– Второй, – выдохнул он. Платон чувствовал, как пот льется ручьями по его высокому лбу. – Ну, еще чуть-чуть! Совсем немного! Первый!
Он стал нащупывать входную дверь. Где же она? Ну где же?! Наконец Платон толкнул ее и выскочил в подъезд.
– Фух! – выдохнул он с облегчением и рукавом вытер лоб. – Ничего себе!
На улице к этому времени уже изрядно стемнело. Фонари отражались дрожащей рябью в лужах и окрашивали все без разбора в оранжевый цвет. Было холодно и ветрено. «Как же быстро меняется нынче погода. Надо было надеть плащ!» – подумал Платон и поежился.
Обогнув сад «Эрмитаж», он помчался вверх по Успенскому переулку и остановился уже на самой Малой Дмитровке, чтобы перевести дух и немного отдышаться. Мимо прошла пожилая женщина. Она неодобрительно посмотрела на него, стоящего на истертой пешеходной зебре посреди проезжей части. Платон обратил внимание, как тепло была одета дама, и сразу же вспомнил свою учительницу по русскому языку Тамару Ивановну Преснякову, которая даже в мае носила вязаные шапочки.
До магазина оставалось каких-то триста-четыреста метров, не больше. Внезапно послышались три громких, похожих на выстрелы хлопка. Платон настороженно посмотрел в молочное небо, куда устремились сотни птиц, а затем поспешил дальше.
Ресторан «Кинг-Кросс». Не понял… А где же магазин модной одежды для мужчин «Ля Мод»? Платон встал как вкопанный и не понимал, куда исчез магазин, где он меньше часа назад купил себе новую рубашку. Неужели они все так быстро поменяли? Не может быть такого!
Платон осторожно толкнул тяжелую дверь. За стойкой стояла невысокая брюнетка. Улыбнувшись, она поинтересовалась, заказывал ли он столик. Платон растеряно ответил, что нет, не заказывал.
– А где тут магазин «Ля Мод»? – спросил он.
– «Ля Мод»? – удивилась девушка. – Нет тут магазина. Тут ресторан. А адрес у вас правильный? Вы, наверное, ошиблись…
– Воротниковский переулок, дом пять дробь десять.
Платон уверенно назвал адрес. Он хорошо его знал не потому, что здесь был магазин мужской одежды «Ля Мод», а потому, что он жил в этом доме, когда был маленький.
– Да, адрес правильный, но я вам точно говорю – нет тут магазина. Наверное, вам адрес ошибочно дали. Может быть, чуть далее? Там, вверх по улице, кажется, есть магазин какой-то… Вам же обувной нужен?
– Да нет же! – воскликнул Платон. – Не обувной, девушка, а магазин мужской одежды! Я тут уже пять лет как вещи покупаю! Он что, закрылся?!
– Нет… Мы уже год как открылись… – ответила озадаченная девушка и стала внимательно рассматривать гостя. – Вы точно что-то путаете, мужчина, уверяю вас, – заключила она.
– Ничего я не путаю! – возмутился Платон. – Я тут документ оставил в примерочной. Очень важный документ. Где он? Верните, пожалуйста!
– Документ? – озадачено переспросила девушка. – А знаете что? Давайте-ка я позову управляющую… мисс Пэриш. Кто знает, возможно, она в курсе и сможет вам помочь… Секундочку, я сейчас же ее позову! А пока присядьте вот тут, прошу вас.
Девушка проводила Платона и вежливо усадила его за отдельный столик в самом конце зала, рядом с окном. Платон нехотя сел. Он был в замешательстве и не переставая крутил головой, очевидно пытаясь понять, куда же таки подевался этот чертов магазин уцененной одежды «Ля Мод».
Интерьер ресторана был великолепен: стены закрывали деревянные панели, массивные круглые столы и стулья, вероятно дубовые, были аккуратно расставлены, а на полу под тяжелыми коврами виднелся дорогой наборный паркет. Чуть далее, в центре зала, чернел фальш-камин. На нем стояли вазы, черно-белые фотографии, старинные часы и медные канделябры. Теплая атмосфера лениво растекалась по заведению. Джаз непринужденно смешивался со сдержанным гомоном, а тяжелые темно-зеленые шторы скрывали за своим шелком высокие окна. Приятно пахло сигарами.
