыталась устроиться на диване поудобнее и перевалилась с боку на бок, – почему ты никогда с нами не посидишь, не расскажешь, как там у тебя дела на работе, не спросишь, как мы свой день провели? Приходишь поздно и утыкаешься в свой компьютер.
– Светлана Петровна, так я вам мешать не хочу, отвлекать вот, – Комаров махнул рукой в сторону телевизора. – Да и чего там у меня интересного на работе? Ни-че-го! Сплошная работа. А у вас, если чего случилось, вы и сами расскажете. У вас все в порядке?
– В порядке, Сереженька, спасибо. Вот только сердце чего-то опять расшалилось.
– Так давайте, доктора позовем. – Комаров понимал, что тёща пожаловалась на здоровье просто так, для порядку, но всем своим видом продемонстрировал, что готов принять решительные меры.
– Не надо, Сереженька, не беспокойся. – Теща махнула рукой. – Я корвалольчика приму.
– Лера! – обратился Комаров к дочери. – Я хочу, чтобы ты завтра со мной на дачу поехала, мне там нужна твоя помощь.
– Сергей! – подала голос Анна, и не просто голос, а голос с металлом, – Я же просила! Нашу дочь зовут Валерия. Называя её Лерой, ты снижаешь ей самооценку!
Комаров моментально озверел, но постарался взять себя в руки.
– Настоящая «Валерия» не у нас тут на диване, – тоже слегка металлическим голосом, включив внутри себя начальника, произнес он, – а там в телевизоре! Однако дома, в семье близкие люди зовут её Лера, а то и вовсе Лерочка, и это никак не отражается на её самооценке. Не дури, пожалуйста, девочке мозги своими глупостями.
– Ну, паааап, мне на дачу неохота, – заканючила девочка.
– Это я прекрасно понимаю, но завтра суббота, занятий у тебя нет, будешь весь день «В контакте» контачиться, а так хоть воздухом подышишь. И интернет, кстати, на даче тоже есть.
Лера тяжело вздохнула.
– А почему ты меня никогда с собой на дачу не зовешь? – вдруг поинтересовалась Анна.
– А ты поедешь? – Комаров пожал плечами.
– Ну, ты же знаешь, как я устаю на работе! Куда мне еще на дачу? Я и так-то еле-еле за выходные в себя прихожу. – Анна закатила глаза.
«Вот о чем меня мама в свое время не предупредила, так о том, что моя будущая жена не только ленива, но еще и весьма глуповата», – подумал Комаров.
– Конечно знаю, дорогая! – сказал он, открывая дверь кабинета. – Не понимаю только, почему ты еще не министр культуры. Отдыхай, отдыхай.
– Ох, Сереженька! – тёща погрозила Комарову пальцем.
Тёща Комарова в отличие от своей дочери была далеко не дурочка.
– Ну, бааа, хватит вам уже, начинается, – опять заныла Лера и сделала звук громче.
Комаров благополучно скрылся за дверью. Он уселся за стол, включил компьютер и погрузился в Фэйсбук. Там у него давно уже была своя весьма тесная и интересная компания. Когда-то они все познакомились на специальном сайте для ТОП-менеджеров, потом всем коллективом дружно переместились на Фэйсбук, потом кто-то отсеялся, а кто-то к их компании прибился. Например, «Женщина Кошка». Комаров всегда подозрительно относился к людям под псевдонимами и без фото на страничке, хотя сам числился в качестве Сергея Второго Кровососова и вместо своей фотографии разместил изображение комара. Комар выглядел кровожадно, имел поганую грязно-желтую расцветку и смотрел на мир красными глазами. В качестве профессии на странице было указано, что Кровососов важный директор. Все, кто общался с ним давно, знали, что за комаром скрывается Сергей Сергеевич Комаров, а новеньким знать это было совершенно не обязательно. Никогда не знаешь, на кого нарвешься во всемирной паутине. Там ведь и подчиненные могут пастись, и недруги всяческие.
Дамочка, которую он прозвал Женщиной Кошкой, имела в качестве аватарки чёрную породистую кошку с оранжевыми глазами. Называлась дамочка Любой Котовой, видимо этим она давала понять, что является любительницей котов. В графе о профессиональной деятельности дамочки было указано, что она начальник отдела ассенизаторов.
