– Наденька, это действительно важно, – доктор Пабло склонился над увеличенными снимками повреждений. – Если эти следы оставили не растения, то мы фактически сможем выявить причины гибели этих несчастных.
– Я уверена в этом, – подтвердила Надежда. – Это абсолютно прямые линии, таких просто не бывает в не техногенном мире. Вот рядом – это следы растений. И край этого шрама – это тоже уже растения постарались. Но такие отверстия растения сделать не могли. Это простреляно, скорее всего, лучевым оружием. Вот это рядом, видите, разъедено, и сетка мелких изгибов. Это следы растений. И кремниевая кость стала губчатой структуры, потому что разъедена соком растений. А эти края спеклись, и сок их не разъел.
– Благодарю вас, вы у нас настоящий криминалист, – улыбнулся доктор и лицо его, не в пример его пустому голосу, выразило восхищение. – Я вот теперь жалею, что влияние атмосферы на разложение тканей не учитывал.
– Вы просто с нашими экологами мало общались, – вздохнула Надежда, они из кого угодно криминалиста сделают.
– Что же, милые дамы, я должен поговорить об этом с капитаном, – доктор явно был очень взволнован этим разговором.
Я с удивлением следила с какой серьёзностью они исследуют эту ерунду.
– Дара, я жду вас в одиннадцать, – вспомнил обо мне доктор и заспешил к дверям.
И моё любопытство победило.
– А что в этом интересного? Артрачи застрелили кого-то из своих, – мой вопрос остановил его уже в дверях. – Мы же не в первый раз с этим сталкиваемся. У них же постоянные межклановые войны.
– Видите ли, юная леди, – доктор оторвался от снимков, – Артрачи отрицают своё присутствие на этой планете.
– Ну, не у нас одних были пиратствующие особи.
– Похоже, вы правы. Что же, мне надо успеть подготовить свою часть доклада к конференции. Ах да, и капитан. Надо поговорить с капитаном. Это важно, – доктор засуетился и исчез в дверях.
– А почему ты уверена, что это растения? – я посмотрела на снимки. – Вполне сойдёт и за отпечатки зубов.
– Здесь нет хищников, – возразила Надежда. – Совсем. Вот такая уникальная экосистема. Абсолютно отсутствуют хищники. Падальщики и те только растения.
– Растения – падальщики?
– Да. Вот они, – Надежда показала мне ампулу с еле заметной голубоватой пылью, – это местный падальщик номер один.
– Это пыль?
– Споры растения. Любая павшая зверюшка уже через полтора часа покрывается вот таким налётом. А потом на ней остальные растения – падальщики селятся. И перерабатывают её.
– А похоже на мех, – я рассмотрела объёмный снимок, – просто серо-коричневая шёрстка.
– Да, похоже. Поэтому никто и не потрудился взять пробы и выяснить, что это растение.
– И в этом уникальность планеты? – с сомнением уточнила я.
– Конечно! – с неожиданным от неё вдохновением ответила Надежда. – Представляешь, на этой планете никто никого не убивает, даже ради пропитания, даже больных и ослабленных. И паразитов нет. Все связи симбиотические. Просто поразительно, что при таких райских условиях видовое разнообразие такое незначительное.
Я с удивлением посмотрела на неё. Похоже, это действительно её вдохновляло. Она склонилась над экраном и, судя по интонации, тихо выругалась. Вот в этом она вся. Только что светилась восторгом, а через секунду уже недовольна и раздражена. До чего же истеричная натура! Сложно с ней, и всё же, мне очень не хотелось уходить. Или мне просто не хотелось случайно столкнуться с этим карликом? Надежда словно прочла мои мысли.
– Ты сейчас занята? Можешь помочь мне с отчетами? Мне надо успеть к сегодняшней конференции.
– С удовольствием. А что надо делать?
– Вот эту кучу аудиофайлов сопоставить со снимками по частоте звуков. Комп не видит соответствия и отказывается делать это сам. А Грейдо сейчас лучше не отвлекать из-за этой ерунды. Обычно он мне помогал с подпрограммами. Придётся вручную разбирать.
– Ясно. А что это за узоры? – я уставилась на её странную таблицу с крестиками и звёздочками, обозначающими разные частоты звуков.
