Выходило, что всего месяц назад Темберлей дрался на дуэли с богатым торговцем, заявившим, что Дьявол соблазнил его жену. На карикатуре, изображавшей герцога с рожками, раздвоенным хвостом и с пулей, зажатой в великолепных зубах, пышногрудая жена торговца заслоняла его от разъяренного мужа, державшего по пистолету в каждой руке. На заднем плане – стайка лондонских красоток. Каждая старалась перехватить блуждающий взгляд распутника.
Мэг содрогнулась. До неожиданного появления в их доме герцогини Темберлей сестры Линтон обычно смеялись над возмутительными подвигами ее внука, но теперь дело приняло серьезный оборот. «Мой внук съест ее живьем», – насмешливые слова герцогини все еще тревожно звенели в голове Маргариты, и она снова посмотрела на сестру, нервно теребившую кружево, обрамлявшее носовой платок.
У Розы было достаточно опыта в общении с мужчинами. Местные молодые люди часто наносили им визиты после смерти отца. Были и цветы, и восторженные стихи, и любовные письма, ежедневно оставляемые у кухонной двери для Розы. Она даже позволила одному или двум поклонникам подержать себя за руку. Розе нравилось находиться в центре внимания. И она играла со своими обожателями, как маленькие девочки играют с куклами.
Мэг было трудно вообразить, о чем говорилось бы в стихах, написанных в ее честь. А каково быть любимой самим Дьяволом – герцогом Темберлеем – и обменяться с ним поцелуем?.. Лицо ее жарко вспыхнуло от столь неподобающих мыслей, и она повернулась, чтобы подать Розе сухой носовой платок.
Через две недели герцог станет мужем ее сестры. Маргарита сильно сомневалась, что мужчина, которого прозвали Дьяволом, способен сочинять стихи, – Роза зачахнет, если не станет средоточием его помыслов, центром его мира.
В комнату без стука стремительно вошла графиня, и Мэг поспешно сунула бульварный листок в карман.
Мать взглянула на Розу с удивлением.
– Все еще хандришь и дуешься? Я думаю, ты поняла, что поставлено на карту. Гектор говорит, если мы не раздобудем денег в ближайшее время, нам придется навсегда распрощаться с Уиклифф-Парком. Ты представляешь себе, как мы втиснемся в крошечный домик в деревне? Я стану посмешищем, а бедной Маргарите придется искать работу, чтобы поддержать нас!
Мэг с трудом подавила раздражение. У матери даже не возникло мысли о том, чтобы отправить на работу Розу. Она была слишком глупа, чтобы стать гувернанткой, и слишком красива, чтобы хоть что-то делать своими руками, ну разве что махать обожателям.
– Тебе не получить лучшего предложения, – наседала на дочь Флора. – Если ты откажешь герцогу, остальные джентльмены подумают, будто ты слишком привередлива, и никто больше не захочет иметь с тобой дела.
Роза вновь ударилась в слезы.
– Мне приходится жертвовать собой!
Лицо Флоры побагровело от гнева.
– Ты выходишь замуж за герцога! Какая же это жертва?!
– Но он же Дьявол! – простонала Роза.
Что до Маргариты, то Хартли представлялся ей рыцарем на белом коне, прискакавшим спасти их в самый последний момент. Она ненавидела нужду, которую им пришлось терпеть после смерти отца. Она взяла все хозяйственные хлопоты на себя, поскольку мать погрузилась в отчаяние.
Маргарита продавала серебро и картины, увольняла слуг одного за другим, чтобы ее мать и сестры как можно дольше могли вести привычную жизнь. Мама была превосходным образчиком папиной философии. Без практичности Мэг и мудрых советов дяди Гектора они потеряли бы Уиклифф-Парк намного раньше.
– Сейчас же вставай и прекрати рыдать, – приказала Флора Розе. – Мы должны ехать в Лондон завтра на рассвете, чтобы заняться подготовкой твоего гардероба к свадьбе.
Поскольку Роза продолжала упрямо пялиться в стену, мать обернулась к Мэг.
– Тебе лучше поехать с нами, Маргарита. Мне понадобится твоя помощь. Когда Роза выйдет замуж и у нас появятся деньги, мы наймем новых слуг. Но до тех пор в хозяйственных делах мне придется рассчитывать только на тебя.
