«Внутреннее ощущение тесной связи с Бабой Бхуман Шахом было у меня постоянно, однако временами я видел его воочию – глазами. Вместе с тем я никогда не медитировал на него намеренно. Когда человек постоянно осознает присутствие другого человека, ему не нужно практиковать медитацию на него. Ведь в чем смысл медитации? Именно в осознании».
Святилище-самадхи Бабы Бхуман Шаха (1982)
Внутреннее святилище усыпальницы Бабаджи (1982), куда часто захаживал Сурадж Пракаш ранним утром, чтобы принять участие в арати
А сейчас мы хотим рассказать еще об одном показательном случае из жизни Свамиджи, о котором мы узнали из его же записей. В деревне Бхуман-Шах жила одна пожилая вдова по имени Мата Джйоти из числа камбоджей. Мата Васудэви, мама Сураджа Пракаша, научила ее читать гурумукхи, после чего она сама обучила чтению многих детей – преимущественно из общины камбоджей. Она соорудила специальное алтарное место у себя дома, где лежал экземпляр «Шри Гуру Грантх Сахиба». Поскольку Мата Джйоти была частой гостьей в доме Сураджа Пракаша, мальчик стал ей как сын и частенько играл у нее на руках. Пожилая женщина была очень чиста сердцем и предана. Она нередко говорила мальчику: «Смотри-ка, когда, укладывая Бабаджи[12] спать, я обмахиваю его веером, мне никогда потом не бывает жарко ночью».
Святилища-самадхи других Махантов из духовной родословной Бабаджи. Сурадж Пракаш нередко медитировал рано по утрам в самадхи пятого Маханта Бабы Даршан Дасса – крайний купол слева на этом снимке (1982)
Во время разделения страны, когда ей пришлось бежать из Пакистана, женщина бросила в оставленном доме все свои пожитки и забрала только «Шри Гуру Грантх Сахиб» – несла книгу на голове. Вот какова была вера этой женщины и ее уважение к святому писанию. Перебравшись в Индию, она собственноручно построила гурудвару из глинобитного кирпича километрах в пяти или шести от города Сирсы, штат Харьяна, и деревенские жители выполняли там пуджуарати.
Много лет спустя, в 1951–1952 годах, когда, погрузившись в глубокое бесстрастие, Свамиджи бросил учебу и вернулся из Дехрадуна в деревню Бахауддин, к Маханту Гирдхари Дассу, он однажды сопровождал отца Маханта в упомянутую выше деревеньку, где жила Мата Джйоти в своей гурудваре. Далее приведем текст самого Свамиджи.
«Мата очень меня любила и была рада встрече. Она стала нежно вспоминать эпизоды из моего детства. В частности, она рассказала, что после рождения я целый месяц не открывал глаза. Они с мамой боялись, что я просто-напросто слеп от рождения. Мама строго-настрого запретила Мате Джйоти кому-либо об этом рассказывать, чтобы по деревне не поползли слухи о предполагаемой слепоте… Ведь мама не оставляла надежду, что я все же открою глаза. Мата Джйоти рассказала мне, что я действительно открыл глаза ровно через месяц после рождения. Далее она отметила с огромной убежденностью: „И вот теперь, видя, сколь велики твое бесстрастие и твоя преданность Богу, я могу уверенно сказать, что в течение того месяца ты пребывал в состоянии глубокого самадхи!“»
Мы с благоговением размышляем о том, насколько глубоко и непоколебимо Свамиджи был укоренен в Божественном в своей предыдущей жизни, если это божественное состояние настолько отчетливо проявилось в нынешнем рождении. Возможно, ради того, чтобы тело-ум новорожденного получило возможность развиться и сделаться подходящим инструментом для достижения духовной вершины, проявления божественности должны были немного приглушить свою интенсивность на внешнем уровне.