Сегодня Женщина Кошка рассуждала в своем статусе о недавней премьере американского фильма «Марсианин».
«Представляете, – писала она, – никто никого не убивает, никто ни с кем не дерется, никакого секса и муси-пуси, а от экрана не оторваться. Мужиковатый мужик, играя мускулами, образно говоря, с помощью палки и веревки строит на Марсе супермаркет. Резюме: учитесь, детки! Получайте образование, становитесь инженерами, тогда и вы сможете выжить в Марсианской пустыне».
«Совершенно верно! – соглашался с Женщиной Кошкой давний приятель Комарова по интернету и не только по интернету, директор по развитию крупного Питерского завода Иван Перов. Он смело числился в фэйсбуке под своим собственным именем и со своей настоящей должностью, чем вызывал огромное уважение Комарова. – Профессия инженера еще в советские годы перестала быть значимой. Инженеров выпускали пачками по сто голов на рубль. Зато сейчас хорошего инженера днем с огнем не сыщешь. Кругом одни менеджеры, юристы и экономисты. Чем руководить и что расценивать, если никто ничего производить не будет»?!
«Согласен, – вступил в беседу Комаров. – Со специалистами беда. Кстати и с менеджерами, юристами и экономистами тоже. Найти хорошего бухгалтера – большая проблема. Институты, которые теперь гордо именуются университетами, выпускают примитивных учетчиков. Никто не хочет думать».
«Зато все наши отечественные фильмы, – заметила Женщина Кошка, – либо про ментов, либо про бандитов, либо про олигархов, которые от тех и других убегают. Причем олигархи тоже не понятно, что производят. Просто живут красивой жизнью и являются отрицательными персонажами».
«Ага! И главное место действия – офис», – вставил Перов.
«Тебе повезло, ты не такой, как все, ты работаешь в офисе»! – процитировал Комаров.
«Девушки же занимаются исключительно тем, что стараются удачно выйти замуж, – добавила Женщина Кошка. – Всё за тех же: либо за мента, либо за бандита, либо за олигарха. И только в ситкомах, люди занимаются каким-то делом, думаю, потому что наши ситкомы скопированы с иностранных ситкомов, а там, у настоящих капиталистов как-то неприлично не работать».
«А как же наши «Интерны? Там вроде про врачей», – поинтересовался Перов.
«Так это они типа пародию на «Доктора Хауса» сделали, только юмора добавили, – пояснила Женщина Кошка, – и поначалу тоже работали: лечили людей, ставили диагнозы, анализы собирали, а потом всё как-то сошло на нет. Занялись только своими личными взаимоотношениями и принялись плоско шутить. Вариант не совсем удачного «Комеди клаба» на фоне больничных стен».
«Я потрясен вашим кругозором, мадам Котова, – в беседу вдруг воткнулся некий свободно гуляющий фэйсбучный персонаж под именем Адам Кукиш, – и сериалы-то вы успеваете посмотреть, и новинки кинематографа. В точности как моя жена. От телевизора не отодрать никакими силами. Особенно от шедевральной передачи «Давай поженимся». Но моя-то не работает, а вы вон еще и ассенизаторами своими командовать успеваете».
«А хороший руководитель, тем и отличается от плохого, что у него выстроена система, когда ассенизаторы работают, как часы, и вмешательство начальства необходимо только в крайних нештатных ситуациях», – пояснила Женщина Кошка.
«В организации бесперебойной работы можно еще использовать, так называемых, менеджеров среднего звена, – добавил Комаров, – главное их вовремя согнать с люстр, где они обычно висят в рабочее время».
«Адам! – обратился к Кукишу Перов. – Похоже, вам исключительно нравится наша Люба Котова. Раз уж вы её со своей женой сравниваете. Так сказать, подсознательно или бессознательно. Не уверен, как правильно назвать, я не специалист в этой терминологии».
«Ну, так и помалкивайте, раз не специалист», – огрызнулся Кукиш из интернетного тумана.
«Вот и поговорили! – резюмировала Женщина Кошка. – Спать пора. До новых встреч, товарищи важные руководители. Адамушка, передавайте жене привет. Пламенный. Отключаюсь».
