Хелен согнула кисть и еще надежнее сжала в кулачке медальон. Тонкая, как бумага, лайковая перчатка прилипла к руке. В зале собралось слишком много людей, и воздух стал тяжелым от запаха парфюма и пота, а особенно от ожидания, которое давило на всех присутствующих, словно грозовые облака в ненастный день. Хелен изучила лицо подруги: под коркой спокойствия крылся страх. И это неудивительно, ведь от предстоящей минутной беседы с королевой многое зависит. У самой Хелен читалось напряжение в глазах.
Тетушка Леонора раскрыла веер и обмахнулась им, обдав себя и Хелен порывом теплого воздуха.
– Великий Луд! Этот оттенок голубого на леди Гардуэлл совсем не смотрится, – прошептала она племяннице и одарила подошедших дам, сделавших реверанс, ослепительной улыбкой. – Леди и мисс Гардуэлл, я безмерно рада вас видеть.
– Леди Пеннуорт, – робко улыбнулась мать Миллисенты. – Здесь ужасная толкучка, не правда ли? – Ее нежный голос был едва различим в шуме толпы. – Хелен, вы сегодня прекрасно выглядите.
– Постоите здесь, со мной? – ласково предложила тетушка Леонора. – Я так устала от этой суеты. Расскажите скорее, как поживает сэр Джайлс?
Дамы отвлеклись на беседу, и Хелен отвела Миллисенту в сторону.
– Ты об этом слышала? – спросила она, слегка наклонившись к своей миниатюрной подруге.
– О Делии? – Хелен кивнула, и Миллисента неодобрительно скривила губы. – Конечно, эта новость у всех на слуху. Она, должно быть, страшно подавлена. Увидеть подобное своими глазами!
– Я отправила ей письмо. Это все, что мне позволили сделать.
– Мне тоже, – нахмурилась блондинка. – Делия рассказывала тебе об этом джентльмене? Не припомню, чтобы она упоминала хоть какого-то молодого человека.
– И я. – Хелен дотронулась до руки подруги. – Меня не покидает чувство, что я должна была ей помочь. Я видела, что Делия в отчаянии, и пальцем о палец не ударила!
– Глупости. Делия частенько поддавалась меланхолии. Даже ты не можешь определить, что творится у человека на душе. – Миллисента быстро взглянула на тетушку Леонору. – А что с Михайловым днем?
Хелен покачала головой:
– Я их просила, но они не разрешили мне пригласить Делию. Но ты же придешь, правда?
– Разумеется, – ободряюще улыбнулась Миллисента, но уголки ее губ тут же опустились. – Боюсь, мы обе не скоро увидим Делию.
Девушки умолкли. Хелен сильнее сжала медальон. Тетушка все еще разговаривала с леди Гардуэлл. Рискнуть или нет?
– Миллисента, – тихо проговорила она, прерывисто дыша от волнения. – Смотри.
Хелен разжала кулак, и на мгновение медальон сверкнул в ее руке, но она тут же накрыла его пальцами.
Миллисента ахнула:
– Поверить не могу, что ты его принесла. – Она пригляделась к лицу подруги, и между ее бровями пролегла беспокойная морщинка. – Я не умею так, как ты, читать по лицам, но все равно вижу: у тебя что-то произошло.
Хелен пожала плечами.
– Дядюшка? – упрямо спросила Миллисента.
Хелен вжала голову в плечи.
Миллисента с пониманием кивнула:
– Постарайся, чтобы он не узнал о том, что ты взяла с собой портрет матери. Я очень хочу, чтобы моя лучшая подруга присутствовала на моем балу.
– Он не узнает. Просто… – Хелен опустила взгляд на руку с медальоном. – Мамы-то со мной нет.
– Да, – сказала Миллисента. – Я знаю. – Она раскрыла веер и взмахнула им, словно стараясь разогнать уныние подруги. – Мне все кажется, что я сейчас разорвусь на части. Скорее бы этот день закончился. Расскажи мне, что у тебя нового. Может, так я отвлекусь и не буду без конца представлять себе, как наступаю на собственный шлейф и падаю на пол или неправильно делаю реверанс.
– Есть кое-что, – ответила Хелен. Подруге удалось слегка поднять ей настроение. – Посмотри за мое плечо. Видишь, у камина стоит темноволосый джентльмен?
Миллисента вгляделась в зал:
– Ты про того, который направляется к нам вместе с мистером Браммелом?
Не успела Хелен обернуться, как тетушка взяла ее под руку:
– Дорогая, похоже, сюда идет мистер Браммел. Не забывай улыбаться.