– Это цветы Пареруса.
– Которые из них?
– Все. У этого растения цветы проходят 36 стадий развития. Сначала из почки открывается цветок из четырёх широких лепестков. Потом лепестки сворачиваются в трубочки, и цветок становится похож на крестик. Потом трубочки поочередно лопаются каждая на две и закручиваются в стороны. В итоге получается восемь трубочек. Потом лепестки ненадолго разворачиваются в вот этот красивый цветок. А потом опять сворачиваются в трубочки и опять начинают делятся на две трубочки. Получается в итоге уже шестнадцать лепестков. Они опять разворачиваются, потом опять сворачиваются, опять делятся. В итоге получается пышный цветок из тридцати двух лепестков, потом лепестки опять сворачиваются в трубочки, и получается такой ёжик. Потом трубочки опадают и остаётся плод с семенем.
– Красивый, особенно здесь, – я вгляделась в непривычное строение цветка, – на розу немного похож.
– Немного, – подтвердила Надежда, – у розы лепестки по спирали растут, по закону золотого сечения. А здесь как-то всё уж слишком симметрично и математически правильно. Я даже пробовала найти в них соответствие с фигурами Хладни.
– С чем? Хладни? Это же что-то про акустику?
– Верно, – улыбнулась Надежда. – И дело в том, что именно эти растения кричат.
– В каком смысле кричат?
– В прямом. Они издают тонкий свист. И звук меняется на более высокий, одновременно с изменением стадии цветения. Как и в фигурах Хладни с изменением частоты звука частички вырисовывают всё более сложные фигуры. Но прямого соответствия не получается. Поэтому ты сейчас и разбираешь их вручную.
– О! Так это звуки этих цветочков?
– Да. Представляешь, за тридцать лет исследований планеты растениями практически не занимались.
– Может, это не так важно, раз на это внимания не обращали?
– Растения важный элемент экосистемы. Не изучив их, мы ничего в экологии не поймём.
– Надежда, а что толку для человечества от этих поющих цветочков? Они не съедобны, не дадут нам волокна для одежды.
– Мы собираемся колонизировать эту планету. Нам необходимо изучить, как не нанести ей вред.
– И ты собираешься рассказывать об этом на конференции?
– Конечно. Это важное открытие.
Я невольно хихикнула, и Надежда заметила мою скептическую реакцию на её «важную работу».
– Зря смеёшься. Это растение играет ключевую роль во всей экосистемме планеты. К его ритмам разве что увилги привязаны не были.
– И поэтому они вымерли, – добавила я.
– Не факт, но вполне рабочая версия, – спокойно и невозмутимо продолжила она. – Увилги выпали из равновесия экосистеммы планеты и вымерли. Почему бы и нет?
– Готово!
– Прекрасно! Ты спасла меня от растерзания кучей трусливых экологов.
– Почему трусливых?
– Потому что, как видишь, ни один из них не решился сам прилететь сюда, – Надежда доделала свою часть работы и вздохнула. – Ну, всё, я в спортзал. Надо скинуть напряжение, перед тем как выслушивать нелепые замечания светил науки. А не то я опять нагрублю им.
– Хороший метод, – поддержала я. – Слушай, раз будет связь, я же смогу отправить сообщение моему парню?
– Ты бы договор почитала перед тем, как подписывать, – усмехнулась Надежда.
– Там точно не было про то, что я не имею права переписываться с внешним миром.
– Зато там есть расписание сеансов связи. У столь затяжной работы миссии есть и приятные стороны. За это время наладили постоянную связь с большим миром. Сеансы почти каждый день.
– О! Это здорово! – мне так не терпелось нажаловаться на мою нелёгкую жизнь здесь, что я едва не сбежала не попрощавшись. – Так можно мне на конференции поприсутствовать?
– Конечно. Если обещаешь громко не храпеть, когда уснёшь от скуки.
Возможно, я и правда рискую уснуть там от скуки. В конце концов, что нового можно открыть на планете, которую и так уже изучают тридцать лет? К тому же, я про эту планету и так всё прекрасно знаю. Мой парень и его друзья так увлечённо изучали всё, что касалось этих чужих спутников, что я невольно втянулась в эту затею. Даже тешила себя надеждой расшифровать их сигналы раньше Генки. А уж он на шифровании просто помешан.
