1.2.3. Концепция первобытного мышления К. Леви-Строса
Клод Леви-Строс, родившийся в 1908 г., является одним из наиболее известных в мире этнографов и одним из основоположников структурализма. В 1958 г. была опубликована его книга «Структурная антропология», принесшая автору мировую известность и славу. Чем же заслужил мировую известность ученый, читаемый до той поры только собратьями-этнографами?
К. Леви-Строс разработал так называемый структурный метод в антропологии, суть которого заключается в выявлении структурных элементов, составляющих в своей совокупности бессознательную структуру человеческого разума [15]. Он писал об этом так:
«Все формы социальной жизни, в основном, одной природы, они состоят из систем поведения, представляющих собой проекции универсальных законов, регулирующих бессознательную структуру разума, на уровень сознания и социализованной мысли. Изучая эти «проекции», исследователь должен пробить себе дорогу к тому, что проецируется, тем самым он перейдет от конкретных фактов, воспринимаемых нашими органами чувств, к структурным элементам: от частного к общему».
Иными словами, согласно Леви-Стросу существуют две структуры: структура человеческого разума и структура социальной и культурной реальности (мифов, систем родства, форм брака, особенностей национальной кухни и т. п.). Обе структуры идентичны друг другу. Структура человеческого разума первична, структура социальной и культурной реальности является ее проекцией, однако последняя доступнее, ее легче и проще изучать, анализировать. Изучив структуру социальной и культурной реальности, можно выявить и первичную бессознательную структуру разума, которая едина, вечна и неизменна.
Содержанием бессознательной структуры разума, по Леви-Стросу, являются «бинарные оппозиции», т. е. некие биполярные шкалы-противопоставления (жизнь-смерть, добро-зло и т. п.), с помощью которых люди воспринимают и анализируют себя и окружающий мир. Именно наличие бинарных оппозиций, с точки зрения автора, роднит людей всех культур и эпох: от первобытного до человека XXI века. В этом проявляется характерный для Леви-Строса акцент на объединяющем видении в первобытном и цивилизованном мышлении единых и неизменных оснований, а не качественных существенных различий, как у Леви-Брюля.
Под первобытными обществами Леви-Строс понимает, кстати, обширную группу народов, не знавших письменности (огнеземельцы, австралийцы, пигмеи и т. п.). Говоря о первобытных обществах, ученый не только не подчеркивает их более примитивный или несовершенный характер, а наоборот – описывает жизнь в подобных обществах в исключительно розовых тонах. С его точки зрения, бесписьменные народы живут счастливее, чем цивилизованные, поскольку цивилизация разрушает жизнь, и люди в так называемых развитых обществах решают жизненные проблемы сложнее и не лучше, чем представители бесписьменных культур.
Таким образом, согласно Леви-Стросу, мышление первобытного человека ничем принципиально не отличается от современного: в обоих присутствуют одни и те же бинарные оппозиции. Но изучать бессознательную структуру разума легче и проще не на представителях высоко цивилизованных культур, а на членах традиционных обществ, поскольку у них «слой культуры еще очень тонок», а внешнее «Я» теснее связано с внутренним; обозначающее еще не оторвалось от обозначаемого и за многими знаками видны бинарные оппозиции. Так, если этнолога интересует, какую именно бинарную оппозицию обозначает определенный обычай, существующий в его культуре, то он должен, по Леви-Стросу, найти сходный обычай в традиционном обществе, за которым легче будет выявить стоящую за ним бинарную оппозицию. С точки зрения ученого, «этнолог смотрит на первобытного человека как в зеркало и видит в нем отражение своего внутреннего «Я», своей природы, своего обозначаемого, своего бессознательного». Учитывая частое употребление термина «бессознательное», необходимо понять, что подразумевает под ним исследователь. Леви-Строс поясняет свою терминологию следующим образом:
«Подсознание – это хранилище воспоминаний и образов, накопленных каждым человеком за свою жизнь… Бессознательное – всегда остается пустым, лишенным образного содержания (по аналогии с желудком, который может быть наполнен пищей). Это инструмент с единственным назначением – оно подчиняет структурным законам нерасчлененные элементы, поступающие извне… Если подсознание – это индивидуальный словарь, в котором каждый из нас записывает лексику истории своей индивидуальности, то бессознательное организует этот словарь по своим законам, придает ему значение и делает его языком, понятным нам самим и другим людям… Словарь имеет меньшее значение, чем структурные законы, которые не только едины, но и малочисленны».
Описанный способ изучения сложных феноменов, по мнению некоторых исследователей, близок к историческому подходу Л.С. Выготского и А.Р. Лурии, поскольку также построен на выявлении в повседневном поведении человека явлений, которые восходят к глубокой древности, являясь как бы «окаменелостями» или «рудиментами», объяснить которые можно только с помощью культурно-исторического развития.
