– Жена не виновата, сам дурак! – мрачно констатировал он.
Неудачная шутка
У второго механика Гусева Сашки жена была очень ревнивой и работала в порту на рыбзаводе. Имея пропуск, она часто навещала его на судне.
Как-то то ли на третий, то ли на четвертый день по приходу судна, второй механик, отстояв суточную вахту, решил не ехать домой, а выспаться на судне и в пять вечера, встретив жену с работы, пойти вместе с ней.
Сказано-сделано, закрывшись в каюте, раздевшись, он завалился спать. Как-то вылетело у него из головы, что у них с женой был какой-то небольшой юбилей, и она, взяв отгул, накрыв праздничный стол, ждала его дома с восьми утра.
Прождав до десяти, она собралась и поехала на судно разыскивать мужа.
На судне у трапа стоял вахтенный матрос, облокотившись на пожарный щит, на котором висели просроченный огнетушитель, железный багор и пожарный топорик, похожий на томагавк.
Взбежав по трапу, Татьяна спросила у вахтенного:
– Простите, а механик Гусев давно ушел?
– А вы кто?
– Я его жена.
Глаза у матроса блеснули, и он, решив приколоться, удивленно развел руками:
– Ну, вы даете! К нему уже одна жена пришла. Они с ней в каюту ушли и просили не беспокоить. А вы – то какая ему жена будете?
Ослепленная ревностью Татьяна, сорвав топорик с пожарного щита, ломанулась по коридору к каюте мужа.
Матрос, довольный шуткой, схватился за живот и засмеялся.
Гусев проснулся от страшного грохота. Ничего не понимая, вскочив с постели, он распахнул дверь и в проеме увидел разъяренную жену с поднятым над головой томагавком.
Увернувшись от топора, выскочив в коридор в трусах, он с удивлением смотрел, как его любимая обыскивает каюту.
– Где она?
– Кто? – растерялся механик.
– Твоя жена!
– А ты – то кто? – заорал в ответ Гусев.
– Вахтенный сказал, что к тебе уже одна пришла и вы с ней спать пошли.
– Да прикололся он, дура!
Татьяна, как истинная скво, с томагавком в руке, ринулась по коридору к выходу.
Вахтенный матрос, довольный своей шуткой, все еще продолжал смеяться.
«Шутка не удалась» – промелькнуло у него в мутнеющем сознании, после удара топором плашмя по голове. Нашатырь привел его в чувство, Татьяна плакала, механик громко ржал, перевязывая ему голову.
Инвалидная группа
Моторист Саня, в легком подпитии, уже в который раз спрашивал тралмейстера Локотова.
– Нет, Гоша, ты объясни, почему, когда появляется милиция и прекращается драка, всех обычно, забирают, а тебя нет.
– Ты, пока трезвый, вникай, я стараюсь быть трезвее всех, в критический момент со спокойным лицом иду навстречу блюстителям порядка на прямой ноге.
– Ни черта не понял, поясни.
– Я иду, не сгибая одну ногу, прихрамывая, у ментов психологически, на уровне подсознания, вырабатывается мысль, что инвалид в драке участвовать не мог, и они пробегают мимо.
– Ну, ты сказал, конечно, витиевато, но суть понятна. Надо будет взять на вооружение.
Через несколько дней в ресторане «Волна» на морвокзале, Гоша и Саня принимали активное участие в драке с военными мичманами. Почувствовав приближение «закона» (пикет милиции находился рядом, на первом этаже, в зале ожидания), Гоша рявкнул:
– Уходим!
Быстро спустившись на первый этаж, они услышали топот и Локотов, используя свой опыт, двинулся навстречу на прямой ноге, сзади ласково на его правое плечо легла Санькина рука.
Двое милиционеров уже проскочили мимо, зато у остальных от удивления широко раскрылись глаза. Лейтенант милиции, засмеявшись, на ходу крикнул:
– Инвалидов в пикет!
Обернувшись, Локотов увидел странную картину: его бородатый друг, высоко задрав голову и закатив глаза, семенил, положив руку ему на плечо и изображая слепого.
Картина действительно была комичной – за хромым поводырем шел слепой, и оба – в морской форме и при галстуках. Гошин опыт не пошел мотористу на пользу.
