Одновременно самодержавие изыскивает более основательные пути для укрепления своих позиций в бассейне Яика. С этой целью правитель края И. И. Неплюев на основании предписания правительства в ноябре 1748 года посетил Яицкий казачий городок: «впредь на надежном основании с собственною их пользою содержать яицких казаков».
В результате этой поездки И. И. Неплюев представил в Сенат свое предложение – заселение и оборону Нижнеяицкого укрепления поручить яицким казакам, а в порядке вознаграждения отдать им Гурьевские учуги, пользование которыми приведет Яицкое войско «…в лучшее состояние, а следовательно, принесет службой своей пользы», а также «…усилить промышленность и торговлю умножением десятой части рыбного сбора в Самаре и Сызрани», через которые казаки возили рыбу в центральные губернии России. Кроме того, яицкие казаки собственным коштом построят на пограничной линии промежуточные опорные пункты. Сенат принял предложение И. И. Неплюева и разрешил казакам селиться ниже Яицкого казачьего городка сначала в двух пунктах – городках Кулагино и Калмыково.
После этого Военная коллегия обратилась к правительству с предложением отдать Гурьевские учуги в аренду Яицкому войску.
В середине марта 1751 года были объявлены торги на Гурьевские учуги, а 25 мая 1752 года издан Указ Сената на передачу Гурьевских учугов Яицкому войску в откупное содержание за 5406 рублей в год. В том же году Гурьевские учуги были разобраны яицкими казаками.
Около Яицкого казачьего городка в 1743—1748 гг они соорудили наподобие Гурьевского свой учуг. Пользуясь покровительством верховной власти, яицкие казаки во второй половине XVIII века значительно активизировали промысловую эксплуатацию рыбных богатств Яика. В течение года они производили лов рыбы три раза. В мае плавными сетями они ловили севрюг, «…коих иногда на той линии вылавливалось очень много». По свидетельству самих яицких казаков, весенний улов в начале 70-х годов XVIII века доходил до 800 тысяч штук севрюги, и добывалось более 150 тысяч пудов икры. По документам архивов, только севрюжья плавня давала прибыли не менее 24-х тысяч рублей серебром, другой лов – также сетями осетров и белуг осенью, а третий – зимой – багреньем одних только осетров.
Согласно сенатскому Указу яицким казакам запрещался лов рыбы в Гурьеве и близ него, где были казенные рыбные промыслы, не разрешался вывоз рыбы и рыбной продукции для продажи в Астрахань, чтобы не допустить убытков казне. Исключение допускалось для калмыков, кочевавших около Гурьева и не имевших другой возможности прокормить себя.
Рыбу и ее продукты рыбопромышленники Гурьевы вывозили на морских судах – паузках, стругах – в Астрахань, а оттуда в города центральной России. По утверждению М. Гурьева, основателя Усть-Яицкого Каменного городка, казна только за 27 лет (1640—1667 гг.) получила чистой прибыли в виде пошлины и поставок икры с яицких промыслов 500 тыс. рублей серебром. По тому времени, когда цены на товары были сказочно малы, это была огромная сумма. Об этом же свидетельствует и жалованная грамота царя от 4 декабря 1679 года, выданная М. Гурьеву, в которой отмечалось: «…а в нашу великих государей казну от того их (Гурьевых) нового завода яицкого учуга учинилось денежной казне откупу и в икряном промыслу и в пошлинах во всех городах многие прибыли и впредь та прибыль от того яицкого учуга в нашу казну стала быть прочна».
Во французском коммерческом словаре XVIII века говорится, что яицкая и волжская красная рыба «расходится в России… но паюсная икра в немалом количестве отправляется в разные европейские страны, а особливо в Италию и Францию…».
Монополизировав природные богатства Нижнего Яика и Северного Каспия, казна становится крупным торговым партнером в Западном Казахстане, положив начало государственной торговле рыбой, ее продуктами, солью. Рыбы вылавливалось очень много. Только за рыбопромысловый сезон (март – сентябрь) 1718 года было добыто 8144 штуки красной рыбы. В летнюю навигацию этого года с дворовых рыбных промыслов на Яике согласно приходно-расходной книге целовальниками было отправлено к царскому двору и на рынки центральных губерний белуг – 4870 штук, осетров – 3441, урлюка – 35, севрюг – 16900, икры паюсной – 115 бочек и других рыбных продуктов. Большое количество рыботоваров хранилось на складах.
