но разве я предназначен для этого?
разве меня можно держать в городе? это не издевательство?
наши предки сотни тысяч лет жили себе в африке, жрали по утрам прокисшие ягоды, изредка ходили к реке, и все.
никто из нас эволюционно не готов жить в племени, в котором пятнадцать миллионов человек, да еще когда вокруг так холодно и темно.
но, конечно, несколько десятков тысяч лет назад нашелся один чувак, который предложил жить в пещере.
вы таких людей тоже видели. в основании у такого человека деятельный идиот, но его невозможно поймать, потому что он со своим внутренним идиотом все возможные возражения уже обсудил и все продумал.
– но в пещере же будет темно.
– а мы лучину зажжем!
– а если пожар?
– а коля будет пожарным!
– но если коля будет пожарным, как же он на охоту ходить будет?
– а мы ему будем отдавать часть добычи!
– а если она протухнет?
– а мы придумаем деньги!
– а если забудем, кто кому сколько должен?
– а вот вам арифметика и письменность!
и понеслась. фьючерсы, деривативы, миша нашел работу по призванию, он теперь менеджер по эквизишен.
остальное было уже делом техники. а давайте переселимся севернее, с пещерой нам ничего не страшно! холодно? а меховую шубу видели? смотрите, как тепло! а давайте придумаем электричество и парковки, а давайте – ой, простите, я тут случайно придумал платные парковки, это же ничего? – да, я понимаю, что мы немножко переборщили с севером, и такси окрашивается в грязь через 15 минут, но смотрите, я изобрел автомойку!
и так костыль на костыле, и вот мы здесь.
одна надежда, что этот чувак – или, точнее, один из его далеких потомков – придумает машину времени.
я никаких денег не пожалею, чтобы вернуться назад и во время первого спича нейтрализовать угрозу.
ствол еще дымится, изобретатель лежит на песке, вокруг стоят слегка изумленные происходящим наши удивленные предки.
– ягоды, – ткну я пальцем в кустарник. – река. ягоды. река. пещера – нельзя. никаких миграций. поверьте мне, вы даже не представляете, во что ввязываетесь, оно того не стоит.
– в любом случае, – скажу я, пытаясь вернуться к машине, не поворачиваясь к благодарным прародителям спиной, – не поднимайтесь выше южного побережья черного моря. максимум краснодар, но я бы не советовал, там зимой все-таки достаточно зябко.
– и да, – скажу я. – одомашните, наконец, собак и котов. собаки норм, а коты – просто боги, если честно. рекомендую котов.
– и ни в коем случае не оформляйте кредитные карты, – крикну я, – внимательно читайте мелкий шрифт!
но двери уже закроются.
* * *
ехал сегодня в поезде и думал про овсяное печенье.
я вообще с некоторым страхом жду обещанного интерфейса мозг-компьютер, потому что в моем случае это будет полный срыв покровов. у меня три основные мысли в течение дня: «чего б сожрать», «господи, зачем я столько съел» и «спать-то как хочется».
и вот я ехал в поезде, мне было скучно, я решил подумать о чем-нибудь приятном, и мысли как-то сами меня привели к овсяному печенью, я его очень люблю.
просто я недавно в магазине видел постное овсяное печенье и вдруг подумал, что пост сегодня – это какая-то абсолютно бессмысленная и выхолощенная штука, формальность.
ну, то есть, мне кажется, основная идея поста в чем. основная идея поста в самоограничении. ты не разрешаешь себе то, что хочется, страдаешь, и от этого у тебя слегка укрепляются духовные мышцы.
но дело даже не в них, а в том, что через какое-то время тебя отпускает, и ты начинаешь видеть вещи в перспективе. ну просто чуть лучше понимаешь, что в жизни важно, а что – овсяное печенье, скажем так.
тут можно, конечно, спорить, насколько это все изначально было эффективно, но я думаю, что всё это как-то работало, пока отказ от определенных продуктов был настоящей жертвой.
когда ты просто говорил себе – ну окей, попощусь, никакого овсяного печенья на сорок дней, я выдержу, я смогу, я же мужик.
или у тебя в погребе есть запас мяса и запас кислой капусты.
и ты такой: ох мать.
но делать нечего, приходится жрать капусту, ты же себе обещал.