Однако Юра имел на этот счёт иное мнение. Как-то раз, когда Рита подошла к заму, чтобы подписать у него какую-то бумагу, и слишком усердно демонстрировала ему свои прелести: так низко наклонилась над его столом, что казалось – её мощный бюст вот-вот вывалится из платья, он спокойно дождался, когда она вернётся на своё место, затем подошёл к ней и чуть слышно прошептал:
– Зря стараешься, подруга. Своей жены и сына он никогда не бросит. Хорошенько запомни это!
Рита гневно сверкнула на него своими зелёными хищными глазами и отрезала в ответ:
– Не лезь не в своё дело, мальчик! Ты обхаживаешь свою Люську, вот и не отходи от неё ни на шаг. А я в своих чувствах и без твоей помощи как-нибудь разберусь! Понял?
Уже отойдя от Риты, Юра вдруг подумал: «Хорошо, что матушка природа выпустила меня на свет таким здоровяком. И Рита проглотила обиду. Будь я послабее, эта чумовая толстуха набросилась бы на меня с кулаками…»
5. Начальник
Виктор Парамонович и его начальник, Юрий Петрович, сидят друг против друга в вагоне электрички и увлечённо беседуют.
– Но, Виктор Парамонович, дорогой, ведь ещё Козьма Прутков говаривал, что нельзя объять необъятное. Почему же ты разбрасываешься и хватаешься то за одно, то за другое, не доводя ни одного дела до конца? – тихо говорил среднего роста круглолицый пухлый мужчина лет сорока пяти, с рыжими, ниспадающими на плечи длинными волосами.
– Мало ли что изрекал Козьма или кто-то другой! Разве я, уважаемый Юрий Петрович, не могу в свои сорок лет заниматься тем, к чему у меня душа лежит? – отвечал вопросом на вопрос Виктор Парамонович.
Чувствовалось, что разговор ему неприятен и он хочет перевести его на другую тему. Он смотрел на собеседника своими печальными тёмными глазами и возмущённо то и дело разводил руками:
– И потом, о чём речь? Я же хожу в литкружок всего один раз в неделю, причём после работы…
– Это всё, конечно, так. Но у тебя на носу защита диссертации. И ты должен думать сейчас только о ней, где бы ни находился; заниматься каждую свободную минуту только ею и ничем другим. Иначе ты никогда так и не защитишься! Подумай сам: приходишь домой после своих литературных занятий выжатый как лимон, в двенадцать часов! Так какой же из тебя на следующий день работник на заводе, позволь спросить?
По радио объявили, что следующая остановка Карачарово. Юрий Петрович встал и протянул Виктору Парамоновичу пухлую ручку:
– Всё-таки я советую тебе, Виктор, не забивать голову посторонними вещами. Защитись сначала, а потом делай что хочешь. Пока!
Виктор Парамонович вышел через две остановки. По пути домой он прикидывал, каких последствий можно ожидать от разговора с шефом. «Как начальник отдела, он может дополнительно подкинуть какую-нибудь работёнку, а как научный руководитель, видимо, попробует тормознуть мою защиту. Это в самом худшем случае. А может быть, всё ещё и обойдётся? Но отступать я не намерен – в среду снова обязательно пойду на занятия в литкружок», – принял он окончательное решение.
Однако через несколько дней после разговора в поезде Виктор Парамонович понял, что Юрий Петрович так просто ничего не говорит и никогда ничего не забывает. Это стало очевидным после того, как он совершенно случайно услышал отрывок телефонного разговора шефа.
– Хорошо, если его новое увлечение не даст результата… А вдруг он окажется способным писать сначала рассказы, затем повести и романы… В этом случае свершится непоправимое: во-первых, мы потеряем хорошего безотказного зама, а во-вторых, он будет неуправляем и сможет писать что угодно и о ком угодно. Или, другими словами, что в голову взбредёт! Мы работали с ним вместе свыше пятнадцати лет. Он накопил массу впечатлений и будет описывать пережитое не так, как нам нужно, а как ему заблагорассудится… Это было бы ужасно. И допустить этого мы никак не можем. Просто не имеем морального права! Через два часа я жду от тебя конкретных предложений. Пока всё!
