– Виталий Павлович, вы только о деньгах и говорите. Но ведь счастье не в деньгах, и подтверждение тому – ваше, до сих пор, присутствие в стенах нашего родного НИИ. И не омрачайте, пожалуйста, начало трудовой деятельности такой милой девушке, – почти пропела «женская голова».
– Да, когда-то, Великие нас учили – «Деньги – зло». А нынче времена диктуют иное: – «Деньги не роскошь, а средство для выживания». Жизнь поменялась. Сегодняшняя – стала очень дорого обходиться, – огрызнулся дежурный. – Вот дочитаю «житейский альманах», проникнусь пониманием текущего момента, может, и сменю родные стены.
– Коллега! – обратился к Валерии «каскадёр»: – Мы обязательно примем во внимание пламенные призывы Тамарочки Петровны. И окажем вам и дружескую, и моральную поддержки. Мне, например, очень приятно видеть среди угасающей научной интеллигенции молодые и о-очень симпатичные лица.
– Вот-вот, – поддержала «каскадёра» «женская голова», – надо с оптимизмом смотреть в жизнь. А Вы, Виталий Павлович, из своих «опусов» одни страшилки в жизнь переносите.
– Готовлю себя к встрече с нашей реальностью, как говорится «лицом к лицу…». Наше, уже наступившее, бытие в этих «трудах» самыми радужными красками описывается. А молодое поколение скоро само разберётся, что оптимизм, не поддержанный материально, вскоре превратится в пессимизм. И человеки, – тут дежурный обратился к «женской голове», – дорогая, Галина Владимировна, нуждаются не только в духовных наставлениях. Они кушать ещё хотят. Не далее, как вчера вы хотели разнести эти родные стены, когда не вытащили «куриный заказ». Надо смотреть правде в глаза: «Не в деньгах счастье» – это древнее утверждение сейчас стало не актуальным. И не будем прятать голову… под стол.
Вскинув голову, Тамара Петровна окинула коллег снисходительным взглядом.
– Демагоги! Нашли, что молодому специалисту в напутствие сказать. У вас только деньги в голове. «Деньги – не голова, дело наживное». Пойдемте, коллега, на рабочее место. – И обратившись снова к «переполненной» аудитории, громко сказала: – Эти тетеньки и дяденьки – хорошие, они… просто не успели позавтракать.
И как бы ни расходились во мнениях взгляды научной интеллигенции с меняющейся идеологией общества, и им приходилось подстраиваться под неё, согласно народной поговорке: «Хочешь жить – умей вертеться». А как вертелись учёные мужи, Лера познала на следующий день.
Почти ежедневно проходила плавная ротация сотрудников. Тех сотрудников, с кем Лера познакомилась вчера, сегодня на работе не было. А с некоторыми сотрудниками Лера знакомилась только в день зарплаты, которую почему-то стали выплачивать раз в три месяца. Вахтенный метод позволял им коммерциализироваться в местный рынок, выходя из научно-депрессионного состояния.
Тамара Петровна, не забывая загружать стажёрку работой, тоже отсутствовала один, два раза в неделю. Наставница решала насущные вопросы, не падая духом и не паникуя. Своё временное отсутствие оправдывала жизненной реальностью: «Налаживаю связи за стенами института для возмещения финансовых пробелов». С её возвращением в отделе открывался «шопинг», реализовывая чулочно-носочные изделия. Где и как доставались товары народного употребления, когда и «легкая», и «тяжелая» промышленности в одно мгновение перестали выпускать то самое, народное, было известно только русскому человеку.
Однако в погоне за пониманием текущего момента Тамара Петровна в полном объёме отрабатывала свои проценты руководителя практики. Она была не только знающим, толковым научным сотрудником, но и гидом по преодолению жизненной сумятицы. Разглядев в практикантке безопытность самостоятельного бытия, наставница параллельно с научными постулатами вводила её и в курс жизневедения. Тамара Петровна относилась к категории людей, которые легко проникали внутрь выбранной ею души. «Я чую родственную душу, где мне будет тепло и не тесно», – говорила она девушке. И Лера добровольно впустила наставницу в свою душу. Она нашла в этой женщине верную подругу, «теплую жилетку», в которую без стеснения можно было поплакаться. А обращение без отчеств, предложенное попечительницей, стирало возрастные грани.
