Только через мой труп
Андрей Мерзляков
Тот, кто превращается в животное,
избавляется от боли быть человеком.
Сэмюель Джонсон
Иллюстратор Дмитрий Мерзляков
Корректор София Мерзлякова
© Андрей Мерзляков, 2019
© Дмитрий Мерзляков, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-4490-1424-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Важно, дорогой читатель! Книга содержит кровавые подробности и сцены насилия. Если вы впечатлительный человек – прошу прямо сейчас бросить читать, закрыть книгу, даже если вам на первый взгляд кажется, что произведение читается легко. Некоторые описанные ситуации могут показаться читающему очень неприятными, бредовыми, схожими со странными сновидениями (откуда они, кстати, и выдернуты), которые имеют место быть в нашей жизни. Ниже описанные персонажи вымышлены, как и все происходящие события. Любое сходство с реальными людьми – всего лишь сходство. И Злость, к слову, в книге обоснована.
Помню как сейчас, когда в двенадцать лет прочел «Игру Джеральда» небезызвестного автора. Эта книга, думаю, вопреки моему юному возрасту повергла меня в шок. Тогда и появилась идея написать что-то свое, что-то этакое, без примеси фантастики, более реальное. Прошло уже достаточно времени, без малого пятнадцать лет, прежде чем возникло данное произведение, сшитое из разных отрывков, написанных от руки. Много раз я забрасывал писать, оставлял на потом, убирал в пыльный ящик – называйте, как хотите. Но одно ясно как день – раз вы держите книгу в руках, читаете, значит, мне все-таки удалось закончить. Как говорят, молоко впитывает запахи всего, с чем стоит рядом. Поэтому стиль написанного менялся с годами, как менялся и я сам. Менялся и от того, что я читал в данный отрезок времени. Одно я понял неизменно. Если у вас есть мечта, идея, которую вы думаете воплотить в жизнь – никогда не отказывайтесь от нее, кто бы вам что ни говорил. Моя мечта у вас в руках. Конечно, кому-то покажется, что содержание книги мало чем похоже на стандартное понятие мечты. Но несколько лет назад я и подумать не мог, что напишу, что-либо подобное.
Ну а сейчас, самое время присоединиться к главным героям, окунуться в бездну неизвестности, нечеловеческой ярости и боли. Пройти их путь вместе до самого конца. Прочитать и забыть.
Пролог
Когда я родился, мать мне с детства всегда говорила, что я создан для чего-то большего, чем просто приходить с работы и пялить в телик.
Я рос не таким, как все, был белой вороной среди своих одноклассников. Пока все курили за школьной пристройкой, я подтягивался на турнике, забрасывал, словно невод, ноги на перекладину. Когда я в первый раз получил по лицу, рыдал как девчонка. Сейчас бы это выглядело так, словно кто-то просто провел рукой по бетонной стене. Боль сопровождала меня постоянно, хотя я был непробиваемым малым: была ли это драка в баре или ранение в плечо. Любую проблему я переступал, как ползущую по асфальту букашку. Но в какой-то момент пришел всему конец. Не было больше сил, чтобы с закрытыми глазами смотреть на беду за бедой. В какой-то момент я просто встал и пошел убивать. Я не думал о том, что людей, которых я покарал, когда-то тоже растили матери, качали в люльке и учили, как и всех ходить.
Это была оправданная жестокость. Будто мне стерли память обо всем добром, человеческом, что я когда-либо знал. Если бы мне предложили уничтожить мирных людей, что бы спасти дочь – я бы и глазом не моргнул. Если бы мне сказали, что это вернет мне жену – я бы убил каждого. Каждую семью, что стояла за этим каждым. Думаю, меня нужно было убить в утробе потому, что будто опухоль, смерть вокруг меня разрасталась, словно по нездоровому, обреченному телу.
Случилось это в какой-то день, когда в участке мне подкинули дельце: подставить одну важную персону. Этот неизвестный, судя по байкам моих коллег, был страшный человек. И дело было не в его внешности, а в делах. Он продавал девчонок в рабство, вырезал органы у здоровых, простых нищих для черного рынка, убирал всех, на своем пути, кто был преградой. Моя задача была проста – проникнуть в его дом и подкинуть заранее подготовленный ствол в комнату. Затем его возьмут с огнестрелом. Из пистолета, которым не так давно было убито несколько местных бомжей неизвестным убийцей. Гиблое дельце без существенных улик, явно глухарь. Да и кому какое дело до бездомных. А там, дальше, все должно было пройти как по маслу. Еще пару дел сверху пришили – и в дальний путь на пожизненное.