Колонны святилища-самадхи и расположенный рядом с ним Дарбар-холл. На обоих зданиях частично сохранилась искусная резьба и настенная живопись (1982)
Школьные годы
После того как Сурадж Пракаш окончил четыре класса в маленькой деревенской школе в Бхуман-Шахе, его отправили для дальнейшего обучения в деревню Хавели-Лаккха, располагавшуюся приблизительно в восьми километрах от Бхуман-Шаха, там была единственная школа в округе, где преподавали английский язык. В Хавели-Лаккхе Сурадж Пракаш жил в общежитии и попадал домой только по воскресеньям и на праздники.
В школьные годы он очень увлекался спортом. В целом он был стеснительным, но уравновешенным мальчиком. При этом было у него одно необычное качество – в отличие от своих ровесников, он не привязывался сильно ни к чему и ни к кому, даже к родственникам, включая мать и отца. И Бабаджи каким-то мистическим образом милостиво поспособствовал тому, чтобы после окончания четвертого класса Сурадж Пракаш никогда больше не жил в семье сколько-нибудь продолжительное время. Так Сам Господь готовил почву для глубокого бесстрастия, которое позднее в полную силу проявилось в жизни Его возлюбленного дитяти.
Когда Сурадж Пракаш немного подрос, он очень полюбил волейбол. Он сам рассказывал о том, как его увлеченность спортом порой становилась причиной проблем: «Когда мне было тринадцать лет, я учился в восьмом классе и жил в общежитии в Хавели-Лаккхе. Я очень любил спорт. В то время мне одинаково нравились футбол и волейбол. В общежитии ужин готовили рано, потому что электричества не было. Я же постоянно ходил в спортивные секции, а поэтому возвращался уже довольно поздно вечером. Старший брат этого тела тоже жил в том же общежитии. Ему было поручено сохранять для меня порцию еды, потому что футбольное поле располагалось довольно далеко и я попадал в свою комнату уже затемно. Как-то раз он очень рассердился и сурово шлепнул меня за то, что я каждый день прихожу так поздно».
Помимо спорта, Свамиджи увлекался игрой на флейте. Когда ученики отрабатывали физические упражнения, кто-нибудь из школьников отбивал ритм на барабане, а Сурадж Пракаш играл на флейте. Когда мы спросили у Свамиджи, не занимался ли он также и пением, он с улыбкой покачал головой: «Я был очень застенчив от природы. Однако я пытался научиться игре на фортепьяно… даже разучил две песни из фильмов».
Некоторое время назад мы связались с Шри Джамной Дассом Гумером из Джелалабада (Пенджаб). В детстве он дружил со Свамиджи – они были знакомы с 1945 года, когда оба учились в государственной школе в Хавели-Лаккхе. В десятом классе они жили в одной комнате в общежитии, так что Джамна Дасс имел возможность наблюдать Свамиджи с очень близкого расстояния. Джамна рассказал, что ему очень нравился этот красивый и невинный парень – Сурадж Пракаш. В то время общежитием заведовал некий Сардар Кесар Сингх. Этот человек любил философию и был необычайно чист душой, и он тоже искренне полюбил Сураджа Пракаша. Возможно, он уже тогда разглядел в этом юноше нечто особенное.
Во время летних каникул Сурадж Пракаш дважды приглашал своего друга Джамну Дасса к себе в гости в деревню Бхуман-Шах, и во время этих визитов они жили в гостевом домике деры. Этот домик назывался «Бурдж». Там к ребятам выказывали особое отношение, даже еду готовили особую. Сурадж Пракаш показал своему другу всю огромную деру, а также окрестности. В те дни дера была воистину огромна, только в ее конюшнях содержалось около сотни лошадей. Сурадж Пракаш был искусным наездником, он частенько путешествовал между родной деревней и Хавели-Лаккхой на коне.
Еще одна замечательная черта Сураджа Пракаша – врожденная жизнерадостность. Он всегда выглядел счастливым. Господь Кришна сказал нам, что «внутренняя жизнерадостность» – это неизменная черта йогина, и развивается она только лишь в результате полного уничтожения привязанностей, жадности, зависти, эгоизма и так далее. Такой настрой был совершенно естественным для Сураджа Пракаша. Кроме того, у него абсолютно не было привязанности к вкусной еде. Если ему из дому передавали какое-нибудь особенное лакомство, он с удовольствием делился с друзьями.