Свои возрастное границы Тамара определяла своим умозаключением. Она считала, что разумное, осознанное становление женщины начинается с сорока лет. И ей до порога в осознанную жизнь оставалось десять лет. «Меня начать осмысление жизни раньше установленного срока подвигли три «бракованных» союза», – язвила наставница над собой.
Мужчинам, протоптавшим три борозды в её жизни, Тамара, в некотором смысле, была благодарна. Бабник, пьяница, альфонс – были контрастным душем, закалившим её. «Никогда не вини мужика, если ты с ним провела ночь, а на утро не выставила», – вразумляла она Леру.
После потери родителей именно в этой женщине Лера найдёт опору во всех своих удачах и неудачах. С первого дня их встречи Тамара, крепко взяв её за руку, повела по коридорам НИИ и по жизни.
Как «все дороги ведут в Рим», так все коридоры НИИ вели в столовую. Там, как на подиуме, всех можно рассмотреть и обо всех всё узнать. На этом «дефиле» Лера увидела своего единственного.
Сидя за столом и дегустируя столовские изыски, Тамара внедряла Леру в «гламурное» общество сотрудников института.
– Люська продолжает атаку, – тихо, чтобы слышала только Лера, проговорила Тамара, лёгким кивком головы показав в сторону буфета.
Лера медленно оторвала взгляд от любимого «Оливье» и посмотрела на очередь у стойки буфета. Там молодая девушка (Лера поняла, что это и есть Люська) кокетливо разговаривала с седовласым мужчиной. Будто почувствовав на себе взгляд Леры, собеседник девушки повернулся в зал столовой, по направлению их столика. Девушка приятно удивилась: седина сзади, предполагающая почтенный возраст мужчины и его лицо – были в контрасте. Голубые глаза, приятная улыбка, слегка тронувшая губы, обозначили его молодость. Людей по внешности Лера всегда соотносила с какими-нибудь знаменитостями. Голубоглазый походил на американского актера Брэда Питта, фото которого она недавно видела в журнале «Огонёк».
«Симпатичный, около тридцати», – по внешним данным оценила Лера мужчину у стойки буфета. Сердце, будто согласившись с такой оценкой, гулко застучало. «Брэд Питт», продолжая слушать девушку, и по нему было видно, что разговор не был ему в тягость, скользнул взглядом по Лере. Глаза встретились.
– Не поперхнись, – чуть шевеля губами, прошептала Тамара.
Лере пришлось «уткнуться» в салат, чтобы не выдать своего внезапного волнения.
– Давай, Лерик, доедай салат и пойдём. А то дробь твоего сердечка уже слышат за соседним столом. Держись подальше от этого «пожирателя» женских сердец. Этот товарищ, что-то вроде «переходного вымпела», за который соревнуются между собой почти все девицы НИИ, – наставница решила сразу поставить точку на внезапно нахлынувших чувствах своей подопечной, которые явно просматривались в волнительных движениях вилкой по тарелке с салатом.
Лера хотела опровергнуть точное видение наставницей её состояния, но… сердечный ритм, почему-то, не унимался. Девушка отодвинула «Оливье», который утратил свою кулинарную привлекательность, и невинно посмотрела на кураторшу.
Усмехнувшись, Тамара сказала:
– Пошли, всё равно вилкой мимо тычешь.
Приняв небрежно-безразличный вид, Лера направилась к выходу вслед за наставницей. Проходя мимо «бомондной» публики у стойки буфета, Тамара, сделав приветственное движение рукой, обратилась к «вымпелу»:
– Художник, как там моя работа?
– Завтра с утра прошу вас, – с ударением на последнем слове ответил «Питт», не выпуская из поля зрения Леру.
Девушка, развлекающая партнера по очереди, по-родственному, прильнула к нему. Тамарочка Петровна громко хмыкнула. А Лера поняла: «Товарищ занят». Перехватив «дуэль взглядами», наставница, подхватив под руку практикантку, нежно проворковала:
– Не обольщайся. Его глазки не одну Джульетту обманули. А ты – девушка неопытная… – нарочито глубоко вздохнув, она добавила: – Придётся преподать тебе и амурные истины.
