Служанка ответила взглядом, от которого меня оторопь взяла. Даже супруга принца Джона не умела смотреть с таким достоинством, а ведь леди Изабелла была одной из самых знатных дам Англии, не в пример этой простолюдинке.
– Леди Беатрис, у меня нет привычки судачить о ком бы то ни было, и в первую очередь – о леди Марианне, – холодно заметила девушка.
– Но есть привычка дерзить, что еще менее пристало доброй служанке, – заметила я ледяным тоном, чтобы поставить негодницу на место.
Она же ответила так, что пристыженной оказалась я:
– С чего вы взяли, что я служанка? Я приемная дочь барона Невилла и названая сестра леди Марианны. Мои родители были благородного происхождения, и у вас нет никакого права разговаривать со мной в подобном тоне!
Смутившись, я поторопилась принести извинения, которые были приняты не слишком теплым кивком. Осведомившись об имени собеседницы, я примирительно сказала:
– Леди Клэренс, не считайте мое любопытство грубой бестактностью. Ведь леди Марианна станет супругой моего дяди сэра Роджера Лончема, и я всем сердцем хочу подружиться с ней.
– Вы же слышали, что она отказала вашему дяде, – пожала плечами леди Клэренс. – Так есть ли необходимость искать ее дружбы?
Я с трудом подавила снисходительный смех.
– Конечно, она отказала не всерьез. Многие девушки считают нескромным принимать предложение с первого раза.
– Леди Марианна не относится к числу жеманниц, – ответила леди Клэренс и плотно сжала губы, давая понять, что больше не скажет о леди Марианне ни слова, поскольку и так разговорилась сверх меры.
Понимая, что доверительной беседы не получится, я простилась с высокомерной девицей и отправилась на поиски дяди Роджера, но вместо него нашла дядю Гесберта.
– Не ищи его сейчас, детка, – посоветовал он, когда я спросила, где дядя Роджер. – Он только что разговаривал о леди Марианне с ее отцом и пребывает не в самом добром расположении духа.
– Неужели и барон Невилл ответил ему отказом? – до крайности изумилась я. – Да быть такого не может!
– Нет, Беа, сэр Гилберт не ответил отказом, а сказал, что предоставил дочери право самой избрать себе супруга. А вот она Роджеру отказала, о чем, как я понял, ты уже знаешь. Роджеру бы и покончить на этом, но он закусил удила. Я пытался вразумить его и услышал лишь то, что леди Марианна рано или поздно даст согласие вступить с ним в брак, – с досадой сказал дядя Гесберт.
– Отец предоставил леди Марианне свободу в выборе мужа? – переспросила я, не веря своим ушам, и, когда дядя Гесберт кивнул, удивилась: – Никогда не слыхала о подобном! Вот почему у нее такой независимый вид! Как же мне к ней подступиться?
– А зачем тебе к ней подступаться? – напряженным голосом спросил дядя Гесберт.
Я поделилась с ним своими соображениями, и он погладил меня по голове, при этом зло покривив губы:
– Ты хорошая девушка, Беа, и чтишь интересы семьи, но я хочу предостеречь тебя от дружбы с леди Марианной. Если она все-таки станет женой Роджера, в чем я сильно сомневаюсь, и тогда не сходись с ней близко, а сейчас вообще держись от нее подальше.
– Она не нравится вам, дядя?
– Очень не нравится, Беа. Я не вижу в ней ни одного достоинства, которыми должна отличаться добрая и покорная мужу жена. Она дерзкая, своенравная, от нее никогда не знаешь, чего ожидать, а кроме того, у меня есть подозрение, что она занимается магией.
– Вы считаете ее ведьмой? – спросила я с замирающим сердцем: никогда прежде мне не доводилось встречать настоящую ведьму.
– Язычницей, – ответил дядя Гесберт, – что в моих глазах приравнивает ее к ведьме.
– Если она такая, то почему дядя Роджер стремится получить ее в жены? – с недоумением спросила я.
Дядя Гесберт замялся – было видно, что я коснулась чего-то, что ему было и неловко, и неприятно объяснять мне.
– Потому что он не может получить ее иначе, а если бы мог, то и речи бы не вел о женитьбе, – выдавил из себя дядя Гесберт.