Следующая цитата дает нам представление о том, как Свамиджи жилось в общежитии в тот период. До сегодняшнего дня у Свамиджи сохранился маленький шрамик вверху на правой стороне лба. Когда мы спросили, где и при каких обстоятельствах он этот шрам получил, Свамиджи написал: «В то время я учился в десятом классе школы в деревне Хавели-Лаккха и жил в общежитии. Однажды ночью разразилась ужасная гроза, а мы как раз спали на открытой веранде. Ученики вместе с кроватями и матрасами стали перебираться внутрь – на закрытую веранду. Когда я укладывал матрас на кровать, рядом стоял другой ученик, удерживая свою кровать в вертикальном положении. Кровать выскользнула у него из рук и, падая, стукнула меня ножкой по лбу. Рана стала обильно кровоточить. Друзья принесли глины, приложили ее к ране и повязали какой-то тряпочкой. Утром меня отвезли в больницу, где сделали нормальную перевязку».
Учитель пенджабского языка Гьяни Дилип Сингх особенно полюбил этого обаятельного мальчишку. В десятом классе только шесть из двадцати пяти учеников сумели сдать экзамены, и в их числе были наши два друга. Свамиджи рассказывал, что Джамна Дасс был очень прилежным учеником. А Джамна Дасс поведал нам, что, хотя Сурадж Пракаш имел природную склонность к спорту, он также был очень проницателен и умен. При этом он мало сидел над книгами. Для того чтобы сдать экзамены, ему было достаточно тех знаний, которые он усвоил на уроках, а после школы Сурадж делал уроки редко.
Нам поведали, что Сурадж Пракаш очень любил кино. Это обычное дело для детей его возраста. Необычно то, что всякий раз, когда на экране шла любовная сцена, юноша начинал плакать от любви к Бабаджи – прямо посреди зрительного зала. Прочная сеть мирских иллюзий и соблазнов, которые принимают столь разнообразные формы, так и не смогла пленить ребенка Бабы Бхуман Шаха. Все, чего добились эти силы, – лишь пробудили в нем бесстрастие и божественную любовь.
Так что детство Сураджа Пракаша сопровождалось высокими духовными переживаниями самого разного свойства, и они постепенно преобразовывали его изнутри, пока на внешнем уровне он жил жизнью самого обыкновенного школьника. Год за годом росла его увлеченность спортом, особенно волейболом. Таким образом, на внутреннем уровне мы видим сильный поток духовности, а на внешнем – любовь к спорту, и обе эти склонности прекрасно сочетались межу собой.
Свамиджи часто проводит сравнение между садхакой и спортсменом, приводя примеры сходства между спортивными упражнениями и некоторыми типичными формами садханы. И мы думаем, что в результате занятий спортом наш Свамиджи развил в себе целый ряд важных качеств подлинного садхаки. Задолго до того, как обратиться к медитации в лесах и пещерах, он в ходе спортивных тренировок приобрел некоторые важнейшие для садханы навыки, такие как неотступное стремление к идеалу, полная приверженность делу, упорство, бдительность, уравновешенность ума, навыки планирования, самоотверженность, бесстрашие, сосредоточенность и так далее. Поэтому вполне естественно, что в своей уникальной манере Шри Чандра Свамиджи определяет садхану как процесс осознанных и целенаправленных упражнений, посредством которых человек получает доступ к своим умственным и духовным энергиям, сублимируя и применяя их для реализации собственной божественности. Он говорит, что духовное путешествие сродни долгой марафонской гонке и, подобно любой спортивной игре, оно требует, чтобы мы двигались к цели любой ценой. Целью юного Сураджа Пракаша был Бог.
После того как Сурадж Пракаш окончил десятый класс в школе в Хавели-Лаккхе, его отправили в колледж «Санатан Дхарма» в Лахоре. Его друг Джамна Дасс тоже поступил в этот колледж.