Лера искоса посмотрела на Тамару. Еще в первый день, когда она увидела эту женщину, то по внешности, сравнила её с артисткой Мариной Голуб. А чем дальше они общались, Лера всё больше находила в Тамарочке Петровне сходство с героинями той артистки. С Тамарой было легко. Её уверенная поступь по жизни с призывом «no problems», умение без нытья решать наболевшие проблемы – поддерживали в молодой девушке дух оптимизма.
Обычно на работу Лера приходила раньше сотрудников отдела, за исключением дежурного. Дежурство – это святое. Отгулы, прогулы, опоздания засчитывались из запаса дежурств. Но сегодня она не торопилась, потому что дежурной была Екатерина Ивановна, всегда опаздывающая на дежурство. Однако в журнале дежурств время прихода успевала проставлять минут на… раньше своего прихода. Практикантам не полагалось вскрывать помещение отдела, о чём Лера сожалела, особенно в дежурство Екатерины Ивановны. Ждать её прихода, а потом выслушивать её «сказки» про заторы на дорогах (а жила она в пяти минутах от НИИ) Лера не хотела. Подойдя к закрытым дверям отдела, девушка решила подняться этажом выше, где вывешивались стенды с объявлениями об общественной жизни института.
– Похвальное прилежание. Кто рано встает – тот многое успевает, – услышала Лера знакомый голос.
Сделав шаг в сторону, Лера повернулась к говорящему. Вчерашний экскурс Тамары по образу местного Казановы не отложился в её сознании: сердце усиленно забилось, язык стал «спотыкаться».
– Я…просто. Я… не к Вам, – торопливо ответила Лера, испугавшись, что «Брэд» истолкует её появление у дверей его отдела по-своему. – Тамара Петровна… – девушка хотела продолжить, но «Питт» перебил:
– Тамару ждать не будем. Пошли, заберёшь работу. Я только из-за неё сегодня пришел. Да, я – Валера.
Знакомое созвучие заставило Леру приостановиться.
– И меня… Валерия, Лера … меня зовут.
Валера, мило улыбнувшись, удивлённо проговорил:
– Надо же тёзка.
Отдав приготовленный рулон чертежей, Валерий устремился к выходу.
Вернувшись в отдел, Лера, кроме дежурной Екатерины Ивановны и уборщицы, которая, мотая мокрой тряпкой из стороны в сторону, ворчала на опоздавшую дежурную, никого не увидела. Устроившись на вертящемся стуле, Лера стала изучать принесённую работу. Глаза скользили по линиям, углам, а мозговая деятельность устремилась к объекту недавней встречи: «Валера». Надо же… А как его можно назвать уменьшительным именем… Лерик? Хм… Лера – Лерик. Ха – ха. А на Брэда Питта он и не похож. И взгляд, и улыбка – другие. И совсем он не такой, как его рисовала Тамара.
Девичьи грёзы прервала наставница.
– Привет. Что сам «Васнецов» принёс?
Поняв о ком идет речь, Лера лукаво ответила:
– Нет, я сама… Валера спешил и попросил меня забрать чертежи.
– Валера? – наигранно удивилась Тамара.
Но было видно, что ни пространный вид подопечной, ни фамильярно произнесённое имя только вчера обрисованного ею «Ромео», сейчас не очень затронули кураторшу. Окинув помещение отдела, Тамара переключилась на другую тему, которая сейчас для неё была более актуальна:
– Пойду, отмечусь у начальства и отпрошусь. А то, не ровен час, кто-нибудь опередит. Лерик, у меня после обеда намечается «бизнес-час».
Услышав, что начальница назвала её Лериком, девушка хихикнула. Она уже хотела разъяснить Тамаре Петровне половое различие имен: «Лерик – это он, то есть Валера, а она – Лера». Но, посмотрев на обеспокоенную своей насущной задачей наставницу, уточнять эту разницу не стала. Истолковав веселье Леры по – своему, Тамара понимающе проговорила:
– Другой бы улицей прошла, не встретила бы, не нашла… – подмигнув, руководительница отправилась к начальству. Отпрашивалась Тамара Петровна недолго. Вернувшись, она дала стажёрке ценные указания.