Виктор Парамонович благодарил сейчас судьбу за то, что, собираясь позвонить домой, снял трубку параллельного телефона в соседней с кабинетом шефа комнате именно в тот момент, когда речь шла о нём. Это он сразу же понял.
Ему было лишь неизвестно, с кем разговаривал Юрий Петрович. А узнать это было крайне необходимо, ведь надо обезопасить себя от возможных козней со стороны потенциальных врагов. Некоторое время Виктор Парамонович восстанавливал в памяти фамилии всех сотрудников отдела и перебирал знакомых ему людей из окружения шефа. Но когда перешёл за двадцать человек, то понял, что затея эта бесполезная. Остаётся лишь повысить бдительность и ждать, что будет дальше…
6. Новое увлечение
А события развивались стремительно. В тот же самый день, когда Юрий Петрович давал кому-то задание по телефону проследить за будущими литературными успехами или неудачами Виктора Парамоновича, к нему в разное время подошли пять человек и попросили как можно подробнее рассказать о кружке. На очередное занятие пришли все пятеро и, конечно же, были занесены в списки кружковцев. Трое из них были хорошо знакомы Виктору Парамоновичу, так как они работали в его отделе. Остальных же двоих он видел впервые. «Кто же из них будет выполнять задание шефа? – напряжённо думал он. – Пока, конечно, ничего определённого сказать нельзя. Но ведь кто-то из них наверняка рано или поздно оступится и выдаст себя».
На этом же занятии его избрали старостой и после жаркой дискуссии дали кружку название «Стрела». Всего же в этот день пришли 17 человек; и Виктор Парамонович, безусловно, не исключал возможности, что человек шефа может находиться и вне пятёрки новичков.
Тем не менее на первых порах он решил особенно пристально следить за кружковцами, которые работали с ним в одном отделе. Анализируя их поведение, он хотел предугадать направление главного удара.
А время шло… И Виктор Парамонович стал замечать, что, как только какой-то из рассказов получил одобрение, давление в отделе на него усиливалось – Юрий Петрович так загружал его работой, что часть её приходилось выполнять и в домашних условиях. И наоборот, если рассказ не получался, то на работе сразу же делалось некоторое послабление – удавалось иной раз разложиться и со своими диссертационными материалами. Напрашивался вывод: защита или кружок…
Правда, для Виктора Парамоновича эта тактика шефа уже не была в диковинку. Он очень хорошо помнил, как Юрий Петрович темпераментно уговаривал его отказаться от выдвижения на звание «Заслуженный изобретатель РСФСР».
– Парамоныч, дорогой, всё равно из этой затеи у тебя ничего не выйдет. Не трать драгоценное время понапрасну. Ведь тебе предстоит пройти с десяток серьёзнейших инстанций. В том числе коллегию министерства, ЦК профсоюзов, президиум Верховного совета… Всё равно где-нибудь да срежут. А это будет для тебя серьёзной моральной травмой. Накопишь отрицательных эмоций, и посыплются на тебя всякие болячки. В лучшем случае кондрашка хватит, а может быть, даже инсульт или инфаркт… А когда сломаешься, то уже никому не будешь нужен. Тебя и дворником никуда не возьмут!
Но Виктор Парамонович не отступился и получил-таки через два года это почётное звание. Это была его первая награда федерального значения! Пришлось шефу скрепя сердце поздравить своего зама с этим большим успехом.
Однако Юрий Петрович не мог знать, что придаёт силы Виктору Парамоновичу и почему вдруг его не молодой уже подопечный так воспылал к литературе запоздалой любовью и взялся за перо…
7. Дядюшкины советы
Действительно, Виктор Парамонович много лет не соприкасался с художественной литературой. Причиной этому послужил разнос рецензентом его первого юношеского произведения. Именно тогда он сказал себе, что литература не его амплуа и не стоит расходовать на неё время и силы.