– Добрый виечер, я Кэрол!
Платон поднялся. Перед ним стояла пожилая женщина, одетая в элегантный черный костюм. Крупные бусинки белого жемчуга мерцали на ее худой шее. Ароматные духи с нотками кофе и ванили непринужденно смешивались с запахом сигаретного дыма. Женщина держала в руках презентацию в красном переплете.
– Я полагать, это ваше? – Она дружелюбно улыбнулась и протянула документ.
Платон обрадовался. Он схватился за презентацию обеими руками, совсем позабыв о манерах. Глупая ухмылка застыла на его лице. Словно загипнотизированный, он с вожделением разглядывал ярко-красный логотип «JENNY» на титульном листе.
Женщина внимательно наблюдала за ним. Рассматривала его, оценивала… А потом спросила:
– Может бить, присядем?
Платон не без труда оторвал взгляд от документа и молча сел обратно в кресло.
– Ви, молодой человек, должно бить, Плато? Виерно? – Акцент женщины к концу предложения заметно усилился.
Платон в ответ кивнул.
– Да, это я. Все так, все верно.
– Извините мения, но я ознакомилась с этот докюмент. Это впечатлительно! What an amazing piece of work4! Какой чудесный прожект!
– Спасибо.
Платону стало приятно. Наконец-то его труд хотя бы кем-то понят. Пускай и пожилой женщиной, управляющей чопорным английским рестораном.
– Да, да… – Женщина на мгновение задумалась и забормотала что-то неразборчивое на своем родном языке, рассуждая вслух. Платон стал прислушиваться, но не смог разобрать ни слова.
– Вот что! – решительно заявила Кэрол. – У меня есть офер – деловой предложение! Тут написано, вам нужен миллион долларс? – Она ткнула пальцем в презентацию. – Я дам вам два миллион долларс. – Женщина торжественно и одновременно с надеждой посмотрела в серые глаза Платона, как бы желая убедиться, что молодой человек понимает, что она готова финансировать его проект. – Что скажете, Плато?
Так одним махом все встало на свои места: и ресторан, и предложение, и забытая презентация Дженнифер. Понятное, логичное и простое объяснение явилось как спасение от той пропасти, куда поспешило сознание несчастного. Как сказала бы его матушка: «Слишком много событий для одной головы!» Платон побагровел, вскочил на ноги и громогласно, пугая посетителей, воскликнул:
– Да это же розыгрыш! Ну вы даете! Где камеры? Куда спрятали?
Действительно, программа «Разыграть дурака» имела колоссальный успех у зрителей и была хитом на первом национальном канале страны уже в течение целого десятилетия. Вся суть программы, так же как и ее колоссальный успех, заключалась в сложности исполняемых розыгрышей. Выбирались случайные люди, строились невероятные сценарии, нанимались актеры, возводились безумно дорогие декорации, использовались специалисты из самых разных сфер: иллюзионисты, гипнотизеры, сыщики, каскадеры. Все кто угодно были задействованы, лишь бы достигнуть апогея – максимального эффекта погружения избранной жертвы в сюжет. И вот! Теперь жертвой оказался он – доцент кафедры информационных технологий и вычислительной техники МГУ. В прошлой программе это был голубой аптекарь, а до него – тучный пожарный, а еще ранее – страховой агент. Все попались. Страна хохотала, и Платон хохотал вместе с нею.
Напуганная Кэрол удивленно смотрела, как Платон, весь пунцовый от возбуждения, оживленно размахивает руками и зовет по имени ведущих программы «Разыграть дурака».
– Ви что? Что с вами?
Ошеломленная Кэрол отошла от Платона в полном недоумении. Она совсем не понимала его реакции и озиралась в надежде на помощь. Вскоре подоспела хостес. Она, в отличие от Кэрол, была сведуща в вопросах российского телевидения и сразу же поняла, что именно случилось с молодым человеком, а вернее, что именно он имеет в виду.
– Успокойтесь! – сказала она настойчиво и мягко. – Это не «Разыграть дурака», успокойтесь, мужчина! Прошу вас, не кричите! – Девушка легонько коснулась его плеча. Платон оглянулся, словно его с кем-то спутали, а потом с подозрением стал прислушиваться к ее доводам. – Это не «Разыграть дурака», говорю я вам!
