Внезапно в вихре примерок и репетиций спектакля у нее случился роман с актером.
– О, как он хорош собой! – Шептались в театре.
У Александры, как у всего женского состава театральной труппы, от одного взгляда на него замирало сердце. Талантливый, яркий, обаятельный. Не было такого человека, ни среди коллег, ни среди зрителей, который не улыбнулся бы в ответ на его очаровательную улыбку. Прикосновения и его взгляды во время примерок дали ей повод подумать, что она нравится этому мужчине. Видно, он не привык долго ждать и сразу пригласил её поужинать. Она, немного растерявшись, приняла это приглашение.
Парочка встретилась вечером в уютном кафе. Александра была тронута вниманием этого мужчины, а он преподнёс ей розу. Роман вспыхнул внезапно и горел настолько страстным пламенем, что Александра, подобно окрыленной птице, просто летала от счастья. Они сразу стали жить вместе, он читал для нее стихи, пел, танцевал, смеялся, репетировал свои роли и она, подыгрывая ему, тоже включалась в процесс его творческой жизни. Театральная жизнь стала их повседневным праздником.
Святослав, так звали этого мужчину, был полон физических сил, решимости, идей, желания двигаться вперед, но, как говорится, «и на солнце бывают пятна», был и у него недостаток, уж очень он любил выпить. Саша не разделяла его склонность к алкоголю, она не хотела участвовать в долгих шумных застольях, отказываясь много пить вместе с ним и с людьми, в компании которых их постоянно приглашали. Довольно скоро это стало проблемой в отношениях пары. Святослав демонстративно подчеркивал, что Саша своими отказами вести богемную жизнь оскорбляет его. Через какое-то время он начал высказывать свое недовольство вслух прямо при посторонних.
– Ты как старуха, – раздраженно говорил он, – мне становится скучно с тобой.
Александра часто из-за этого недопонимания между ними плакала. Но праздновать премьеры с размахом и пить по несколько дней она отказывалась. Старалась вести обычный образ жизни в надежде, что он остановиться. Тогда Святослав, выражая свой протест, запил в одиночку, прячась от Александры. Она страдала, понимая, что он пьет втихаря, так как часто находила бутылки с алкоголем, спрятанные то в белье, то в дальнем углу шкафа. Так Вячеслав незаметно для самого себя уходил в запой и остановиться самостоятельно уже не мог. Постепенно Саша выпала из его круга общения. Этот Сашин друг всё чаще злобно отзывался о ней да и об окружающем мире. Из романтика он постепенно превратился в циника. Шутки его становились всё более злыми, колючими, ехидными, жестокими и глупыми. Саше казалось, что Святослав спутал театральную постановку и обычную жизнь, так рьяно он драматизировал их совместную жизнь, разыгрывал скандальные пьесы дома, только роли уже принадлежали не актерам, а им самим. Заканчивались подобные спектакли упреками обеих сторон, слезами, мольбами о прощении, и потом, утром – походами в ларек за спиртным, шоколадкой и букетиком цветов для Саши, чтобы сгладить свою вину перед ней. Через три месяца такой театрально постановочной жизни, Саша собрала чемоданы своего обожателя и выставила его вон за дверь. Конечно же, расставание не обошлось без скандала, проклятий, слез, извинений, и снова упреков, на том роман Александры и Святослава и закончился.
Александра, переживая очередной разрыв с мужчиной, совершенно уверилась в том, она несет на себе родовое проклятье, прилипшее к их роду в глубоком прошлом за какие-то неведомые грехи. Она считала, что карма ее рода притягивает такое тотальное невезение в личной жизни.
Теперь Саша как могла боролась с чувством безысходности, с думами о бессмысленности своего существования. Дошивая костюмы к очередному спектаклю, она с ужасом думала о надвигающемся отпуске. Заказов в ателье было как на зло мало, она не могла, как обычно, погрузиться в работу и забыть о всех своих неудачах в личной жизни. Мысли и сны об этом преследовали ее.