– А с ним лорд Карлстон, леди Пеннуорт? – прищурилась мать Миллисенты. Ее голос прозвучал необычайно резко.
– Думаю, что да, леди Гардуэлл, – слегка запнувшись, ответила Леонора.
– Он же ваш родственник?
Хелен почти физически ощутила, как обе собеседницы внутренне напряглись. На их лицах застыли вежливые улыбки.
Свинцовую тишину нарушила леди Гардуэлл:
– Мы с дочерью не будем мешать семейному воссоединению. Прошу нас извинить. Bonne chance[16], Хелен. – Пожилая дама присела в неглубоком реверансе и добавила: – Идем, Миллисента, я заметила одного из наших знакомых.
Леди Гардуэлл схватила дочь за руку и утянула за собой в толпу. Миллисента бросила на ошеломленную подругу взгляд, полный недоумения.
– Родственник? – переспросила Хелен, когда мать и дочь пропали из виду. – Он наш родственник?
Тетушка Леонора прижала руку к бриллиантам на шее. Ее напудренные щеки густо покраснели.
– Не по крови. Он троюродный брат твоего дядюшки. Я надеялась, что ему хватит порядочности умолчать о нашем родстве.
Значит, лорд Карлстон и ее дядюшка одной крови. В это легко поверить: они оба смотрят на мир с презрением.
– Почему никто мне не сказал? Эндрю об этом знает?
– Да, но сама понимаешь, о подобной связи нам совсем не на руку рассказывать. К тому же мы и не подозревали, что он вернется. – Тетушка снова потянула девушку за локоть, и Хелен чуть не выронила кулон. – Не думай о Карлстоне, моя дорогая, не трать время зря. Мистер Браммел – важная персона. Благодаря ему ты сможешь приобрести известность. Не забывай, скромность и очарование – вот твое оружие. И улыбка!
Хелен едва успела улыбнуться. Джентльмены уже стояли перед ними. Мистер Браммел поклонился, одновременно с этим хладнокровно оценивая внешность Хелен. Сломанный нос казался отчасти сплющенным и нарушал симметричность черт его привлекательного лица. По мнению Хелен, это добавляло ему мужественности и привносило некую изюминку в его образ, без которой он казался бы кукольно-красивым. Тетушка Леонора признательно кивнула, и перо в ее волосах покачнулось.
– Мистер Браммел, как приятно вновь с вами встретиться.
По окружавшей их толпе прошла волна еле заметного движения. Леди и джентльмены отстранились и косо посмотрели на собеседников Хелен. Что это было – уважение к мистеру Браммелу или неприязнь к Карлстону? Вскользь пробежавшись глазами по лицам присутствовавших, девушка уловила ответ. Знаменитого обаяния мистера Браммела не хватало на то, чтобы смягчить отношение окружающих к лорду Карлстону. По крайней мере, пока что.
– Я польщен, мадам. Это взаимно. – Мистер Браммел отвесил еще один поклон. Хелен снова ощутила на себе оценивающий взгляд джентльмена и заметила искру интереса в его глазах. Мистер Браммел изящно выгнул руку в сторону лорда Карлстона: – Леди Пеннуорт, представляю вам графа Карлстонского.
Тетушка холодно склонила голову, приветствуя графа:
– Лорд Карлстон.
– Мадам. – Граф слегка поклонился.
Он обладал мужественной красотой, и рядом с ним все мужчины казались женоподобными. Однако крепко сжатый рот графа намекал на жестокосердие. Кожа, вопреки моде, смуглая – тетушка и Эндрю упоминали о том, что какое-то время граф жил на континенте. Темно-коричневая радужка глаз сливалась с черными зрачками, что придавало лицу непроницаемое выражение. От этого становилось не по себе, и граф представлялся человеком бездушным, с глазами заспиртованной акулы – вроде той, что Хелен видела в новом Египетском зале. Девушки вздрогнула, по спине внезапно пробежал холодок. Сравнение уместное: откуда возьмется душа у человека, убившего свою жену? И вполне вероятно, похитившего горничную. Хелен еще крепче сжала веер. И вовремя – тетушка повернулась к ней, чтобы представить племяннице джентльменов:
– Моя дорогая, позволь мне представить тебе графа Карлстонского и мистера Браммела. Господа, это моя племянница, леди Хелен Рэксолл.
Хелен исполнила реверанс, но глаза, вопреки правилам приличия, не опустила – она следила за тем, как кланяется ей лорд Карлстон. Тот также изучал девушку, и взгляд его был чересчур пристальным для джентльмена, знакомого с правилами хорошего тона. Они долго рассматривали друг друга. Что ж, сколько бы граф ни смотрел на Хелен своими темными акульими глазами, он ничего не сумеет прочесть на ее лице.