Это глупо, но я боюсь встретиться с ним
Я знаю, что это единственная планета, где выжили увилги. Остальные прежде населённые ими планеты были уничтожены и превращены в пояса астероидов. Я знаю, что увилги были агрессивны к другим цивилизациям и с ними никто не поддерживал контактов. Я знаю, что эта планета геологически стабильна и следов масштабных катаклизмов на ней не зафиксировано. Что непонятно почему прежде могучая цивилизация увилгов просто тихо вымерла здесь без всяких внешних причин. Что от них остались руины больших городов и масштабных построек вроде гигантских плотин и каналов. Что флора и фауна здесь не очень богата разнообразием и давно переписана и пересчитана. И что эта планета так и кричит: «заселите меня!». Если бы здесь не сходили с ума люди, то давно бы уже и заселили. А теперь приходится продолжать изучать причины заражения, вымирания увилгов и поющие цветочки. Так что, с этой частью подготовки к моему заданию мне повезло. А вот о команде и целях миссии я ничего изучить до отлета не успела. Интересно, если бы я была готова к тому, что Поль окажется карликом, мне было бы легче это вынести?
Я вышла на кольцо и остановилась в нерешительности.
– ЛИ 7, а ты можешь мне сказать, где сейчас Поль? – осторожно поинтересовалась я.
– Поль Тауронка в своей лаборатории, – отозвался мой надсмотрщик. – У вас нет доступа в эту лабораторию. Рекомендую вам сделать предупредительный звонок перед визитом.
– Визитом?!? Ты сдурел что ли?
– Не понял вопроса.
– Ладно, путь свободен, – и я направилась к своей каюте по противоположной от лаборатории Поля стороне кольца.
Это глупо, я знаю, что это глупо. Но я боюсь встретиться с ним. Потому что я не понимаю, что со мной твориться, когда я вижу его. Не должно со мной такого происходить.
Экран в моей каюте приветливо сообщил о наличии почты для меня. Я тут же бросилась открывать мои личные файлы. Вот это да! С пакетом почты для станции струнным импульсом уже пришло сообщение для меня. О! Это от моего парня. Надо было всё же прочитать договор. Я с нетерпением открыла сообщение.
«Привет, радость моя! Как тебя встретили твои супер – герои? Твой Тром»
На самом деле моего парня зовут Трофим. И мне нравиться это имя. Но Тром злиться, когда я его называю полным именем. Он предпочитает, что бы его звали Тромом. Имеет полное право, учитывая, что я со своим именем тоже намучилась. Как он раньше меня узнал, что можно написать мне? Я думала устроить ему сюрприз. Но с ним всегда так, он вечно помнит какие-то ненужные мелочи вроде расписания, и поэтому его трудно чём-то удивить. Я улыбнулась и надиктовала ответ:
«Привет, Тромушка. У меня всё хорошо, но… вообще-то нет. Они все редкостные зануды. Капитан ко мне придирается и жутко не доволен, что я свалилась на его голову. Всем своим видом, каждой фразой демонстрирует, что я здесь лишняя. Мне закрыли допуск в лаборатории, в зал управления, да фактически везде, кроме общих кают. И приставили надзирателя. Теперь эта железяка диктует мне, когда подъем и завтрак, куда мне можно, а куда нельзя. Я его уже ненавижу. И как журналист, я ненавижу закрытые двери, ты же знаешь».
Я остановилась, задумавшись, стоит ли написать ему об угрозе заражения. Но решила, что не буду пугать его. О Поле и речи быть не может. Это точно. Мне даже самой себе стыдно признаться в такой реакции, не то, что Трому. Ни за что не расскажу ему!
Я ещё раз перечитала письмо и, дописав «скучаю по тебе, твоя Дара», поставила на отправку во время следующего сеанса связи. Вот, пусть не думает, что я здесь как на курорте. Это он через восемь дней на практику улетает на хорошо освоенную планету с развитой инфраструктурой и белоснежно песчаными пляжами. А я над планетой пятого уровня опасности.
Вот теперь у меня есть немного времени досье дочитать. До назначенного визита к доктору ещё сорок минут. Только не про Поля. Я невольно передёрнула плечами. Грейдо! Вот про кого. У меня же за ужином встреча с ним. Я вспомнила, как он подмигнул мне уходя. Он же не мог подумать, что это будет свидание? Надежда меня совсем запутала!
