– С научной точки зрения вы правы, – согласилась Зинаида Ивановна. – Посмотрите, какая прекрасная кошка. Она вам никого не напоминает?
– Скифская кошачья гривна. Было что-то подобное в раскопах Полосьмак, – не задумываясь ответил Дима Аркадьевич.
Археологи переглянулись.
– И не только у неё, – добавил Ян Карлович. – Это же типичный…
– Скифо-сибирский стиль! – закончили учёные хором, поздравляя друг друга.
Гриша смотрел на них, раскрыв рот: – Чего это они?
– Радуются люди, – пожала плечами Катя. – Для них найти скифские мотивы как для тебя получить годовые пятёрки по всем предметам: теоретически возможно, но в жизни ведь так не бывает.
– Вроде как чудо, – Гриша уважительно кивнул.
Ян Карлович услышал эти слова и подхватил: – Вот именно, чудо! Ещё какое!
– И что с этим чудом делать? – прервал общее ликование Глеб.
– А что с ним делать? – скис Дима Аркадьевич. – В институт отвезём.
– А потом что? – заинтересовался Гриша.
– В лаборатории документ изучат. Потом в музее выставят.
– И всё? – Катя была разочарована.
Она представляла, как лунной ночью они выкапывают сундуки с золотом в каком-нибудь укромном месте. А тут всего-навсего музей. В стеклянной витрине томится карта. А клады так и остались ненайденными.
Мама Нонна понимающе улыбнулась.
– Так положено, Катёнок, – объяснял Дима Аркадьевич. – И потом, клад по этой карте всё равно не найти.
– Почему? – в один голос воскликнули Катя и Гриша.
– На этой карте не указано, где искать.
– Как это не указано?! – возмутилась Катя. – Очень даже указано. Вот горы, вот река, вот лес, озеро и, кажется, пещера. А в пещере – кошка. То есть клад!
– Кошка-то золотая, – поддакнул Гриша.
Вошедшие в этот момент Семёновна и Антоновна застали своих гостей в странном виде. Галя кивала, Ян Карлович задумчиво поглаживал бороду, Зинаида Ивановна тёрла подбородок, а Гриша наморщил лоб так, что стал похож на сушёное яблоко.
– Что случилось? – встревожилась Антоновна.
Дима Аркадьевич нервно расхаживал по комнате. Катя умоляюще смотрела на него и глаза её всё больше напоминали солёные озёра.
– Да я бы и сам рад, Катёнок, – оправдывался Дима Аркадьевич. – Но пойми ты: где нам искать это место? У нас в крае почти двадцать тысяч рек. И столько же озёр. Про горы и леса и говорить нечего, на любой вкус есть. Да и пещер сколько угодно. – Дима Аркадьевич обречённо махнул рукой. – Разве можно весь край объехать?
– Давай объедем! – попросила Катя.
Дима Аркадьевич схватил обеими руками голову: – Наш край по размеру как четыре Швейцарии или две Португалии или полторы Греции, или четыре Дании! Весь край нам за всю жизнь не перекопать.
Зинаида Ивановна подошла к Кате. – Катенька, не обижайтесь на папу. В жизни не всегда получается сразу всё, о чём мечтаешь. Но если не отступитесь от своей мечты, вы непременно найдёте вашу Золотую Кошку.
– Вы так думаете? – Катя перестала всхлипывать.
– Я в этом совершенно уверена.
– Я тоже так считаю, – протянул Ян Карлович. – Вспомните Шлимана или Полосьмак. Они с детства мечтали найти свои раскопки. И ведь нашли же! Так что не спешите огорчаться.
Сосредоточенно рассматривавший карту Глеб спросил: – А что это за кошка?
– Снежный барс или манул, – предположила Галя.
– А я думал, это какая-то особенная кошка, – разочарованно сказал Гриша. – А это всего-навсего снежный барс.
Бабушка Семёновна задохнулась от возмущения. – Всего-навсего? Да манул и ирбис в Красной книге! И чему вас теперь в школе учат?
