– А вы как сюда попали?
– Сюда? Хорошо сказано. Только вот куда – сюда? Я тоже не понял. Из города я выехал и… и вот, собственно. Часов десять было, кстати.
– Я тоже, где-то часов в десять вышла, с полчасика погуляла, и вот, оказалась здесь.
– Здесь? И что это вы в одиночестве гуляете?
– Да знаете, находит иногда, хочется побыть совсем одной, побродить по городу.
– А, ну да, конечно, наедине с собой задуматься о смысле… А, кстати, где вы бродили в этот раз, и в каком направлении?
– Я по Ленинградской шла, я там живу недалеко…
– О, я тоже по Ленинградке выехал. А куда?
– В сторону Волги.
– Это как это? Чего-то не соображу. Волга в районе Дмитровки, вроде. Вы кинотеатр имеете в виду, или… что там ещё есть?
– Какой Дмитровки? Волга, это… нет, я саму Волгу и имею в виду.
– Что значит саму Волгу? Так, вы шли по Ленинградке… А откуда именно?
– С самого начала, в сторону Волги, да там не так много идти. Вы знаете этот район?
– Ничего себе не так много! Ехать полчаса до кольца. Так, стоп, вы вышли с начала Ленинградки, с Белорусского, так?
– С какого Белорусского? Это где? До какого кольца? Не понимаю. Полчаса ехать по Ленинградской?
– В смысле, Ленинградской?
– Я имею в виду улицу Ленинградскую.
– Ё-моё, я-то про проспект говорил. А где это такая, Ленинградская, что-то не помню? А, в Химках что ли? Я-то решил, что вы пешком решили дойти по Ленинградке до кольца?
– Простите, что-то я никак не пойму, про какое кольцо вы говорите.
– Да про МКАД я говорю? А вы что думали?
– Простите, МКАД?
– Итак, мы о чём с вами говорим? Давайте, подробнее и по порядку. Я начинаю. Итак, часов в десять вечера я ехал по Ленинградке, по Ленинградскому проспекту из центра, то есть, в сторону МКАД, Московской Кольцевой Автодороги, в сторону Клина, в сторону Питера, короче, выехал за пределы города-героя Москва и… А что значит «сама Волга»?
Наступила пауза. Девушка нерешительно, но снова первой нарушила короткое молчание.
– Вы говорите о Москве?
– Ну, разумеется. Ленинградское шоссе выходит из Ленинградского проспекта и идёт… Короче, в Москве я живу, из Москвы я выехал сегодня, то есть вчера. А вы говорите…
– Я в Самаре живу. Ленинградская улица идёт в сторону Волги, реки Волги, и по ней я гуляла часов в десять вечера, после чего…
– Ну, понятно…
Наступила ещё одна пауза, на этот раз более продолжительная. Первым молчание нарушил Максим:
– Нет, если вы мне не верите, ха, я могу вам показать мои права! Нет, не могу… Да, чёрт возьми, можете посмотреть на номера моей машины, можете… Да я не знаю, какого чёрта, я должен вам доказывать, что я из Москвы, в конце концов? Вот чем можете доказать вы, что вы из Самары? Стоп. Я опять, чёрт возьми, извиняюсь. И если, честно, то мне, даже, по барабану. Я вам верю.
– Но как? Это же, просто… Ещё… в тот момент, когда стемнело, я….
– Всё-таки, было что-то, да? Говорите… Нет, ну это само собой, да, удивительно тут говорить «само собой», если бы вы сразу очутились в полной темноте и в полной тишине, то вряд ли бы вам удалось продержаться несколько минут и не потерять свою крышу.
– А вы тоже…
– Да, да, да, но не стоит это пересказывать друг другу, я думаю. Красота! Значит, мы попали! Не обращайте внимание! Так что, хоть Самара, хоть Рио-де-Жанейро. Блин!
