Она даже на некоторое время забыла, откуда шла и каким был предмет разговора. Девушка просто наслаждалась тем, что есть мгновение «здесь и сейчас», что она жива, и что с ней никогда ничего плохого не произойдёт. Ведь она особенная и жизнь её прекрасна.
Летом она обязательно поедет на море, а сейчас, она, конечно же, никуда уезжать не собиралась. Как мало на свете людей, которые умеют ценить каждое мгновение своего одиночества. Но и такое блаженное состояние уединения порой надоедало.
В сумочке зазвенел мобильный телефон. По особенной мелодии она поняла, что звонит подруга Вера. Голос Веры был взволнованным. Она даже не сказала своего коронного: «привет, подруга!»
Кукушкина начала свою речь без приветствия:
– Ты смотрела сейчас новости по нашему каналу? Какой ужас! Я бы сказала, что это капец! Убили твоего Алексея! Прямо в собственной ванне ему всё лицо изуродовали, представляешь?
– Я не смотрю телевизор. Знаю, что его убили. Только что иду от следователя.
Далее в трубке раздался своеобразный рёв, означающий глубокое удивление Верки:
– Да ты чего?! Вот это да! Давай в нашем кафе встретимся сейчас же, поговорим!
Отказать было трудно, Ирина согласилась. Через полчаса они уже сидели в своём любимом кафе и пили чай со сладостями. Вера расспрашивала каждую деталь последнего разговора с Алексеем и следователем, терялась в догадках кто, как и зачем всё это натворил. Её очень шокировала эти новость.
И вот, остановив свои фонтанирующие эмоции, Вера на полном серьёзе спросила:
– А это точно не ты?
– Что я?
– Убила…
– Нет, – немного засмущалась Ирина.
– Просто странно…
– Что странного? То, что я не отрезаю людям лица?
– А помнишь, твоего первого самого, Шишкина Мирослава? – впервые за вечер Вера выглядела напуганной. – Помнишь, что он пропал без вести? Помнишь? А Витя, бизнесмен тот, что говорил: «у тя чё депрессуха вечная, полетели на Бали, попугайчики там»? Тоже пропал же… а с остальными как?
– Живы, здоровы, – соврала Ира, немного напугавшись догадливости подруги, которая обычно не блистала сообразительностью и отличалась не очень хорошей памятью.
И не следила за судьбами её бывших возлюбленных.
Но в этот раз Ирина сама была виновата – поторопилась. Ещё было одно большое «но». Ира сама до конца не верила в свою причастность к этим исчезновениям и, к тому же, это недоказуемо вообще и никак. Поэтому она была всегда спокойна, но ей не понравились подозрения подруги.
– Точно? – не доверяла Верка, хотя немного начинала понимать, что говорит чушь.
– Как ты можешь меня подозревать? – спросила Ира, на что Вера облегчённо рассмеялась. – Вот и следователь у меня спросил, где я вчера вечером и ночью была…
– Ладно-ладно. Я ж знаю, что ты ведьма. Тебе Лёшку не жалко?
– Нет, – честно ответила Ирина.
Хотя, в глубине души ей всегда жалко, что так иногда происходит. Но всё перебивает азарт, и то, что с самого детства ей было трудно отпустить обиды. Каждая врезалась в душу самой острой занозой. Вытащить которую нереально, но можно стократно усилить боль, постоянно задевая её воспоминаниями.
Есть в криминальных кругах поговорка: нет человека – нет проблемы. В психологии Иры это отражалось в видоизменении фразы: нет человека – нет обиды. Есть та заноза в душе, но её уже никто не задевает своим грубым существованием.
Она просто хотела стать девочкой, которая будет одной единственной, любимой на всю жизнь. Девочкой, улыбающейся и прижимающей к груди букет очаровательных цветочков, а не острые копья обиды и разочарования.
После паузы Ира сказала:
– Конечно, это всё ужасные вещи, не стоит смеяться. И то, что случилось с Алексеем…
– Вообще без логики, это очень страшно… – погрустнела Вера, вспомнив сюжет городских новостей, в котором рассказали об этом происшествии без визуальных подробностей, но с весьма неординарным описанием убийства.
