Скотоводство развито относительно слабо, но все же на вывоз в Россию идет много сырья и каракулевых шкурок.
Заводская промышленность направлена к очистке хлопка, выработке хлопкового масла и кож.
Русская колонизация
Но русская колонизационная волна на Хиву была чрезвычайно слаба. Появившиеся прежде всего разного рода торговцы – армяне и русские татары – осели главным образом в городах северо-западного угла, близ Аму-Дарьи и Аральского моря. Но за последние два с половиною десятка лет начинает нащупывать здесь себе почву промышленный капитал, привлекаемый хлопковой индустрией. Единичные попытки капитала, нашедшего для себя здесь золотую почву, постепенно привлекли подражателей, и в конце концов Хива покрывается многими хлопкоочистительными заводами (преимущественно паровыми), привлекает большие капиталы на торговые обороты с хлопком, и русская колония получает с того времени толчок к постепенному расширению, основавшись в городе Новом Ургенче[134], ставшем центром торгово-промышленной жизни Хивы. Влившийся широкой волной русский капитал дал толчок к расширению хлопковой культуры и развитию заводского строительства в среде туземного населения, так что в данное время Хива покрыта более чем сотней разной технической силы хлопкоочистительных заводов с моторными двигателями.
В самом же Новом Ургенче имеется пять больших таких заводов, четыре конторы транспортных обществ, конторы нескольких хлопковых фирм, отделение Коммерческого банка (Русско-Азиатского) и несколько разных торговых предприятий. А вся колония до войны численностью достигала примерно 500 человек.
Интересно отметить, что русские почти не стремились завязывать здесь имущественные интересы. Немногие предприятия и фирмы имеют свои участки и дома, но элемент служащий, как наиболее подвижный и непостоянный, совершенно не имеет собственности. Поэтому колония не имеет под собой определенно очерченной территории и разбрасывается по значительной площади Ургенчского кишлака[135]. При таких условиях обихода чисто общественная жизнь колонии почти не проявляется в каких-либо организованных формах, если не считать Общественного собрания, общества потребителей и только что организованного православного прихода, вызванного к жизни постройкой простенькой церкви. Даже не имеется общественной школы для столь многочисленной колонии.
Пути сообщения
Причины слабости русской колонизации, в сущности, сходятся в одном главнейшем факторе – отсутствии удобных сообщений с Хивой. Хива лежит оазисом среди пустыни на расстоянии 500—1000 верст во все стороны от усовершенствованных путей. Водная артерия – река Аму-Дарья – до сего времени малосудоходна и в грузодвижение обслуживалась и обслуживается примитивными каюками[136]. Переведенная на Аму-Дарью с Сыр-Дарьи казенная Аральская флотилия, переименованная в Амударьинскую[137], обслуживала лишь верховой плес – от линии Среднеазиатской жел[езной] дороги[138] (ст[анция] Чарджуй до г. Термеза (Паттагиссар), где область примыкания к границе Афганистана. В среднем же плес, между Ср[едне]азиатской жел[езной] дорогой и гор [одом] Петро-Александровском (противолежащим городам Новому Ургенчу и Хиве) поставлен был лишь один пароход, рейсировавший дважды в месяц в целях исключительно пассажирских.
Впрочем, по многим недостаткам технического свойства, эта флотилия и в значительно увеличенном составе паровых и вспомогательных судов (баржей) не могла бы удовлетворять грузовым потребностям.
Так, за все четыре десятка лет Российское Правительство не приложило в отношении развития судоходства по Аму-Дарье решительно никаких стараний и внимания. Даже не постаралось поощрить к тому частную инициативу, ибо известно, что все попытки такого рода самым исправным манером тормозились нашим Военным Министерством.