Наступившее лето прибавило в жизнь непредсказуемости. Дожди и грозы, похожие на осенние, сменялись жарким знойным солнцем, и все это могло происходить по несколько раз на день, как в волшебной сказке про двенадцать месяцев, где в одно мгновение перед тобой могло промелькнуть несколько сезонов времен года. Да, к тому же, и влияние лунного затмения, которое пришлось на летний месяц июнь, отражалось на состоянии Саши, и возможно, из-за этого ей снились очень странные, тревожные сны. Не единожды снился ей конец света, где огромные волны цунами бушевали так, что глухой высокой водной стеной наползали на город и смывали его. А потом она, одна одинешенька, стояла на опустевшем берегу и смотрела в успокоившуюся воду, и не было больше ничего вокруг кроме этой воды. Рядом с ней был совершенно незнакомый человек. Вдруг наступила поздняя сырая осень, моросил холодный дождь, мелкий и колючий, словно стальные иголки. Александра, вся вымокшая до нитки, ежась и плотнее обмотав вокруг своих узеньких хрупких плеч широкий шерстяной шарф, стояла на эстакаде, проходящей над железнодорожными путями. Сквозь туман, вдалеке, ей виднелись лучи ярких огней, и сквозь сон, словно звучащие извне, доносились пронзительные паровозные гудки. Эти гудящие звуки, тоскливые, одинокие, наполненные ночным отчаянием, словно граничащим с чем-то мистическим, въедались в ее сознание, пронизывали насквозь. Оузеньки окружающий ее мир вдруг становился странным, пугающим, создавая ощущение того, что в любое мгновение может произойти все, что угодно. Смеркалось, и Саша вглядывалась в темное пространство. На перилах, скользких и покрытых льдом, она разглядела фигуру человека, сидевшую на корточках.
«Как так он на них держится?» – Подумала она.
Длинные, узкие, черные крылья, расположенные за его спиной, свисая, спускались вниз. Крылья были сложены, а человек печален. Саша вгляделась еще внимательнее в человеческий образ и увидела, что это девушка с прекрасным, но бледным лицом. Девушка с крыльями смотрела на поезда. Она была в глубокой задумчивости и словно погружена в переживания. Вдруг рев очередного паровозного гудка раздался с такой силой, что как будто разорвал воздух на куски. И тут Саша обратила внимание на ещё одного человека. Он стоял с обратной стороны моста, вцепившись крепко руками в скользкие перила, от напряжения пальцы рук дрожали, а самого его трясло. Человек был достаточно молод и симпатичен, но совершенно измучен жизнью. Его знобило, губы были синеватыми, он был очень худым. Парень явно готовился к прыжку с виадука на рельсы.
Глаза Александры привыкли к сумеркам, и ей было видно, как молодой человек тяжело дышал от страха. Кроме того, очевидно, он был болен, капли пота и румянец на щеках выдавал высокую температуру и лихорадочное состояние.
Но ту, нарушая естественную тишину, виадука с его лишь обычными звуками, нарушил неожиданно резкий, грудной женский голос, обращающийся к юноше.
Саша услышала этот голос, как и парень, который обернулся на него.
– Чего же ты ждёшь?! Боишься прыгнуть? – Спросил голос.
– Я ничего не боюсь! – Уверенно ответил парень.
– Да, это я уже заметила… – ответила девушка.
– Кто ты такая?! – Спросил парень. – У тебя крылья за спиной! У меня галлюцинации? Тебя не существует! – он зажмурился и мотнул головой.
– Ошибаешься, как раз я-то есть, всегда была и буду! А вот тебя не будет, если разомкнешь пальцы, – девушка передвинулась, пересев к нему ближе, она свесила ноги вниз и совершенно не боясь упасть.
– Кто ты такая? – Отчаянно прошептал парень, видимо что-то начиная понимать, глядя в её бездонные, поблескивающие в ночи, глаза.
– Я та, которую ты предал! Я дала тебе себя, свою великую часть себя. А ты предал! Взял и предал все, что тебе дали.
– Я-я…я не понимаю, о чем ты!!! – Парень, заикался и напугано попятился от нее, он будто понял, что происходит все не в привычном для него иллюзорном виде, а наяву, что это не гагаллюцинации. К тому же, он был без наркотического укола уже три дня. У него, конечно, началась ломка, но галлюцинаций точно не могло быть. Но и мучиться он больше не хотел.
– Ты все понимаешь. Чего у тебя было вдоволь? В детстве? В юности? Когда ты начал принимать наркотики, тебе казалось, что мой дар бесконечен! Кто же я?!!! Смотри мне в глаза! – Девушка неестественным образом изогнулась, словно ее тело было пластилиновым, и, приблизившись лицом к лицу, заглянула в его глаза, сверкнув черными глазницами, из которых вырвались проблески молний. Парень испугался и задышал очень часто.