Я поняла, что он подразумевал, и от смущения загорелась румянцем. Дядя Роджер испытывал к леди Марианне сильные плотские желания, настолько сильные, что готов был вести ее к алтарю. Возможно, она и вправду ведьма, а дядя Роджер околдован ею? Вот только зачем она его околдовала, если ответила отказом? Впрочем, я слышала, что ведьмы могут околдовать просто ради забавы. Неужели и сэр Гай стал жертвой ее чар?
Я спросила дядю Гесберта, что он думает о странных отношениях сэра Гая и леди Марианны. Не приворожила ли она его? Дядя Гесберт посмотрел на меня как на маленькую и очень глупую девочку, словно сам минутой раньше не говорил о том, что подозревает леди Марианну в занятиях магией.
– Сэр Гай, Беа, жертва собственного непонимания природы леди Марианны. Он исподволь приручает ее и думает, что приручит. Только он ошибается. Никогда пантера не превратится в кошку! Даже если она замурлычет, нельзя поручиться в том, что через миг не оскалит клыки.
Я почувствовала себя сбитой с толку. Сэр Гай приручает леди Марианну? Зачем?
– Чтобы жениться на ней, разумеется, – ответил дядя Гесберт так, словно говорил о погоде.
– Но ведь дядя Роджер сказал, что сэр Гай тоже не видит в ней качеств, необходимых доброй супруге, и уверил его, что не станет соперничать с ним в борьбе за ее руку!
– Он и не соперничает, – усмехнулся дядя Гесберт. – Леди Марианна сама отказала Роджеру, значит, ее рука остается свободной, и, если она вдруг протянет ее сэру Гаю, то почему он будет не вправе принять ее?
После такого откровения я истерзалась ревностью и уже без зазрения совести дала волю неприязни к леди Марианне. Дядя Гесберт был умен и наблюдателен, я верила ему безоговорочно и в том, что он говорил о леди Марианне, и, увы, в отношении истинных намерений сэра Гая. Но я никак не могла взять в толк, зачем сэр Гай добивается ее, если сам же считает леди Марианну негодной к супружеству? К моему великому облегчению, барон Невилл и леди Марианна на следующий день покинули Ноттингем, и мне стало легче дышать. Ведь сэр Гай остался. Впрочем, отсутствие леди Марианны не очень нас сблизило: с утра до позднего вечера сэр Гай был поглощен делами графства, словно шерифом Ноттингемшира являлся не сэр Рейнолд, а именно он. И все же во время трапез мы с ним сидели рядом, он был учтив и любезен со мной, занимал меня разговорами, и такой малости было достаточно, чтобы я вновь уносилась неведомо куда в мечтах о нем.
Мой милый брат Брайан предложил мне остаться в Ноттингеме до его свадьбы с леди Клод, назначенной на апрель. Дядя Роджер, вернувшись в Лондон, испросил позволения у леди Изабеллы, и она милостиво разрешила мне гостить у брата так долго, как я сама пожелаю.
Для меня наступило счастливое время, которое мы проводили очень весело, занимая себя то охотой, то верховыми прогулками. Я не слишком хорошо держусь в седле, но старалась не отставать от Брайана и леди Клод. А уж сэр Гай был таким великолепным всадником, что даже Брайан не мог с ним сравниться! Мы с леди Клод очень сдружились, и я радовалась тому, что брат сосватал такую замечательную девушку. И я влюблялась, с каждым днем сильнее и сильнее влюблялась в сэра Гая. Мне нравилось в нем все: стать, поступь, мгновенные, все примечающие взгляды темно-ореховых глаз, улыбка, преображавшая обычно замкнутое лицо, красивое мужской красотой. Смех, голос – все в нем пленяло и кружило мне голову. Конечно, я старалась не выдать своих чувств, вела себя скромно и осмотрительно. Но Брайан, как и я, восхищавшийся сэром Гаем, что-то подметил и однажды шепнул мне, что мечтал бы породниться с ним через его брак со мной. Одобрение старшего брата добавило мне уверенности. Все дни, прошедшие от помолвки Брайана до венчания, я ни разу не видела леди Марианну, сэр Гай никогда не упоминал ее имени, и я позабыла о ее существовании, впервые усомнившись в правильности суждений дяди Гесберта.
