Она была несколько встревоженной и сразу подошла ко мне, дверь еще не успела закрыться, как она заговорила:
– Я даже не успела поприветствовать тебя, ты так пролетел, – она наклонилась и влажно поцеловала меня в губы.
– Мне не хотелось находится в толпе этих, с кем ты там говорила, хотелось побыть наедине с собой, – я протянул ей стакан воды.
– Мне уйти? – она взяла стакан и сделала глоток.
– Конечно, нет, у меня есть серьезный разговор к тебе.
– Хорошо, – она закрыла дверь на ключь, села на пол возле дивана, положив руки мне на грудь, и внимательно на меня посмотрела.
Я так люблю ее взгляд. Он похищает меня из реального мира и окунает в какой-то свой, наш с ней мир спокойствия и целостности.
– Альма, мы очень давно вместе. Я хочу уехать.
Она вздохнула и немного опустила глаза.
– Куда ты хочешь уехать? – ее тон изменился и стал грустным.
– Ты меня не поняла, я хочу уехать с тобой! – я коснулся ее лица и провел рукой по ее волосам. Она уже была рада и смотрела на меня горящими глазами.
– Куда мы уедем?
– Мы уедем в том случае, если ты хочешь быть со мной, Альма! – ее глаза прекрасны, не могу оторвать от них сейчас свой взор, как идиот.
Улыбаясь, она положила голову мне на живот. Не знаю, о чем она думает в данный момент, но ее ответ повлияет на столько всего… От осознания чего в какой-то момент у меня даже, кажется, замирает сердце. Но потом вспоминаю, что это же ты, моя Любимая, и мы столько лет поддерживаем друг друга.
– Конечно, я хочу быть с тобой! Ты точно решил оставить все это и уехать? – она села на диван рядом со мной.
– Да, дом у озера будет лучшим вариантом, – я потянулся к ней и поцеловал.
– Хорошо, когда мы поедем? – она налила воды в два стакана, бутылка осталась пустой.
– Сейчас.
– Прямо сейчас? – она была удивлена и посмеивалась через каждое слово. – Что прямо сейчас? Бросим всё? Джек, ты сошел с ума!
– Да нет же, это реально. Просто давай сделаем это. Это только кажется сумасбродством, а когда начнем, все будет хорошо! Все сложится.
– Ооокей, – она слегка потянула первую букву. Затем, еще раз рассмеявшись, встала и, взяв с вешалки какой-то свитерок с большими пуговицами, сказала:
– Ну, мы идем?
– Да! – я вскочил с дивана и со стуком поставил стакан на стол. Он в свою очередь не устоял и упал на пол. Разбился с таким легким и звонким звуком. Мы замерли на какое-то мгновенье из-за этого – пусть думают, что нас похитили.
Альма рассмеялась, и мы вышли из кабинета. Несколько шагов, и мы уже в лифте. Пока мы довольно вульгарно целуемся, на табло ритмично подсвечиваются буквы. Нам смешно, ведь теперь все наше будущее неизвестно, но вкупе с ее сладкими поцелуями это даже возбуждает меня. Это перемены.
Когда мы спускаемся вниз, на проходной нас внимательно изучают. И мне очень хочется съязвить женщине-охраннику, если она что-нибудь скажет, но она отворачивается и молча смотрит в свой экран. В этот момент Альма отделяется от меня и идет отдавать какие-то конверты ей. Не хочу ждать и выхожу на улицу. Ветер устраивает хаос на моей голове. Пасмурно, но дождя уже нет, осталась лишь сырость и мерзлота.
Вот так стоял и ждал, пока из здания выйдет Альма. Дальше по улице вправо, в метрах ста от меня, перегородив дорогу, стояла фура, на которой была погружена какая-то большая хромированная цистерна. Я посмотрел налево. Изредка мелькали машины, на перекрестке перед фурой поворачивали и уезжали. Я еще раз бросил взгляд налево: оттуда ехал грузовик с бетономешалкой и на не малой для него скорости. Не знаю как, но он смог разогнаться, наверное, до восьмидесяти километров в час и пронесся мимо меня, обдав ветром и выхлопами.
Его водитель, заметив, что дорога перегорожена, начал сворачивать влево, но на скорости грузовик стало заносить. Он врезался в угол дома, снеся кусок стены и – видимо, с водителем что-то случилось – поехал дальше в направлении преграды на дороге. После столкновения со стеной он на всем ходу влетел в цистерну. Она издала глухой звук, появилась вмятина. Бетономешалка качнулась. В то же время кабина грузовика просела и оказалась под цистерной. Шум прекратился.