– Лорд Карлстон, мистер Браммел, – сделав реверанс, приветствовала мужчин Хелен и окинула их отчужденным взглядом. Да, Эндрю просил ее не приближаться к его светлости, но нельзя же опозорить тетушку молчанием. К тому же это прекрасная возможность что-нибудь о нем разузнать. – Рада знакомству.
Карлстон все еще не сводил с девушки глаз.
– Я также очень рад встрече, леди Хелен. Тем более что между нами есть родство.
– Дальнее, – процедила Леонора.
– И в то же время неоспоримое. – В улыбке графа сверкнуло превосходство, присущее человеку с таким титулом.
Тетушка сжала губы. Мистер Браммел прокашлялся. Очевидно, этим он подал знак Карлстону, тот бросил оценивающий взгляд в дальний угол зала. Соблазн оглянуться в ту же сторону оказался велик, но все бы сразу обратили на это внимание. Так или иначе, увиденное никак не повлияло на выражение лица лорда Карлстона. Он не умел скрывать свои эмоции.
Граф снова обратил взгляд на Хелен и улыбнулся. Девушка сравнила его с волком, готовящимся к прыжку.
– Леди Хелен, вижу, у вас «Верни Мартен»?
Девушка стиснула в руке основание веера с медальоном. Улыбка на ее лице превратилась в гримасу ужаса. Почему граф спросил именно про веер? Хелен приложила ладонь к шее, словно надеясь сдержать жар, который охватил ее.
– Я известный ценитель вееров, – добавил граф.
– Вы не шутите? Вееров? – Хелен сделала упор на последние слова. – И часто вы ими пользуетесь?
Плечи мистера Браммела дернулись – он еле сдержал смешок.
– Да, часто ли, Карлстон?
Тетушка Леонора выразительно посмотрела на племянницу:
– Дорогая, смею предположить, что лорд Карлстон всего лишь увлекается веерами.
– Верно, мадам. – Граф лгал, сомнений в этом не было, однако ничем это не продемонстрировал. Он не моргал чаще обычного, не сглатывал с шумом слюну. – Позволите осмотреть ваш, леди Хелен?
– Он совершенно обычный, лорд Карлстон. – Улыбка Хелен вышла не менее фальшивой, чем у ее собеседника. Зачем он настаивает? Ей нельзя никому передавать веер! Зоркая тетушка может заметить медальон. – Не сомневаюсь, что для знатока он не представляет ни малейшего интереса.
– «Верни Мартен» обычным быть не может. – И граф протянул руку.
Хелен вскинула подбородок, принимая его вызов. «Нет, – категорично проговорила она про себя. – Ни за что». В акульих глазах блеснуло нечто непредвиденное: сочувствие. Неужели он с ней играет?
– Хелен, покажи лорду Карлстону свой веер, – приказала тетушка.
– Не могу поверить, что вы это всерьез, сэр, – ответила Хелен, подражая дразнящему тону Миллисенты, которым та разговаривала со своими многочисленными поклонниками. – Боюсь, что вы надо мной смеетесь.
– Стоит вам узнать меня поближе, и вы поймете, что я всегда серьезен, леди Хелен.
– Дай ему веер, дорогая, – прошипела тетушка, склонив голову набок.
Очевидно, истинный посыл был таков: «Покажи ему веер, чтобы мы скорее от него избавились».
Граф поднес раскрытую ладонь еще ближе к Хелен. Взгляд его оставался спокойным и возмутительно безразличным. Он знал, что леди не имеет права отказать. При дворе никогда не простят подобной грубости. Если Хелен и дальше будет медлить, тетушка вырвет веер у нее из рук и сама передаст лорду. Что ж, так тому и быть. Еще выше задрав подбородок, девушка поместила основание «Верни Мартена» в руку графа и вжала медальон в его ладонь. Затем она отстранилась и опустила плечи, готовая к выговору. Тетушка придет в бешенство.
Карлстон раскрыл веер и прикрыл основание от посторонних глаз своей широкой кистью. Хелен глубоко вдохнула. Ее вот-вот раскроют. Граф изучал пастораль, наклонив голову. Чего он ждет? Медальон у него в руке – как можно его не заметить? Но граф молчит. Более того, он прячет его от тетушки.
– Прекрасный веер, – сказал наконец граф, но между темными бровями пролегла крошечная морщинка.