Единственным, что напоминало мне о ней, были известия от дяди Роджера, который не отказался от желания жениться на леди Марианне. Дядя Гесберт сказал, что за два месяца он посватался к ней трижды, и она трижды отказала ему. Но я знала, каким упорным бывает дядя Роджер в достижении своих целей, и была уверена в том, что он добьется согласия леди Марианны, раз уж ей довелось стать такой целью. Я всей душой желала дяде Роджеру удачи, но больше ради себя, чем ради его блага. Ведь если он женится на ней, значит, сэр Гай будет искать другую невесту, и – кто знает? – возможно, его выбор падет на меня. Каждый день я в молитвах просила Всевышнего даровать мне в супруги сэра Гая. Ведь тогда я еще не знала, как ярость способна искажать его лицо, как резко и зло может звучать его голос. Впрочем, нет, знала: он был таким, когда в гневе из-за неудачи в поимке лорда Шервуда грубо разговаривал с леди Марианной. Но по наивности я не думала, что он способен быть грубым и со мной.
Безмятежность нашей жизни смутило одно событие, произошедшее в самом начале марта. Оно бы прошло мимо меня, если бы не леди Клод, которая, пользуясь доверием сэра Рейнолда, получала известия от него, то есть из первых рук. Возбужденно блестя глазами, она поведала мне о том, что мой дядя Роджер, отчаявшись добиться согласия леди Марианны, устроил ее похищение! Ей каким-то образом удалось сбежать от его людей, и отец леди Марианны потребовал от сэра Рейнолда призвать дядю Роджера к ответу за похищение благородной девицы. Сэр Рейнолд, испытывая к барону Невиллу самую теплую дружескую приязнь, тем не менее отговорил его от разбирательства дела, убедив в том, что, кроме слов леди Марианны, никаких иных доказательств участия дядя Роджера в ее похищении нет.
– Конечно, отец не сомневается, что ее похитили люди сэра Роджера, но не хочет ссориться из-за леди Марианны ни с сэром Роджером, ни с епископом Гесбертом, – говорила леди Клод. – Она сама виновата! Разве девице пристало проявлять столь непростительное упорство, отказываясь от лестного для нее брака с таким могущественным лордом, как твой дядя Роджер?
Я подивилась и тому, какую сильную страсть леди Марианна внушила дяде Роджеру, что он прибег к подобному способу заполучить ее, и ловкости, с которой леди Марианна ускользнула от его слуг. А уж они у дяди были очень толковыми и бдительными! Укор, прозвучавший в голосе леди Клод, навел меня на мысль, что будущая жена Брайана не очень-то жалует леди Марианну, о чем я вскользь заметила.
– Мне она совершенно не нравится! – ответила леди Клод. – Я веду себя с ней любезно только ради соблюдения приличий и из уважения к дружбе, которой мой отец одаривает сэра Гилберта. На мой взгляд, леди Марианна слишком много мнит о себе. Подумай, Беа! Недавно ей минуло восемнадцать лет, а она до сих пор не замужем. Столько знатных лордов искали ее руки, а она всем отвечала отказом! Почему? Считает себя достойной только графа или даже принца? И занятия, которыми она увлекается, никак не подходят девушке ее положения. Книги, что она читает, годятся для мужского ума, а не для женского. Увлечение медициной завело ее так далеко, что прошлой осенью она почти на месяц затворилась в охваченном мором селении, где сама лечила больных, пока не подхватила от них заразу. Выздороветь ей помогло не иначе как чудо! Вот ты можешь понять такой поступок?
Я согласилась с леди Клод, что знатная девица не должна позволять себе подобного поведения.
– Я вообще не понимаю, что в ней находят мужчины! – продолжала леди Клод, воодушевленная нашим единомыслием. – Стоит ей появиться, как они начинают пялиться на нее, забыв обо всем. Не так уж она ослепительно хороша, чтобы ее славили первой красавицей Средних земель. К счастью, Брайан тоже не находит в ней ни особенной красоты, ни должного благонравия.
– А сэр Гай? – осторожно спросила я.