Реализацию красной рыбы, в основном севрюги, с промыслов Яика частным лицам производила Астраханская рыбная контора, образованная в 1718 году. География покупателей была весьма обширной – это купцы Астрахани, Красного Яра, малороссияне, яицкие казаки, калмыки. В их числе значатся крестьяне княжны М. Черкасской, купцы крепости Святой Анны, бухарского двора.
В беляшное время, когда не хватало рабочих рук, с промыслов Яика продавалась частным лицам свежая икра. За недостатком на учугах работных людей купцы обязаны были из «учужной забойки багрить своими наемными людьми, своими инструментами…» то количество и породу рыб, которая была указана в ордере конторы. Только с 13 апреля по 25 мая 1747 года с казенного плота промыслов было продано около 60 тыс. штук севрюги. Весной 1748 года 10 астраханских купцов обратились в указанную контору с просьбой продать им 50 тыс. штук рыбы. В мае того же года купец А. Кулпин купил 20 тыс. свежей севрюги с икрой. В июне 1750 года красноярский купец М. Тутаринов купил с казенных рыбных промыслов свежей севрюги 6 тыс. штук, из которой было изготовлено паюсной икры 30 бочек весом 750 пудов и две бочки зернистой икры весом 51 пуд. Рыбу и ее продукты купец отправил на «…своих трех лодках однодеревках» с приказчиком в г. Воронеж. Тогда же приказчик красноярского купца Ивана Ганюшкина (основатель с. Ганюшкино Денгизского района) купил 3 тыс. штук севрюги. С промыслов Яика продавалась и соленая красная рыба, ее полуфабрикаты. 30 июня 1750 года посадский человек г. Мурома (Московской области) через своего приказчика купил коренных (т. е. соленых) 330 белуг, 608 осетров, 500 севрюг, а ямщик из этого же города М. Абляев – коренных 300 белуг и 12 тыс. севрюг.
Акватория Нижнего Яика, где находились рыболовные учуги, промысловые станы, являлась монополией казны. Свободный лов рыбы в водоемах промыслов категорически запрещался. Архивный документ гласит: «а ежели кто, приехав из Астрахани, весною или в осень без головной памяти (т. е. письменного разрешения) и станет рыбу ловить, то тех людей отыскав, прислать в Астрахань в рыбную контopy под караул». Таким образом, эксплуатация несметных рыбных богатств Яика осуществлялась хищническим способом добычи красной рыбы с помощью учугов и других подобных устройств (глушак и т. п.). Пользуясь покровительством верховной власти, получив Гурьевские учуги в откупное содержание, яицкие казаки ликвидировали их, значительно расширив этим акваторию промысловой эксплуатации природных богатств Яика.
Политика самодержавия, в сущности, антинародная, объективно способствовала развитию производительных сил и сближению трудящихся масс разных народов региона.
1990И устроить здесь город каменный
В. Болдырев, доцент Атырауского университета
Наш город еще не стар, но по меркам возраста город уже не молод, набирает четвертую сотню лет (его юбилей мы отмечаем сегодня, как обычно, в октябре). Основан он был купцами Гурьевыми и получил название по их имени. Хотя город пять лет назад переименован, но имя Гурьевых он носил 350 лет – большой отрезок исторического времени.
А вот в это время, на мой взгляд, интересно заглянуть, как и чем здесь жили люди прежде. Мне показалось интересным заглянуть в это дальнее далеко глазами известных писателей и путешественников.
Первоначально построили деревянный, а потом и каменный острог, призванный защитить от яицких казаков торговые пути на море. В романе А. Чапыгина «Разин Степан» о начале нашего города сказано так: «От царя-государя и великого князя всея Руси Михаила Федоровича на Яик-реку строителю-купчине Михаилу Гурьеву и работным людям всем.
