Уже в середине XIII века литовские князья, их ближайшее окружение начали принимать крещение от латынян. Вначале делалось это для того, чтобы заручиться поддержкой европейских государств в борьбе за княжеский престол, – так крестились князь Таутвидас, князь Миндаугас. В то же время народ упорно сопротивлялся крещению и продолжал держаться веры своих предков. Священники даже оставляли людям возможность сохранять древние обычаи там, где нельзя было их запретить. Да и можно ли было запретить, к примеру, белорусам совершать языческие праздничные ритуалы в ночь на Ивана Купала47.
Великий князь Ольгерд не оглядывался на сарайских правителей в своих делах. Теперь только Москва оставалась препятствием в осуществлении его планов. Попытки захватить её силой оружия не принесли успеха ни в году 1368, ни в 1370. Оба раза литовские войска останавливали каменные стены нового московского Кремля. Более того, уже дружины молодого князя Дмитрия предпринимали набеги на литовские города!
Ольгерд был крещён по православному обряду, хотя в душе и оставался язычником. С любовью и уважением относился к жене – княгине Ульяне, родной сестре тверского князя Михаила Александровича. Она отвечала взаимностью и во всём стремилась помогать супругу.
Московский Кремль при Дмитрии Донском. Худ. А. М. Васнецов.
Сегодня же просила помочь брату отстоять Владимирский престол и дать ему воинов. Но великий князь Ольгерд не имел права руководствоваться в поступках эмоциями. Убедившись в безуспешности захвата Москвы силой, многоопытный воин думал об ином способе ее покорения. Он знал: в Великом княжестве Владимирском, как и в самой Москве – фактической столице Владимирского княжества, немало сторонников союза с Литвой. Основным препятствием, считал Ольгерд, является всевластие митрополита Алексия. Вместе с тем сосредоточение духовной и светской власти в одних руках есть и слабость Москвы! Простой народ православный духовную власть признаёт безоговорочно и готов исполнить любые решения митрополита. Тогда как знать московская далеко не всегда соглашается с такими порядками и часто высказывает недовольство, о чём известно Ольгерду, и на нее он рассчитывает опереться в противостоянии с Алексием! С одобрения Ольгерда епископ Василий и Михаил Тверской отправили очередную грамоту в Константинополь с жалобами на московского митрополита. В ней подробно излагали неправедные действия последнего. По их мнению, Алексий, всецело поглощенный делами Москвы, не интересовался жизнью паствы за её пределами – в Твери, Суздале, Литве! Вот только ответа из Константинополя до сих пор не последовало. А сегодня из Твери прибыл князь Михаил и сообщил, что в ставку Мамая отправилось московское посольство во главе с Дмитрием просить ярлык на Великий Владимирский престол, не так давно полученный Михаилом. Известие о нахождении князя Дмитрия в ставке Мамая было не из приятных. Хотя и не очень высоко Ольгерд ставил крымского темника, получение ярлыка Дмитрием может усилить Москву в её притязаниях. А потеря ярлыка Михаилом ещё более ослабит позиции Твери в борьбе с Дмитрием…
Великий князь делил всех людей на умных, глупых и полоумных. Умные люди могут быть очень умными или не очень, но все же – умными. С ними можно иметь дело! С глупыми людьми также всё просто: они предсказуемы и управляемы. Самые сложные взаимоотношения возникают с полоумными! Их амбиции, притязания далеко не всегда согласуются с присущим им умом, нравственностью и возможностями. Поэтому полоумные люди непредсказуемы в поступках и могут быть опасны не только для окружающих, но и для самих себя. К этой категории людей относил он Михаила. Но сегодня тверской князь помогал Ольгерду в противостоянии с Москвой.
– Ты считаешь, что Дмитрий действительно может получить ярлык на престол? – спросил великий князь Михаила, в сущности, предполагая, что так оно и будет.
Незадолго до приезда свояка Ольгерд встречался с человеком из Кракова. Тот сообщил, что генуэзские магнаты решили предпринять попытки заключить союз с Дмитрием Московским. Сегодня Москва для них обретала не только торговое значение, но и становилась серьёзной силой против Орды. Великий князь, хотя и не верил в затею с Москвой, пока там сидит Алексий, прекрасно понимал, что Мамай сделает так, как того хотят генуэзцы.
– Может, великий князь! – утвердительно кивнул Михаил. – Я не склонен доверять заверением Мамая. Он слишком жаден до денег.
– Жаден? Или нуждается в деньгах?
– Какая в том разница?! – недоуменно спросил Михаил.
– Жадный человек, дорогой родственник, редко бывает умным! Не мешает знать это! – раздраженно ответил Ольгерд. – Я думаю, Мамай далеко не так глуп, чтобы стать на сторону того, кто лишь больше даёт. Мамай видит дальше алчных купцов, для которых главное – получить прибыль. Для Мамая важна власть. И если Москва признаёт власть темника в Орде, то вопрос о ярлыке для Дмитрия можно считать решённым!
