А утром следующего дня люди из приграничных кварталов увидели из окон своих домов прямо посреди улиц высокую бетонную преграду, проходящую в точности по границе России. Как видно из множества любительских кадров, стена разделила даже контрольно-пропускные пункты, ранее проходившие в городской черте, блокировав тем самым их работу. Как объяснили в администрации президента, на эту меру они пошли с целью пресечь нелегальную иммиграцию в Россию со стороны некогда дружественной Азовской Республики. Вот что сказал по этому поводу президент:
– На один только август этого года мы имеем около полумиллиона беженцев из Азовской Республики. Кто-то здесь хочет жить, кто-то планирует работать, а кто-то, извините, просто терроризирует коренных жителей России. Я спросил у министров, откуда они все? А мне и отвечают: так это все через Саратов прут! Тогда мы поняли, что облегчённый пограничный режим в городе попросту используют враги нашего народа, чтобы попасть на основную территорию России. Нас просто вынудили закрыть сухопутные границы.
Теперь город снабжается исключительно воздушным путём. Аэропорт «Сабуровка» в буквальном смысле превратился в грузовой склад: продукты, медикаменты, деньги и оружие для военных – всё это нескончаемым потоком идёт в блокированный по суше и воде со всех сторон Саратов. На данный момент покинуть город по земле можно только в двух местах – и на КПП «Елшанка» уже выстроились километровые очереди из желающих покинуть «Нью-Берлин». Однако сделать это удаётся далеко не всем: как многие узнают только на месте, теперь выехать из северной части Саратова в остальную Россию можно только при наличии постоянной или временной регистрации в любом регионе страны, кроме одного – самого Саратова. Зачем было добавлено это исключение из правил, не дают ответа ни в администрации президента, ни в правительстве. По словам мэра города Шестаковой Александры, подобные меры уже предпринимали в приграничных городах Испании Сеуте и Мелилье для сдержания потока мигрантов из Марокко. Конечно, такая мера точно остановит беженцев, вот только зачем ограничивать в правах обычное население? На это ответа пока нет.
Уже сейчас в сети Интернет можно найти множество роликов, где люди пытаются перелезть через стену или проскочить через колючую проволоку на границе с Саратовской областью. Во всех случаях исход одинаковый – нарушителей тут же ловят пограничники. И уже сейчас известно о первых жертвах среди населения – два жителя Южного Саратова в состоянии алкогольного опьянения попытались перелезть через бетонное заграждение, минуя КПП. Стрельба в воздух не усмирила их пыл, что вынудило военных стрелять на поражение. Также в Сети ходит информация, что от 10 до 30 человек уже из Северного Саратова были застрелены при попытке приблизиться к границе города. В администрации Саратова эту информацию пока не подтвердили.
Сегодня на единственной непосредственной границе между Российской Федерацией и Азовской Республикой непривычно тихо. Вовсю ведётся монтаж камер видеонаблюдения и наблюдательных вышек. Прокладывается колючая проволока с обеих сторон границы. Примечательно, что подойти к стене нельзя ни со стороны России, ни со стороны Азовщины: недавно установленные знаки наглядно демонстрируют угрозу со стороны линии раздела. Вот только стоит ли того такая система? И как теперь быть с предстоящим в Азовской Республике референдумом, намеченным на 14 октября? Пока неясно. Анна Ярославова, Саратов, Россия.
Глава 1
После войны
Поезд – огромная металлическая махина, шесть вагонов в сто двадцать метров длиной стрелой летят по бесконечному тоннелю. Колёсные пары чуть слышно чеканят шаг, ударяясь о неровные стыки рельс. В окнах то и дело проносятся огни, но их мало и все они окружены мраком подземелья. Подсветка в вагонах какая-то тусклая и то и дело мигает – от этого устают глаза, это действует на нервы. Металл, всюду металл: на полу, на стенах, потолке – консервная банка какая-то! Только вместо шпрот – люди: мужчины, женщины, старики, дети, школьники, студенты – все куда-то спешат по своим делам. У кого-то зазвонил телефон. Опять будет орать на весь вагон, что «он в метро» – как будто это и так не понятно.