Но в позапрошлом году в нём снова пробудились авторские амбиции. Он стал считать, что на сегодняшний день накопил уже достаточно впечатлений, и теперь настало время поделиться ими с читателем. А умение писать, казалось ему, придёт со временем. Главное – работать над собой. Работать с полной отдачей, до изнеможения, отдавая любимому делу почти всё свободное время.
Конечно же, он понимал, что неимоверно трудно совмещать работу над диссертацией и свои литературные опыты в сорок лет. Но он не мог теперь жить иначе. И потому частенько успокаивал себя словами физиолога Павлова: «Перемена работы – лучший отдых!»
Его литературное «пробуждение» совпало по времени с участившимися визитами к родному дяде, Петру Ивановичу. Всю жизнь он самозабвенно занимался наукой. Но на седьмом десятке вдруг попробовал писать басни. Каково же было его изумление, когда первую же из них опубликовали в одной из районных газет. За два последующих года он написал свыше двух десятков басен, и большая часть из них была горячо одобрена.
Перед смертью Пётр Иванович признался племяннику, что если бы кто-нибудь раньше посоветовал ему взяться за перо, то он, возможно, стал бы профессиональным литератором. А за день до кончины дядя, уже прикованный к постели, давал последнее напутствие племяннику: «Пока тебе годы ещё позволяют творить, пробуй себя во всём, в любом качестве… Ведь жизнь летит стремительно, и ты всё равно вряд ли успеешь сделать всё задуманное, но ты должен найти себя; должен определиться в жизни и отдавать своей работе всего себя без остатка, находя в этом полное удовлетворение. И тогда, завершая свой путь, как я сейчас, ты не будешь мучиться угрызениями совести. Ибо сможешь дать себе отчёт в том, что успел испытать свои силы и в науке, и в изобретательстве, и в литературе…
А предпосылки у тебя ко всему этому, мне кажется, есть! На последнем отрезке своего пути ты уже будешь, как говорится, бить в одну точку, то есть заниматься самозабвенно и с полной отдачей лишь каким-то одним делом. И интуиция подсказывает мне, что этим делом будет ЛИТЕРАТУРА! Правда, я могу ошибаться. Во всём этом ты должен разобраться самостоятельно, без посторонней помощи.
И последнее. Если даже литератора из тебя и не получится, всё равно старайся как можно больше читать. Я кляну себя самыми последними словами за то, что не находил для этого достаточно времени. И сейчас у меня мучительно сжимается сердце от того, что эта возможность для меня уже упущена навсегда…»
В этот день Виктор Парамонович поклялся, что будет верен каждому из своих увлечений до конца.
8. В библиотеке
В один из субботних майских дней руководитель литкружка «Стрела» Алексей Акимович Липов в ожидании заказанной литературы просматривал каталог Ленинской библиотеки. Радуясь тому, что удалось выкроить время для знакомства с работами своих кружковцев, он решил начать со старосты и протянул руку к ящичку с буквами СТА-УПО, так как фамилия Виктора Парамоновича была Уланов. Но в этот же момент к ящику потянулась ещё одна рука.
Алексей Акимович резко обернулся и с высоты своего великолепного роста некоторое время удивлённо смотрел на модно одетого пухлого мужчину с рыжей копной волос, торчащих в разные стороны наподобие иголок дикобраза. Затем он широко улыбнулся и протянул выдвинутый ящичек незнакомцу.
– Ну что вы, только после вас, – запротестовал рыжий.
– В таком случае давайте смотреть вместе, – предложил Алексей Акимович, выдвигая доску и ставя на неё ящик каталога. Он быстро нашёл фамилию Уланов и начал уже гораздо медленнее перекладывать карточки, чтобы не пропустить нужные ему имя и отчество.
Рыжий мужчина дождался, когда высокий незнакомец отыщет свою карточку, и вдруг воскликнул:
– Но позвольте, ведь это же мой аспирант. Я его научный руководитель, и мне хотелось ещё раз посмотреть, какие его работы могут войти в автореферат диссертации.