Хотя и больно задели Михаила ирония и назидательный тон Ольгерда, он вынужден был согласиться с тем, что как союзник Дмитрий сегодня более интересен крымскому темнику, нежели тверской князь.
– Посольство я, конечно, отправлю! – продолжил Ольгерд. – Хотя бы для того, чтобы знать о происходящем у Мамая и, по возможности, тянуть время… Время сегодня работает на нас; в Москве разноголосье относительно Орды: многие уважаемые горожане недовольны раболепием Дмитрия перед татарами и ставят ему в пример Литву. Твои люди, дорогой родственник, должны всеми способами потворствовать таким разговорам! Благо, тверские купцы – частые гости в Москве.
Затем, вспомнив просьбу Ульяны, добавил:
– Захватить Москву сегодня мы не можем. Уже пробовали!.. – Поэтому, будь готов к тому, что темник отдаст ярлык Дмитрию.
Глава 5
Золотая Орда
Более десяти лет в Орде хаос и бесправие; дворцовые перевороты и убийства сменяющих друг друга претендентов на сарайский престол стали привычными и уже перестали волновать людей. Видно, Вечное Синее Небо отвернулось от народа. Лень и праздная жизнь, пренебрежение к предкам, преклонение перед серебром и златом, а также многие другие грехи, в том числе и смертные, стали обычными явлениями.
В свое время хан Узбек счел принятие ислама в качестве государственной религии выходом для пресечения падения нравов в Орде. Несмотря на почтительное отношение к православному духовенству, Узбек не считал христианство приемлемой верой для своих подданных, хотя в Сарае осуществляли службу православные епископы. В исламе хан увидел силу, способную удержать его народ в строгости!
В пользу принятия ислама Узбека склоняла и высокая культура Востока тех времен. Он был человеком образованным: знал поэзию Фирдоуси, Омара Хаяма, труды Ибн-Сины. Особый интерес хан проявлял к культуре волжских булгар, ещё в X веке принявших веру пророка Мухаммада. Работы поэтов и ученых Великого Булгара хан Узбек весьма почитал!
Всё это вместе взятое, безусловно, подталкивало правителя Золотой Орды к выбору ислама в качестве государственной религии. Не сумел лишь увидеть Узбек начинающегося кризиса исламской культуры, расцвет которой пришёлся на X – XII века, когда европейская цивилизация пребывала во мраке средневекового застоя! Но XIII – XIV века стали началом эпохи возрождения христианского мира. Волевое решение правителя только ухудшило ситуацию. Был нарушен один из основных законов «Великой Ясы» Чингисхана, дававшей равные права всем подданным империи независимо от способов выражения веры в Единого Бога Небесного48.
Изменение принципов веротерпимости повлекли изменения в государственном устройстве: на службу уже привлекали людей не по деловым качествам, а исходя из религиозной или этнической принадлежности. Не согласные с такими порядками бежали из Орды.
Свод законов «Великая Яса» был жёстоким, но вместе с тем и достаточно демократичным по отношению ко всем подданным империи. Вот только правители со временем меняли законы в свою пользу: уже не казнили за предательство и трусость; если в империи Чингисхана воровство, взяточничество и казнокрадство каралось смертью, то ко времени описываемых событий эти явления стали обычными в Золотой Орде. На подарки золотоордынским мурзам49 и их жёнам у русских князей уходило не меньше средств, чем на выплату ежегодной дани!
Нравственное, моральное и политическое разложение Орды были очевидными, и дух победителей вытеснялся интересами алчных предателей, стремившихся к собственному благополучию и процветанию, забывших о чести и достоинстве. Народ перестал верить в справедливость, а продажные блюстители закона породили сомнения в необходимости законопослушания. Люди видели: те, кто нарушает законы, живут легко, беззаботно в красивых домах и владеют табунами прекрасных коней!
В лихие годы замятни, что началась в Орде после убийства в 1359 году хана Джанибека, грабежи стали обычным явлением. Практически прекратилась торговля по берегам Волги: охранять судоходство было некому. Отделились булгары казанские и уже печатали собственную монету. Серкиз-бек самовластно правил в мордовских землях. Ордынские князья по собственной воле совершали набеги на соседей, в том числе и на русские княжества. Как дерево с обрубленными корнями увядала Орда; всё меньше поступало налогов из провинций. Опустела казна, не на что стало содержать армию и чиновников. Да и могло ли быть иначе там, где сыновья убивают своих отцов и оскверняют их могилы?!
Улус Джучи разделился на несколько практически самостоятельных княжеств и ханств. Столица некогда могущественной Орды, Сарай—Берке, также пришла в упадок. Люди не просто утратил веру в правителей – не было даже самих правителей, которые бы продержались у власти более одного – двух лет. В 1371 году результате очередного переворота хана Хаджи-Черкеса изгнали в Астрахань, и правителем была провозглашена вдова хана Азиз-шейха, правившего ранее, – ханша Тулунбек-ханум.