В более поздних работах Леви-Строса (в частности, в «Мысли дикаря») тенденция выявления общечеловеческих характеристик мышления прослеживается еще более отчетливо. Основное отличие между первобытным и современным мышлением исследователь видит в том, что мышление членов бесписьменных обществ не отходит еще от наглядно-чувственных представлений-переживаний о мире; у представителей же цивилизованных стран наблюдается все больший отход от непосредственного чувственного опыта в более абстрактные формы мышления.
1.3. Кросс-культурная психология
Истоки современного развития кросс-культурной психологии восходят к представительной встрече социальных психологов в университете Нигерии, проходившей во время Рождества и встречи Нового года (1965–1966 гг.), которая положила начало нескольким организационным нововведениям [29]:
Во-первых, было решено учредить новое периодическое издание, давшее возможность всем психологам, интересующимся кросс-культурными исследованиями, находиться в курсе происходящих событий и знакомиться с новыми идеями. Этим изданием стал «Вестник кросс-культурной социальной психологии» (первым редактором которого стал Генри Триандис). Его прямым наследником является ежеквартальный «Бюллетень кросс-культурной психологии», выходящий до настоящего времени.
Во-вторых, Джон Берри инициировал создание директории кросс-культурных исследователей. Первоначально в ней было чуть более ста заявок, опубликованных в 1968 г. в «Международном психологическом журнале». С тех пор эта директория постоянно обновлялась и пополнялась.
В-третьих, с 1968 г. была начата работа по подготовке издания, а в 1970 г. впервые увидел свет «Журнал кросс-культурной психологии», редактором которого стал В. Лоннер.
Эти организационные инициативы сыграли роль существенного катализатора в развитии кросс-культурной психологии и сделали возможным проведение первого собрания Международной ассоциации кросс-культурных психологов, которое проходило в августе 1972 г. в университете Гонконга. Оно было проведено по инициативе В. Даусона, который в то время был главой факультета психологии в Гонконге. На этом первом историческом собрании присутствовало сравнительно немного ученых – всего 110 человек. Они учредили Международную ассоциацию кросс-культурных психологов, избрали ее первого президента (им стал Д. Бруннер) и первого генерального секретаря (им стал В. Даусон). С тех пор каждые два года проводится конгресс Международной ассоциации кросс-культурных психологов, последний из которых был в 2002 г. в Индонезии.
Таким образом, кросс-культурная психология имеет уже солидную историю, однако вопрос о ее предмете, методах и соотношении с другими отраслями психологии по-прежнему остается дискуссионным. Одним из корифеев этой науки является Джон Берри, наиболее известный и уважаемый ее представитель, который, как упоминалось выше, стоял у ее истоков. Имеет смысл познакомиться с примером последних его публикаций, где излагается видение данной проблемы [30]. Схематически ход его мыслей можно представить следующим образом (см. таблицу 1).
Представленная таблица задана тремя уровнями реальности культуры (от наиболее конкретного, хорошо наблюдаемого, до когнитивно конструируемого) и тремя потенциально возможными видами локализации феноменов – групповым, межиндивидным и индивидным. На пересечении этих двух параметров лежат хорошо известные понятия.
Таблица 1. Дисциплины, изучающие культуру и поведение. Уровень реальности и локус культурных и поведенческих феноменов
Для локуса на групповом и наиболее реальном уровне находится эксплицитная культура, хорошо известная каждому по этнографическим исследованиям: обычаи, традиции, артефакты, технологии и множество конкретных институтов: школа, место работы и т. п.
Более абстрактный групповой уровень представлен тем, что принято называть имплицитной культурой. Это то, чем пользуются для объяснения и интерпретации эксплицитной культуры, т. е. темы, правила и паттерны, которые скрыты за формами эксплицитной культуры, базирующейся на них.
На межиндивидном локусе наиболее конкретным феноменом являются социальные интеракции и коммуникации. Их легко наблюдать и описывать в более или менее понятных всем терминах (встреча, разговор и т. д.). Понимание же смысла и значения данного социального взаимодействия зависит от той культуры, в которой оно происходит, и знаменует собой переход на более высокий уровень абстракции.
На локусе отдельного индивида наиболее конкретными и легко всеми наблюдаемыми являются внешние формы поведения индивидов. Пытаясь объяснить и проинтерпретировать их, психологи поднимаются на более высокий уровень абстракции, пользуясь понятиями: черты характера, способности, наклонности и т. п.
На уровне, наиболее удаленном от конкретной реальности, лежат наибольшие когнитивные конструкции – научные дисциплины: антропология (в отечественной терминологии называемая этнографией или этнологией), культурная психология и общая психология. В противовес взглядам культурных психологов, и в частности Р. Швед ера [34], который считал, что культурная психология должна выступить в качестве объединяющего и синтезирующего начала для других близких дисциплин, Берри, как следует из схемы, в этой роли видит кросс-культурную психологию.
