Я посмотрел на них, и не говоря ни слова направился к двери, что вела в приют.
– Донатан, подожди, – обратилась ко мне Алис. – Ты не должен воспринимать нашу ссору как причину, по которой мы решаем за тебя кто из нас будет тебе ближе. Мы не вправе выбирать, эта привилегия всегда останется за тобой. Мы лишь две стороны, к одной из которых ты, в конечном счёте, примкнёшь.
Я не сказал ей не слова и медленно удалился, скрывшись в своём люке.
Утром я обо всём рассказал парням, Риму и Тиму. Они слушали меня очень внимательно и ни разу не перебили. В конце моего рассказа они оба переглянулись, и Тим спросил меня:
– Как ты себя чувствуешь?
Я был откровенно разочарован его вопросом. Это было неудивительно. Доказать правоту своих слов я не мог, а поэтому надеяться на то, что мне поверят было глупо.
– Давай я тебе помогу, – услышал я над ухом приятный голос Алис. – Они меня не видят и не знают что в моей власти. Пусть зададут тебе какой-либо вопрос, на который только они знают ответ.
– Вы мне не верите? – спросил я, показывая тем самым, что соглашаюсь с условиями Ангела. – Хорошо. Давайте так, вы спросите меня о чём-то, о том, что знаете только вы. Я отвечу. А там поглядим.
Близнецы вновь переглянулись, и с ехидной улыбкой на устах спросили:
– Что было в коробке у дяди Гарри, когда он пришёл в последний день со своей работы?
Кто такой дядя Гарри я от них никогда не слышал. Они разговаривали порой о своих родителях, и я даже знаю об их гибели, но вот о более дальних родственниках я не слышал ни слова. Сделав вид, словно задумался, я взглянул на Алис. Но вдруг заметил, что девушка не одна. Она разговаривала с двумя другими людьми в таких же светлых одеждах, как и она сама. Это были совершенно незнакомые мне личности. Один был одет словно профессор из старого фильма, и был волосат и бородат, в кафтане, испачканном мелом. Рядом с ним стоял простодушный парень в старой военной форме времён какой-то лохматой войны.
Я открыл от удивления рот, а Алис закончив беседу, повернулась ко мне и сказала:
– Отвечай. Он пришёл тогда с последней в своей жизни смены на угольной шахте, и в коробке с едой, которую он всегда брал, сидел маленький котёнок. Он был весь рыжий и очень голодный. Жалость дяди Гарри спасла ему жизнь. А у Тима до сих пор за ухом есть шрам от его царапин.
Я передал слова Алис парням. Они сидели на своих местах, открыв рты, и не знали что сказать. Мои слова выбили близнецов из колеи. Воспоминания, которые вызвали в их сердцах сказанные мною слова, превратились в слёзы.
– Как ты это всё узнал? – спросил, всхлипывая Рим.
– Я же говорю, мой Ангел рассказал.
Рим и Тим вытерли слёзы и посмотрели на меня уже совершенно другим взглядом, нежели прежде.
– Расскажи нам про него, – попросил Рим. – Какой он, как выглядит?
– У него, правда крылья, и этот как его…? – Тим запнулся и никак не мог вспомнить слово.
– Нимб, – подсказал ему Рим.
– Да, точно нимб! – вскрикнул Тим.
Я взглянул на Алис. Она стояла возле моей кровати и, опираясь на неё локтем, улыбалась.
– Ну, на первый взгляд она выглядит словно обычный человек, просто одета немного не по-нашему.
– Она? – вскрикнул Рим удивлённо.
– Ну да, она. Это девушка.
Я посмотрел на братьев и, улыбаясь, продолжил, указывая пальцем на Тима.
– Твой Ангел простой парень, одетый в форму солдата какой-то очень далёкой войны. А твой, – я указал на Рима, – он словно профессор. Такой, небритый и нестриженый, весь поглощённый в свои формулы и книги. Он носит кафтан испачканный мелом.
Близнецы переглянулись.
В нашу комнату вошла тётушка Фима и позвала нас в столовую.
Позавтракав, мы отправились в прачечную. Я переоделся в почищенный костюм защиты и нырнул в трубу. Тут же рядом со мной мелькнул ещё кто-то.