И опять пауза, нарушила которую незнакомка, решившая перестать быть таковой:
– Знаете, что, а давайте знакомиться, раз уж так получилось.
– Давайте.
– Я Маргарита.
– А я Мастер. Хо-хо, шучу. Максим. Можно просто, Макс.
– Можно, просто, Рита.
– Королева Марго. Хорошее имя. Красивое, в смысле.
– Спасибо.
– Да не за что.
– Женщинам всегда приятно, когда им говорят комплементы.
– А я сказал комплемент? Быть этого не может.
– Вы не говорите комплементов?
– Да что-то не замечал за собой. Кстати, давайте, тогда уж на «ты» перейдём.
– Согласна.
– Ты чем занимаешься?
– Учусь в Медицинском.
– Круто.
– А почему круто?
– Да так, достойная профессия, одна из немногих. А кем будешь?
– Терапевтом.
– Терапевт, это тот, который, как бы сразу всё понемногу, ну, тот к которому в первую очередь приходят, толпятся в коридорах, ожидая приёма и всё такое?
– Ну, можно и так, конечно, сказать.
– Здорово, жаль не психиатр, правда. Мне бы он сейчас не помешал.
– Есть проблемы?
– Ну, как видишь.
– А ты настолько эмоционален?
– Не знаю, но сейчас мне кажется, что да.
– А ты чем занимаешься?
– Да ничем, в общем-то. В коммерческой структуре фигнёй какой-то. Горе-коммерсант. Чушь полная. Не хочу даже говорить, потому как, особо не о чем.
– Понятно. В этом, видимо, и проблема.
– Какая? В чём проблема?
– Та самая, психологическая. Тебя не устраивает твое состояние, проще говоря, ты не устроен.
– Это уж точно. Только, у кучи народа то же состояние, но они почему-то считают себя устроенными.
– У всех разный подход к себе и к своему состоянию, как и ко всему, в общем-то. Всё зависит от индивидуального внутреннего мира каждого.
– Ты точно, не психолог?
– Да нет. Просто, это же очевидно. Каждый сам себе выбирает цель и назначает планку. А степень восприятия этих моментов, как и отношение к конечным результатам у всех разные.
– Да ты я смотрю… А ты на каком курсе сейчас?
– Да я заканчиваю.
– А, ну да, у вас там всё как-то сложно и долго, и слова какие-то сложные, какие-то там, ну ладно. Будешь, значит, людей лечить? Вот это я понимаю. Реальное дело.
– Ну, я просто героиня. – Рита засмеялась.
– А что? Так оно, по сути, и есть. Только, вот, в нашей стране, этих героев не очень-то ценят, не говоря уже о том, что не оценивают.
– Это уж точно. Но кто-то же должен…
Максим достал сигарету, собрался уже прикурить, как остановился:
– Ой, пардон. А тебе сколько лет?
– Вообще-то, женщин неприлично спрашивать об их возрасте.
– Ой! До того времени, когда у тебя будет неприлично спрашивать о возрасте, ещё дожить надо.
– Мне двадцать два года. А тебе?
– Двадцать семь. А мужчин прилично спрашивать?
– А это тот возраст, когда уже всё, неприлично?
– Да мне, если честно, всё равно.
– Не может быть, что бы было всё равно, сколько тебе лет. Тем более, раз ты ощущаешь себя неустроенным. Жизнь, всё-таки, не бесконечна.
– Ничего, может, я со смертью договорюсь.
Пауза. Максим ощутив на себе взгляд Маргариты, продолжил:
– Не обращай внимания, я же говорил, я что-то того… не в себе.
– Да уж, как-то, слишком не в себе. Ты женат?
– Приплыли! Я вот не понимаю, почему этот вопрос возведён в ранг главного вопроса истории? Вот, никого ничего так не интересует, как то, женат кто-то или нет.
– Ха-ха, да я просто так спросила, да, действительно, по инерции.
– Нет, я не женат.