Итак… Ого, да он практически гений. И с такими показателями мастерства его четыре раза забраковали при поступлении в училище Сил Быстрого Реагирования? Подумаешь, вес не набрал, зато он любую технику во что угодно превратить может. А он упорный, четыре раза пробовал поступить. А от административной работы при училище отказался. Мечты о дальних путешествиях манили? Так это его первая миссия? Интересно. Капитан умница, такого специалиста нашёл. О, на Грейдо записаны обязанности обоих специалистов по связи. Временно совмещает. Конечно, как же, временно. Один за двоих работает.
ЛИ 7 оторвал меня от этого увлекательного чтения и напомнил о визите к доктору. Конечно, я зачиталась и уже забыла о нём. Если бы эта железяка не раздражала меня, твердя без конца «у вас нет права доступа», цены бы ей не было.
Вы прекрасно контролируете себя, Дара
Я глубоко вздохнула, собирая в кулак всю свою волю, прежде чем нажала на вызов к доктору. Нет смысла откладывать этот позор. Он всё равно мою реакцию видел и сейчас мне за это выскажет. Да ещё, небось, и капитану доложил. Проклятье, я и так как идиотка капитана именем Генриха дразнила, так ещё и с Полем опозорилась.
– Проходите Дара, – доктор отвлёкся от своих записей и принялся снимать показания с моего браслета. – Так. Хорошо. Прекрасно.
– Что прекрасно? – не выдержала я.
– У вас высокий уровень эмоциональной реакции, это хорошо для писателя, повышенная чувствительность к миру.
– Не все мои эмоции меня радуют, – буркнула я.
– Вы о Поле? – спокойно уточнил доктор. – Не пугайтесь, Дара. Вы выросли в мире, где уровень медицины уже давно позволяет исключить малейшую возможность рождения больного ребёнка, или ребёнка с любым генетическим отклонением. А любые травмы у взрослых легко исправляются. Вы живёте в мире красивых здоровых людей. Вам же никогда не приходилось видеть увечий или хотя бы шрамов на человеческом теле? Так ведь? А Поль, он настолько ломает привычную для вас картину мира, что просто выбил вас из себя. Это нормально, не пугайтесь. У вас, кстати, достаточно спокойная реакция, по сравнению с другими. Вы прекрасно контролируете себя, Дара.
– Я контролирую? Да меня едва не стошнило! – напряжение от ожидания порицания буквально взорвалось во мне после его похвалы.
– Дара, мы все проходили подготовку к миссии, тренинги по созданию команды, – спокойно продолжил заниматься изучением каких-то графиков доктор. – И даже после этого, некоторые испытывают большие трудности в общении с Полем. Для вас это и вовсе было шоком. Поверьте мне, у вас очень достойная реакция. И капитана вы тоже этим приятно удивили.
– Капитана? Так вы ему про мою реакцию на Поля после совещания докладывали?
– Да, – спокойно кивнул доктор. – Я обязан держать его в курсе обо всех угрожающих ситуациях.
– И чем моя реакция угрожает?
– Напротив, вы сняли наши опасения о ваших возможных конфликтах с Полем.
Конфликтов? Да я всеми силами стараюсь избегать встречи с ним. Я опять так и не смогла понять, серьёзен доктор или шутит. В глазах его светились озорные искорки, но насмешка это была или он просто был очень доволен, я понять не смогла.
– Но это не правильно! Я не должна была так реагировать на Поля, – стала объяснять я. – Я никогда не поддерживала идеи генетических чисток.
– И напрасно, – так же спокойно и без эмоций ответил доктор, продолжая что-то проверять и настраивать в показаниях моего браслета. – Вам следует изучить эту тему глубже. Посмотрите информацию о населении контролируемых пиратами дальних спутниках. До какого состояния выродилось там население. Беспорядочные связи с множеством партнёров, сексуальное насилие, непонятно от кого рождённые дети, болезни, уродства. Комиссия по генетической чистоте сделала очень важную, хоть и неблагодарную работу для вас, Дара. Она сохранила от полного вырождения человечество как вид.