– Не надоело тебе тут лазить изо дня в день? – услышал я голос того самого парня, что был с нами на крыше этой ночью.
Осмотревшись, я понял, что Алис рядом нет. Парень заметил это и с улыбкой продолжил.
– Твоей новой подружки ты тут не найдёшь. Их высочество не спускаются в коллектор. Они считают это выше их достоинства. Она тебе, кстати, не говорила о том, кто я такой?
Я старался не обращать на странного балабола внимания, и продолжал своё продвижение в сторону прачечной. Парень тем временем продолжал:
– Так вот, имя моё, как тебе уже известно – Дивил. Я Бес, Демон. Но ты только не пугайся, я не съем тебя и не утащу в глубины ада, как это рассказывается в ваших книжках. Я реалист и всегда смотрю на вещи открыто и откровенно. Именно поэтому, меня жутко не любит твоя новая подружка. Знаешь, ты весьма необычный человек, Донатан. Разве неудивительно, что находясь во плоти ты имеешь бесценную возможность общаться с миром, о котором раньше и не подозревал. Я считаю это проявлением некоего чуда, знамения, знаешь ли. Это поистине великолепно. Я, знаешь ли, раньше тоже не имел чести общаться с живыми, всё больше с умершими или с их душами. Так вот собственно о чём я. Ты удивительный парень, Донатан, и мне было бы весьма интересно знать твоё мнение относительно некоторых вопросов, чтобы так сказать упростить свой и без того достаточно нелёгкий труд.
Он прокашлялся, но сделал это очень наигранно и демонстративно. Я видел подобные жесты в фильмах, и почему-то подумал, что странный парень со мной неискренен, несмотря на своё красноречие.
– Скажи мне, Дони. Ты позволишь, чтобы я тебя так называл? – спросил он. Но, не дав мне даже ответить, продолжил. – Отлично. Так вот, скажи мне, что ты станешь делать, если вдруг на тебя нападут какие-нибудь люди? Не торопись, подумай. Я как и положено в моём случае дам тебе несколько вариантов ответов. Ты убежишь, ты будешь пытаться договориться с ними или ты станешь драться, дабы защитить себя? Не спеши, подумай хорошенько, от твоего ответа зависит наша с тобой дружба. Я, например, хорошенько врезал бы этим подонкам, что осмеливаются покушаться на мою жизнь. Это плохо, бить людей нельзя, но подумай, что лучше – разбитые кулаки или лицо? Кулаки заживут очень быстро, а при соответствующей тренировке, ты сможешь овладеть ударом настолько профессионально, что даже не сумеешь пораниться. Ну а если тебе разобьют лицо? Оно опухнет, на нём будут сильные гематомы, это при условии, что у тебя не будет открытой раны, из которой будет течь кровь, и впоследствии останется нехилый шрам. Но ведь шрамы украшают мужчину! Это наша метка, по которой нас оценивают соперники. Они видят изрезанное шрамами лицо и понимают, что с этим парнем нужно быть осторожнее, он наверняка крут в драке. Тебе повезло, Дони, что ты встретил меня в этом жутком мире. А ещё больше повезло, что ты сумел выжить. Между прочим, это и моя скромная заслуга тоже.
Он развёл руками, показывая тем самым, что он для меня не последний друг.
– Я отводил от тебя многие опасности в те дни, когда ты слонялся по улицам и ночевал на помойках. Знаешь сколько раз тебя могли убить какие-нибудь подонки или укусить чумная крыса, или того хуже сожрать голодные дикие собаки. Но ты оказался крепок мой друг, а я, как мог, отводил от тебя все эти опасности. Я присматривал за тобой, признаюсь, твоя жизнь дико скучна, но в последние дни ты меня жутко порадовал. Особенно я благодарен тебе за эту дерзкую вылазку к сестре твоей умершей подружки. Она воистину была прекрасна, у тебя великолепный вкус дружище. Но то, как ты сломал жизнь этому толстому борову Мише, было вершиной твоего коварства. Даже я бы так не сумел, но ты прекрасен! Прими от меня нереальное уважение. Твоя злоба радовала меня до нашей вчерашней встречи. А старая ведьма Бэкстридж уже скоро станет моей, и это тоже твоя заслуга, Дони. У тебя просто талант доводить людей до могилы. Я был бы рад нашему дальнейшему сотрудничеству. Кадры, подобные тебе, раздобыть весьма сложно в нашем сумасшедшем мире. Ты без преувеличения настоящий подарок для меня. Я предлагаю тебе сотрудничество. Представь только, сколько мы вместе сможем сделать. Ты будешь сводить меня с людьми, а я сделаю их достойными современного общества.