До пенсии бабушка Семёновна была учительницей биологии и краеведения. Она очень любила зверей, птиц, рыб и растения, и всегда переживала, когда дети не интересовались природой. «Как можно не любить и не знать природу? – закипала Семёновна. – Да ещё такую природу!» Однако жизнь постоянно подсовывала ей примеры, что оказывается да, можно не любить, можно даже не замечать, какой красивый и удивительный мир вокруг. В таких случаях Семёновна объявляла войну невниманию и принималась перевоспитывать невежду. И надо сказать, это ей прекрасно удавалось. Кто-то отлично рисует, кто-то поёт, кто-то строит дома или конструирует автомобили. А бабушка Семёновна умеет видеть красоту в каждой травинке и даже в каждой луже, и в каждом червячке. А главное, она умеет дарить эту красоту другим! И они вдруг начинают замечать, что у голубя переливаются крылья, что у коровы глаза философа, а незабудки на дворовой клумбе пора полить. Бабушка Семёновна решительно взялась за Гришино перевоспитание и тут же повела его смотреть ирбиса в книге с картинками.
– С этим всё понятно, – проводила его взглядом Катя. – А нам что делать?
В дальнем углу сада, на Грустной скамейке, Катя разговаривала с мамой.
На самом деле скамейка, конечно, не была ни грустной, ни весёлой, это была самая обычная деревянная скамья, покрашенная фиолетово-лавандовой краской. Папа специально вкопал её за разросшимися кустами вишни, чтобы можно было за ними спрятаться, когда на душе кошки скребут. Каждому иногда хочется погрустить или побыть одному. Мама часто сидела здесь и рисовала эскизы, а Катя забредала в эту часть сада только когда поспевала вишня. Просто одни люди любят сидеть в одиночестве, а другие нет.
– Катенька, не расстраивайся. Что же делать, если на этой карте не написано ни одного названия. А похожих мест в наших краях много.
– И что, я теперь никогда не найду этот клад?
– Почему никогда? – обняла её мама Нонна. – Когда-нибудь найдёшь. Знаешь что? Мы можем начать собирать подходящие места.
– Как это?
– Будем брать на заметку все места, соответствующие этой карте и проверять их.
– И где мы будем брать такие места? – угрюмо спросила Катя.
– Будем много путешествовать. – Мама Нонна увлеклась своей идеей. – Изучим край вдоль и поперёк.
– Мам, ну и кто из нас фантазёрка? Наш край огромный! И вообще, с чего ты взяла, что на карте именно наш? Это может быть любое место на земле.
– Я об этом не подумала, – смутилась мама. – И всё-таки мы попробуем. Для начала съездишь с папой в экспедицию. А там посмотрим.
Мама Нонна ушла помогать бабушкам, а Катя ещё долго сидела одна на Грустной скамейке, горько вздыхая и мечтая узнать, где находится место, изображённое на карте и что это за кошка такая. И почему она улыбается? И кто эту карту нарисовал? И зачем? И ещё – как карта оказалась в зеркальном плену, кто её спрятал и от кого? И когда это было?
Вечером Дима Аркадьевич перенёс заснувшую на Грустной скамейке Катю в детскую. Мама Нонна взмахнула ярким покрывалом и оно разноцветным облаком опустилось на кровать, укутав спящую девочку.
– Дим, мне так её жалко, – вздохнула мама Нонна. – Катя так сильно расстроилась из-за этой карты. Лучше бы мы её никогда не находили.
– Да, Катёнок принимает это близко к сердцу, – согласился Дима Аркадьевич. – В науке надо быть готовым к любому повороту событий.
– Но она не учёный, Дима. Она ребёнок!
Родители постояли рядом с кроватью, глядя, как Катя вздыхает во сне, и вышли из детской.
Следом за ними в Катину комнату зашли бабушки.
– Ох, даже во сне переживает! – покачала головой Семёновна.
– От таких переживаний и заболеть может, – испугалась Антоновна.
– Может, устроим ей этот клад? – спросила Семёновна. – Пусть она его найдёт и обрадуется.
– Где и как? – сразу заинтересовалась деталями Антоновна.
Вскоре на кухне четверо взрослых решали непростой вопрос: кто, когда, куда и что именно спрячет, чтобы Катя это «случайно» обнаружила. Решили, что проще всего подсунуть находку в экспедиции. Осталось выяснить, из чего приготовить «клад», который Катя найдёт.
Когда утром Катя спустилась вниз, в доме никого не было. Кухня и веранда были пусты. Катя выглянула во двор. Мама, папа и бабушки завтракали в Оранжевой беседке.
– А где все? – присоединилась к ним Катя.
– Уехали вчера вечером, когда ты уже спала. А Галя с Гришей поехали на пруд, – объяснила мама Нонна.
– А мы чего с ними не поехали? Могли бы и разбудить. – Катя любила купаться, пруд был мелким и вода в нём всегда тёплая.
