Ричард долго проявлял терпение к самому сложному из своих братьев, но, не выдержав, в порыве гнева лишил того всех земель по обе стороны пролива.
В последний день собора, 17 сентября король обратил внимание на управление государством во время его отсутствия. Ранульф Гленвилл был верховным юстициарием Генриха с 1180 года. Карьера его была долгой и блестящей. Он занимал пост шерифа Йоркшира вплоть до 1170 года, когда все шерифы были временно отстранены от исполнения своих обязанностей, на период проводимого Генрихом II «расследования шерифов». В период обострения отношений с севером в 1173–1174 годах он был главнокомандующим английским войском, одержавшим решающую победу над шотландскими завоевателями в Алнвике. Именно ему сдался в плен шотландский король. Генрих наградил его, вернув должность шерифа Йоркшира, а также сделал верховным юстициарием и часто использовал на дипломатической службе. Гленвилл был самым преданным и доверенным слугой короля, занимал наивысшую должность вице-регента, когда Генрих отправлялся в поход.
Вероятнее всего, между ним и Ричардом были некоторые трения, также доподлинно неизвестно, каковы были отношения между ними после прибытия Ричарда в Англию. По хроникам Ричарда из Девайса, король Ричард бросил его в темницу и потребовал выкупить освобождение за 15 000 фунтов. Как отмечает Ричард из Девайса, то, что Гленвилл смог выплатить такую сумму, еще раз подчеркивает, что он был в милости у короля. В казначейских свитках сохранились факты проступков Ранульфа, есть записи его признания в том, что он и его приближенные получили помимо основной выплаченной суммы еще 1600 фунтов. Помощнику Гленвилла, Рейнеру, служившему его заместителем в Йоркшире и замешанному во всех его темных делах, также пришлось заплатить 1000 марок, чтобы вернуть расположение короля.
Гленвилл не изменил мнения и, как и раньше, был против назначения Джеффри архиепископом Йорка; он также присутствовал на пиршестве по случаю коронации и принимал активное участие в подавлении бунта против евреев, разумеется, он также был на соборе в Пайпуэлле.
Скорее всего, Ричард просто использовал Ранульфа в своих интересах, ему было важно, чтобы в первые недели его правления в стране было спокойно, однако вскоре он ясно дал понять, что дни, когда власть принадлежала Гленвиллу, заканчиваются. Ричард щедро награждал преданных слуг отца, однако пост главного юстициария был столь важным и ответственным, что на него он мог назначить лишь человека, которому доверял в полной мере. В Аквитании он силой заставлял людей, в верности которых сомневался, дать ему клятву быть рядом в Крестовом походе; таким образом, они всегда были под контролем, вероятно, по той же причине он держал при себе и Ранульфа, который, благодаря богатому военному опыту и способностям в управлении, был бы очень полезен королю в походе на Святую землю.
Уильям Ньюбургский пишет, что Ранульф был уже человеком немолодым, к тому же не одобрял нововведения Ричарда, он подал в отставку, чтобы отправиться в Иерусалим, поскольку принял знак Господень в период правления Генриха II. В хрониках «Деяния Генриха II и деяния короля Ричарда» есть упоминания о том, что Гленвилл, «уставший от прожитых лет и тяжелой службы», молил короля освободить его от похода в Иерусалим.
По собственной ли воле или по решению короля, но Гленвилл оставил пост главного юстициария. В Пайпуэлле Ричард назначил епископа Дарэма Гуго де Пюйсе и Уильяма де Мандевиля, графа Эссекса, графа Омальского исполнять обязанности главного юстициария совместно. Вероятно, в то же самое время Ричард даровал Гуго, епископу Дарэма титул графа Нортамберлендского, получив за это 10 000 фунтов, как пишет Ричард из Девайса, что давало ему полную власть над графством, объединенным с целью упрощения управления, к тому же не контролируемым казначейством. Также за 600 марок король продал Гуго поместье Садбердж. Ричарду все происходящее виделось веселой шуткой. Он восклицал: «Какой я отличный мастер, превратил старого епископа в молодого графа!»
Должность главного юстициария была самой значимой в королевстве. Когда король отсутствовал, он обязан был присутствовать в Королевском суде в Вестминстере и на заседаниях в казначействе. Верховный юстициарий замещал короля, а также возглавлял королевскую курию.
Генрих II провел больше половины времени в свое правление в доменах по ту сторону Ла-Манша и имел возможность оттуда следить за происходящим в Англии, благодаря непрерывному потоку писем с приказами, отправляемыми доверенным лицам, исполнявшим свои обязанности и его волю. Ричард же, как известно, планировал выдающееся предприятие, которое привело бы его на край земли. В связи с этим сообщение с островным королевством осуществлялось бы столь медленно, что переписка становилась почти бессмысленной. Если в стране возникнет кризис, его придется урегулировать людям, находящимся на местах; у них просто не будет времени ждать приказов короля.