Она поняла, что увидела и услышала обо всём этом в выпуске новостей, а не в каком-нибудь фильме. Реальность на этот раз запоздала в их город, здесь материализовался самый настоящий кошмар.
– Но жизнь должна продолжаться, – робко сказала Ира, пытаясь сменить неприятную тему разговора.
– Это, наверное, всё тот же самый маньяк, который летом в парке убил молодую девушку и её парня. И ещё много кого убил. По телевизору так тогда и говорили, что это, скорее всего, не единственные его жертвы, – поделилась информацией Вера.
Но к тем убийствам Ирина не имела никакого отношения. Она предположила:
– Может, это всё разные вещи?
– Нет. Это. Один. Маньяк, – с непоколебимой уверенностью сказала Вера Кукушкина. – Как страшно жить! О, а у меня идея! Давай в наши смартфоны установим приложение, которое отмечает геолокации? Ну, как объяснить-то! Короче, я всегда буду знать, где находишься ты, а ты всегда будешь знать, где нахожусь я! Идёт? Хорошая ведь идея! Буду всегда знать, где тебя искать в случае чего! Не дай бог, конечно!
– Ну, да, – невнятно согласилась Ирина, глядя в окно.
А Вера уже схватила со столика её телефон и принялась за установку приложения.
Потом подруги решили немного выпить: Вера заказала коктейль, а Ирина вина. Помянули Алексея.
Вскоре сменили тему на более позитивные житейские дела. Вера посчитала своим долгом развлечь Ирину, которая хоть и не показывала никакого трагизма в своих эмоциях, но была немногословнее обычного, что можно было принять со стороны за переживания по некогда близкому человеку.
А Ирина ненадолго вернулась в воспоминания, но не по тому времени, когда они были вместе с Алексеем. Она вспомнила первые серьёзные отношения. Долгие. И мучительное расставание. Страдания. Исчезновение Мирослава.
Также Ирине вспомнилось, что спустя два месяца после того, как Мирослава объявили в розыск, в лесу, не очень далеко от его дачи, была найдена человеческая рука. Его отец пошёл за грибами, чтобы развеяться от переживаний, и нашёл фрагмент конечности. От локтя. Пальцы были на месте, хотя рука немного разложилась. Но никто из диких зверей и местных бродячих собак не тронул этот, по сути, кусок мяса. Опознали сразу по татуировке. Вот тогда было жутковато.
– Как твой котёнок новый, прижился? – спросила Вера.
Она знала, что Ира любит кошек, значит, любит и разговоры о них.
– Нет, умер, – ответила подруга.
– И этот умер, ну вот! И этот котёнок совсем больной попался, – сочувствовала Вера, вспомнив, что это не первый котик, которого Ира подобрала на улице, и умерший через некоторое время. Кукушкина не любила животных, но посочувствовать подруге посчитала нужным. Хотя не понимала, почему Ирка постоянно пытается приютить таких больных доходяг, нет бы взяла какого породистого.
Посиделки прервал звонок разгневанного мужа Веры. На этот раз у них было что-то запланировано, поэтому Кукушкина традиционно не послала его на хрен, а извинилась перед Ирой и убежала прочь. Ира тоже пошла домой.
У неё было приподнятое настроение. Погода ухудшилась, дул сильный ветер. Снег бил по глазам, но девушка дошла до дома без происшествий.
Как только она закрыла за собой входную дверь, то поняла, что сегодня ей как никогда хочется общения. Видно выпитое вино делало своё дело. Подошедший встретить её кот Тимофей показался для Ирины не самым интересным собеседником. Ей хотелось простого человеческого общения, но Вера сейчас занята, а больше поговорить ей было не с кем.
Сняв верхнюю одежду и разувшись, Ира приняла решение проверить свои профили в социальных сетях и на сайте знакомств. Но в этот момент раздался стук в дверь. Не звонок, а именно аккуратный, но настойчивый стук.
Богатый на события день – пронеслось в голове у Ирины. Она, не глядя в глазок, отворила дверь.
На пороге стоял её сосед Сергей. Он держал обе руки за спиной. Мужчина был при параде: брюки, рубашка, галстук. На ногах не тапочки, а лакированные туфли.