– А мы с тобой поедем в другое место, – ответил Дима Аркадьевич.
– Какое? – Катя зевнула. Гришка сейчас купается, а её, наверное, родители потащат с собой по магазинам. Или ещё в какое-нибудь скучное место.
Взрослые переглянулись.
– Ты завтра уезжаешь в экспедицию, – торжественно сообщила Семёновна.
– А сегодня мы будем собирать вещи в поездку, – добавила Антоновна.
Дима Аркадьевич встал из-за стола и пошёл к машине.
– Бабушки выдали папе список покупок на пяти листах, – рассмеялась мама Нонна. – Теперь ему до вечера по магазинам ездить придётся.
Катя и побежала к машине: – Пап, возьмёшь меня с собой? Фотографии напечатать надо.
И она убежала в дом за фотоаппаратом.
– Ну вот, – Антоновна была довольна, – Катюша и отвлеклась от своего клада.
– Главное – переключить внимание, – согласилась Семёновна.
Мама Нонна смотрела, как дочь несёт фотоаппарат.
– Я бы не сказала, что Катя забыла о кладе, – встревоженно заметила она. – На снимках-то будет карта!
А на следующий день крытый брезентом болотного цвета автомобиль шустро бежал по трассе. Несмотря на ранний час, шоссе было перегружено транспортом, и уазику приходилось то сбавлять скорость, пропуская многотонные фуры, то разгоняться на более-менее пустынных отрезках пути. Но ехать медленно приходилось гораздо чаще.
– Пап, а чего мы так плетёмся? – Кате не терпелось поскорее добраться. Как глупо двигаться черепашьими шагами, когда где-то там впереди тебя ждут настоящие археологические раскопки.
– Катёнок, мы хорошо едем. Быстрее нельзя.
Нельзя так нельзя. Катя стала смотреть в окошко. Поля, поля, поля, везде поля, проросшие короткими зелёными стебельками. Кое-где поля огораживали уходящие вдаль полосы деревьев, их высаживали, чтобы зимой здесь собиралось больше снега, а весной, когда он растает, поля могли вдосталь напиться воды.
Чем дальше ехали, тем больше природа менялась, и вскоре Катя уже разглядывала полноводную горную реку Катунь, совсем непохожую на своих равнинных сестёр. Катунь стремительно неслась мимо тракта, шумно била о камни, словно сердилась на кого-то.
Горы, настоящие каменные горы неприступно высились по сторонам, сурово взирали на пробегающие по серой асфальтовой ленте автомобильчики, такие маленькие и уязвимые по сравнению с этими тысячелетними громадинами, что Катя поёжилась. В городе она никогда не задумывалась о том, что здания и машины появились совсем недавно, а огромная река с мутными от горных пород водами и полоса соснового бора, обнимающая город и уходящая далеко-далеко в другую страну, были с незапамятных времён. С тех пор, как ушёл с этой земли холод, погубивший динозавров. С тех пор, как растаяли ледниковые панцири и, стекая с гор, проложили древнейшее русло. С тех пор, как люди появились в этих краях.
Горы были всегда. И в горах всё по-другому. Другой воздух. Другое небо. И другое время, какое-то прозрачно-тягучее, как невидимый мёд. Катя впервые увидела горы. Дима Аркадьевич и Глеб, улыбаясь, наблюдали за потрясённой девочкой. Несколько раз она поворачивалась к ним, порываясь сказать, как поразили её горы своей строгой и величественной красотой, но не смогла найти подходящих слов.
Когда уазик уже свернул с тракта, Глеб спросил: «Ну, как тебе горы?». И Катя тихонько выдохнула: «Они живые. И… волшебные».
– Ты тоже почувствовала? – обрадовался Дима Аркадьевич. – Они в самом деле живые! И в них так много неизвестного!
– Это точно, – кивнул Глеб. – Неисследованного здесь много, на наш век хватит, ещё и внукам останется.
Уазик притормозил у закрытых ворот и посигналил. Ворота распахнулись, впуская автомобиль. Катя разочарованно смотрела по сторонам. Уютные домики, аккуратно вымощенная дорожка, ухоженные клумбы – всё выглядело вполне современным. И будничным. А где же дикие походные условия? Где палатки на скалистом берегу и котелки на костре? Где полевая лаборатория, без которой немыслима настоящая археологическая экспедиция? Папа столько рассказывал ей о своих походах, что Катя в деталях представляла как выглядит лагерь археологов, а здесь ничего, абсолютно ничего из его рассказов не было!