Я пробрался в дом через окно, не привлекая внимания, в жилую комнату с громадной кроватью. В доме было темно, словно в погребе. Я вытащил из пакета с защелкой оружие и бросил под кровать. Выбрался тем же путем, как и вошел. Набрал номер шефа, дав «добро» на штурм.
Сначала загорелся свет в доме, не успел я положить трубку. А спустя минуту – выстрел, секундная вспышка, разбудившая округу спального района. Как раз в той самой комнате, где я оставил ствол. Это была фатальная ошибка, после которой я потеряю все. Дело в том, что в комнату забежал ребенок, который смотрел с няней мультики в другой части дома. Он играл сам с собой, вытянув палец как воображаемый пистолет. Перебегал из комнаты в комнату, даже не включая свет. А потом привыкшие к темноте глаза увидели под кроватью пистолет. Он щелкнул выключателем и бросился на пол. Он думал, что отец купил ему на день рождения заранее подарок – и вот радость! Сегодня, пока папы нет, он сможет изучить будущий сюрприз. Маленький пальчик скользнул к курку, когда я на улице в придорожных кустах набирал номер на телефоне. Я не знал, что пистолет был заряжен. А ребенок принял его за игрушку, заглядывая в смертельное дуло. После хлопка в освещенной комнате словно выключили свет. На самом деле потухла жизнь в глазах мальчишки. С этого и начнется рассказ. Когда одна случайность вызвала старуху с косой.
Роберт Браунинг, 1885 г.Глава первая
Ты должен будешь выбраться. Я тебе ничем не смогу там помочь. В этом городе нет законов, нет полицейских. Там есть лишь хаос, психопаты, убийцы, маньяки со всего света. Многих ты засадил, помни об этом. Если ты считаешь, что твоя дочь там – я тебе верю. Будь осторожен и удачи. Хотя в аду она вряд ли спасет, – слова, повторившиеся в голове уже не один раз, быстро растворились, когда я нащупал замок. Затхлый запах ударил мне в нос. Мои глаза оглядели небольшую насосную станцию в свете луны. Мешки, трупы… Один из мешков из неизвестного материала направился ко мне. Лицо существа внутри обрело контуры, и я видел, как двигается его рот при разговоре.
– Ты зря сюда пришел, – голос хрипел, как во время ангины.
Мешок как гусеница сделал непонятный рывок, перевернулся, будто какой-то кокон из фантастических фильмов. Контуры лица появились на другой стороне мешка, словно тот, кто был внутри, развернулся и там, где раньше находился низ, появилось лицо и продолжило:
– Ты в преисподней дружок. Лишь одному Богу известно, что они с тобой сделают.
Я заметил улыбку на лице мешка, когда тот падал в кучу таких же, как он, только не подвижных. Мне это казалось. По правде, никакого кокона не было, просто кучи мешков с трупами для сожжения. Ветер дунул в лицо, окатив запахом смерти, отчего я пришел в себя. Надо выпить. Когда виски обжигает мой желудок – эти образы уходят. Бессмысленная речь в голове пропадает, и я начинаю ловить кайф от происходящего. Сегодня сезон крови будет открыт.
Дохлый как скелет с костями, человек в грязной спортивной кофте засовывал один из пакетов в печь. Ему это удавалось с трудом. Огонь озарял берег и воду с высокой решеткой, уходившей за горизонт. Уродливый скелет бормотал, что-то странное под нос, закрывая печь кочергой. Видимо он у них тут за шестерку. Он что-то вскрикнул, повернувшись за очередным мешком и заметив меня. Я сделал молниеносный рывок, мигом оказавшись возле него.
Железной хваткой завернул ему руку с хрустом за спину, второй рукой я зажал ему рот. Он сначала пытался выбраться из моих объятий, но это было бестолку, и он утих. Я начал говорить.