Я полз молча. Ни на один из многоречивых тезисов Дивила я так и не ответил, и когда вдали показался яркий фонарь, которым оканчивалось моё путешествие, я с облегчением вздохнул.
– Знаешь, Дони, ты мне словно брат! Я вижу в тебе великую силу, которая может изменить этот мир. Ты можешь изменить этот мир, а вместе мы его перевернём наизнанку.
Восторг моего собеседника был искренним. Он упивался своей гениальностью. Это был голос самого настоящего безумца.
Я остановился возле люка, который вёл в подвал прачечной. Мне в копчик упёрлась голова ползущего следом за мной Рима. Я услышал его кряхтение и почувствовал удар в мягкое место.
Отворив люк, я выбрался из трубы и скинул с головы накидку со специальными отверстиями для глаз. Глубоко вдыхая воздух, я упёрся руками в коленки и слегка наклонился вперёд.
– Ну как тебе моё предложение? – услышал я голос Дивила, который опустился передо мной на корточки и смотрел в мои глаза так преданно, что напомнил мне кота из очень старого мультика про страшного зелёного монстра.
– Отстой предложение! – сказал я и направился в раздевалку, стягивая с себя вонючий костюм.
Дивил от неожиданности, рухнул на пол и не смог даже что-либо сказать мне вслед.
Глава 14. Блокпост
Сеть северо-западных блокпостов протянулась от южной части Финского залива по западному берегу реки Нарва до Ивангорода. Затем шло Нарвское водохранилище, и там располагалась лишь усеянная датчиками, всевозможными ловушками, сигнальными цепями, видеосканерами и датчиками движения полоса. Ежедневно они срабатывали, но то были либо крысы, либо ещё какая мелкая живность, чудом выжившая в условия современного мира.
Затем Нарва продолжала свой долгий путь на юг и впадала в Псковско-Чудское озеро. На всей протяжённости движения реки тоже стояли блок посты, но больше они напоминали наблюдательные пункты, оснащённые всевозможным оборудованием для слежения за периметром. Различные тепловизоры, дальномеры и лазерные бинокли обшаривали окрестности. На этих наблюдательных постах дежурило по три смены снайперов с винтовками «Шквал» новейшей модификации, способных достать цель на расстоянии до трёх тысяч метров. Оружие было оснащено новейшей лазерной оптикой, способной автоматически корректировать уровень стрельбы. Компьютер сам выверял угол атаки, поправку на ветер и эффект Кориолиса. Ко всему прочему умная система могла подстраховаться и навести целеуказатель в зависимости от скорости перемещения цели. Одним словом, не оружие, а мечта.
Подчинялись эти посты двум центрам, расположенным в Ивангороде и Сланцах с общим руководством в Кингисеппе. Там же базировалась ударная группа армии, способная в любое время выступить на подмогу оборонительным частям и ракетно-артеллерийский дивизион, полностью оснащённый для удара по любым целям. В условиях постоянной угрозы извне дежурства на блокпостах велись постоянно.
Первые тревожные сообщения о странных существах периодически появляющихся за периметром «Черты» стали приходить чуть меньше года назад. Сначала всё это сваливали на отражения постоянного напряжения и плохую психологическую разгрузку наблюдателей. Но после того как в последний раз за периметры границы выпустили очередную партию зеков, всё изменилось.
Ужасная картина, которую довелось наблюдать защитникам «Черты», изменила всё в корне. Жуткие монстры набросились на выпущенных за периметр преступников. Они буквально разорвали их на части, причём с такой немыслимой скоростью, что те, кто видел это своими глазами, не сразу поняли, что происходит.
После этого инцидента программу «Изгои» закрыли. За пределы «Черты» больше никого не выгоняли. Соответствующим подразделениям, было поручено усилить блокпосты и докладывать непосредственно руководству о любых подозрительных инцидентах.