Он выделяет три основных цели кросс-культурной психологии:
• апробировать существующие в психологии гипотезы и теории в разных культурных контекстах, тем самым, тестируя их валидность. Эта цель ассоциируется с классическим etic методологическим подходом (традиционный термин, подчеркивающий установку на изучение общего). В настоящее время результаты попыток достижения этой цели налицо: большое количество данных многочисленных исследований о подобии и различиях в функционировании психологических явлений. Для немалого числа ученых именно эта цель представляется главной для кросс-культурной психологии, если, вообще, не единственной;
• изучить в культурах те уникальные, специфические психологические феномены, которые не представлены в других культурах. Эта цель ассоциируется с emic методологическим подходом (традиционный термин, подчеркивающий изучение уникального, неповторимого) и развитием «культурной», «туземной» и «этнической» психологии;
• интегрировать знания, полученные в результате достижения первых двух целей и генерировать универсальную общечеловеческую психологию, валидную для всех народов. Эта цель ассоциируется с современным пониманием etic подхода и проявляется в росте интереса к поиску универсалий.
1.4. Культурная психология
В начале 1980-х гг. в США начала организационно оформляться новая отрасль психологии, получившая название «культурная психология». Ее первые шаги были связаны с именами Майка Коула, Джерома Брунера, Ричарда Шведера и некоторых других исследователей.
Конечно же, сам термин «культурная психология» возник раньше. Впервые в США его применили еще в 1957 г. в Католическом университете Ниймегена. Инициатива его введения принадлежала заведующему Психологической лабораторией данного университета, профессору Ф. Руттену. В 1957 г. он выступил с обоснованием необходимости выделения двух новых субдисциплин в рамках психологии: культурной и психологии религии. В этом же году в университет был принят профессор X. Фортманн, который начал разрабатывать и преподавать соответствующие курсы. В 1971 г. он опубликовал первое учебное пособие по культурной психологии, которое так и называлось: «Введение в культурную психологию».
Вместе с тем необходимо отметить, что культурная психология в Католическом университете Ниймегена имела достаточно специфическое содержание. Создание кафедры культурной психологии было подчинено, в основном, изучению религии как важнейшей составляющей культуры, религиозных представлений и их связи с психическим здоровьем. Иными словами, исследования носили узко локальный прикладной характер, а результаты публиковались в местных изданиях. Поэтому данная инициатива не имела серьезного влияния не только на развитие международной культурной психологии, но даже на развитие культурной психологии в США.
В начале 1980-х гг. ситуация начала меняться. Целый ряд антропологов и психологов, особенно кросс-культурных психологов, пытаются преодолеть кризис, обращаясь к понятию «культурная психология» [12], потому что были не удовлетворены развитием своих дисциплин или социальных наук в целом. В Германии так называемая Саар-брюккенская группа (Л. Эккенсбергер, Б. Крюер и другие) начала выступать за создание культурной психологии, основанной на идеях Э. Боша, в которых сочеталась германская историческая традиция, приведшая В. Вундта к мысли о необходимости изучения психологии народов, одна из разновидностей теории деятельности и конструктивизм Ж. Пиаже. Джером Брунер, известный психолог, специалист по психологии развития, отталкиваясь от идей Л.С. Выготского, предложил свое видение культурной психологии.
Психологический антрополог Ричард Швед ер изложил свое представление о культурной психологии, опираясь преимущественно на западноевропейские и американские теории культуры. Он пытался очертить особенности наиболее близких к культурной психологии дисциплин, делая тем самым более очевидными границы между ними [34].
Так, кросс-культурную психологию он определяет как субдисциплину общей психологии. Она разделяет представления общей психологии о принципиальном единстве законов и механизмов психики. Пользуясь методами общей психологии, кросс-культурная психология исследует представителей разных этнокультурных групп. Анализируя различия в результатах, ее сторонники идут двумя теоретически возможными путями: одни утверждают, что полученные различия обусловлены тем, что психические процессы и механизмы, хотя они потенциально и идентичны, достигли у разных народов неодинаковой степени развития. С их точки зрения, дело только в «дозревании» этих внутренних процессов, для чего нужны соответствующие условия, в частности, внешние стимулы – игрушки, обучение, грамотность и т. п. Другие ученые настаивают на том, что эти процессы и механизмы идентичны и сейчас, а различия обусловлены несовершенством тестовых процедур, которые не дают всем этносам в одинаковой степени проявить реальные возможности. Выход они видят в отказе от лабораторных исследований и переходе к естественным наблюдениям, которые не обладают искажающим эффектом психологического тестирования и при которых все внутренние психические процессы функционируют беспрепятственно.