Только в 1907 г. пробила себе путь одна компания волжских судовладельцев, основавшая Общество пароходства и торговли «Хива», которая и открыла рейсы от станции Ташкентской жел[езной] дор[оги] на Аральское море, по этому морю и далее – по реке Аму-Дарья до нашего Нового Ургенча. Общество это только вышло из периода организации и теперь (приблизительно 2—3 года) работает исправно, хотя и недостаточно оборудовано судами. Во всяком случае, только в заслугу этому Обществу может быть поставлен факт чрезвычайно быстрого развития хлопководства в районе дельты Аму-Дарьи, где до того времени оно было в зачаточном состоянии.
В зимнее время, с ноября по март, Хива сообщается с миром только караванными путями.
С постепенным ростом интересов русской промышленности возникал неоднократно и вопрос железнодорожный. Представлялись ходатайства, производились рекогносцировки, но все добрые намерения в этом направлении безвозвратно гибли и глохли где-то в административных дебрях. Впрочем, в последнее время разрешение нашего железнодорожного вопроса на очереди, и дело по-видимому тормозится событиями военного времени, хотя, может быть, это именно время должно было бы побудить к скорейшему разрешению вопроса.
При такой изолированности Хивы, конечно, не мог проникать в нее истинный культурный элемент, который подготовил бы почву к будущей политической ассимиляции края с империей, а русская власть совершенно ни о чем не заботилась.
Отношения с туземным населением
Отношение туземцев к русским приняло сразу же вполне дружественный характер, даже с оттенком признания за русскими известных сторон превосходства. Впрочем, это и определялось Мирным статутом[139], а с другой стороны – само собою устанавливалось характером русской колонизации: занимаясь лишь торговлей и внося большие капиталы на развитие хлопковой промышленности, русские, естественно, и не могли вызывать к себе враждебных отношений. Имя русского человека для туземца было почетно, неприкосновенно, уважаемо, и такое отношение складывалось совсем непринужденно. Фактически создавалось за русскими безусловно господствующее положение прямых завоевателей.
В свою очередь и русские ни мало не злоупотребляли своим преимущественным положением, но, наоборот, благодаря, своей сравнительной малочисленности и разобщенности, русские по внешности сами более приспособлялись к местным условиям. Так, все поголовно русские принуждены усваивать туземный язык, тогда как между туземцами знающих русский язык совсем нет, если не считать немногих купцов, ежегодно путешествующих в Москву и на Нижегородскую ярмарку.
Права русских
Юридические права русских в Хиве определялись исключительно условиями Мирного трактата[140], ибо никакие законы империи на Хиву не были распространены. Частично это имело место только уже в 1912 г., при издании закона «О русской юрисдикции в Хивинском ханстве»[141]. Мирным трактатом определялись эти права в чрезвычайно кратких и сжатых формулах, которые, естественно, не могли служить основанием правовых норм. При первоначальной ограниченности и узости интересов русской колонизации могло быть достаточно и этих основных формул, тем более что гражданские правоотношения между русскими и туземцами определялись обычаями страны (шариат[142]и проч.).
Но с течением времени, когда требования жизни стали усложняться, основ Мирного трактата оказалось недостаточно. И если преимущественные права русских не затрагивали непосредственно интересов туземного населения, то само ханское правительство постоянно стремилось к ограничению прав русских, в особенности в отношении беспошлинной, безналоговой торговли и промысла. Конечно, ханскому правительству этого достигать обыкновенно не удавалось, ибо русские все же умели отстаивать свои права. Но важно отметить, что русская Администрация проявляла к интересам русских самый преступный индифферентизм. Мало этого, администрация нередко попирала эти права в угоду ханству, милостями и щедротами не оставлявшему таких верных своих слуг.
Попытка инструировать общие основы Мирного трактата была сделана в 1898 г. бывшим начальником отдела[143] (ныне Сыр-Дарьинский губернатор) Генералом Галкиным. Эта инструкция служила чем-то вроде кодекса прав русских в Хиве, но исключительно в области фискальной. Вторично вопрос возбуждался при Генерал-Губернаторе Субботиче, по посещении им в 1905 г. Хивы. Но так как Генерал Субботич скоро сошел с административной сцены, то и вопрос заглох навсегда.