Вагон плавно начинает тормозить. В окнах забрезжил яркий белый свет, многократно отражённый белым и синим пластиком. Диктор басовито объявляет станцию:
– Станция «Стрелка».
Поезд останавливается. Секунда – и двери с чуть слышным шипением открывают свои створки… Постойте – но ведь «Стрелка» конечная! Почему тогда никто не выходит? И не заходит никто – платформа совсем пустая! У кого-то снова звонит мобильник. У одного, другого, третьего… У всех сразу звонят телефоны! Что происходит? Откуда-то доносится звук – такой пронзительный, дребезжащий. Похожий на… сирену!
Мгновение – и глаза семнадцатилетнего юноши прорезает серо-голубоватый полумрак. Пронзительный звон будильника на подоконнике, специально поставленного туда, чтобы заставить себя встать с кровати, прямо-таки вынуждает его подняться. Скорее сбросив с себя тонкое одеяло, на бегу надевая на ноги тонкие тапочки, юноша мчится к подоконнику скорее выключить это трезвонящее исчадие ада. Наконец часы смолкают, оставляя после себя лишь лёгкий звон электронного сигнала в ушах да осознание: время семь утра – пора вставать.
Короткий взгляд на прикроватную тумбу ни капли не обнадёживает: на календаре двадцать шестое, и к тому же понедельник. Так себе день недели, но делать нечего – каждый седьмой такой. Опять придётся повторить этот мало осмысленный и обычно проделываемый на автопилоте цикл действий: убрать постель, потом умыться, почистить зубы, позавтракать, собрать рюкзак, одеться, обуться – и топать в школу. Сгрудив кое-как в одну кучу подушку с простынью и одеялом, юноша бесцеремонно отправляет их во вместительный ящик под его кроватью. Вяло, слегка покачиваясь, перемещая всё тело вперёд, ноги его сами собой находят дорогу в прихожую. Слипающиеся глаза не видят ровным счётом ничего в этом полумраке – шаркая тапочками по протёртому линолеуму, приходится опираться на стены, чтобы дойти до самого его конца, в ванную. Направо кухня – там как раз горит свет. Слышен звук работающей микроволновки – похоже, кто-то уже проснулся.
– Доброе утро, мам – сонно пробурчал он.
– Доброе утро, Саш! – раздался в ответ из кухни женский голос.
Не обернувшись, чтобы поприветствовать мать, Саша зажёг свет в ванной одной рукой, другой одновременно распахнув её деревянную дверь. На пару секунд ослепнув от яркости светильника, глаза Александра постепенно привыкают к яркому свету. Оглядевшись, взгляд его упёрся в совершенно обычное, с лёгкими следами мыльных разводов зеркало в светло-розовой пластиковой оправе. Оттуда на него уставился весьма недурного вида юноша: среднего роста, с тёмно-русыми, торчащими во все стороны после сна вихрами волос, глубокие, из-за чуть приопущенных век тёмно-карие глаза его казались очень задумчивыми, а острый подбородок и неширокие скулы прекрасно дополняли приятную строгость мужских черт. Всё ещё немного сонное, в меру худое лицо его выглядело с первого взгляда неважно, но сам Саша давно привык к такому своему виду – какая вообще разница, как он выглядит?! А уж ледяная вода из-под крана его точно разбудит.
Два поворота крана – и немного мутная от пузырьков воздуха жидкость полилась из водопроводной трубы. Первым делом смочив в ней свою красную расчёску и причесавшись, Саша уже схватился было за зубную щётку, как вдруг понял: чего-то не хватает. Щётка – на месте, паста – на месте, полотенце – на плече, мыло – в мыльнице… Блин, точно! С силой хлопнув себя по лбу, Александр молча вышел из ванной, снова прошёл через прихожую и повернул от своей комнаты направо. Настежь распахнув дверь, юноша крикнул:
– Ксюша, подъём! Пора вставать.
Из единственной в этой квартире выходящей на солнечную сторону комнаты раздался недовольный детский стон. Секундное затишье – и из-под одеяла, расстеленного на небольшом узком диване, показалась светловолосая фигурка девочки лет шести.