– Угадайте, что у меня в руках? – спросил он, глядя ей в глаза.
– Топор? – предположила Ирина.
Даже немного испугалась, что вдруг это окажется правдой. Но было уже интересно.
– Не угадали. У вас есть ещё две попытки, – Сергей был серьёзен.
– Три гвоздики и бутылка советского шампанского?
– А вот сейчас обидно было, – Сергей не оценил юмор соседки.
Он достал из-за спины небольшой, но очень симпатичный букет и бутылку вина.
– Сергей, у вас есть жена, – напомнила Ирина, но ей захотелось продолжить общение.
– В моей жизни есть всё, но не хватает тебя, – ответил мужчина.
* * *
Вечер выдался значительно лучше всего дня. Но даже когда Сергей первый раз обнял Ирину и нагло поцеловал, она понимала, что вряд ли может рассчитывать на положение выше, чем просто любовница, развлечение выходного дня.
Сергею было скучно сегодня в одиночестве, когда жена отбыла к маме. Ехать к тёще ему совершенно не хотелось, и он смог правдоподобно сформулировать отговорки, чтобы остаться в городе. Позже нашлась и причина приятно скоротать свободное время. Просто пришёл и взял то, что хотел.
Он не был груб, не был пошлым, а был уверенным в себе, в меру галантным и без меры обаятельным. Ирине очень понравился такой подход, и она не чувствовала себя обиженной. Им было хорошо вместе.
Через некоторое время они молча лежали в огромной кровати Иры, допивали остатки вина. Дома везде был выключен свет. Они смотрели в огромное окно, которое не было зашторено. Смотрели, как вьюга кружит свой хоровод – зима крепко взялась за дело, дерзко прогоняя ослабший ноябрь.
Сергею наскучило молчание, он решил озвучить свои мысли, которые стали заметно легче и светлее после близости с красивой девушкой и выпитого натощак вина.
Его потянуло на философию:
– Приятное время, когда ты можешь позволить себе быть в тепле, а на улице так холодно. И холод этот также приятен. Когда вьюга напоминает о том времени, когда хочется верить в чудеса. Скоро наступит календарная зима, а там и новый год близко. Но уже сегодня хочется создавать и чувствовать в себе этот праздник. Отличный повод начать новую жизнь, не дожидаясь нового года…
Сергей с корыстной целью сказал последнюю фразу. Благодаря таким намёкам, Сергей планировал обозначить долгосрочную перспективу таких своеобразных соседских отношений. Семью он бросать не планировал, но об этом говорить было необязательно.
Ира ничего не сказала, но он продолжил разворачивать свою «лапшу», используя опыт прошлых интрижек:
– Сегодня лучший вечер в уходящем году. Обязательно загадаю под куранты повторение таких вечеров. Должны же и у взрослых быть редкие сказочные моменты.
Ни первые, ни последние слова Сергея не произвели на Ирину впечатления. Она восприняла их за тупую лесть, которая не несёт в себе никакой серьёзности чувств. Так, поверхностная игра на ощущениях с помощью вполне банальных словесных оборотов. Но ей понравилась тема про любимые времена года, про их ощущение в себе и своей жизни. Сегодня ей хотелось разговаривать на такие душевные, но совершенно невесомые в быту вещи.
Сергей допил вино, поставил на пол бокал, повернулся, чтобы обнять Ирину, но та встала с кровати и подошла к окну. В руках она держала свой ещё не опустошённый бокал. Никакой одежды на ней не было. Сергей пристально рассматривал её силуэт. Ему очень нравилась фигура Ирины, он начал сравнивать её с другими женщинами, что были в его жизни и разделяли с ним постель.