Избранные им люди были теми, кто больше всего добился за последние годы. Гуго де Пюйсе, епископ Дарэма был одним из богатейших и самых влиятельных людей на севере. Более чем за тридцать пять лет он установил в своем графстве практически независимую монархию. Разумеется, он был связан с Генрихом, но король, кажется, не стремился к частому общению с епископом. Генрих не посещал Дарэм, а епископ редко покидал графство. Гуго не предпринимал никаких попыток помогать Генриху. Во время нападения короля Шотландии на север в 1173 году епископ Гуго не сделал попыток защитить страну, хотя и не поддержал шотландцев.
В защиту Гуго стоит заметить, что он разумно и эффективно управлял графством, чем заслужил уважение и дружбу многих феодалов-землевладельцев севера. Кроме того, он был джентльменом старых правил, степенный, полный достоинства, обладал хорошими манерами, был почитателем искусства, много строил и славился тем, что любил жизнь. Однако все это, разумеется, не является доказательством того, что он идеально подходил для той должности, которую получил от Ричарда.
Чтобы выплатить требуемые королем суммы, Гуго использовал деньги, предназначавшиеся для Крестового похода. Также он отправил прошение папе, чтобы тот своей властью освободил его от обязанности отправляться в поход. Уильям Ньюбургский осмелился предположить, что епископ был не вполне честен. Гуго следовало написать: «Я потратил все деньги, чтобы купить титул графа, и теперь не могу отправиться в Иерусалим. Умоляю, предоставьте мне повод отказаться». Вместо этого он просил о милости, ссылаясь на свой преклонный возраст.
Уильям де Мандевиль, граф Эсскс, женился на Гевизе Омальской, единственной наследнице графства Омальского в Нормандии, и получил титул и обширные владения. Он был в Крестовом походе с Филиппом, графом Фландрии, когда тот одержал блестящую победу в битве при Рамле в 1177 году. Близкий друг Генриха, Уильям был рядом с ним по ту сторону Ла-Манша в июне 1189 года. Ричард любил Мандевиля и доверял ему, вскоре после назначения графа одним из юстициариев он отправил его с миссией в Нормандию.
Похоже, Ричард не задумывался о том, что ни один из двух мужчин не обладал качествами, необходимыми для управления неспокойным государством в весьма неопределенный по времени период отсутствия короля, впрочем, он не вполне понимал, какой им предстоит объем работы. Скорее всего, наиболее важным фактором для него было почтение, с которым к ним относились, и то, что это были люди чести, что ни у кого не вызывало сомнений. Честь и доблесть Ричард ценил превыше всего, кроме того, он был прекрасно осведомлен о двуличии и беспринципности в финансовых вопросах подчиненных своего отца.
Ричард назначил Уильяма Маршала и четырех старших судей Королевского суда, Джеффри Фицпетера, Уильяма Брюэра, Роберта Уайтфилда и сына Роберта Ренфри, помощниками двух юстициариев. Подразумевалось, что королева Алиенора, которой он полностью доверял, будет контролировать их и направлять. Джеффри и Уильям Брюэр обязаны были идти с Ричардом в поход, но он освободил их от этого долга за выплаченный откуп, размер которого неизвестен.
Последующие платы откупщиков были произведены во время заседания казначейства на Михайлов день, когда шерифы предоставляли свои отчеты. Из тридцати одного шерифа должности сохранили лишь шесть. Однако даже в их отчетах встречались подтасовки и нарушения. Роберту Деламеру удалось остаться в Оксфордшире, также после выплаты 100 фунтов ему был отдан Беркшир. Генри Корнхиллу удалось удержаться в Суррее, и в обмен на 100 марок он получил Кент. Огер Фицогер был снят с должности в Бакингемшире и Бедфордшире и переведен в Гэмпшир, за что получил сумму в 200 марок и право выдавать замуж дочерей за тех, кого выберет.
Ранульф Гленвилл, бывший верховный юстициарий, был лишен или же отказался добровольно от места шерифа Йоркшира, которое было передано Джону Маршалу, брату Уильяма. Зятя Ранульфа, Ральфа де Ардена, вытеснили из Херефордшира, его должность перешла к Генри Лоншану, брату Гийома Лоншана. Ральф также был изобличен в лишении собственности Франко де Бохуна, силой отобрал у него земли в Суссексе, ему было велено заплатить за помилование короля 1000 марок. Уильям Маршал стал шерифом Глостершира, заплатив 50 марок, а граф Уильям Солсбери стал шерифом Уилтшира, пост стоил ему 60 марок.
Роберт Мармион не только лишился графства Вустершир, но и был оштрафован на 1000 фунтов. Епископ Ковентри Гуго купил шерифство в Уорикшире, Лестершире и Стаффордшире за 200 марок. Ричард Ингэйн, желающий, разумеется, в моменты подобных потрясений сохранить свои владения, обещал 300 марок за должность шерифа в Нортгемптоншире сроком на три года. Самой большой единоразовой выплатой стала предложенная Жераром де Камвиллом сумма в 700 марок за место шерифа Линкольншира и владение замком Линкольн, права на который унаследовала его жена, Никола де ла Хайе.