На реке на Яике устроить город каменный мерою не менее четырех сажен. Четырехугольный, чтоб каждая стена была по ста сажен в пряслах между башнями. По углам сделать четыре башни, да в стенах меж башен поровну по пятидесяти сажен. В двух башнях быть двум воротам, а сделать тот каменный город и в ширину, и в толщину с зубцами, как Астраханский каменный город. Стену городовую сделать в толщину в полторы сажени, а в вышину и с зубцами четырех сажен, а зубцы по стене в одну сажень, чтоб из тех башен в приход воинских людей можно было очищать на все стороны.
А ров сделать около того города – копатиновый и со всех сторон от Яика-реки, по Яику-реке сделать надолбы крепкие, а где был плетень заплетен у старого города, там сделать обруб – против того, как сделан в Астрахани. А на той проезжей башне Яика-города сделать церковь шатрову во имя Спаса нерукотворного, да в верхних пределах апостолов Петра и Павла, а башни наугольные сделать круглые».
План постройки крепости был внушительным, и когда он воплотился в жизнь и восставшие крестьяне Степана Разина подступили к городу, он оказал на них впечатление неприступности. Об этом хотя и кратко, но достаточно сказано А. Чапыгиным, через восприятие одного из разинцев: «Сатана попадет в этот Яик! Стена, рвы надольные да высоченные, ворота с замком. А глянь – надолбы из дуба сложены, в обхват бревно».
Известно, что взять Гурьев удалось только путем хитрости, и в 1667—1668 годах город находился в руках Степана Разина. Это событие нашло отражение в известном романе Степана Злобина «Степан Разин». В нем подчеркнуты нелегкие климатические условия Прикаспия: «Казаки Яицкого городка постоянно выезжали в разъезды по берегу „для вестей“ из степных просторов… Воздух над низкой, холмистой степью был раскален и строился прозрачным течением, как над огнем костра». Даже дремотный ветер, едва тянувший с устья реки, от моря, не приносил прохлады, хотя солнце уже опускалось к закату… Высокие и широкие городские стены были накалены солнцем. Раскаленные пушки молча глядели с раскатов в мирную ширь степей, в густые заросли камышей, тянувшиеся по Яику до самого моря. Вокруг, до краев небосклона, не было видно ни паруса, ни человека.
…В мертвой степи только у самой городской стены, на берегу Яика, утопающего в шелестящих зарослях камышей, купаясь, по-воробьиному щебетали загорелые ребятишки.
Томила духота. Раскаленный город не охладился и ночью. Пыль и дым увеличивали томление. Набитые песком рты пересыхали. Скупой трудный пот выступал мелкими каплями на закопченных лицах». Не правда ли, до боли знакомая и ощутимая каждым жителем нашего городка летняя пора?
Прошло полвека, и направлявшаяся по приказу Петра I экспедиция генерала Бековича зимовала в Гурьеве. О пребывании в нашем городе Бековича рассказали Ю. Семенов и А. Горбовский в книге «Без единого выстрела».
«Снега в ту зиму в Гурьеве почти не было. Ледяной ветер кружил пыль и песок меж редких домов и по пустынному берегу. Бесприютным и диким представал непривычному глазу этот край: летом – испепеляемый зноем, зимой – истребляемый лютой стужей. Ни деревца не росло окрест безотрадной этой земли, ни кустика. Каждую поленницу дров нужно было вести из безлесной Астрахани морем. Но зимой море было скованно льдами, осенью штормило, выбрасывая шхуны на бесчисленные предательские мели, летом же царил такой зной, что невозможно было и подумать, что когда-то придет зима, настанет холод и понадобятся дрова. Стоило выйти на улицу и осмотреться вокруг, как взгляд невольно возвращался к косогору со свежими крестами на нем. Потому что больше не на чем было остановиться взгляду. И над всем этим висело огромное серое небо с низкими, бегущими по нему облаками. Все считали дни, ожидая, когда придет недолгая степная весна и посольство сможет отправиться в путь. Только бы начать движение, только бы сняться с гибельного этого места».