Ей, ещё молодой красивой женщине, нельзя было дать более тридцати лет. Кроме редкой красоты, наградил её Аллах острым умом и волей, противостоять которой могли немногие мужчины. С тех пор как она обосновалась в ханском дворце, вдоль всего земляного вала со рвом, окружавшим дворец с прекрасным садом, была выставлена многочисленная стража. Мудрая ханша не доверяла окружению, в том числе и мурзам, с помощью которых взошла на престол. Она понимала, при удобном случае царедворцы с легкостью предадут её ради собственной выгоды. А это значит – необходима сила, способная держать в узде алчных мурз и чиновников!
Жестокие времена с бесконечными войнами и попытками растащить могущественную некогда империю на мелкие улусы требовали огромной армии с достойными военачальниками. Женщина не может командовать войсками, и потому ей нужен достойный человек, на которого можно опереться. Таким человеком стал бек Булат! Он был влюблён в неё, хотя и скрывал от окружающих свои чувства. Она же знала, что молодой темник готов исполнить любое её приказание, и ей было приятно осознавать это. Но правительница Тулунбек-ханум не могла ответить взаимностью простому темнику! Их отношениям не суждено перейти определённую грань…
Невысокого роста молодой бек, казалось, ничем особенным не отличался, но широкие плечи и крепкие руки свидетельствовали о его силе, а мужественное лицо с аккуратными рыжими усами указывало на врождённое благородство и достоинство. В речах и манерах темник был сдержан и не стремился, подобно пустым и мелким личностям, блистать, подчёркивая свою значимость. Делами он добился признания: в свои неполные тридцать стал командиром десяти тысяч воинов!
В первый же день воцарения Тулунбек в Сарае, во все ордынские провинции были разосланы грамоты, в которых извещалось о правительнице Сарая, а также содержалось предложение «стать на путь чистосердечия, дружбы и покорности». Из улусов получили ответы со словами признательности и «пожеланиями процветания и благополучия»… Они, в сущности, кроме обычной дипломатической учтивости, никого ни к чему не обязывали. По законам Золотой Орды, правители улусов обязаны были незамедлительно прибыть в Сарай для подтверждения ярлыка на правление. Но за истекшие три месяца Сарай посетили предводители менее половины улусов. А гонец, вернувшийся из ставки Мамая, сообщил, что тот разорвал в клочья ханскую грамоту и разразился бранью в адрес Тулунбек-ханум с угрозами захватить Сарай и уничтожить всех её сторонников!
Положение осложнялось тем, что формально Мамай до сих пор оставался беклярибеком (бек над беками) Золотой Орды, а это давало ему законное право быть выше всех беков и даже выше везиря. Кроме того, беклярибек – это должность наместника хана, и на фоне непрерывно меняющихся правителей Орды любой марионеточный «хан», провозглашённый Мамаем, давал ему право распоряжаться государственными делами от имени «хана». По законам Орды, беклярибек мог именем хана управлять армией, вести переговоры с иностранными государствами и осуществлять высшие судебные функции. Таким был Абдулла-хан, которого Мамай в 1370 году «уволил» (или убил…), провозгласив «ханом» Мухаммед-Бюлека и теперь распоряжался от его имени.
На заседании Великого Дивана50 Тулунбек-ханум решила внести предложение об избрании нового беклярибека, чтобы лишить Мамая его формального титула. Хотя и до этого новые правители Орды делали тоже, ни разу это не удавалось сделать легитимно, так как не было представителей от всех ордынских провинций. Многие отказывались прибыть в Сарай, показывая свою независимость. Самое главное, переизбрание беклярибека могло произойти в присутствие хотя бы трех из четырех улусбеков51 Улуса Джучи! Правительнице уже сообщили, что и сегодня в Сарай прибыли лишь правители небольших близлежащих улусов, в то время как дальние ответили вежливыми, и не совсем, отказами. Из улусбеков присутствовал сарайский Айбек-хан. Таким образом, не было даже двух из четырёх улусбеков империи. Тем не менее следовало избрать нового беклярибека и лишить Мамая его титула. Причём беклярибеком должен стать никто иной, как бек Булат! Слишком большие права давало это звание в Орде…
Началось заседание. Тулунбек-ханум восседала на троне в строгом бархатном халате тёмно-синего цвета, вышитом золотом с двумя рядами жемчужных пуговиц. На лицо опускалась чёрная прозрачная вуаль, которая лишь подчёркивала её красоту52. Справа от Тулунбек сидели её дети: царевич Абдул, которому уже исполнилось пятнадцать, и десятилетняя Айсулу. Далее по кругу справа и слева на небольших возвышениях, устланных мягкими коврами и подушками, расположились везирь, беки, шейхи, имамы, кадии, шериф и представители купечества. Кроме высшего мусульманского духовенства, присутствовал и глава сарайского православного епископата. После недолгой молитвы и многочисленных славословий с пожеланиями процветания и благополучия Тулунбек-ханум, председатель Дивана попросил её «милостиво известить уважаемых присутствующих» о делах Орды и проблемах, которые предстоит сегодня обсудить…