– Время! – вылетел его вопль и раскатился по влажным шпалам, освещенными бессонными фонарями станции. Внезапный порыв ветра пронесся над пустынной эстакадой.
– Да… – тихо и печально сказала девушка. – Время подошло… Мои дары стали не нужны тебе, ты не пожелал ими воспользоваться.… И ты решил бросить все. Ты захотел легкой и беззаботной жизни, перестал учиться, а потом и работать. Перестал помогать матери, которая любила тебя, и теперь ты хочешь избавиться от остатков моего дара и покинуть пределы своего тела? Что же, это твое право. Твоя жизнь – это твоя собственность. Только я хочу, чтобы ты взглянул, что будет после твоей смерти… – Она коснулась его головы длинными прохладными пальцами, и его сознание, словно по ее указке, стало концентрироваться. Он увидел, а также это наблюдала и Саша, как над станцией наступало утро. Трое полицейских склонились над бездыханным телом разбившегося от падения человека, распластавшимся на железнодорожных путях.
– Жмурик… – Скучным голосом произнес уставший за рабочую смену полицейский. Затем он по рации сообщил в диспетчерскую местоположение трупа, и то, что он уже холодный, и что-то ещё, касающееся этого события, чего Саша не расслышала.
К месту трагедии пришли ещё люди, принесли с собой черный мешок, в который упаковали тело.
Словно туманным маревом колыхнулся воздух, и как будто это осознавание своего сна, Александра из морга продолжала наблюдать за происходящим. Она видела на стальном металлическом столе патологоанатома тело того упавшего с моста парня. Эксперт, склонившись над ним, внимательно осматривал труп, а полицейский, тем временем, найдя адрес и телефон матери покойного, позвонил ей.
– Сожалеем. Ваш сын скончался. Да. Подъезжайте, надо опознать труп. Угу…
Потом Саша видела, как мать погибшего, сама не своя – плакать она не могла- стояла бледная, боясь подойти близко.
– Да… да-да, это он… Он, – шептала она в полузабытьи. Саша не только наблюдала все это со стороны, она словно находилась в телах всех окружающих, будто знала их чувства. И вот, глядя на мать парня, ощутила внутреннюю пустоту, а внешне это выглядело так: Щеки женщины будто втянулись, казалось, что за несколько минут она похудела и постарела лет на десять. Глаза её глядели будто в пустоту, а в груди росла большая прожорливая дыра. И дыра эта поглощала всю её жизнь. Внезапно видение кончилось, и наркоман, задыхаясь и дрожа от холода, словно вынырнул из ледяной проруби, оказался рядом с девушкой на мосту.
– Ну, что скажешь?! Неужели ты доволен таким концом своей жизни?! – Спросила она.
– Нет!!! – У парня текли горячие слезы, ручьями они катились по щекам, падали в осеннюю зябкую ночь. – Нет, пожалуйста, я передумал, я не буду больше! Я прошу прощения! Я люблю свою маму, и не хочу видеть ее в слезах!
– Я дам тебе еще один шанс… Идиот… – вздохнула девушка. И только она сказала это, руки его сорвались с перил эстакады, но вниз тело не полетело. С удивлением Саша, которой снился этот сон, поняла, что и на мосту паренька тоже нет. Сидит лишь девушка с крыльями, в наступающем рассвете она задумчиво и печально смотрит вдаль. А после она сорвалась с места и, взмахнув крыльями, улетела в сторону восходящего солнца. И Саша оказалась в палате рожениц в городском роддоме, где только что родился младенец. Саша поняла, что это тот самый человек, который пытался прыгнуть с моста. Или его часть, которая, наконец, попробует жить иначе. Саша была совершенно уверена в этом. Теперь малыш был спокоен, он лежал в тепле, на груди мамы, и все самое страшное было позади. А впереди была новая жизнь, новый шанс. И малыш был так, казалось, сосредоточен, так крепко впивался в маму, что, казалось, свой шанс ни за что не упустит теперь.
Саша проснулась, в комнате было светло. По палящему за окном солнцу она поняла, что уже давно наступило утро, поглядела на часы и нехотя вылезла из кровати. Приняв душ, Александра, пошла варить для себя кофе.