– Угадай, какой вопрос будет следующим?
– Легко.
– Какой?
– Задавай, знаю, да ладно, не скажу, ну, давай, спрашивай?
– А… А по-че-му?
– А почему? Нет, ты имеешь в виду, почему в двадцать семь лет я не женат? Ну, вот не женат, и всё. Почему в двадцать семь лет я должен быть женат? Почему я, вообще, должен быть женат? Не знаю, почему. Если бы я был женат, я также вряд ли смог бы ответить, почему я женат. Это что, вообще?
– Да ладно тебе. И не… у, и не был? – Маргарита рассмеялась.
– Сейчас высажу.
– Ну, что ты злой такой? Любопытство, простое женское любопытство.
– Не был, и не собираюсь. Да и… Стоп. А ты жената, тьфу ты, замужем? Простое мужское расследование.
– Нет.
– А почему?
– Ха-ха-ха. А вот, не встретила ещё!
– Кого?
– Своего принца.
– Ага, принца? На белом верблюде, за белым роялем? Что же это ты так? В Самаре с этим туго?
– Ой, да с этим везде туго. – Рита рассмеялась.
– Ну да, разумеется. Все мужики – свиньи! Ну, и так далее…
– Да, шучу. Просто…
– Что просто?
– Так, это ты расследование ведёшь?
– Ну да. Допрос.
– Каждой женщине нужно, чтобы….
– Чтобы?
– Ну, чтобы её…
– Чтобы её?
– Да ну тебя! А вот ты встречаешься сейчас с кем-нибудь?
– Сейчас я с тобой встретился.
– Ой, ну, понятно же… вообще, у тебя были девушки?
– В каком смысле?
– Тааак…
– Ладно, ладно, больше не буду. Понял, я понял. Возможно и были… Да чёрт его знает! Мне как-то это всё, ну да… а у тебя были эти, как там они, те, что наоборот, дедушки. Мальчики!
– Были, немного.
– Немного это сколько? Это как?
– Да всё как-то… не серьёзно. И не принцы, это уж точно. Во всяком случае, как позже выяснялось. Ведь, понимаешь… Вот, ты веришь в любовь?
– Во что? – на этот раз рассмеялся Максим. – Я, конечно, понимаю, что в настоящий момент, вот, в этот самый момент отвлечься от того, что с нами происходит, можно только таким путем – рассуждая о том, верю ли я в любовь, то… Ну, в общем, если так, то… Ладно… Любовь так любовь! Ох уж эта любовь! О, любовь! Это-это… да, она самая, любовь! – начал было Максим и тут же отрезал: – Я верю только в причинно-следственную связь.
– Ты на самом деле такой циник, или просто пытаешься казаться таким?
– Ну, циник. Циник – это уставший романтик.
– То есть, тем самым ты хочешь сказать, что романтиком ты был?
– Не помню. Так, что там про любовь?
– Да хватит уже. Нет, наверное, понятно, почему ты не женат. Я, я молчу, тоже.
– Проехали, ну так что там?
– Я хотела сказать…
– Тихо… Что это было? Ты ничего не заметила?
– Нет.
В этот момент в свете фар прямо перед капотом машины промелькнуло что-то большое и чёрное.
– Проклятье! – Максим решил сбавить скорость.
– Мама, – прошептала Маргарита
Тут же темнота начала рассеиваться и в течение нескольких секунд стало светло. В последнюю секунду Максим с Ритой увидели, как перед самым капотом автомобиля спланировала огромная чёрная птица и тут же взмыла вверх.
– Давно пора привыкнуть, – послышался Максиму голос Брата.
Взору путешественников предстала бескрайняя степь и ровная прямая дорога, уходящая вдаль к горизонту. Небо было ужасно скучного серого цвета. Солнца будто бы и не было вовсе. Серое небо, серая степь.
– Веселый пейзаж, – заметил Максим.