– Я после обеда отлучусь часика на два-три. А ты не расслабляйся. Когда вернусь, отчитаешься о проделанной работе. А после работы пойдем в кафе, продлим минуты блаженства.
Лера тут же выпалила:
– У меня нет денег.
– Фу, как ты быстро спускаешься с небес. Работай, – Тамара вытащила из своей ячейки металлического шкафа папку с бумагами и положила перед Лерой.
Наставница появилась за час до конца рабочего дня. Отрапортовав ей о выполненной работе, Лера, напускно смущаясь, спросила:
– А в кафе поход не отменяется?
– Нет, милая, что мною сказано – отмене не подлежит.
Тамара относилась к тем женщинам, которые везде чувствуют себя «в своей тарелке». Обведя взглядом зал кафе, она направилась к столику у окна. Повесив сумку на спинку одного стула, другой стул она задвинула под стол, показывая этим, что делить свободные места за их столиком ни с кем не собирается. Заказав две порции салата «Оливье», две чашечки кофе, четыре пирожных, посмотрев на свою подопечную с улыбкой явного превосходства, Тамара приступила к выполнению целевой задачи.
– Ну и на какой «улице» вы пересеклись? Как это техник второй категории отдела оформления заказов Завьялов Валерий Александрович стал просто Валерой?
Лера поняла, что ей не отвертеться от ясновидящего Тамариного ока. Слегка покраснев, она стала чистосердечно излагать событие сегодняшнего утра.
– Виновата Екатерина Ивановна. Чтобы не стоять под закрытыми дверями отдела, я пошла наверх, почитать объявления. Там встретила Валеру, – посмотрев на хмыкнувшую Тамару, Лера уточнила, – Валерия Александровича.
– Катьку убивать не будем. В скором времени ты сама попала бы в «паучьи сети» этого охмурителя. Его нацеленный взгляд я заметила.
Лера вопросительно посмотрела на свою руководительницу.
– Ты же собираешься защищать диплом в нашем НИИ? Собираешься. Как-то оформлять его художественно надо? Надо. Вот здесь все пути ведут в отдел оформления, к художникам. А там… Завьялов Валерий Александрович. Не могу отрицать, – хороший специалист, но с некоторым уклоном в работе… Он оформляет дипломы только дипломницам. Ну, а затратное время компенсирует времяпрепровождением с этими самыми дипломницами.
– Со всеми? – при этом вопросе один из ингредиентов «Оливье» застрял в горле. Слезы, появившиеся в глазах из-за перехватившего спазма, Тамара поняла по-своему.
– Со всеми или не со всеми – не утверждаю, не присутствовала… – произнесла она с язвительностью, но увидев застывшую пелену в глазах своей подопечной, Тамарочка Петровна уже миролюбиво продолжила: – Валерка неплохой парень. Но, понимаешь, – он не семьянин. Есть такой психоз у некоторых молодцов. Лерочка, этот Казанова – не наш. Пока не поздно, выкинь его из сердечка. Забудь.
«Легко говорить про чужое сердце – выкинь. Сама три раза замужем была», – противясь наставлениям своего куратора, подумала Лера.
Будто прочитав её мысли, Тамара изрекла:
– Говорю потому, что три раза замужем была. Мне мужики целую науку преподали. Называется она – «жизненный опыт». Побереги своё сердечко, оно – не роскошь, без него не обойдёшься. Оно имеет свойство изнашиваться. Конечно, любовь питает душу… Тело тоже, – при этом Тамара так вожделенно провела руками по своим формам, что Лера рассмеялась. – Не все потеряно, коль слышу такой всепонимающий смех. Но любовь оставляет и шрам на сердце, и еще кое-что… – закончила реалистичное нравоучение наставница. И с легкостью перевела назидательную часть «делового вечера» в лёгкую оживлённую беседу. Все случаи из своей и чужих жизней она весело поясняла пословицами, поговорками и народными изречениями. Их веселье уже стало проникать за столики посетителей кафе. На них, невольно расплываясь в улыбках, стали посматривать окружающие. Тамару это совсем не смущало. Кафейное сообщество она уже воспринимала как «свою» аудиторию.