Но жуткие твари словно знали об угрозе и не подходили даже на расстояние выстрела. Появлялись они теперь редко, в основном по ночам, и видно было их плохо. Порой даже самая совершенная оптика, оснащённая мощными тепловизорами, не могла толком их рассмотреть. Известно было лишь, что они словно волки рыщут стаей и имеют весьма агрессивный нрав. Странным было то, что жуткие монстры выглядели весьма организованно, и словно по приказу появлялись и исчезали.
Майор Градов когда-то служил в спецназе Северо-Кавказского пограничного округа. Занимался предотвращением нарушений границы и ловил бандитов. В последние годы их там развелось словно мух. После той жуткой войны, когда границы пали, он вместе с семьёй перебрался в Санкт-Петербург. Тут жила когда-то его мать. Она умерла, но свободная жилая площадь осталась. Градов вернулся, выгнал из дома квартирантов, навёл порядок и поселил там жену с дочерью. Затем пошёл в ближайший пункт сбора обороны и устроился на службу. Его взяли без раздумий. Таких, как он, остались теперь единицы в северной столице. Большинство подались на восток за Уральские горы. Там, как поговаривали, всё ещё оставалась надежда на выживание, росли леса и будто бы был чистый воздух.
Но это было где-то далеко, а тут была семья и изуродованный мир, который надо было защищать. Воспитанный отцом полковником, выросшим тоже в военной династии и вскормленный устоями старого Российского патриотизма, Градов был суровым, истинно русским воякой. Его не пугали ни трудности, ни болезни, ни боль и лишения. Он был готов рвать и метать всех, кто попробует хоть каплю боли причинить его семье. Это был его постулат, кредо его жизни, если хотите. Этому он учил и своих подчинённых.
Блокпост майора Градова располагался в самом центре Нарвской цепи, как называли её сами бойцы. Ну и в самом деле, если смотреть на сеть блокпостов расположенных вдоль реки Нарвы на карте, то получалось, что со стороны Финского залива тянулась одна цепь из ста пятидесяти дотов. Затем она смыкалась возле Нарвского водохранилища, ныне именуемого Нарвским амулетом из-за того, что вовремя перекрытый доступ извне позволил сохранить тут достаточно чистую водную среду. Водохранилище было оборудовано системой сковывания нового типа, что позволяло оградить огромные водные массивы от любого воздействия извне специальным вакуумом. Подобные устройства стали внедрять по всему миру после того, как шестьдесят лет назад взорвалась очередная атомная станция, и находящаяся в округе вода множества озёр стала радиоактивной и полностью непригодной для этого мира.
Затем сеть блокпостов продолжалась вдоль реки до самого Чудского озера. Оттуда и дальше на юг проходила Псковская линия «Черты», которую обороняли уже другие подразделения.
Каждый блокпост был похож на крепкий дот. Бункер, врытый в землю на глубину десяти метров. Там располагались командный и наблюдательный посты, казарма для бойцов, небольшая столовая и склад боеприпасов. От каждого такого бункера в сторону центрального места мобилизации вела оснащённая специальным образом подземная канатная дорога. Скорость перемещения по ней составляла сто километров в час. Так что при самом худшем расположении дел, подкрепление на блокпост могло прибыть в течении сорока минут.
Оборудование блокпоста включало в себя высокоскоростные пулемётные установки системы «Коса». Это были многофункциональные турели, заряженные расщепляющими бронебойными патронами нового поколения. Такая система могла в прямом смысле слова скосить любую армию словно траву. Темп стрельбы данной системы поражал воображение. Она была равна трём тысячам выстрелов в минуту и достигалась с помощью внедрения новых материалов, способных выдерживать большее давление и значительно ускоряющих работоспособность взводящего механизма за счёт большего передаточного числа. Ко всему прочему система была снабжена автоматическим наведением и распознаванием целей. Она видела фактически всё за счёт увеличенного числа сканирующих окрестности диапазонов. Говоря простым языком, если противник извне решится подойти к блокпосту на расстояние ближе километра, сработает тревога. Если угроза будет подтверждена оператором, то на врага, кем бы он ни был, прольётся град из восьмидесяти тысяч заряженных смертью разрывных снарядов с наконечником, способным проделать дырку размером с кулак даже в броне танка.