– Нет? – удивился Платон.
– Ноу! – утвердительно закивала Кэрол.
– Что ж… Простите меня. Я правда подумал, что это шоу. Ну, то самое, про дураков. – Платон сконфузился и принялся сбивчиво извиняться.
Вскоре все успокоились, напряжение спало, и они с Кэрол сели обратно за стол, а хостес, вернувшись к себе за стойку (Платон заметил), что-то грубо сказала усатому гардеробщику, который не без удовольствия и с каким-то провинциальным любопытством наблюдал за этой картиной. Платону было очень неловко, и он снова извинился перед пожилой дамой.
Прежде чем разговор продолжился, Кэрол решила поведать Платону о себе. Как оказалось, ее жизненная история началась в середине двадцатого столетия, в самом эпицентре европейского просвещения – в Оксфорде. Кэрол Пэриш родилась в июле пятьдесят первого года в графстве Оксфордшир, где годом ранее высокий, бледный и всегда молчаливый мистер Пэриш повстречал невысокую, смешливую и добрую швейцарку по имени Роза. Неожиданно сильно влюбившись, мистер Пэриш сделал курносой блондинке предложение, и она почему-то согласилась, хотя совсем еще не знала своего суженого. Мистер Пэриш пользовался большим уважением среди коллег и считался серьезным специалистом по малярии. Он работал в отделении иммунологии оксфордской клиники и очень любил свою дочь, которую всячески баловал и постоянно брал к себе на работу. Девочка росла среди ученых и с детства приобщалась к наукам. В их доме на Ирвинг-стрит часто собирались выдающиеся врачи, одаренные физики, химики, математики и даже поэты; они вели заумные беседы, громко спорили, хохотали, много пили виски и много курили. Потом Пэриши переехали в Калифорнию, где Кэрол получила диплом экономиста и начала свой трудовой путь в журнале «Форбс». Она быстро выросла до обозревателя технологической индустрии и часто писала о таких компаниях, как «Эппл», «АйБиЭм» или «Майкрософт». Статьи у нее получались острые, смелые, наполненные деталями и интересными фактами. Вскоре ее заметили и позвали возглавить правление крупной корпорации «АйТи Глобал», где она и проработала десять лет, прежде чем основала свой собственный венчурный фонд «Пэриш Скай Венчурс». Так началась история восхождения и, увы, падения. Кэрол рассказала много интересного о буме доткомов и о том, как за один день их фонд потерял миллиард долларов. В прошлом году друзья позвали ее помогать с развитием новой сети элитных ресторанов «Кинг-Кросс», и она сразу согласилась, так как хотела перемен.
– И вот тепиерь я здесь! – закончила Кэрол и обвела рукой зал ресторана, как бы разделяя его пространство со своим гостем. Затем она загадочно улыбнулась и спросила, хочет ли Платон чаю.
– Нет, спасибо… – ответил Платон и в смущении от нелепости своего недавнего поведения отвел взгляд.
– Вижу, что хотеть! – не согласилась Кэрол и подняла руку так, будто собиралась поймать такси.
Сразу же появился манерный официант, одетый, как полагается, в униформу, с выправкой образцового солдата и с едва видными, но все же заметными полосками от автозагара на педантично гладко выбритой тонкой, как карандаш, шее.
– Paul, bring us green tea5… Молочный улун, плиз.
Павел кивнул и быстро исчез в недрах ресторана.
– Итак! Что думать, Плато? Ви готоф к фаненшл раунд, м?
В полумраке глаза Кэрол показались Платону янтарно-коричневыми, они внимательно и одновременно дружелюбно следили за ним, как будто желали проникнуть в его голову, чтобы приоткрыть ту самую потаенную дверь, где в пыли и запустении – кто знает – могли бы храниться ответы на самые важные вопросы.
– Вы хотите инвестировать в Дженнифер? – Платон никак не мог поверить в то, что слышал.
«Как она могла принять так спонтанно такое важное решение? – думал он. – Не может же все быть так просто…» Платон вспомнил, как мучительно долго искал инвестора, вспомнил сотни писем с отказами и подумал о надменном тоне, с которым они все были написаны, а тут инвестор – бац! – и сам появился, словно по волшебству какому-нибудь. Как черт из табакерки! «Бывает же такое! – думал он про себя и не верил своей удаче. – Вот это денек! И Джен заработала, и деньги предложили немаленькие!»