Хелен могла только предположить, что, несмотря на маску полнейшего равнодушия, граф был ошеломлен.
Он посмотрел на нее, и долгая пауза прибавила веса его последующим словам. Девушка стояла неподвижно. Она надеялась, что так граф скорее вернет ей кулон.
– Вам его преподали как подлинный «Верни Мартен»?
Хелен резко выдохнула. Граф тянет время. Зачем?
Тетушка вытянулась в струну негодования:
– Чтобы вы знали, этот веер леди Хелен подарил ее дядюшка, виконт Пеннуорт!
– Чудесный подарок, – улыбнулся граф.
Веер со щелчком закрылся и вернулся в руки Хелен. Она сразу почувствовала, что он стал легче. Медальон исчез. Упал? Хелен скользнула взглядом по полу – ничего. Между пластинками все еще болтался обрезок голубой ленты. Край был ровным. Ленту отрезали ножом, но как же она ничего не заметила? Ее пальцы нервно сжали основание веера. Граф надеется увидеть ее подавленной? Нет, она не подарит этому ужасному человеку подобного удовольствия. Девушка придала своему лицу беззаботное выражение и встретилась взглядом с веселыми темными глазами. Граф забавляется! Хелен не могла понять, зачем ему это.
– Мы уступим другим возможность познакомиться с вами, леди Хелен, – сказал лорд Карлстон и поклонился. – Приятно было с вами побеседовать.
Он уходит с портретом ее матери! Нет!
– Лорд Карлстон, надеюсь, вы нас навестите, – выпалила девушка, стараясь хоть как-то его остановить. Мистер Браммел замер в поклоне, шокированный тем, что леди нарушила правила приличия. – Я хочу сказать, – упрямо продолжила Хелен, – что сочту за честь, если завтра вы удостоите нас своим визитом. Ведь мы одна семья. – Она растянула губы в напряженной, как сжатый кулак, улыбке.
– Хелен! – возмутилась тетушка.
Глаза лорда Карлстона еще ярче засверкали весельем.
– Я с удовольствием приму приглашение от своей родни. Уверен, мистер Браммел меня сопроводит.
Красавчик Браммел улыбнулся, но Хелен заметила в его улыбке скрытое раздражение.
– С радостью, мадам. В таком случае – до завтра.
Даже великий мистер Браммел прогнулся под волю лорда Карлстона.
– До завтра, – слабо отозвалась тетушка.
Джентльмены удалились, и толпа расступилась перед ними.
Сжимая в руке веер, Хелен неотрывно следила за Карлстоном, который постепенно затерялся в толпе приглашенных. Впервые в жизни ей страстно хотелось дать обидчику пощечину. Или, того хуже, завопить от переполнявшей ее ярости.
– Что на тебя нашло? – спросила Леонора. – Только нам не хватало визита человека с дурной славой. Твой дядюшка вряд ли будет доволен.
Эндрю это тоже не понравится. Она не сдержала свое обещание. Но позволить наглому Карлстону уйти с победой было бы по меньшей мере неправильно.
– С ним придет мистер Браммел, – отозвалась Хелен и заметила, что этот джентльмен наклонился, разглядывая что-то в руке графа. Ее медальон.
– Что ж, ты права, – просияла тетушка. – Ты минут десять, не меньше, удерживала при себе мистера Браммела. Теперь я не сомневаюсь, что тебя ждет успех.
Хелен кивнула, но ее внимание снова захватил лорд Карлстон. Интуиция подсказывала, что он обернется. Не упустит возможности позлорадствовать. Так и есть, оглядывается. Впервые за все время Хелен безошибочно определила овладевшую им эмоцию.
Предвкушение.
* * *
Хелен, как дочь графа, значилась в списке привилегированных особ, которых первыми вызвали к Ее Величеству. Когда они с тетушкой пробирались сквозь толпу к парадной гостиной, девушка заметила мистера Браммела: он беседовал с известной чернокудрой красавицей, леди Конингем[17], которой тетушка пророчила место будущей фаворитки Принни. Лорд Карлстон же словно испарился. Хелен незаметно поднялась на носочки и оглядела большой зал. Вероятно, он ушел. Остается только надеяться, что завтра граф бросит свою странную затею и вернет ей медальон во время утреннего визита. Хелен нашла такому поведению одно-единственное объяснение: граф с ней забавляется. Иначе зачем Карлстон украл портрет ее матери и не выдал ее тайну? Разве что у него с головой не все в порядке. Но как тут оправдать соучастие мистера Браммела? Хелен помотала головой – она кружилась от загадочных вопросов и мыслей о предстоящей встрече с королевой.