Маргариту охватило приятное возбуждение. Мать выразила ей признательность за ее тяжкие труды после смерти отца. И еще, она увидит Лондон, будет присутствовать на свадьбе, встретит Темберлея…
– О, мама!
– Роза, ты наденешь голубое платье или желтое? – моментально переключилась Флора.
– Разве девственниц, предназначенных в жертву, не одевали в белое? – прошептала Роза.
Флора воздела вверх руки.
– Маргарита, собирай вещи. Роза переполнена радостью, чтобы заняться этим самой.
– Ясное дело, – пробормотала Мэг.
Флора подошла к комоду и посмотрела на себя в зеркало, разгладила морщинки на лбу.
– Роза будет восхитительной невестой, и я, ее мама, буду выглядеть ослепительно. – Она улыбнулась своему отражению и стремительно покинула комнату, призывая Эми, чтобы та принялась собирать ее вещи.
Мэг разложила платья на кровати. Они с Розой сотни раз по очереди надевали эти платья – Маргарита терпеть их не могла. Теперь у Розы будет новый гардероб. Легкая зависть вползла к Мэг в душу. Она отбросила особенно ненавистное ей муслиновое платье, украшенное зелеными веточками, и вымученно улыбнулась:
– Роза, ты будешь носить красивые модные наряды, бывать на балах, званых вечерах и приемах… – Мэг критически оглядела выцветшее зеленое платье с чуть надорванным рукавом. – Больше никаких перелицованных платьев и штопаных чулок.
Роза презрительно фыркнула:
– Я бы предпочла одеваться в лохмотья и остаться старой девой, чем выйти за Дьявола Темберлея. – Она выхватила платье из рук Мэг и швырнула его на пол. – Я ни за что за него не выйду!
Маргарита подняла платье.
– Ты ведь уже согласилась.
– Значит, теперь откажусь! Почему я должна жертвовать собой? Чтобы мама могла нанять побольше слуг? Продаться, как последняя…
Мэг с ужасом прочитала по губам сестры ужасное слово, которое та не осмелилась произнести вслух.
– Но это не только ради мамы. Подумай о Миньонетте[1], о Лили…
– С какой это стати? Обо мне ведь никто не думает! – захныкала Роза.
Маргарита не стала ни убеждать, ни успокаивать сестру, собрала платья, прихватила корзинку со швейными принадлежностями.
– Пойду поработаю в библиотеке. А ты отдохни. Утром почувствуешь себя лучше. – Она закрыла за собой дверь и остановилась в тишине коридора, стараясь изгнать из души темного демона зависти.
Роза, конечно, будет рыдать всю дорогу до Лондона, но, примерив красивые наряды, окунувшись в светские развлечения, отнесется иначе к перспективе стать герцогиней.
А Темберлей? Ждет ли он с нетерпением свою невесту в предвкушении брачной ночи? Мэг ощутила странный спазм в животе. Она повесила платья на лестничные перила и вытащила из кармана газетный листок. Со вздохом взглянув на красивое лицо герцога, провела пальчиком по его усмехающимся губам, по его широкой груди и невероятно длинным ногам в сапогах… Неужели он и впрямь так порочен, как его изображают? Маргарита закрыла глаза, почувствовав себя ужасной грешницей только лишь за мысли о нем, особенно теперь, подхватила платья и заторопилась вниз по ступенькам.
Ради свидания с Дьяволом можно заплатить любую цену.
Глава 2
– Говорят, ты скоро женишься?
Николас Хартли, печально известный герцог Темберлей, прозванный Дьяволом, приоткрыл заспанные глаза и остановил взгляд на обнаженной женщине, раскинувшейся на его груди. Слух был абсолютно верен, но он не желал обсуждать это, а залюбовался локонами своей любовницы. Волосы были почти белыми. Ими она и прославилась, потому что каждый мужчина в Лондоне желал узнать, естественный это цвет или нет.
Цвет был натуральным.
Выразительные зеленые глаза Анжелики смотрели на него с откровенным любопытством. Она ревновала, если судить по царапинам от ее ногтей на его груди. Николас взял ее руку и переместил туда, где она могла доставить ему удовольствие, и получил его, когда она сжала его член.
