Так мы жили уже не первый год, и все становилось только хуже и хуже.
Февраль, за ним март, а потом и апрель проволоклись совершенно безрадостно и однообразно. Маму выписали из больницы, и перед работой я ездила к ней домой что-нибудь приготовить и немного убраться. Чтобы ей было повеселее, мы вместе делали гимнастику, которую дал массажист из больницы, я бодрила ее, как умела, и заметила, что дела пошли на поправку. Сначала мама вновь научилась стоять, хотя давалось ей это нелегко, потом аккуратно пошла. И как-то майским утром, когда мы переделали все наши дела и я уже торопилась на работу, в прихожей мы вместе оказались у зеркала. Каково же было мое изумление, когда в нем я увидела маму, почти цветущую, веселую и бодрую (даже не верилось, что еще три месяца назад она так тяжело болела, что могла и не выжить), и себя, измученную, осунувшуюся и беспросветно грустную. «Странно, как будто я отдала все силы маме», – пронеслось у меня в голове.
Сейчас я даже не вспомню, как у нас родилось решение поехать в отпуск. Но, так или иначе, конец мая ознаменовался поездкой в Болгарию. В нашем пакете отпускного счастья под номером один стояло море, и недорогая знакомая Болгария вполне нам подходила. Новые планы оживили наши будни, мы обсуждали, чем будем заниматься на пляже, как обязательно поедем на ледниковые озера высоко в Рильские горы, куда раньше так и не собрались, и к тому же я наконец-то отосплюсь. Посчитав финансы и поняв, что на обновление купального гардероба и себе, и дочке денег не хватит, я привычно уговорила себя потерпеть. Зато Катюшке был приобретен чудесный белый купальник, который на ее смуглой коже смотрелся весело, задорно и поднимал настроение.