Сурадж Пракаш в шестнадцатилетнем возрасте, когда он был учеником одиннадцатого класса в Лахоре
Божественный зов
В 1947 году, когда Сурадж Пракаш приехал из Лахора домой на летние каникулы, с ним начали происходить странные вещи. Во снах его стал регулярно навещать Баба Бхуман Шах. Он стоял перед Сураджем и глядел прямо в глаза, пробуждая в юноше воспоминания об их близких духовных взаимоотношениях на протяжении многих жизней. Похоже, по мнению Бабаджи, Сурадж Пракаш наконец достаточно созрел, чтобы предпринять духовное путешествие сознательно и целенаправленно. В сознании стали потихоньку рассеиваться тучи, накопившиеся в течение прошлых жизней; пробудились многочисленные воспоминания о глубоких взаимоотношениях с Бабаджи. Сураджу Пракашу стало ясно, кто он есть и в чем цель его жизни. Его накрыла волна бесстрастия и унес прочь поток любви Бабаджи.
Через несколько дней после того, как это случилось впервые, произошло еще одно удивительное событие. Как-то ночью Бабаджи пришел в сон к отцу Свамиджи и объявил: «Сурадж – мое духовное дитя. Он должен отвергнуть семейные узы и завершить свою духовную садхану уже в этой жизни. Вы должны передать его мне. Я буду заботиться о нем должным образом». Во сне отец был настолько впечатлен личностью и внутренней силой Бабаджи, что без колебаний дал согласие. Но на следующий день он решил не обращать внимания на этот эпизод – подумал, что то был только сон. Он даже никому о нем не рассказал.
На следующую ночь Бабаджи снова явился ему во сне, но на этот раз с грозным предостережением. Он сказал: «Ты меня ослушался. Как посмел ты отмахнуться от нашего уговора, сочтя его ничего не значащим сном? Как мог нарушить данное тобой обещание? И вот теперь посмотри: Сурадж мертв». И вправду, отец увидел, что Сурадж Пракаш лежит на кровати, по всей видимости мертвый. Бабаджи продолжил: «Что ты предпочтешь – передать этого ребенка мне живым либо же сохранить для себя его труп?» При этих словах отец горько разрыдался. Тогда Бабаджи смягчился и успокоил его: «Не тревожься о своем сыне. Он всегда будет под моей полной защитой». Затем Бабаджи попросил мужчину исполнить два его желания: во-первых, немедленно выйти на связь с Махантом Гирдхари Дассом, десятым наследником духовной родословной Бабаджи, а во-вторых, сдержать свое слово и благословить сына, передав его под опеку Бабаджи, и если молодой человек захочет отречься от мира и отправиться на поиски Божественного, не удерживать его и не чинить препятствия. С этими словами Бабаджи исчез.
На следующее утро отец рассказал обо всем своей жене. Немного напуганные и потрясенные, они решили отправиться к Маханту Гирдхари Дассу. К своему удивлению, они обнаружили, что Махант их ждал. Прежде чем они успели произнести хоть слово, он сказал, что к нему тоже во сне являлся Бабаджи и дал определенные распоряжения. Затем он все им объяснил.
Посвящение в Удасины
15 июня 1947 года все святые из деры и многочисленные сельчане собрались в большом Дарбар-холле, который примыкает к усыпальнице Бабаджи. Специально по случаю этого события была совершена декламация из священной книги «Гуру Грантх Сахиб». Сураджа Пракаша усадили в особую асану, и в ходе церемонии Махант срезал ему прядь волос.
Махант Гирдхари Дасс наугад выбрал предложение из «Гуру Грантх Сахиба», затем, на основании первого слога из этого предложения, изменил имя Сурадж Пракаш на Чандра Пракаш. Затем он прошептал на ухо молодому человеку мантру и выдал ему копин (монашеская набедренная повязка), а также головной убор и сехли (священная черная нить), как того требует традиция Удасинов. Затем, по завершении церемонии, юношу обрили наголо, после чего раздали прасад. Так в семнадцатилетнем возрасте Свамиджи получил посвящение в брахмачарью ордена Удасинов.