И вот приходит весна, особенная, здешняя… Казалось, в один день и в одну ночь зазеленела под Гурьевом степь, предвещая коням обильный корм. но жители этих мест не знали, что это ненадолго. Пройдет положенный, заведенный порядком срок, подсохнут, пожухнут травы. Станет желтою степь и серой, до будущей весны и другого года».
Прошло еще несколько десятилетий, и наш город посетил, навестив проживавшего здесь Г. С. Карелина, исследователь Кара-Бугазского залива И. М. Жеребцов. Вот он идет по улицам Гурьева в середине прошлого века, и в изображении замечательного мастера слова, любившего и знавшего наш край,
К. Г. Паустовского, это выглядит так: «Дома из серого кирпича лежали кособоко, как умирающие старухи. Пахло ржавой рыбой и куриным пометом, ветер порошил глаза всяческим сором».
1920 год. И уже сам писатель приплывает к Гурьеву: «Пароход вплывает в узкий приток между высокими камышами Урала, и лишь к полночи сквозь пыль, висящую в воздухе, загораются светофоры в городке «Эмба-Нефти». Против него, на правом берегу Урала, сонно моргает окнами Гурьев.
Пахнет рыбой и горелой травой. Пароход будит город плачущим визгом гудка и наваливается на пустынную пристань. Утром я увидел за Уралом весь городок «Эмба-Нефти». Казалось, что на азиатском берегу – его здесь зовут бухарской стороной – села несметная стая белых птиц. Все дома были как бы слеплены из снега. весь городок построен из прессованного камыша, даже трехэтажное здание треста. Сверху камыш оштукатурен и закрашен мелом».
Много воды пронес седой Урал мимо Гурьева-Атырау, многое изменилось к лучшему, многому еще желательно измениться. Но как бы там ни было, это наша река, это наш город. И мы его любим.
1996Гурьевская крепость
Х. Мухаметов, кандидат исторических наук
Х. Табылдиев, кандидат исторических наук
В 1753 году город Гурьев со своими прилегающими крепостями, форпостами и селениями по нижнему течению Яика был передан из Астраханской в Оренбургскую губернию и причислен к владениям Яицкого казачьего войска. Капитан Залесский, назначенный комендантом Гурьевской крепости и гарнизона, доносил оренбургскому военному губернатору И. И. Неплюеву о сильной обветшалости крепостных сооружений, сообщая о Гурьеве, что это «город каменный, весьма ветхий…». Поэтому в канцелярии оренбургского губернатора была составлена смета восстановительно-ремонтных работ Гурьевской крепости.
Зимой 1754 года в г. Гурьев был командирован инженер-капитан Назимов для руководства над восстановительными и ремонтными работами. Прежде всего взялись за разобранные каменные стены. Причины преждевременного разрушения стен и сооружений крепости объяснялись слабостью грунта и фундамента, который «размок и развалился». Назимов просил губернатора дополнительно вместе с солдатами гарнизона назначить для ремонтных работ яицких казаков. И так в середине 1764 года военная коллегия принимает меры к усилению военного гарнизона города. Оренбургская канцелярия обратилась в Астрахань о доставке в Гурьев «надлежащего числа лесу водным путем» для строительства казарм. Начальник гарнизона капитан Хиряков получил приказ составить смету строительства казарменных и других помещений и командировать в Астрахань специально нарочного для закупки лесоматериалов. Казармы и другие служебные помещения были построены к зиме 1765 года. Академик П. С. Паллас, посетивший Гурьев летом 1769 года, отмечал изменения в облике крепости и её сооружениях по сравнению с первоначальной застройкой. Он писал: «В крепости сделаны одни только ворота на восточной стороне, к реке Яику. На той же стороне находится часть старинной каменной стены, которая захвачена в новое крепостное строение. Она вышиной была выше двух сажен и сложена из толстых кирпичей; но ныне от солоноватого основания, внизу так осыпалась, что скоро отвалится». В то же время ученый отмечал, что Гурьевская крепость, исключая Оренбург, перед всеми лежащими по Яику крепостями имела преимущество.