– М-у-м-м… – сквозь сон промычала она, – Ещё чуть-чуть…
– Так – поднимайся! Время восьмой час – громко добавил Саша, и не дожидаясь, пока младшая сестра окончательно проснётся, зашёл в комнату и резко сбросил с неё одеяло.
Маленькая фигура в розовой пижаме тут же съёжилась на своей кроватке.
– А! Саш, зачем? – завопила Ксюша.
– Вставай давай – угрюмо повторил её старший брат.
– Хорошо, хорошо.
Неохотно развернувшись из своего комочка, Ксю медленно убрала руки от лица. Вяло сползая со своего дивана, малышка напялила на ноги тапочки в форме собачек и, досыпая шестой сон, вслепую принялась сворачивать одеяло.
– Постель потом уберёшь – пошли.
Нетерпеливо взяв за руку сонную сестрицу, Саша снова поплёлся в ванную. Так себе начало дня, но что поделаешь: он старший и должен следить за младшей сестрой – так уж всегда заведено в семьях, где больше одного ребёнка. И потом, если Ксюшу силком не разбудить, она сама все будильники проспит! Не обращая внимания на недовольное мычание слепнущей от яркого света девочки, Александр молча вручил ей зубную щётку в одну руку, детскую зубную пасту – в другую, и сам начал умываться.
Ледяная вода из-под крана неприятно холодит кожу лица, не оставляя сну ни единого шанса на спасение. Электрическая зубная щётка раздражает своей жёсткой щетиной дёсны, а мятная зубная паста слегка щиплет полость рта. Прочистив по заведённой с раннего детства привычке язык и прополоскав от остатков пасты рот, Саша собрался намылить руки, когда услышал со стороны кухни три коротких писка – это микроволновка закончила греть пищу.
– Саш, Ксюш – послышался следом крик мамы, – Завтрак готов!
– Хорошо – крикнул ей в ответ Саша и принялся методично смывать мыло с ладоней, как вдруг вспомнил: ещё побриться надо! Уставившись в зеркало, подросток встречает там отдельные отросшие на пол-миллиметра волоски чуть ниже носа и на подбородке. Ну, если подумать – да кто на них смотреть будет? Один день походить можно, решил он и отложил свою бритву в сторону – сегодня она ему не понадобится. Смыв оставшиеся со вчерашнего вечера следы чернил, Саша кое-как вытер мыльные пузыри об своё зелёное полотенце и посмотрел на Ксюшу: его сестрёнка тем временем только-только дочистила зубы.
– Быстрее там, ладно – бросил ей старший брат, прежде чем ушёл из ванной.
На кухне его уже встречает мама – высокая, стройная, в свои годы она едва выглядела на тридцать и только едва заметная в приглушённом свете сеточка морщин на худом как у Саши лице выдавала давно ушедшую молодость. Этот совершенно не идущий ей оранжевый фартук, непричёсанная русая копна на голове и полное отсутствие хотя бы лёгкого макияжа говорили сами за себя – женщина совершенно забросила свою внешность, что крайне печально для её возраста.
– Ты бы побрился, что ли – беспокойно сообщила она Саше.
– Да кто на меня смотрит, мам?! – недовольно проворчал он.
– Я смотрю – не унималась мама, – Сходи побрейся, всё равно всё пока горячее!
– Отстань, маман! – лишь отмахнулся от неё сын и молча сел за накрытый солнечно-жёлтой скатертью стол. Сгорбившись так, что сквозь белую майку проступил позвоночник, Саша молча принялся жевать чуть тёплое вчерашнее куриное филе. Конечно, можно было бы и побриться, а потом подогреть, но зачем тратить время и электричество? И так их мало.
– Сестру бы хоть подождал…
– Она пока умывается, всё уже остынет! – набив щёки немного жёстким филе, ответил он, – Ты тоже иди поешь.
– Спасибо, я Ксюшу подожду – немного обиженно сказала женщина.
– Как хочешь – пожал Саша плечами и в одиночестве продолжил жевать свой скудный завтрак. По правде говоря, Александр привык к такому общению с мамой: можно, конечно, бесконечно списывать это на переходный возраст, ломку характера и прочие аспекты жизни подростков, но материнскую гиперопеку тоже никто не отменял. После того, как Ксюша выросла из пелёнок, мама отчего-то вечно возится с ним, как с маленьким. Это делай, это не делай – в конце концов, он через два месяца совершеннолетним станет! Можно хоть иногда сделать скидку на возраст! Но это, наверное, стоило сказать им обоим.