– А я знакомлюсь с трудами своих кружковцев! Понимаете, почти все они инженеры или научные сотрудники, технари, так сказать. И мне небезынтересно узнать, кто чем «дышит» в науке и технике. Кто чего добился до прихода в наш литкружок.
Они быстро познакомились и долго прогуливались по коридорам библиотеки, оживлённо беседуя. Алексей Акимович величественно шёл по паркету, заложив руки за спину и внимательно слушая собеседника. А Юрий Петрович с трудом успевал за своим новым знакомым и что-то темпераментно ему доказывал. Он подносил свои пухлые кулачки к самому лицу Алексея Акимовича, а то вдруг разводил их в разные стороны, как бы пытаясь объять необъятное…
А уже через несколько дней Виктор Парамонович стал замечать, что шеф теперь частенько, вызвав его к себе в кабинет, две-три минуты задумчиво смотрит на него. Смотрит как-то необычно, по-новому, каким-то изучающе-оценивающим взглядом – пристальным и в то же время растерянным. Когда же после затянувшегося молчания Виктор Парамонович спрашивал: «Ты мне что-то хотел сказать, Юрий Петрович?» – тот как бы спохватывался и каждый раз неизменно отвечал: «Нет-нет… Ничего, всё в порядке… Иди работай!»
9. О литкружке
Вскоре Виктору Парамоновичу представилась великолепная возможность встряхнуться. Директор завода направил его в командировку, чтобы на месте разобраться в причинах ненадёжной работы нового агрегата. Дни командировки потянулись унылой чередой, ничем не отличаясь друг от друга. Виктор Парамонович приходил с работы, валился на неразобранную койку и, подложив руки под голову, какое-то время смотрел в потолок, а затем закрывал глаза и всё думал, думал…
О том, что серьёзно заниматься наукой, видимо, уже не сможет – на заводе текучка заедает. Приходить же с работы и раскладываться дома со своими бумагами, как в молодости, он уже не может. На это нет больше ни сил, ни желания.
О том, что жену вот уже пять-шесть лет одолевают различные недуги. А за последние полгода она особенно заметно похудела и постарела. О том, что всё реже приходит к нему теперь вдохновение, и его рассказы получаются всё менее и менее удачными.
Вдруг ему вспомнилось, что не далее как через неделю ему предстоит выступать на районном семинаре непрофессиональных поэтов и прозаиков. Виктор Парамонович встал, вынул из чемодана ученическую тетрадь, карандаш и набор цветных ручек. У него сложилась привычка – первый вариант рассказа или текста своего выступления писать карандашом, второй – обязательно чёрным стержнем (первая правка), третий – цветным «шариком» (вторая правка). И так как он не переписывал карандашный текст, а лишь правил его всеми этими разноцветными ручками, то в результате получалась такая замысловатая мозаика, в которой, кроме него, никто не мог разобраться. Поэтому перепечатывал на машинке или переписывал начисто свои произведения, как правило, он сам. Вот и сейчас он собирался поработать над тезисами своего выступления на семинаре.
Виктор Парамонович положил портфель замками вниз себе на колени, раскрыл тетрадь на этом импровизированном столе, и карандаш быстро забегал по бумаге: «Товарищи! Я нередко задаю себе вопрос: занятие литературой – это просто увлечение, отдых или труд? На этот вопрос невозможно однозначно ответить… Однако прежде всего это источник вдохновения для моей основной работы – инженера. И одно весьма удачно дополняет другое, так как есть возможность повседневно переключаться с инженерной работы на литературу и наоборот…
Всё началось с того, что в какой-то момент (это было примерно три года назад) я вдруг почувствовал какую-то односторонность моей деятельности, которая не находила выхода в изобретательстве и экспериментах. Здесь речь идёт об эстетической стороне, нравственном начале. Кроме того, с некоторых пор я почувствовал, что мне крайне необходим качественно новый выход для жизненных впечатлений. И хотелось жить ярче, полнокровнее. Постепенно это вылилось в желание выговориться сначала в небольшом коллективе литкружка, а может, и найти своего читателя.