А она начала свой монолог:
– Сентябрь. Я просто люблю сентябрь. И любила его всегда. Он начинается значительно раньше календарной даты, в конце августа, и заканчивается, как минимум, в середине октября. Он начинается в тот момент, когда ненавистное лето теряет свою силу и надрывается первым печальным дождём. Дождём, с той самой грустью, что заставляет плакать вместе с ним. Когда радостное солнце задушено депрессивностью разозлившихся туч. И ничего уже не поменяет хода времени. Как потом не было бы тепло, всё равно этот момент перелома пройден. И лето всего лишь бьётся в предсмертных конвульсиях. А сентябрь, вот он. Хмурый мужик с нежностью в руках. Я влюбилась в него ещё в детстве и не представляю себе, кто может отнять его у меня. Он мой. Я люблю брать в руки его слёзы и улыбаться. Такой сильный, а так горько плачет. Но не хочется его жалеть, хочется грустить вместе с ним. Я хотела бы его обнять. Много земных мужчин я повидала, но не встретила в них Сентября. Они не любили, когда я их же мужскими эмоциями отвечала на невзгоды жизни. Мне не хочется плакать при них. Мы плачем вместе только с Сентябрём. Мужчинам не нравится, что дома у меня полно кошек, что не хожу по клубам, что много молчу. А что мне говорить? Я смотрю на них, смотрю, ищу Сентябрь. Сама довожу до этих слёз, но у них случается только мерзкая истерика…
Дальше Ира стала пародировать чужие фразы из жизненного опыта:
– Один орал: «Дура тупая! Я за тобой бегаю, а ты всё зыришь и зыришь глазищими своими! У тебя что, сердца нет?!» Второй визжал: «Тебе не нравится мои подарки? Так почему же ты их принимаешь?! Играешь, как кошка с мышкой! Дома-то вонища от твоих котов!» А третий, из любимого репертуара: «У тя чё, депрессуха? Полетели на Бали, там солнышко, попугайчики?… И почему после этого я дурак?»
Сергей озадачился такими откровениями. Задался вопросом, не перепила ли Ирина и на месте ли у неё кукушка, но быстро отмахнулся от своих мыслей. Всё это было незначительно. Он отдыхает, да и голос у неё приятный.
А Ира вздохнула, и, понимая, что собеседнику это не интересно, закончила своё повествование:
– Чего только я не слышала в свой адрес. Даже обвинения в проституции и в сумасшествии. Разве это не смешно? А ещё потом обижаются, краснеют, как раки. Уходят, дверью хлопают. Даже штукатурка сыпется…
– У тебя её нет, – сказал Сергей.
– Чего нет? – не поняла Ирина.
– Штукатурки у тебя нигде нет дома. У тебя навесные потолки, на стенах обои, а в ванной плитка. Отделка шикарная. Штукатурки нет.
Ирина обернулась, пытаясь рассмотреть в темноте своего собеседника. На мгновение ей показалось, что и он дурак. Умеют же мужчины порой сказать не то и не так.
– Иди сюда. От меня не будет лишних слов, – сказал Сергей. – Но и сентября ты во мне тоже не увидишь…
Ира послушно легла в его объятия, тем самым поблагодарив за откровенность, а Сергей добавил:
– Так, максимум, октябрь…
Глава 3
В понедельник Владимира опять вызвали к руководству в офис, сразу после того, как он вернулся от следователя. Ещё шло расследование, но стройка продолжалась.
Владимир вновь приехал на работу без настроения. Стройка шла своим чередом, близился её завершающий этап – ранней весной нужно было сдавать объект.
Работать было неудобно, комиссия по случаю ЧП нередко стояла над душой. Но дома находиться Владимиру было ещё более некомфортно.
В конце рабочей смены к нему подошёл Толибжон и предложил выпить. Такое предложение от него поступило впервые, да и вообще было заметно, что мужчина никак не относится к категории любителей спиртных напитков. Впрочем, как и Владимир, который практически не пил уже пятнадцать лет. Лишь изредка, при наличии весомого повода, не более одного бокала шампанского, вина или маленькой рюмки водки.
Толибжон, заметив некоторое замешательство Владимира, пояснил, что ему грустно, ведь Джонни был его другом, и он не может его забыть: они вместе приехали сюда на заработки, вместе планировали уехать предстоящей весной, после того, как сдадут объект. Ещё мужчина сказал о том, что видит как нелегко Владимиру в последнее время.
Вова принял предложение, и они вместе ушли из вагончика, который служил раздевалкой.
Все выходные валил снег, но в первый рабочий день всё растаяло. Было очень мокро и неуютно. Свой джип Владимир оставил на охраняемой территории стройки, и они с товарищем пошли в ближайшее кафе, которое называлось «Уют».