Роль Русской Администрации в сношениях с Хивой
Чем и как определялись политические взаимоотношения между империей и Хивой и существуют ли в нашей дипломатии на этот счет какие-либо акты, об этом я судить не могу. Но, оставаясь непосредственным свидетелем этих отношений на пространстве полутора десятка лет, наблюдая растерянность Администрации в разрешении самых, казалось бы, обыденных вопросов, вытекавших из области прав русских в Хиве, я нахожу, что Русское Правительство не имело на этот счет никаких писаных основ, и все решительно в этой сфере базировалось на личном усмотрении правящих сфер, в частности Военного министерства, в ведении коего находится Туркестанский край.
Непосредственные сношения с ханством и соблюдение интересов русских в Хиве возлагаются на начальника Аму-Дарьинского отдела, но без консульских прав. Бутафорское государство, ханство Хивинское, очевидно, не удостаивалось такого почетного к себе внимания. Оставаясь на положении особого государства, ханство сумело сохранить свое архаическое внутреннее устройство, пренебрегая политической зависимостью от империи. Когда требовалось, оно весьма удачно откупалось от власти, идя навстречу всем ее вожделениям, начиная от начальников отдела и кончая Военным министерством. И власть была верна себе: она совершенно закрывала глаза на хаос хивинского управления, на недостатки в сфере прав русской колонии и ее многочисленные нужды. Она решительно не обращала внимания на злобное, презрительное отношение ханского правительства к русским. Но поразительнее всего то, что русская власть поощряла в ханстве междоусобную племенную вражду, что красной нитью проходит по истории туркменских волнений.
Примечания
1
Императорская Россия и мусульманский мир (конец XVIII – начало XX в.): Сборник материалов / Сост. и авт. вступ. ст., предисл. и коммент. Д. Ю. Арапова. М., 2006; Среднеазиатские мусульмане в 1914 г. (по материалам Туркестанского районного охранного отделения) [публикация Д. Арапова, Е. Лариной] // Расы и народы: современные этнические и расовые проблемы. Вып. 32. М., 2006. С. 278-304; Присоединение Казахстана и Средней Азии к России (XVIII— XIX века): Документы / Авт.-сост. Н. Е. Бекмаханова. М., 2008; Восстание 1916 г. в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии (документы и материалы). Сост., авт. предисл., вступ. ст. и коммент. T. В. Котюковой. М., 2016; и др.
2
Гентшке В. Л., Дорошенко Т. И. О личных фондах Центрального государственного архива Республики Узбекистан // Вестник архивиста. 2005. № 5-6. С. 82-96; Исакова М. С., Котюкова Т. В. Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Республики Узбекистан в современных условиях // Вестник архивиста. 2006. № 2-3. С. 213-221; Горшенина С. Крупнейшие проекты колониальных архивов России: утопичность тотальной Туркестаники генерал-губернатора Константина Петровича фон Кауфмана// Ab Imperio. 2007. № 3. С. 291-354; Шадманова С. Б. Архивные документы – важный источник изучения истории периодической печати Туркестана. По материалам Центрального государственного архива Республики Узбекистан // Вестник архивиста. 2009. № 3. С. 23-37; Иофе В. Г. Архивы в Туркестанском крае (вторая половина XIX – начало XX в.) // Отечественные архивы. 2009. № 6. С. 3-8; и др.
3
Подвижники ислама: Культ святых и суфизм в Средней Азии и на Кавказе / Сост. С. Н. Абашин, B. О. Бобровников. М., 2003; Ферганская долина: этничность, этнические процессы, этнические конфликты / Отв. ред. С. H. Абашин, В. И. Бушков. М., 2004.; Азиатская Россия: люди и структуры империи: сборник научных статей. К 50-летию со дня рождения профессора А. В. Ремнёва / Под ред. Н. Г. Суворовой. Омск, 2005; Памирская экспедиция (статьи и материалы полевых исследований). М., 2006; Востоковедческие чтения памяти Н. П. Остроумова / Сб. мат. Ташкент, 2008; Россия – Средняя Азия. Т. 1. Политика и ислам в конце XVIII – начале XX в. Т. 2. Политика и ислам в XX – начале XXI в. М., 2011; и др.