Уже в «обезьяннике» Локотов шипел на Саню:
– Ты что, придурок, ничего умнее придумать не смог.
– Все как-то быстро, ничего в голову не пришло.
С тех пор Гоша хромал, только в том случае, когда был один.
Юбилей
Бывшему моряку Николаю из Мурманска от друга, которого он не видел уже лет пятнадцать, пришла телеграмма:
«Жду шестнадцатого мая на юбилей. Вася.»
Николай долго ломал голову, юбилей – чего?
Они были одногодки и 42 года – юбилеем не является. С женой он давно развелся и жил один. Поломав еще немного голову, он решил выехать в Мурманск 14 мая, чтобы заранее определится с соответствующим подарком.
Юбилей они праздновали вдвоем, от перепоя, в течение двух недель, практически не приходя в сознание. Пили, ели и спали на кухне. У Василия была однокомнатная квартира.
*Ровно десять лет назад был начат ремонт комнаты в его квартире.
Штанга для зарядки
ПСТ готовился к отходу. Шла погрузка промвооружения, продуктов. Даже помполит получал спортинвентарь и целую кучу каких-то плакатов. По каютам моряки допивали водку, припасенную в рейс, рассказывая друг другу о своих приключениях во время стоянки. По трансляции прозвучала просьба всей команде собраться в салоне. С грустью оторвавшись от стаканов, прервав веселые разговоры, все медленно поплелись к месту сборища. Корабельный поп, как ласково называли помполита, получил какое-то образование по своей специальности и в море выходил первый раз. Собрав большую часть команды, он начал длинную проповедь, вгоняя подвыпивших моряков в сон. Он говорил о том, какой спортинвентарь получен, упомянув среди прочего две шестнадцатикилограммовые гири. Тралмейстер Локотов, которому изрядно надоела эта нудная речь, с возмущением воскликнул:
– Какие гири? Я же штангу заказывал!
– Кому заказывали?
– Вашему предшественнику, он и в прошлый рейс мне обещал, но не взял, сказал, что на этот раз заявку сделал.
Помполит, взглядом оценив крупную фигуру тралмейстера, вкрадчиво извинился:
– А гири не подойдут?
– Это разные вещи – гиревой спорт и тяжелая атлетика!
Локотов сам имел об этом смутное представление, но ему было просто скучно.
Разойдясь по каютам, ребята немного посмеялись, продолжив свои проводы в рейс.
После месяца героических трудовых будней, судно подошло к плавбазе на выгрузку. Одновременно с выгрузкой рыбы, на судно получали «лавочку», продукты в стол, и разную мелочь.
Через несколько часов, отвалив от борта плавбазы, ПСТ направился в район промысла.
Когда раздался телефонный звонок в каюте, Локотов спал. Взяв трубку, еще до конца не проснувшись, он услышал радостно возбужденный голос корабельного попа.
– Я тебе штангу на базе за две гири выменял.
– Какая штанга? – растерянно ответил тралмейстер, совершенно забывший про собрание и свои дурацкие выходки.
– В сетевой ящик положите, если вам не трудно, ребята на палубе вам помогут, – и он снова завалился спать. Спать не получилось. Через пять минут в каюту вломился радостный помполит.
– Гоша, а что ты будешь со штангой делать?
На дурацкие вопросы есть только дурацкие ответы.
– Физзарядку перед вахтой.
– А как физзарядку штангой делают?
– Очень просто: поднимают – опускают, поднимают – опускают.
– А можно посмотреть?
– Без проблем.
Перед вахтой, заканчивая завтрак, Гоша, заметив входящего помполита, быстро выскользнул из салона.
Внимательно осмотрев салон, корабельный поп спросил, где Локотов.
– Зарядку пошел делать, – радостно сообщили, бывшие в курсе всего моряки.
Не позавтракав, он быстро пошел на палубу, чтобы созерцать железные игры настоящих мужчин. Глотая от возмущения открытым ртом иодистый морской воздух, не в силах сказать ни слова, он смотрел, как тралмейстер с папиросой во рту, взяв гачками двух портальных лебедок штангу на раздрай, дергал рычаги привода. Мощные моторы плавно опускали и поднимали штангу.