Леди Клод бросила на меня понимающий взгляд и беспечно махнула рукой:
– Даже не думай об этом! Он как-то обмолвился, что ему доставляют удовольствие беседы с ней. Дескать, она умна и ее суждения интересны и необычны, а сэр Гай любит все необычное. Но в жены девушек выбирают совсем по иным качествам, Беа. В первую очередь жена должна повиноваться мужу, а ты можешь себе представить, чтобы леди Марианна кому-то подчинилась? Пример твоего дяди Роджера свидетельствует об обратном. Сэр Гай очень умен, чтобы заблуждаться в натуре леди Марианны, и в супруги он ее никогда не выберет, поверь мне! Ведь не выбрал же до сих пор. Да он пока и не намеревается связывать себя брачными узами!
– Почему, Клод? – спросила я, затаив дыхание. – Ведь ему двадцать шесть лет. Брайану минул двадцать один, но вы скоро поженитесь. А чего ждет сэр Гай?
Леди Клод сострила милую гримаску и пожала плечами:
– Откуда мне знать? Возможно, он приглядывается к тебе, Беа. Не уступая леди Марианне красотой, ты-то как раз обладаешь всеми достоинствами, которые любой мужчина желает обрести в жене.
Она подмигнула мне, и я, разомлев, подумала: ах, если бы слова леди Клод да Богу в уши!
Леди Марианну мне довелось снова увидеть только в дни торжеств по случаю венчания Брайана с леди Клод. Едва я заметила ее, как мое праздничное настроение тут же омрачилось. Опять мне придется наблюдать за ней и сэром Гаем, вместо того чтобы веселиться и радоваться счастью новобрачных! Но первые два дня забот не доставили. Сэр Гай после венчания Брайана и леди Клод тут же покинул Ноттингем по каким-то делам, а леди Марианна показалась мне отстраненной и очень задумчивой. Иногда она едва заметно хмурилась, словно праздник был ей не в радость. Вот и оставалась бы в своем Фледстане, раз уж ей в тягость блестящее общество знатных лордов и леди!
Третий день торжеств оказался так насыщен событиями, что к вечеру у меня голова пошла кругом. Утро началось с того, что дядя Роджер в моем присутствии заявил дяде Гесберту о высочайшем изволении принца Джона на брак дяди Роджера с леди Марианной, и теперь ни ее отцу, ни ей самой не остается ничего, кроме как смириться. Дядя Роджер прямо-таки светился, но дядя Гесберт не разделял его радость.
– Мой тебе совет, Роджер, – сказал он, – не торопись говорить им то, что сейчас заявил мне, пока у тебя не будет на руках письменного подтверждения воли принца.
Судя по выражению лица дяди Роджера, он без должной серьезности воспринял совет дяди Гесберта – и напрасно, как показали дальнейшие события этого дня.
Тем же утром в Ноттингем вернулся сэр Гай, присоединившись к гостям. Если в соборе во время бракосочетания Брайана и леди Клод он перемолвился с леди Марианной от силы двумя-тремя словами, то на этот раз, едва войдя в празднично убранную трапезную, он сразу устремился к ней, завел какой-то разговор и даже взял ее за руку, что мне совсем не понравилось. Я попыталась подобраться к ним ближе и услышать, о чем они говорят, но сэр Гай так зорко поглядывал по сторонам, что мое присутствие не осталось бы им незамеченным, и мне пришлось довольствоваться только тем, что открывалось глазам, но не ушам. Когда я увидела, как он поднес ее руку к губам, а потом прижал к своей груди, накрыв ладонью, я с отчаянием подумала: в эту минуту он, несомненно, делает ей предложение. Но стоило мне предположить подобное, как выражения их лиц изменились и разговор стал очень похож на ссору. Она даже вырвала у него руку, а он что-то ей ответил, гневно искривив губы, и у меня отлегло от сердца.
Но ссорился он с ней или нет, за столом сэр Гай предпочел занять место возле нее, а не рядом со мной, к чему я уже привыкла, пока она вновь не оказалась в Ноттингеме. Лицо сэра Гая было очень мрачным. Леди Марианна, напротив, улыбалась и даже смеялась, уделяя все внимание незнакомому мне рыцарю, который сидел по ее другую руку. Мне думалось, сэр Гай должен был оскорбиться пренебрежением, выказываемым ему леди Марианной, но, сердитый и хмурый, он не выглядел оскорбленным, словно она могла вести себя как угодно, только это ничего не меняло.