– Я слышала, она дочь покойного графа Уиклиффа. Где же ты сумел подцепить ее, Дьявол?
Он терпеть не мог, когда Анжелика называла его так. Это прозвище он получил на войне за более достойные подвиги, чем те, за которые теперь его награждали им в свете. Другое имя также заставило его нахмуриться.
Уиклифф. Встречался ли он с девицей Уиклифф? Николас отсутствовал в Англии почти три года и возвратился домой всего несколько недель назад.
Он постарался сосредоточиться на своей весьма талантливой любовнице, отогнав мысли о невесте, которую сосватала ему бабушка.
Признаться, рвение и расторопность старой герцогини его немало удивили. Прошло меньше недели с тех пор, как она убедила Николаса, что ему необходимо жениться. И он предоставил ей полную свободу действий в выборе невесты. Николас полагал, что бабушка посоветуется с ним, прежде чем принять окончательное решение, однако в очередной раз недооценил ее хватку.
– Она красива? – допытывалась Анжелика.
Николас понятия не имел. Учитывая бабушкину неприязнь к себе, он сильно в этом сомневался. Но поскольку он крайне нуждался в ее состоянии, чтобы восстановить поместье, которое его покойный брат оставил разоренным, женитьба была просто необходимой сделкой.
Хартли передвинулся на простынях, приняв более удобную позу, и закрыл глаза, говоря себе, что ему наплевать, кто его невеста.
– Разве она станет делать это для тебя? – спросила Анжелика. Ее волосы рассыпались по его животу, и он собрал шелковистые пряди в кулак, чтобы наблюдать за ее работой. К его величайшей досаде она вновь подняла голову. – Я приглашена на свадьбу?
А он сам? Пока бабушка ограничилась письмом, извещавшим о необходимых приготовлениях.
Отбросив раздражение от этой ситуации, Николас скользнул ладонью между бедер Анжелики и принялся умело ласкать ее. Она довольно застонала, и все посторонние мысли наконец-то покинули ее хорошенькую головку. Он подождал, пока она громко вскрикнула, затем поднял и усадил верхом к себе на бедра.
Анжелика рассмеялась:
– Ты настоящий дьявол! Мне нужно быть на репетиции в театре меньше чем через час. У нас нет времени.
Николас опрокинул ее на спину и усмехнулся:
– Для этого всегда есть время, мисс Анкор.
Она выгнула спину, прижавшись к нему с легким стоном.
– Тогда еще разок, но поспеши. – Анжелика повращала бедрами, пытаясь заставить его действовать быстрее, однако он не двинулся с места, дразня ее.
– Поспешить, мисс Анкор? – Он ласково сжал ее сосок, и она вскрикнула от удовольствия. – Ни за что в жизни.
Оставив Анжелику полностью удовлетворенной, но безнадежно опоздавшей на репетицию, Хартли отправился в клуб «Уайтс». Виконт Себастьян Сент-Джеймс уже ждал его там, сидя в удобном кожаном кресле в обществе еще двух джентльменов.
– Решил сменить компанию, Сент-Джеймс, – проворчал Николас.
Себастьян сидел рядом с Чарлзом Уилтоном и лордом Огастусом Говардом, с которыми Ник был едва знаком. Их улыбки увяли, когда Николас уселся рядом.
– Я уж и не надеялся тебя дождаться, – сказал Себастьян с пьяной ухмылкой. – Мы только что говорили о тебе.
По спине Николаса побежали мурашки.
– В самом деле?
Уилтон улыбнулся, но глаза его остались холодными.
– Мы собирались держать пари о причине вашего опоздания, но Сент-Джеймс сказал, что это ни к чему, поскольку Анжелика Анкор стала вашей новой пассией. Все и так очевидно. – В его тоне прозвучала некоторая раздражающая резкость, заставившая Николаса напрячься.
Огастус Говард вздернул седые брови.
– Вместо этого мы решили ставить на то, в котором часу вы придете. К сожалению, вы явились на несколько часов раньше, чем я предсказал.
– Затруднения с… – Уилтон указал на пах Николаса.
– Нет! Ни в коем случае! – воскликнул Себастьян. – Я полагаю, у Анжелики сегодня днем представление… – Он ткнул Николаса локтем в бок. – Или мне следовало сказать «еще одно представление»?