Какое-то время они ехали, не говоря ни слова, сосредоточив взгляд на шоссе. Только шум двигателя, да шуршание шин. Минут через десять на горизонте, прямо в том месте, куда упиралось шоссе, показалась чёрная точка и начала стремительно увеличиваться. И, то ли расстояние сжалось каким-то образом, то ли скорость движения автомобиля увеличилась до невероятного значения, оставаясь неизменным для водителя, но через несколько секунд точка превратилась в высокий чёрный замок, тот, что недавно приснился Максиму.
– Я это уже видела, – пролепетала Маргарита, – во сне.
Шоссе упиралось прямо в центр стены, стены совершенно голой: никаких ворот, дверей, вообще, никаких признаков входа не было видно, словно стену взяли, да поставили поперёк дороги.
Максим остановил машину. Несколько секунд они с Маргаритой молча смотрели на чёрные камни, не решаясь выйти наружу.
– Что будем делать? – спросила Рита.
– Если есть какие-то конструктивные предложения, то я готов выслушать, – сказал Максим, не отрывая взгляда от стены, – но, почему-то, мне кажется, что как минимум, нужно выйти и осмотреться. Не сидеть же тут вечно. Да и чего нам ждать? Выходим?
– Выходим.
Они вышли из машины и, не сговариваясь, направились к левому краю стены. Дойдя до конца, они завернули за угол и увидели, что с этой стороны замок имел в точности такую же стену, что и с фронта.
– Это просто огромный каменный куб, – прошептал Максим, глядя вверх на стену.
В воздухе стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным плеском волн.
– Море, – мечтательно произнесла Маргарита и пошла вдоль стены к берегу. Максим двинулся за ней.
Подступив к обрыву, Макс обнаружил ту же картину, что видел во сне. Возвышаясь над обрывом, замок вырастал из скал, висевших над водой. Эта его сторона копировала две предыдущие.
Маргарита заворожено смотрела на море:
– Как красиво. Жаль, только небо такое серое, и солнца не видно.
– Не время предаваться романтике, Марго. У нас осталась четвёртая стена, хотя что-то мне подсказывает, что она ничем не отличается от остальных. Но проверить всё же стоит.
Максим направился назад, немного погодя за ним последовала Маргарита. Максим дошёл до угла замка, повернул налево в сторону их остановки, как вдруг резко остановился и замер.
– Стоп! – прокричал он, не отрывая взгляда от места, где они вышли из автомобиля. – Стоп, стоп, стоп!
Рита, руководствуясь указанием Максима, остановилась и с испугом посмотрела на него.
– Так, – продолжал Максим, – так, Маргарита, Рита, можно задать тебе вопрос? Надеюсь, можно. Вот, скажи, ты же ведь знаешь такой город Тольятти? Он там, рядом с Самарой, ну, знаешь, конечно?
– Знаю.
– И наверняка знаешь завод «Автоваз»?
– Да, конечно, знаю, а…
– «Автоваз», крупнейший российский производитель автомобилей, гигант. Автомобили «ВАЗ», ну, «Жигули», ну, кто же их не знает, самая популярная и надёжная отечественная марка.
– Да знаю я, а…
– «Лада»! ВАЗ-21099, передний привод, пять скоростей, модифицированная панель, вот не знаю, надо было инжектор брать, тормознул я чего-то, ну, это ладно. А какой салон, чехлы новые совершенно, недавно купил. Магнитола – «Сонька», зверь, какой звук, пять колонок. Жить можно! «Противоугонка» «Пантера». Да все дела, короче! Ну, ты же успела, наверное, заметить снаружи ласточку мою.
– Успела, а…
– Тёмно-зелёный «металлик», амулет, литые диски. Ну, видела, знаешь?
– Да видела я, видела…
– Подойди сюда. Ты сейчас её видишь?
Маргарита подошла к Максиму, бросила взгляд на место их остановки и ничего не увидела. Дорога, подходящая к замку, была совершенно пустой.