«Спокойной ночи», – Комаров тоже отключился от сети и зевнул. Он потянулся, с тоской поглядел на соблазнительный диванчик и поплелся в спальню. Анна уже дрыхла и тихонько похрапывала. Когда-то это казалось Комарову очень милым, теперь же этот тихий храп и запах жасмина от духов жены вызывали у него только раздражение. Он разделся и заполз под свое одеяло. Анна придерживалась мнения, что если уж супругам и приходится спать в одной кровати, то надо это делать непременно под разными одеялами. Может из-за этого, а может из-за чего-то другого, но секса у супругов Комаровых не было уже лет пять как минимум. И надо сказать, что Сергея Второго Кровососова это вполне себе устраивало.
Наутро, когда он проснулся, в доме пахло оладьями.
«Лерка кашеварит», – подумал он.
В последнее время тёще уже стало тяжеловато обслуживать семью, и часть её забот взяла на себя Лера. Ну, не Анне же домашним хозяйством заниматься! Она и без того устает, еле ноги с работы волочет. Анна работала искусствоведом в Русском музее. Комаров, разумеется, плохо понимал, каким таким особо тяжелым трудом там может заниматься искусствовед, который не водит экскурсии по залам, а сидит где-то в музейных запасниках. Не мумии же они там с места на место переносят?! Хотя, какие мумии в Русском музее? Там в основном картины русских художников и скульптуры русских скульпторов. Не иначе, Анна с сотрудницами эти скульптуры двигают. Или картины. Иди, попробуй какого-нибудь Айвазовского или Верещагина с места сдвинь. Однако в последствие Комаров понял, что для его жены любой труд является невыносимым. «Ах, мама, мама, как же ты была права», – эта строчка из старой песни постоянно всплывала у него в голове при взгляде на супругу.
Комаров принял душ, оделся и вышел на кухню.
– Пааап! Ну, съешь оладушек, у меня очень хорошо получились. – Лера замерла над его тарелкой с лопаткой, на которой исходил волшебным ароматом маленький румяный оладушек.
– Съем обязательно. – Комаров сглотнул слюну. – И не один, а штук пять.
– Ура! – Лера плюхнула оладушек ему на тарелку. – Тебе со сметаной или с вареньем?
– Мне с «таком», они у тебя и без того вкуснющие.
– Сереженька, – заметила тёща, – ты всё худеешь и худеешь! Никак в Голливуд готовишься в кино сниматься, там все актеры должны быть худющие, а то камера, говорят, полнит.
– Полнит не камера, Светлана Петровна, а ваша чрезвычайно вкусная еда. Но, к сожалению, она такая же вредная, как и вкусная. И чем вкусней, тем вредней.
– Придумал тоже, – фыркнула тёща. – Еда и вдруг вредная! Толстеют не от еды, а от болезней, от обмена веществ. Уж если человек так устроен, то куда ж деваться? Вон в Советское время мы всё подряд ели, и все были худые.
– Правильно, потому что в Советское время так, как мы едим каждый день, люди ели только по праздникам.
– Наверное, ты прав. – Теща задумалась. – Вот только в жизни так мало удовольствий, и еда одно из них. Зачем же себе в удовольствии-то отказывать?
– Ну, например, хотя бы для того, чтобы жить подольше.
– Да кому она такая жизнь нужна без удовольствий, хоть и длинная? Тьфу! Ну, что за каша у тебя в голове.
– У него, мама, в голове не каша, а обезжиренный творог, – язвительно объявила Анна. Перед ней на тарелке высилась горка оладьев, щедро политая вареньем.
– Лучше обезжиренный творог в голове, чем варенье, – огрызнулся Комаров. – От варенья мозги слипаются. И не только мозги.
– Уж пусть лучше слипнется, чем ссохнется.
– Анна! Ты ли это? – Тёща развела руками. – Приличные девушки так не говорят.
– Вы бы, Светлана Петровна, – не обращая внимания на презрительный взгляд супруги, продолжил Комаров, – в Летний сад погулять сходили бы, что ли! Благо живем в двух шагах. Глядишь, и еще бы одно удовольствие в жизни обнаружили. Прогулки на свежем воздухе не только полезны, но и познавательны.