Навстречу им спешили Ян Карлович и Зинаида Ивановна, оба в белых панамах, в шортах и шлёпанцах на босу ногу, как будто возвращались с пляжа. От возмущения у Кати наворачивались слёзы.
– Папа, а где же… Где же всё?
– Что всё? – не понял Дима Аркадьевич.
– Где ваши разборные домики, где полевой клуб, где реставрационная лаборатория, где походная баня? – Катя обвела рукой обустроенную территорию базы отдыха. – Тут же ничего нет!
– Условия и правда непривычные, – улыбнулся папа. – Но придётся довольствоваться и этим.
Катя поняла, что он смеётся и обиженно насупилась.
– Видишь ли, Катёнок, – извиняющимся тоном начал Дима Аркадьевич. – Боюсь, что в обычном походе слишком трудно и опасно для ребёнка, и мама бы тебя не отпустила. А здесь ты будешь жить в прекрасном домике, в столовой вкусно кормят, а банька тут ничуть не хуже нашей.
– Но что тут искать? Какие могут быть полевые работы, если и поля никакого нет?
– Катенька, – обняла её Зинаида Ивановна, – вы положительно заблуждаетесь. Полей здесь и в самом деле нет, зато полевых работ хоть отбавляй.
– Как это? – не поверила Катя.
Ян Карлович, помогавший Диме Аркадьевичу и Глебу выгружать вещи из машины, объяснил: – Скоро поблизости будет строительство. Но до того, как экскаваторы начнут рыть котлованы, мы исследуем каждый сантиметр будущей застройки.
– Зачем? – удивилась Катя.
– Такой у нас край. На каждом шагу памятники старины. Поэтому мы сначала проверим, нет ли здесь находок времён каменного, бронзового или железного веков, например. А потом уже разрешим строителям делать всё, что им заблагорассудится.
– Вот эта часть базы, – Дима Аркадьевич показал на домики, – проверена несколько лет назад. А вон ту, – он махнул вдаль и Катя увидела огороженный красно-жёлтой лентой пустырь, – мы начнём работать завтра.
– А почему не сегодня? – Кате не терпелось увидеть, как ведутся раскопки.
Археологи переглянулись и рассмеялись.
– Катенька, вы не обидитесь, если я задам вам нескромный вопрос: кем вы собираетесь стать, когда вырастете? – поинтересовалась Зинаида Ивановна.
Катя пожала плечами: – Не знаю, я ещё не думала об этом.
А Дима Аркадьевич почему-то смутился.
База отдыха полностью оправдывала своё название, отдыхалось на ней отлично! В столовой вкусно накормили, в домике Кате досталась розовая спальня, как у принцессы. Под зонтами прятались от солнца шезлонги, в которые уселись пожилые учёные и вскоре заснули, а Катя с папой гуляли по берегу и разглядывали камни в прозрачной воде Телецкого озера.
– Пап, давай сегодня начнём работать. Пожалуйста, – попросила Катя.
– Катёнок, сегодня нельзя.
– Почему?
– Солнце пошло на закат, день к упадку. Начнём завтра на восходе.
– Папа! – Катины глаза округлились. – Ты суеверный? Как бабушка Антоновна?
– Да вроде нет. – Дима Аркадьевич даже удивился. – В приметах часто накоплена народная мудрость. Тысячи лет люди пользовались ею.
– Если мудрость, тогда ладно, – смилостивилась Катя. – Потерплю до утра.
Папа внимательно посмотрел на неё, прикидывая что-то в уме, и поднялся.
– Знаешь что, Катёнок? Поедем-ка с тобой на лошадях кататься, – предложил он.
– Но я же не умею.
– Вот и хорошо. Научишься. Пойдём найдём инструктора.
Дремавший в соседнем кресле Ян Карлович приоткрыл глаза и посоветовал: – Возьмите тёплые вещи.
– Зачем? – Кате было смешно. – Жара такая.
– Возьми, не пожалеешь, – пообещал Ян Карлович и снова уснул.
Через несколько часов Катя почувствовала правоту его слов. Как только солнце стало садиться, в горах наступила прохлада и озябшая Катя натянула свитер, тёплые носки и шапочку. Они не спеша ехали верхом и любовались вечерним небом, невозмутимыми горами и Телецким озером, которое испокон веков почему-то называют Золотым. Наверное, потому что вокруг всё правда было золотым – и озеро, и закат, и даже воздух золотился.