– Всё!!! – Максим перешел на крик, – это предел, это всё!!! Уроды!
– Спокойно, Максим, держи себя в руках.
– Чего? Как я могу держать себя в руках? Это же…
– Спокойно. – В голосе Маргариты прозвучали строгие нотки.
– Спокойно?! Да я спокоен!
– Да возьми же себя в руки! Ты мужчина или тряпка, в конце концов?
– Да какие, к чёрту, руки! Какие…
Рита подошла вплотную к Максиму и влепила ему пощёчину. Тот сразу же притих и виновато опустил голову.
– Посмотри, – сказала Маргарита, – кажется, этого не было.
Она направилась к месту пересечения дороги со стеной замка. То место, будучи таким же голым, как и вся остальная стена, изменило свой вид. Теперь там была дверь. Максим тут же бросился к ней и принялся неистово колотить в неё.
– У вас в Москве так принято? – осведомилась Маргарита, нажимая кнопку звонка.
Дверь не открыли. Рита нажала ещё раз.
– Может, не работает? – Максим снова начал стучать.
Звонка слышно не было. Рита ещё раз попробовала, удерживая палец на звонке как можно дольше, но никакого результата.
– Да не работает, ё-моё. – Максим принялся колотить с удвоенным остервенением. – Я её сейчас вышибу на хрен!
Он отошёл метров на пять и с разбега врубился в дверь плечом. Но именно в этот момент дверь медленно начала открываться, в результате чего Максим влетел внутрь и, пролетев метра три, врезался в столб и сполз на пол.
– Первая медицинская помощь нужна? – услышал Максим тихий, но звонкий старушечий голос.
– Да ничего с ним не сделалось, – раздался в ответ низкий мужской голос, показавшийся Максу знакомым. Он поднял голову. Так и есть, перед ним, спиной к нему, держа дверь открытой, стоял тот самый швейцар из «Англетера».
– Добро пожаловать, принцесса, – говорил швейцар входящей Маргарите.
– Проходите, принцесса, – добавила подошедшая старушка, как Максим догадался, жена швейцара. Она продолжила: – Вот сколько раз тебе предлагали, Матвей, провести кабель, поставить видеокамеру на вход, чтобы каждый раз не бегать сюда, и не заставлять гостей ждать.
– Гостей нужно встречать лично, таковы правила приличия, – ответил Матвей, – перенести сюда нашу комнату невозможно, потому как порядки нельзя менять, сколько раз я тебе повторял уже.
– Ой, какой же ты неисправимый консерватор, Матвей. Проходите же, принцесса, не стесняйтесь. Я Варвара Ильинична, это вот, муж мой, Матвей Кузьмич, мы здесь на дверях всегда.
– Да я не принцесса, – смущённо заметила Маргарита.
– Да как же, не принцесса? С такой красотой и не принцесса? – возразила ей Варвара Ильинична.
Максим всё это время молча слушал их разговор, и был явно недоволен полным отсутствием внимания к нему. Понемногу он отошёл от приступа недавнего бешенства и начал ворчать себе под нос:
– Принцесса, с такой красотой… какой красотой? – Тут Максим обнаружил, что ни разу даже не взглянул на Риту. – А ну-ка, ну-ка…
Риту загораживал Матвей Кузьмич, а сама она стояла в пол-оборота, так что разглядеть её ему не удалось. Тут он вспомнил:
– Кстати…
– А мальчик с вами? – перебил его Матвей Кузьмич, обратившись к Маргарите.
– Кто? – возмутился Максим. Но его определенно не хотели слушать.
– Мы вместе приехали, – ответила Рита.
– Его повозку я отогнал в стойло, здесь она вам не понадобится, да и дымит слишком сильно. Возьмите ключи. – Матвей Кузьмич протянул Максиму ключи, и тут же развернулся к Рите.