– Слушай меня, урод. Я буду задавать вопросы, а ты будешь кивать. Если мы не подружимся – пойдешь жариться в печь.
Скелет кивнул. От него несло гнилью, отчего меня подташнивало. Даже близлежащие трупы так не воняли.
– Я ищу Драговича. Ты знаешь, где он?
Тот кивнул. Я продолжил.
– У Драговича есть кое-что мое и мне нужно это забрать.
Скелет вновь кивнул.
– Еще желательно что-нибудь выпить, лучше покрепче.
Кивнув, тощий человек попытался что-то сказать, но моя рука крепко сжимала его челюсть.
– Я сейчас тебя отпущу. Будь послушным и я не сверну тебе шею.
Он понял, дернул головой сверху вниз. Я ослабил хватку. Скелет упал на колени, привстал, насколько хватило сил, и затараторил:
– Ты труп! Какой псих пойдет в город мертвых что-то искать? Лучше сразу застрелись, сука! Драгович? Да ты и на милю к нему не подойдешь! Головорезы, массовые убийцы, маньяки – ты забыл, что ты на Зверофабрике?!
В ту же секунду из его рта вылетели последние гнилые зубы, скелет свалился на спину и завопил как резаная свинья, собирая остатки своей челюсти с мешков c мертвецами вокруг.
– Я не спрашивал где я. Значит Драгович здесь.
На лице скелета появился оскал. Без зубов он выглядел смешно.
– Я таких как ты, знаешь, сколько порубил? – скелет был явно напуган, но пытался прийти в себя. – Я тебе нихера не говорил и не скажу!
Я захлопнул печь. Меня не удивило, что после этого он перестал орать.
Вспомнилось, что с собой у меня был пистолет, когда отбывал сюда. Сейчас же за поясом его не было. В близлежащих мешках его тоже не оказалось.
– Мать его дери!
Кочерга сама попалась на глаза. Явно лучше, чем ничего. Неожиданно дверца печи распахнулась, и оттуда выскочил обуглившийся скелет, который минуту назад был закинут мною в топку. Отчаянный крик разнесся по округе, нарушив тишину лунной ночи, и тут же прекратился от сильного удара с размаха кочергой по затылку, от которого ее наконечник пробил черепную коробку. Безжизненное тело шмякнулось на мешки, расплавляя их. Я вынул кочергу. Надо выбираться отсюда. На горизонте показались огни – неудивительно, после такого крика. Через секунду там же я разглядел движущие силуэты.
* * * *
Мы назвали ее София. Долго выбирали имя с женой. Сначала Лоран хотела мальчика, она даже придумала ему имя, я думаю, что и не одно, но мне пока говорить не хотела. Но оказалось судьба подарила нам девчонку. На секунду мне показалось, что она вырастет путешественницей, как и Элли из страны ОЗ. Когда малышка лежала в кроватке, супруга часто перечитывала вслух эту сказку об изумрудном городе. Я думал, семья будет не только у меня в сердце, но и всегда со мной. Оказалось, мои мечты смешались с дерьмом, пропитались кровью и злобой. Тогда Софии было двенадцать, когда первый раз в нее начали стрелять.
* * * *
Двое байкеров в практически одинаковых разбитых и искорёженных шлемах от мотоцикла направлялись с факелами в мою сторону. На поясе одного из них весела мачете, раскачивающаяся от каждого его шага – невозможно было ее не заметить. Огонь отсвечивал от кожаных курток. Если бы пистолет – они бы оказались легкой мишенью. Хотя достаточно на сегодня уже шума.
– Смотри, там трупешник! Че за хрень!?
Тот, который был поменьше ростом, быстрыми шагами направился к еще дымящемуся телу среди мешков.
– Он сдох! Базарить не будем, брякай Турку, – Байкер нервно оглядывался по сторонам.
Я краем глаза видел второго, который двинулся к печке со слегка приоткрытой дверцей, откуда вырывались языки пламени, озаряющие округу.
– У нас жмур из своих, – сообщил байкер по рации, наклонившись для того, что бы заглянуть в печь.
Напарнику никто не успел ответить. Мотоциклист поменьше ростом, стоявший возле тела скелета, резко повернулся, услышав вблизи странный звук, но его друга уже не было. Факел валялся на земле, а печь, к которой он подходил секунду назад, держала снаружи кочерга…
– Ублюдки, вы там где?! Прием! – с помехами орала рация рядом с печью.