Ну и сны же снятся… – за чашечкой утреннего кофе думала Александра. Наркоманы какие-то, мистика. С чем это все связано? – размышляла она. Потом Саша вспомнила один эпизод из своей жизни:
Они тогда, уже после развода родителей, жили вдвоем с мамой, ей было семнадцать лет. Дома не было денег, а Саше задерживали зарплату. Они взяли взаймы у соседки до зарплаты немного на хлеб и молоко. Александра пошла в ближайший магазин купить продуктов, а время было уже позднее, работал только круглосуточный маркет за две остановки от дома. На сумрачной улице никого не было. Моросил теплый сентябрьский дождик. Саша шла, уткнувшись в телефон. На дорогу не глядела, да и машин на проспекте рядом не было. Впереди она заметила двоих ребят – подростков. Александра пыталась обойти их справа. Но и они двинулись вправо, она влево – и они влево, а когда они поравнялись, те достали ножи и направили их на нее.
– Давай телефон! – прокричал один из них.
Саша в ответ расхохоталась. Её рассмешило то, что и телефон был очень дешёвым, и денег не было на нем ни копейки.
– Вы даже позвонить не сможете, там нет денег. Ну, берите его, если надо… – она протянула телефон.
Они смотрели на нее долю секунды, не понимая, что происходит, а потом схватили телефон и бросились наутёк.
Саша шла к магазину и смеялась. Ей настолько нелепой показалась ситуация, когда телефон оказался бесполезнее хлеба. Если бы эти парни встретились ей на обратном пути и украли хлеб, ей было бы гораздо хуже. А так – телефон, какая глупость.
Когда она вернулась домой и рассказывала это матери, та до смерти перепугалась и обняла её. Конечно, она сказала, что это вовсе не смешно. А Саша радовалась, что хлеб и молоко для своей семьи она донесла в целости и сохранности, к тому же, пришла домой живая, а на оплату телефона все равно у нее денег не было. Что от него толку, если счет не оплачен?
Потом Саша вспоминала, что бандиты, отобравшие у нее телефон, были со странно расширенными зрачками. Так Саша догадалась, поняла, что они были наркоманами. Так она стала бояться ходить поздно с работы, но, тем не менее, деваться некуда, все равно приходилось ходить. Страх этот, как ни странно, пропал после очередного странного сна. Иногда Саша путала, она живет в своих снах или в реальной жизни, и часто щипала себя за руку, чтобы понять во сне или наяву происходят события. В том сне она была ведьмой, летела на метле высоко над городом и увидела, пролетая мимо окон многоэтажного дома, как обижают девушку в окне пятого этажа. Она, ни минуты не сомневаясь, влетела в окно, посадила девушку на метлу, приказала ей крепко держаться и взмыла в воздух, оставив в квартире одного драчливого пьяного мужика. Потом она, рассекая просторы неба, перелетела с одного края города на другой и доставила девушку к её матери, также влетев с ней через оконный проем, и та в слезах побежала рассказывать о том, что чудом спаслась от мужа. Александру угнетала несправедливость этого мира, во сне она думала, что если не поможет она, не поможет больше никто. И, помогая обиженным, она будто помогала себе. Во сне, наконец, она вырвалась и унеслась вверх, в стратосферу, в небо! Ее взору открывались другие миры, галактики. Воздух был свежим, но все ещё теплым. Саша поняла, что оказалась на какой-то устойчивой платформе, настолько огромной, словно плоская земля. Она увидела сидящий на платформе патруль оборотней, – полуволков-полулюдей. Они, казалось, только её и ждали. А дальше Александра вступила в какой-то длительный, но уже вполне конструктивный диалог о том, как им вместе приструнить всех, кто ведёт себя безобразно: хулиганов, наркоманов, алкоголиков, просто подлецов, которые не чувствуют ни жалости, ни любви, ни сострадания к окружающим. Несмотря на то, что сидели они все прямо на полу, облокотившись на какую-то металлическую стену, с торчащими в ней проводками, процесс решения сложнейшей этой задачи шёл весьма бойко. Александра была вполне довольна тем, что договорилась о помощи волков. Они теперь собирались вместе с ней спуститься вниз, для того чтобы помочь слабым, обездоленным и приструнить злых людей. Сон Александры, словно тяжёлый и спелый фрукт, наполнился энергией, став весомым и значительным. Ощущения во сне Александры сообщали ей, что очень скоро, наконец-то, совершится истина, справедливость восторжествует, и с чувством выполненного долга Саша проснулась, но она была такой уставшей, словно то, что ей привиделось в астральном путешествии души, она прожила наяву, и от проделанной работы ее тело гудело так, словно она разгружала вагоны.