После вахты, пригласив Локотова к себе, помполит пытался объяснить, что тралмейстер поступил неправильно.
– Дорога ложка к обеду, месяц уже прошел как я просил штангу, у меня интересы поменялись. Я сейчас в нарды играю.
На такую наглость ответа не нашлось.
Женя Заедкин
Женя Заедкин – деревенский увалень, неимоверно здоровый физически, спокойный по своей натуре (пока его не выведешь из себя), стоял вахтенным матросом. Было лето, погода была теплая. Зевая от скуки, Евгений прошелся по пустому судну.
Вся команда, получив получку, гуляла в городе. Вспомнив, что тралмейстер Локотов весь погряз в бумагах в своей каюте, решил нанести ему визит.
Подойдя к двери, он услышал приглушенные маты, но поняв, что Гоша разговаривает сам с собой, без стука открыл дверь. Каюта пропахла свеженарезаным лимоном, сам хозяин со стаканом коньяка в левой руке и авторучкой в правой, что-то бубнил себе под нос.
– Что Гоша ругаешься?
– Да писать много, все в трех экземплярах, а копирки, как всегда, у меня нет.
– Вмазать есть чего?
– Там, в рундуке, коньяк, только наливай себе сам, у меня времени нет.
Открыв дверку, Заедкин прищелкнул языком – видно бумаг было много, и тралмейстер запасся основательно. Налив себе полный стакан, он тут же его опустошил и, пожелав удачной работы, двинулся на мостик.
Поднявшись наверх, он обнаружил проверяющего.
Проверяющие – бывшие штурмана, механики этого же флота, ходили по судам, проверяя, как несется вахта. Заодно, проверяли свои службы.
Этот проверяющий был из штурманов и Евгений застал его за пересчетом навигационных карт. Узнав его, и не говоря ни слова, вахтенный Заедкин молча уперся взглядом в причал.
– Вы кто? – спросил проверяющий, не прекращая своей работы.
Евгений удивленно поглядел на свою повязку на рукаве.
– Вахтенный.
– А почему у вас посторонние на судне?
– Кто?
– А, вот например, я.
Медленно переработав информацию слегка затуманенными коньяком мозгами, Евгений уверенно шагнул к навигационному столу.
Отведя руки проверяющего от карт, задвинув ящик стола, Женя крепко ухватил воротник форменного кителя и толчком направил постороннего штурмана в сторону трапа.
В виду того, что вахтенный не рассчитал своей силы, проверяющий не только долетел до трапа, но и скатился по нему кубарем. С трудом поднявшись, вытирая кровь с разбитой губы, он взвизгнул:
– Да как вы смеете?
– Посторонним здесь делать нечего.
– Я проверяющий.
– Пошел отсюда! – и Женя медленно, как танк, двинулся к трапу.
Предчувствуя тяжелые последствия, проверяющий, пулей проскочив полсудна, оказался на причале.
Евгений невозмутимо продолжил свою вахту.
Во вторник Заедкина к двум часам дня вызвали на базком.
Тралмейстер Локотов, понимая, что для Евгения могут быть плохие последствия, прихватив с собой пару друзей из комсостава судна, решил замолвить за него словечко.
В два часа в коридоре у кабинета, где заседал базком, Заедкина не оказалось.
Секретарь, в очередной раз выглянув из кабинета, попросила сообщить ей, когда появится виновник. Спустя полчаса субъект появился. Судя по его доброй улыбке, он некоторое время провел в рюмочной. Обложив Женю матом, доложив секретарю, группа поддержки запустила его в кабинет на растерзание.
Приоткрыв дверь и просунув туда ухо и один глаз, Локотов наблюдал за происходящим, готовый в любой момент зайти и попросить за него прощения.
– Заедкин, на каком основании, применив физическую силу, вы выдворили проверяющего с судна?
– Я выгнал постороннего.
– С чего вы взяли, что он посторонний?
– Он сам мне об этом сказал.
Все удивленно обернулись к пострадавшему:
– Вы что, действительно такое говорили?
– В общем-то да, но я совсем не это имел в виду.