4
Абашин С. Н. Размышления о «Центральной Азии в составе Российской империи» // АЬ Imperio. 2008. № 4. С. 456-471; Бабаджанов Б. Андижанское восстание 1898 года и «мусульманский вопрос» в Туркестане (взгляды «колонизаторов» и «колонизированных») // Ab imperio. 2009. № 2. С. 155-200; Бабаджанов Б. М. «Новшество (бид′а) – худшее из заблуждений»? Фетишизация ритуальной практики глазами кокандских авторов XIX в. // Pax Islamica. 2010. № 1 (4). С. 51-66; «Трепещем при мысли остаться в положении пасынков…»: Прошения поволжских татар Туркестанского края [публикация Т. В. Котюковой] // Восток свыше. 2015. Вып. 38. № 3. C. 57-69; Спасая честь мундира: дело Миркамиля Мумынбаева [публикация Т. В. Котюковой] // Восток свыше. 2015. Вып. 39. № 4. С. 29-48; и др.
5
Подробное изложение и анализ этой истории: Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии. СПб., 1906. Т. 3.
6
Автобиография А. О. Дюгамеля // Русский архив. 1885. № 7. С. 415.
7
Пометка на документе: .Получено 2 Августа..
8
Киргизами традиционно в Российской империи называли все кочевое (казахское и киргизское) население Туркестана.
9
Кенесары Касымов – казахский хан, внук Аблай-хана, в 1837-1847 гг. вёл активные военные действия против России, был убит в стычке с кыргызами.
10
Закят (зякет) – обязательный годовой налог, один из пяти столпов ислама.
11
Малля-бек – правитель (кушбеги) Ташкента, будущий кокандский хан (1852-1862 гг.).
12
Имеется в виду Худояр, кокандский хан, который правил с перерывами с 1845 по 1875 г.
13
Сартами в документах называются оседлые, прежде всего – городские, жители Средней Азии. – Примем. сост.
14
Пометка на документе: .Получено 13 Августа..
15
Мусульманкул – представитель кипчаков Ферганы, влиятельный регент при кокандских правителях Шерали-хане и Худояр-хане, в 1852 г. был казнён Худояр-ханом.
16
Мингбаши – тысячник высшая воинская должность в Кокандском ханстве
17
Ближайшая к нам после Джулека коканская крепость по сю строну г. Туркестана (Примеч. док.).
18
Пометка на документе: «Получено 23 Августа».
19
Якуб-бек – будущий правитель Кашгарии
20
Сарты – оседлое, преимущественно городское, население Средней Азии. Термин употреблялся в русской дореволюционной историографии и административной переписке. Вышел из употребления после проведения национального размежевания и создания в Средней Азии Советских Республик.
21
В тексте ошибочно: «лишал».
22
«Дикокаменные киргизы» соответствуют современным кыргызам.
23
Пометка на документе: «4 Марта 1861 г.».
24
Военный министр Н. О. Сухозанет.
25
Копия эта с приложением переведена Военному Министру при рапорте Командира Сибирского округа № 543 (Примеч. док.).
26
Алимбек – представитель кыргызов Ферганской долины, влиятельный полководец при Малла-хане, участвовал в его убийстве, был регентом при Шах-Мурад-хане, убит в 1862 г.
27
Несмотря на последний договор наш с Бухарским эмиром в 1858 г., минувшим летом с товаров Московского купца Быковского была взята в Бухаре прежняя высокая пошлина а товары Оренбурского купца Деева, объявленные за свои приказчиком его, принявшим магометанскую религию, конфискованы, несмотря на представленные бухарским властям доказательства, что они принадлежат Дееву (Примеч. док.).
28
Ходжами на Востоке называются все ведущие свою родословную от пророка Мухаммеда и его дочери Фатимы (Примеч. док.).