– Череп! – завопил байкер, – ты где!?
Ответа не последовало. Он рванул к рации и в то же мгновение упал – что-то из мешка его схватило. Это был я. Противник вопил и звал на помощь, потом попытался меня пнуть свободной ногой. Ту ногу, которую я держал, резко повернул по часовой стрелке. Раздался хруст. Байкер заскулил, шлем слетел с его головы. Молниеносно оказавшись на нем, я начал наносить тяжелые удары, пока его лицо не превратилось в кашу. Поднявшись с бездыханного тела, увидел два вертолета в свете луны. Я знал, что они везли воду и провизию. Нужно было попасть в город.
Двое курили, один стоял в углу, пытаясь, видимо, написать мочой свое имя на расположившейся вблизи полуразрушенной кирпичной стене. Рядом из бочки, в которых в основном держат мазуту, развивались языки пламени. Я стоял чуть дальше, за углом осыпавшейся стены здания. Весь этот вид мне открылся тогда, когда я высунул потрескавшееся автомобильное зеркало из-за угла. Улица выглядела пустынной, как после катастрофы на Чернобыльской АЭС в восемьдесят шестом. Здания будто пережили землетрясения, окна выбиты, город заброшен. Но не все было на виду. Среди этих развалин кипела жизнь – кого-то свежевали на бетонном полу, кто-то забрался повыше и забаррикадировался в одной из подсобок театра – призрака. Я знал, что здесь каждый пытается выжить по-своему, кто-то в одиночку, кто-то по волчьим законам, подчиняясь вожаку.
Те двое, которые держали в зубах сигареты, что-то обсуждали, чувствовали себя раскрепощено, словно это была их территория. С их стороны доносились матерные слова. Одеты они были как бродяги с ближайшей свалки, в лохмотья. Я аккуратно достал мачете, заимствованную у байкеров, и огляделся по сторонам. Зеркало сунул в карман – пригодится. С земли взял кирпич и начал выжидать. Один из людей, если их так можно было назвать, повернулся. Это тот, что ходил в туалет на ближайшую стенку. Ярко разукрашенная маска клоуна была видна при свете луны на его лице. Днем бы такую рожу можно разглядеть за милю. Двое бродяг развернулись, выкинули окурки, что-то сказали застегивающему ширинку человеку в маске. Я прислушивался в темноте, но речь была невнятной, ничего не мог разобрать. Услышал только слово «хирург». Была ли это кличка, либо просто слово во фразе – неизвестно. Клоун почесал затылок и сказал очень громко, я смог различить слова:
– Не ваше дело. Тебе сказали, выполняй. Я бы позабавился с ней.
Он говорил про кого-то в женском роде. На Зверофабрике, насколько мне известно, нет женщин. В ту же секунду кирпич, рассекая воздух, сравнялся с коленом одного из бродяг. Тот с матами повалился на пол, корчась от боли. Клоун и его напарник вздрогнули от удивления.
Я вжался в стену. Мышцы всего тела были напряжены. Особенно наготове была рука, крепко сжимающее ржавое мачете. Адреналин играл в крови по максимуму.
Клоун двинулся в мою сторону, напарник же остался на месте, глядел сначала вверх, потом по сторонам, пытаясь среди баков с мусором увидеть злоумышленника. Человек в маске шел уверенно, оглядывая глазами каждый темный уголок. Дойдя до края стены, из-за которой я не так давно выглядывал, он резко заглянул за поворот – никого. Я был там же, просто лег на холодный асфальт. Легкий взмах и верхняя часть тела повалилась наземь, потеряв главную опору – ноги. Клоун не успел вскрикнуть, как маска в ту же секунду оказалась у меня в руках, а рот его сжала крепкая рука, не давшая ему вымолвить и слова. Я сжал сильнее пальцы, они ушли в кожу вокруг рта, отчего по запястью у меня потекла теплая кровь. Сильнее она побежала от последующего маха мачете, перерезающего горло клоуна. Остаток тела повалился на асфальт, с него я успел сорвать черную куртку из синтепона, а руки вытереть об ту, которая была на мне.