Не дождавшись ничего более вразумительного, внимание переключилось вновь на Заедкина.
– Вы поступили неправильно, мы можем вас наказать и даже уволить с флота по тридцать третьей статье.
Истинному возмущению Евгения не было предела.
– Так вы что, меня выгоняете???
Тут растерялся председатель базкома.
– Нет, пока не выгоняем, но можем.
Женя подумал и изрек:
– Ну, будете выгонять, позовете, я пошел, – и медленно удалился из кабинета. В тишине прозвучал чей-то голос:
– Что будем делать?
– Да ничего, – раздраженно бросил председатель базкома. А вы – он повернулся к проверяющему – в следующий раз думайте, что говорить.
Челночная поездка
Василий Пинчев, придя с моря в Беломорск, собрался хорошо гульнуть с остальными членами команды, и съездить поездом в родной город Апатиты.
Гульнули, как всегда. Василий, купив билет, ожидал с провожающими поезд на перроне, пуская бутылку за бутылкой по кругу.
То ли портвейн на водку не надо было ложить, то ли пить надо было меньше, но Пинчев приближался к состоянию «готовченко».
Локотов спросил:
– Где твой билет:
Пошарив по карманам, Васька билета не нашел. Провожающие обыскали его сами. Билета не было.
– Ты, наверное, не купил, иди покупай.
Скрывшись в глубине вокзала, он через некоторое время появился, сказав, что билет приобрел, но предъявить ничего не смог. Его третий поход к кассам также не принес результата.
После очередного обыска, не найдя билета, Локотов лично повел его к кассам.
– Он за последний час четвертый билет покупает, – возмутилась кассир. Логически поразмыслив, Локотов подал Василию какую-то бумажку с прилавка. Радостный отъезжающий, свернув бумажку, стал запихивать ее в карман – пистон в джинсах. Проверив содержимое пистончика, Гоша обнаружил три билета. Провожающие на перроне продолжали ждать поезд, пуская портвейн по кругу. Отъезжающий, сидя, спал на скамейке.
Подошел поезд на Мурманск. Разбудив отъезжающего, ребята тщетно пытались посадить его в поезд. Василий упорно твердил, что это не его поезд, и что ему надо в другую сторону. Устав, компания снова усадила его на скамейку и решила допить вино и отвезти его на такси на судно спать.
Поезд уже медленно набирал скорость, когда Пинчев, резко открыв глаза, не сказав никому ни слова, преодолел расстояние до состава и повис на поручнях последнего вагона.
Друзья, застыв в оцепенении, слегка протрезвев, провожали его удивленными взглядами. На перроне, после непродолжительного молчания, возник вопрос: сколько Василий продержится на поручнях. Решив, что недолго, компания, на всякий случай, помянула уехавшего остатками портвейна, и, взяв такси, отправилась на судно отдыхать.
Василий открыл глаза, обнаружил рядом с собой взъерошенную проводницу, и, на всякий случай, поздоровался.
– Ты, акробат, на какой станции садился.
– В Беломорске.
– Так это получается, что ты минут пятнадцать на поручнях висел?
– На каких поручнях?
– На железных, если бы я случайно не выглянула, ты бы сейчас не со мной, а с богом разговаривала.
– Спасибо, – сказал Василий. Он совершенно ничего не помнил.
– У тебя билет есть?
– Да.
Он достал из кармана три билета в вагон в середине состава. Проводница, показав ему направление, буркнула:
– Как клещ в поручни вцепился, еле оторвали.
Переходя из вагона в вагон, Пинчев нес свою больную голову к месту назначения.
– Для похмелья вроде бы рано, – глядя на часы, подумал Василий, – значит продуло, пока висел на поручнях.
В любом случае ему нужно было выпить.
Придя в свой вагон и заглянув в купе проводника, он обнаружил его стоящего к нему спиной.
– У вас вагон – ресторан в составе есть?
– Нет, поезд дополнительный.
– А где выпить взять?
– Я не торгую. Но, если хочешь, я могу прошвырнуться, кто-то продавал там, дальше по десять рублей бутылка. (Бутылка водки в магазине стоила пять рублей тридцать копеек).