В этот момент на кухню бодро прибежала Ксюша.
– Мам, я всё! – громко, на всю кухню пропищал ребёнок.
– Ой ты моя умница! – сразу заулыбалась мама – А ну-ка, Ксюня – открой ротик!
Девочка послушно открыла свой рот. Опустившись перед ней на колени, женщина принялась проверять ей зубы.
– Так, эти ещё не шатаются… Верхние нет… А нижний резец уже вовсю! Слышишь, Саш? Первый уже скоро выпадет!
– Угу – даже не обернувшись, пробубнил старший брат Ксении.
Мама это заметила.
– Саш, ну поинтересовался бы что ли, для приличия! – снова запричитала она, – У твоей сестры скоро первый зуб выпадет, а ты…
– Мам, да чего я там не видел-то? – повернулся к ней Саша, – Ну выпадет, ну и хорошо! Я не возражаю.
– Не обращай на этого буку внимания, – сказала мама и ласково погладила Ксюшу по головке – Так, завтра к стоматологу надо будет зайти. Слышишь, Саш?
– Ну фево опяфь?
– Завтра сходи после занятий с ней к зубному, пусть удалит. На Стрелке один работает, у него золотые руки! И берёт недорого.
Глотая в этот момент большой кусок курицы, Саша чуть не поперхнулся.
– Мам, ты чего, с дуба рухнула? Я свои в детстве сам повыдёргивал – и ничего, живой остался.
– Ну это ты, – возразила она, и встав с коленей, обняла Ксюшу за плечи, – А Ксюша у нас девочка.
– Ой, как будто большая разница! – отломив себе хлеба, парировал её старший брат – И вообще, пусть уже сама решает! Может, завтра сама выдернет, а ты её ко врачу тащить собралась, да ещё деньги тратить.
Кажется, на сей раз слова Саши возымели должный эффект.
– Ну… Ну ладно, вечером ещё обсудим – махнула мама рукой и вместе с Ксюшей села за стол, – Приятного аппетита!
– Приятного! – громко повторила сестра Саши.
– И вам, – прожевав, ответил он им.
Маленькая, но уютная кухня на шестом этаже девятиэтажной «брежневки» постепенно наполнилась звоном вилок и звуками жующих челюстей. Небольшой прямоугольный стол сконцентрировал вокруг себя всё семейство Киселёвых: посередине, спиной к узкому проходу между ним и газовой плитой, как всегда сидела мама. Справа от неё, затылком к входу, по-прежнему горбился Александр, а по левую руку, упираясь головкой в допотопное, давно неработающее проводное радио – его шестилетняя сестра Ксюша. Четвёртое место, по левую руку от мамы сегодня как всегда пустовало.
Серебристый чайник на плите начал тихо посвистывать. Оторвавшись от завтрака, мама встала с табурета, чтобы налить всем кипятка в чашки. Доев свою порцию, Саша положил тарелку в раковину и уже собрался насыпать себе кофе, когда взгляд его соскользнул на придерживавшую крышку чайника правую руку матери: на безымянном пальце женщины сверкнуло слегка потускневшее от времени золотое кольцо.
– Мам?
– Что, Саш? – спросила она.
– Ты что, опять?
В голосе Александра отчётливо слышалась нервозность.
– Сними его.
– Кого? – не поняла мама.
– Ты прекрасно знаешь, кого, мам! – уже едва не кричал Саша.
Поставив чайник обратно на плиту, женщина виновато потупила взгляд. Испугавшись крика, Ксюша сразу притихла в своём уголке.
– Ну ты же знаешь…
– Сегодня двадцать шестое – сразу перебил он, – А двадцать пятое было вчера. Мы же договорились, верно?! Сними.
В ответ мама тяжело выдохнула – взгляд и речи её сына не допускали возражений. И потом, она действительно пообещала! А обещания, какими бы они ни были, надо исполнять – неохотно, явно переступая через себя, женщина прикрыла ладонью свою правую руку и медленно стянула с безымянного пальца кольцо.