– Так вот она какая, жизнь без меня, – произнес я в воздух, не отрывая глаз от произошедшего.
– Ты так считаешь? – сказала из ниоткуда взявшаяся около меня Альма.
– Мне приходится так считать. Это позволяет мне заполнять моменты жизни, где меня еще нет и познавать новое.
– О, как! – ключи от машины звякнули в ее руке. – Ну тогда заполняй пространство в машине и поехали.
Я посмотрел на машину. Это был ее «Форд-Фокус», уже давно не новый, темно-синего цвета. На его капоте и крыше вода после дождя собралась в аккуратные капли и замерла. Можно было бы долго сидеть и смотреть на эти капли, как они с каждой минутой уменьшаются высыхая, до тех пор, пока они совсем не исчезнут из поля зрения, растворившись в воздухе.
– Как давно тебя стало тошнить от работы?
– Я думаю это всегда было не по мне, возможно, обманывала себя, что завтра станет иначе. Но ничего не менялось. Ты знаешь, как это бывает. В основном тебя все устраивает, ты работаешь, и у тебя получается. Пара повышений, и вдруг ты понимаешь, что уже не в своей тарелке, а пути назад нет, – она вставила ключи в замок двери машины. – Ты думаешь, дальше будет лучше, но там просто работа. Знаешь, что я люблю больше всего?
– Помимо меня? – на моем лице проскользнула улыбка. – Нет, Альма, боюсь, я не знаю. Но ты мне скажи, и буду знать.
– Помнишь первые недели, когда мы познакомились, мы часто гуляли в том маленьком парке, с горы смотрели в даль моря, – ключи в замке чуть позвякивали от силы ветра, я повернулся всем телом и внимательно смотрел на Альму, – а потом ты кончил в меня и мы думали, что я забеременела.
– Помню, тогда совершенно не знал, куда себя деть, все же только начиналось, – коснувшись ее щеки и приобняв за талию, я заглядываю ей в глаза, но она чуть отодвигается.
– А теперь что?
– В каком смысле, теперь что?!
– Я беременна, Джек.
Ее глаза увлажнились, и она вся напряглась.
Какие-то факты столкнулись в моей голове, и я понял, что уже пора что-то начать говорить:
– Это прекрасно, Альма!
– Ты правда так думаешь?
– Да, черт возьми, да! Теперь наша жизнь станет намного осмысленней.
– Больше всего на свете я люблю тебя и нашего ребенка, Джек.
Я поцеловал ее, и мы сели в машину. За рулем был я: не стал пускать ее в таком состоянии. Одна женщина уже разбила недавно вдребезги мой телефон и кучу посуды, не хочу, чтобы еще и Альма, внезапно вспылив из-за чего-то, попала в аварию и разнесла нашу машину. Не сейчас… Может быть, несколько позже.
Около нашей машины резко и криво остановился какой-то безликий автомобиль. Из него выскочил парень, одетый почти как я, и, что-то крикнув в салон, повернулся в нашу сторону с зажигалкой и какой-то книгой. Все произошло быстро и молча. Он поджег книгу и бросил ее в мусорное ведро, но промахнулся, и она упала в лужу около него. Нижняя часть книги промокла, а верхняя была охвачена пламенем. Я успел прочитать название, прежде чем обложка окончательно загорелась. На ней было написано «Библия».
Когда я поднял глаза на парня, он уже садился в машину – один рывок, и она уехала, скрылась за поворотом. Я посмотрел на горящую книгу и подумал, точно ли там была эта надпись, но удостовериться уже было невозможно.
Повернулся к Альме. Она сидела, как будто ничего не произошло, и смотрела на меня. Я оглянулся по сторонам. Альма нарушила тишину:
– Джек, мы поедем или как?
– Что ты думаешь делать с ребенком?
– Каким еще ребенком, Джек?!
– С нашим ребенком!
– Почему ты решил, что у нас есть ребенок?
– Ты мне сказала!
– Я такого не говорила, Джек. Ты, наверное, о чем-то опять замечтался.
У меня начинала болеть голова. В какой-то момент я стал настолько четко слышать свое сердцебиение, стук и шорох протекающей крови, как будто кто-то стучал палкой по жестяной банке. Я услышал шуршащий звук, будто змея выползала из кожи. Это текла кровь.