– Ну конечно! Оф корс! Ви, Плато, сделать очень интересны прожект, а если у вас даже нет рабочий эмвипи6, э прототайп, то не беда. Я готофа рисковать…
– Но у меня он есть! – вырвалось у Платона. Он не хотел говорить, что Дженнифер стала отвечать на запросы, так как еще могли быть сюрпризы. Например, мог выскочить неприятный баг7.
– Грейт! Прикрастно! К черту чай! Давайте праздновать! – воскликнула Кэрол. Официант, который уже было принес чай и умело разливал его по изящным фарфоровым чашечкам, от неожиданности чуть было не выронил пузатый чайник из рук. – Павел, бринг ас э боттлт оф шампейн! «Кристалл», плиз!
Павел быстро сориентировался и вскоре уже со своим помощником, таким же рослым и беспристрастным, нес красивую бутылку шампанского с двумя высокими бокалами на тонких хрустальных ножках.
– Давайте выпьем за успех!
Женщина подняла высоко бокал, и Платону на мгновение показалось, что она держит вовсе не бокал, а некий огненный факел, несущий яркий свет этого удивительного вечера, сплетенный из огней проезжающих автомобилей, надежд и мириад электрических разрядов, устремившихся навстречу через всю эту непостижимую, удивительную Вселенную, миллиарды лет заботливо обволакивающую хрупкий, крохотный и беспокойный мир, в котором когда-то выпал шанс родиться не только нам с вами, но и Платону.
– За успех! – согласился Платон и залпом опрокинул все это шипящее волшебство из мерцающего бокала.
– Плато, – чуть погодя продолжила пожилая леди, – давайте обсуждать дитэйлс… детали. Май юрист уже успел приготовить стэндерт форм оф докюмент8. Что скажете? Не поспешила?
Кэрол осторожно пододвинула листок. Платон аккуратно отставил тяжелый бокал, многозначительно нахмурился и принялся изучать важный документ. Внезапно на улице кто-то застонал. Словно военная сирена – протяжно и тревожно. Платон почесал нос, но не обратил на звук особого внимания. Снова стон. Потом тишина. Стон усиливался, но затем спадал и затихал; нарастал, спадал и затихал – снова и снова, как бы ходил по кругу. Странный и навязчивый. Платон шмыгнул носом, поднял глаза, глянул за окно и поинтересовался у пожилой леди, не слышит ли она этого странного звука, стона или сирены. Она отрицательно замотала головой. Мол, нет, ничего не слышу. Тут сирена замолкла окончательно, и Платон, пожав плечами, снова принялся за чтение, которое ему, надо сказать, давалось не без труда.
Документ был составлен, как полагается, на двух языках – на русском и английском. Назывался документ сложно: «Рамочное соглашение о частном размещении посевных инвестиций для компании «Дженнифер Текнолоджис» – и состоял из несколько страниц, описывающих условия, собственно, самого инвестирования. Платон был доволен, что Кэрол позаимствовала все его условия из презентации и прилежно внесла их в данное соглашение, ничего при этом не забыв.
Платон одобрительно посмотрел на Кэрол, и она улыбнулась в ответ, прекрасно понимая, почему Платон так на нее смотрит. Ее улыбка как бы говорила: «Да, все именно так, май дарлинг9! Я согласилась на все твои условия и предложила при мани10 твоей компании в восемь миллионов долларов – на двадцать процентов, то есть на два миллиона, больше, чем ты запросил. Ты имеешь восемьдесят процентов, и после моего раунда компания будет оценена в десять миллионов долларов. Все именно так, голубчик!»
Затем Платон остановился на пункте с названием «Предпочтения ликвидации и выхода». Пункт гласил, что в случае наступления определенных событий (и далее по тексту), таких как: продажа, ликвидация, банкротство, публичное размещение компании и т. д. и т.п., – обладатели привилегированных акций как минимум будут иметь право на получение суммы, равной оригинальной стоимости акции, плюс все объявленные, но не выплаченные дивиденды, плюс… Далее текст становился все сложнее и сложнее. Платон показал на пункт и попросил Кэрол разъяснить суть дополнительных выплат.