Все указанные выше суммы взяты из казначейских свитков, в которых, это следует помнить, содержатся лишь финансовые отчеты шерифов. В реестре, безусловно, отражены все получения королем денежных выплат. Если король получал наличные суммы, а Ричард предпочитал именно такие, они непременно заносились в казначейские свитки. «И все пошло у него на продажу, равно должности, владения, графства, виконтства, замки, города, промыслы и иные подобные вещи», огромные суммы были переданы непосредственно королю. Если шериф не мог выплатить взыскиваемую сумму до вступления в должность, она заносилась в реестр и считалась долгом, подлежащим выплате из будущих доходов.
У многих может возникнуть вопрос о разумности предпринятых королем перестановок, в то время как он собирался покинуть государство, однако получение денег от шерифов было на то время вполне законным. Должности приносили немалый доход. Основным годовым доходом короля была прибыль от королевских поместий, владений короля. Шерифы не просто собирали деньги и передавали в казну, они платили ежегодно установленную сумму за «возделывание» земель графства. Это было установлено довольно давно, и сумма была невысока, что позволяло доходу короля оставаться неизменным вне зависимости от урожая, а также гарантировала шерифу удовлетворительную прибыль, поскольку официально им не платили за работу. Цены с того времени, когда был установлен размер выплат, значительно выросли, и король старался компенсировать разницу, введя выплаты за «излишки» и продавая должности, что устраивало его в любом случае, сколько бы он ни получил. Шериф обладал практически неограниченными возможностями для увеличения дохода от поместья, и лишь некоторые из них не позволяли себе ими воспользоваться.
Если кто-то желал заплатить за место шерифа Нортгемптоншира 100 марок, как Ричард Ингэйн, несомненно, он предполагал получить много большую выгоду. Как указывает Ричард из Девайзеса, Ранульф Гленвилл мог заплатить королю 15 000 фунтов, и у него еще оставались средства для похода на Святую землю, это и является доказательством того, что шериф Йоркшира в любом случае ничего не терял, а лишь приобретал, получая должность.
Тем временем Джеффри, брат Ричарда, принялся тщательно изучать положение, в котором оказался из-за своих амбиций и упрямства. Ричард весьма откровенно дал понять, что его претензии на самое высокое место в королевстве напрасны, а лишив его пребенд, получаемых архиепископом Йоркским, продемонстрировал, что, даже возвысившись на поприще служения церкви, он всегда будет зависеть от расположения и воли брата.
Джеффри, несомненно, рассчитывал на выгоду от доходных статей графства и пребенд, получаемых с должностью архиепископа, так же как и в Линкольне, не принимая при этом правила и ограничения, обязательные в жизни духовного лица. Ричард отлично понял намерения брата и сделал все, чтобы расстроить его планы.
Ричард отправил к Джеффри самых преданных своих рыцарей, отдав приказ капитулу незамедлительно организовать рукоположение брата. Когда тот отказался совершить таинство, которое заставит его навсегда распрощаться с притязаниями на власть, король послал к нему клириков, отдав еще более суровые распоряжения. Ранее, перед вступлением в должность в Линкольне, папа освободил его от препятствий, связанных с незаконным рождением. Джеффри 23 сентября, находясь в своем поместье в Саутуэлле, в присутствии Иоанна, епископа Уитхорна, принял посвящение в сан священника «не желая, и не жалуясь». Когда Ричард узнал, что теперь его брат навсегда отказался от претензий на трон, он воскликнул: «Теперь мы в нем уверены, с этой стороны нам не стоит ожидать волнений и беспокойства».
Джеффри отправился в назначенный ему город в начале октября, где его встретила торжественная процессия священнослужителей и народа. Генри Маршал и Бушар де Пюйсе потребовали восстановления в должностях, однако Джеффри отказал им, сославшись на необходимость вступить в должность и получить одобрение папы. Такой поступок единокровного брата в отношении его ставленников еще больше разозлил Ричарда. Когда Джеффри послал Адама Торновера, одного из каноников капитула Йорка, и еще нескольких человек к папе, чтобы просить паллий архиепископа – символ власти, – Ричард запретил им покидать пределы королевства. Несмотря на Кларендонские конституции, принятые Генрихом II в 1172 году, король настаивал на соблюдении положений, которые считал «традиционными». Одним из таких было существовавшее со времен Вильгельма Завоевателя требование, по которому «епископы, архиепископы и прочие деятели обязаны были испросить разрешение короля в случае необходимости покинуть пределы королевства». Ричард использовал этот прецедент для того, чтобы усилить контроль над Джеффри и его эмиссарами.
Едва ступив на берег Англии, Ричард отправил посланников во все порты Англии, Нормандии и Аквитании с распоряжением конфисковать самые большие и лучшие корабли для его будущего Крестового похода. Он также отобрал людей для командования своим флотом и распорядился, чтобы каждое судно было загружено оружием и провизией. Запасы были впечатляющими и включали огромное количество бобов, соленой свинины, также были доставлены 10 000 лошадей.