– Я плохо чувствую себя, не против, если ты сядешь за руль?
– Конечно! Но не веди себя так странно из-за этого.
Мы вышли из машины и, обойдя ее с разных сторон, сели на места друг друга. Она продолжала:
– Тебе действительно показалось, что я сказала о том, что беременна?
– Был уверен в этом на сто процентов.
– Ты хочешь ребенка?
– Я был бы рад, если бы ты забеременела. После всех моих размышлений это именно так.
– Я правда этому рада, Джек. У нас еще есть время, не волнуйся, – она погладила меня по руке. – Заедем ко мне, надо собрать вещи, и потом двинемся в путь, хорошо?
– Конечно, рули, красавица, домой!
Альма улыбнулась, и машина тронулась с места.
Мы ехали по разным улицам. Меня бесконечно радовали чистые окна, в которые я мог смотреть по сторонам, как чертов кот, который целыми днями наблюдает в окно за миром, людьми или пролетающими птицами. Так и я глядел сквозь стекло с редкими каплями, еще не высохшими после дождя, на людей, идущих куда-то, на припаркованные машины разных марок и цветов, на птиц, резко взлетающих с веток в разные стороны, на весь этот хаотичный мир. По отдельности все прямолинейно и однообразно, но вместе – уже просто безумие. Это как множество совершенно разных, хорошо нам знакомых предметов в беспорядочной куче. Поодиночке они просты и понятны, а в этом бардаке уже не разобрать что к чему. Соприкасаться с этим совершенно не хотелось – только наблюдать со стороны и, желательно, как можно дальше.
– Джек, тебе не нужно забрать какие-нибудь вещи из дома? – она включила правый поворотник, и мы стояли на перекрестке в ожидании зеленого цвета.
– Нет, все что нужно, можно купить по дороге в любом магазине одежды, – я посмотрел на Альму, у нее был довольно спокойный и радостный вид. Кажется, она по-настоящему была счастлива, это читалось в ее глазах и поднимало мой дух.
– Я люблю тебя, ты помнишь об этом?
– И я тебя люблю, – она наклонилась и поцеловала меня в губы, загорелся зеленый свет. – Поедем тогда по более короткому маршруту!
Она пересекла еще пару перекрестков и с помощью нескольких поворотов сократила путь до дома. Ехали мы молча, Альма была сосредоточена на дороге и, видимо, каких-то своих мыслях, а я изучал ее телодвижения: как она вращала руль, смотрела по сторонам и на приборную панель, как двигала рычаг коробки передач и включала поворотники.
– Ты в порядке? – спросила меня она.
– Вроде, да, а почему ты спрашиваешь?!
– Ну я рулю и вижу краем глаза, как ты внимательно меня разглядываешь, каждое мое действие и вообще все происходящее вокруг.
– Иногда я бываю слишком любопытным.
– Ты о чем-то беспокоишься?
– Нет, – я дотянулся и посмотрел на себя в зеркало заднего вида, – я в норме, может, даже более чем. Я рад происходящему, устал оттого, что было, и наконец-то ситуация изменилась.
– Ты сам ей не давал разрешиться до этого. Скажи мне честно, Джек, почему ты жил с этой женщиной все это время, ждал пока ситуация станет невыносимой или на что-то надеялся?
– Был занят другим, а когда посмотрел на то, что происходит вокруг, был в ужасе. Если бы в моей жизни не было тебя, тронулся бы умом полностью.
– Ты и так сумасшедший! Посмотри на то, что мы делаем?! – она звонко смеялась, мне тоже стало смешно. Люблю, когда она смеется.
– Считай, что мы улетаем в космос на другую планету. Пошли все, пошло всё.
Вытянул руки вперед перед собой и коснулся ладонями лобового стекла. Оно было холодным, и за этим холодом скрывалась влажность улицы. Литры пролитой дождевой воды, километры дорог впереди нас. Альма смеется рядом и уводит машину все дальше, ей нравится, что я говорю, а мне нравится, что мои слова – правда. Еще мне нравится запах ее духов в воздухе, который проникает мне в ноздри и расщепляется там на мелкие составляющие, тем самым бурным и в тоже время мягким букетом моего любимого аромата. Эти духи были у нее еще до знакомства со мной, а когда флакон начал кончаться, я сам нашел их в магазине среди сотни других ароматов и подарил ей на день рождения. Сейчас этот запах переплетался с еле уловимым запахом моей усталости и холодом улицы.