Николас едва удержался.
Уилтон ухмыльнулся и отхлебнул из хрустального бокала бренди, словно знал какой-то смешной секрет.
Лорд Говард склонился ближе.
– Я слышал, дни вашего беззаботного веселья подходят к концу.
Ах, значит, вот он, смешной секрет. Его женитьба. Николас плотно сжал губы, готовясь вытерпеть массу дурацких вопросов и непристойных шуток.
Говард безобразно выпятил свои влажные от бренди губы.
– Раз уж пастор затянет петлю у вас на шее еще до конца месяца, может, вы завещаете прекрасную Анжелику мне?
Николас медленно отхлебнул виски из своего бокала, чтобы скрыть раздражение. До конца месяца? Так скоро? Он почувствовал, как воображаемая петля сжимает ему горло, представил себе: бабушка, хихикая, тянет его за ногу вниз, чтобы узел поскорее затянулся.
– Вам больше не о чем поговорить? – спросил Хартли. – Я слышал, Наполеона надежно упрятали на Эльбу. Он больше никогда не сможет нарушить мир в Европе.
Однако эти люди разительно отличались от офицеров, которых он знал в Испании. Его товарищи были трезвыми, серьезными и собранными в бою. И только после боя, когда выяснялось, кто жив, а кто погиб, они отчаянно спорили и заключали пари, распутничали, пили так же безудержно, как и эти праздные лорды. Но они поступали так, чтобы напомнить себе, что все еще живы. Чтобы забыть о том, что их каждый день подстерегает смерть. Николас посмотрел на Уилтона, Говарда и Себастьяна. Что эти хлыщи хотят забыть? Что движет ими?
Скука, предположил он.
Николас вернулся в Англию пять недель назад. И за это время не встретил здесь ни одного знатного джентльмена, который занимался бы каким-нибудь полезным делом. Или такого, кто оставался бы трезвым после полудня, если уж удосужился проснуться рано. Он помнил, что когда-то и сам был таким же, причем одним из самых худших – закоренелым повесой, необузданным в распутстве и пьянстве, богатым скучающим молодым лордом.
Но так было до того, как он ушел на войну.
Вернулся Хартли совсем другим человеком – суровым и жестким, сильным и более умным. Однако его продолжали считать все тем же глупцом и пьянчугой.
Чарлз Уилтон удивленно вскинул брови.
– Наполеон? Что же тут интересного? Особенно теперь, когда сам Дьявол собирается сковать себя брачной цепью с дочерью добродетельного графа Уиклиффа. Ну и какова она из себя, ваша невеста?
Николас сохранял невозмутимое выражение, как будто прекрасно знал все о своей невесте и его совершенно не волновало, какая она… Таинственная незнакомка, с которой он должен обвенчаться и делить постель меньше чем через месяц. Некрасивая? Он неловко поерзал в кресле, понимая, что это его все-таки беспокоит. Слегка.
Как бы он хотел вновь оказаться в Испании! Там все происходящее имело смысл. Если бы не внезапная и загадочная гибель старшего брата, его бы сейчас здесь не было. А если бы бабушка не требовала, чтобы он оставался в Лондоне, Ник давно бы уехал в Темберлей, чтобы определить ущерб, нанесенный поместью бездарным управлением Дэвида.
Он намерен выяснить, наконец, что же приключилось с его братом. Несчастный случай, погубивший Дэвида, был, судя по всему, величайшим секретом в Лондоне. Подробности дела так же поспешно и глубоко похоронили, как и тело брата.
Николас очень переживал за бабушку, когда в Испании получил письмо от поверенного с сообщением о гибели брата. Депеша нашла его спустя несколько месяцев после трагического происшествия. Бабушка вырастила и воспитала Дэвида. Она души в нем не чаяла. Но даже убитая горем, она продолжала управлять герцогством, насколько позволяли обстоятельства.
Или он все это придумал?..
Старая герцогиня набросилась на него, как только он прибыл домой. Злобная мегера в черном бомбазиновом платье, отвесив ему полновесную пощечину, обвинила его во всех несчастьях – в смерти Дэвида, в разорении поместья. Она замяла скандал, скрыв подробности гибели своего любимого внука, но Николасу сообщила…