На десятки кварталов позади оставался мой бывший дом. Там, под шкафом, лежал незамеченный кусок пластика от моего разбитого мобильника. Сам же телефон, насколько я помню, теперь должен валяться в мусорном ведре. Возможно, сейчас ты, моя Милая, даже находишься дома, но это уже не имеет значения. Не имеет значения и все, что ты вчера говорила, я и так это знал. Мне даже кажется, что скорее я бы удивился, не будь этой сцены разгрома.
Но все эти мысли с каждой секундой, с каждым метром, что мы проезжаем на этой машине, улетают всё глубже в прошлое, а оно уже не будет касаться нас, в отличие от холода, который я чувствую своей ладонью на лобовом. Это некое напоминание мне, которое я не хочу удерживать в памяти, и оно улетает вниз, как брошенный лист в темный колодец. Всё, пока.
– Мне кажется, вокруг твоей ладони стекло уже достаточно запотело, – голос Альмы вернул меня назад. – Ты думаешь о ней сейчас?
– Я подумал о прошлом и в некотором роде попрощался с ним.
– Надо знать, когда послать все к черту.
– Я знаю.
– Когда?
– Всё к черту! – я резко повернулся к ней и поцеловал, а она улыбнулась и продолжила вести машину. До ее дома оставалось уже не так много.
Эти ее губы, еще влажные после поцелуя, растянутые в улыбке. Мне нравятся. И кстати, наверное, сейчас она думает о том, что довольна жизнью. Я знаю, что Альма по-настоящему хочет быть со мной. Всерьез меня любит. Знала бы она, как сильно люблю ее я. Все, что делается – ведь только ради нее. Этот город и ее работа, люди, друзья и коллеги – все это погубит ее тут, потому что всему этому она не нужна.
Мы проехали мигающий поворотниками фольк и на перекрестке повернули влево. Стал виден дом Альмы. Мне всегда нравилась ее подсвеченная двумя фонарями входная дверь. Дом навевал особое чувство гостеприимства, будто внутри скрывался самый теплый и уютный мир, который только мог быть. Хотя это все неправда. Я бы сказал больше, это в принципе не может быть правдой. Во всяком случае, до тех пор, пока я не отказался от мысли, что жизнь в городе – плохая идея.
Хорошо, что Альма разделяет мои взгляды и мы уезжаем. Я искренне радуюсь и не могу скрыть улыбку, которая возникает при мыслях об этом. Да и, по правде говоря, скрывать ее вовсе не хочу, от усталости или откровения.
Мы уже подъезжали:
– Оу-ла-ла, Джек. Я соберу вещи, и мы поедем. Или ты хочешь поехать завтра с утра?
– Ну, – улыбнувшись, я погладил ее руку, лежащую на рычаге передач, – если есть какие-то идеи на эту ночь, то лучше, конечно, поехать утром.
Альма слегка покраснела и стеснительно улыбнулась, глянув в мою сторону. Она открыла дверь и вышла из машины. Странно, ведь я не заметил, как мы остановились. Постоянно проваливаюсь куда-то в своих раздумьях в последнее время. И сейчас – вижу, как Альма смотрит сквозь лобовое стекло на меня, ждет, пока выйду и улыбается. Кажется, она думает, что я дурачусь, но нет, просто я немного не в себе.
Дергаю ручку двери и выхожу из машины. Толкаю дверь назад, и она с мягким хлопком закрывается. От капель дождя, что не успели высохнуть на дверце машины, мои руки становятся мокрыми. О, это приятная прохлада и влажность воды. Да, Альма, сегодня я покончу со своей жизнью. Со своей старой жизнью. И полноправно перейду в совершенно новую, иную и бесконечно другую жизнь. Естественно, полностью отречься от всего своего прошлого не получится, но жить наконец-то так, как хочется, точно смогу. Распрощаюсь со своей усталостью, подниму тебя на руки и пробегу столько, сколько ты захочешь. А потом упаду. И ты скажешь мне, что это было прекрасно. Наверное, мы уже будем где-то в поле и над нами высоко-высоко будут летать птицы. Спросить друг друга о том, не безумие ли это, будет уже лишним. Мы будем свободны друг от друга и всего того, что можем встретить вместе.