– Ничего… – ответил старик.
– Почему ты ушёл из городов?
– Я устал слушать разговоры ни о чём… Я устал видеть тех, кто никогда не понимает того, о чём говорит и всегда радуется горю других людей. Я устал видеть ненависть именуемую высокими титулами, жестокость, называемую справедливостью, ханжество под маской целомудрия и веры…
– И что ты нашёл здесь?
– Покой… Тут я нашёл покой…
– Спрятался от всех и прекратил создавать собственный мир…
– Но если он станет таким как прежний, то зачем он нужен?
Чайка взмахнула крылом и села старику на плечо.
– Ты отчаялся, старик. Пока мы летали, даже во сне, ты был огоньком для других, которые так не хотели видеть вокруг мерзость под маской благородства, клеймящую мерзостью все вокруг. Но едва я был отпущен тобой, как у меня выросли крылья. Но я – так же могу только созерцать с небес весь этот мир. Отпустив мечту ты остался в пустоте, даже прекрасной. И кошмары наполняют твоё сознание, занимая моё место. Только с первыми лучами солнца я могу вернуться, чтобы напомнить о себе. Если, конечно, буду пролетать мимо.
Ты ведь знаешь, что каждый видит то, что хочет видеть и только то, чем есть он сам… Я видел прекрасные страны и лазуревые моря, благородных людей, чьи сердца полны отваги и чьи души переполнены порывами великой страсти к созиданию. А ты так и остался с безобразными, мерзкими существами, копошащимися под лучами зловещего солнца, ползущими по головам друг друга, втаптывающими друг друга в грязь, с одной единственной целью: сожрать сердца и мозг ближнего…
Солнце опускалось за пустой горизонт, а на море не было видно ни единого корабля. Штиль переполнял и воздух, и мысли, и старика… Чайка ещё раз взмахнула крылом и поднялась высоко-высоко, прощаясь со своим братом-близнецом. Может быть она к тебе ещё вернётся? Может быть…
Несостоявшийся Песах
Прошло 80 лет после того, как Моше Рабейну призывал народ свой уйти из Земли Египетской, подальше от гнёта и тирании фараона. Уже сорок лет как почил он в земле, и малая часть иудеев отстаивала своё право на Землю Кнаан. Но не все послушали Моше Рабейну, не желая покидать свои дома в Египте.
– Эта наша родина! – кричали они ему, бросая камни вслед пророку и уходящим с ним евреям.
– Вон отсюда, мерзавцы! Вон отсюда, предатели Египта! – кричали и плевались.
– Позор вам, рабы Мелхеседека! Он вас купил! – и в ход шло дубьё и улюлюкание толпы…
Прошло 80 лет…
Малая доля иудеев всё ещё не вступила в Кнаан, а те кто оставался в Египте продолжали влачить своё жалкое существование. Но потом случился в Фивах большой базар!
Нет, базар не значит большая торговля, а на большом фиванском базаре собрались все кому не лень, во главе с наследником фараона и начали вопить, что мол «Египет это Африка!», прыгать, потому что в Африке все прыгают и кричать, что «Кто не скачит тот мадианец!». Евреи тоже прыгали. Потому что новый фараон, Тутанхамон, объявил политику либерализации и с удивлением все узнали, что главный враг Египта не евреи, а жители севера Егита, в частности тех районов, которые близки к Стране Мадиан. Они не хотели прыгать. Они читали свитки папируса, добывали руду и ковали мечи, орала и им некогда было прыгать. А ещё строили пирамиды, храмы, дворцы, в том числе и для прыгающих фиванцев.
Фиванцы с ужасом для себя увидели прыгающих евреев. С ещё большим ужасом узрели участники фиванского большого базара, как на бочку вылазит то один еврейский старейшина, Йосиф Серебрянная Борода, потом другой, Игаль Портняжка… Потом третий, тоже Игаль, но Рядом Моющий… Со скрежетом на сердце и на зубах они не хотели верить, что евреи не пьют кровь египетских младенцев, не мечтают поработить египтян на пару с ливийцами, но теперь, поскольку фараон и его писцы сказали, что евреи это египтяне, при встрече с евреями египетские патриоты первыми спешили раскланяться со всеми «шалом» и «шаббат шаломами», если был день субботний…
Смотрел Вс-ышний на прыгающих евреев и решил поднять Моше Рабейну из безвестной могилы и отправить обратно в Египет, чтобы он посмотрел на весь этот бардак, потому что Моше сожалел об оставленной в Египте части народа…
Моше пришёл в Египет как обычный нищий странник и проповедник, встретился с еврейскими старейшинами.
– Зачем вы это делаете? – спросил Моше, – разве дозволено иудею предаваться языческим пляскам и камланиям?
– Молчи, враг! – закричали старейшины, – Египет это Африка! В Африке все прыгают!
– Но вы же евреи! Ведь мы имеем свою веру, свои обычаи, у нас свой народ, который идёт от мудрого и праведного Авраама!
– Праотец Авраам тоже прыгал бы с нами, потому что мы египтяне! – закричали в ответ старейшины, а старейшина Йосиф Серебрянная Борода начал рассказывать, что египетский и еврейский народ объединяет многовековая дружба, что евреи служили надсмотрщиками у фараона, чем должны очень гордиться.
– Служили, – ответил Моше, – они убивали евреев и пытали их, убивали первенцев и будут навеки прокляты!
– Молчи, несчастный! Они герои! – завопил Йосиф, – мы гордимся ими!
– Но вы же не египтяне! Проснитесь! Б-г нам даровал прекрасную землю…
– Наши дома тут! Значит мы египтяне! Евреи – часть египетского народа!
– Кто вам это сказал? – спросил Моше.
Старейшина Игаль Рядом Моющий, скромно пряча золотые перстни в длинные рукава и кутая в халат рубины и бриллианты ожерелий, всё таки нервно начал ронять на пол золотые монеты…
– Это не моё… я не воровал… ну я сказал, а что?
– Ты? – возмутился Моше, – ты с фараоном вступил в сговор…
– Не в сговор! Я пекусь о своём народе. – ответил Игаль Рядом Моющий.
– Оно и заметно, – покачал головой Моше.
Он вышел на улицу и увидел нищих, бедных, голодных евреев.
– Чего вы тут стоите? – спросил он, – ваши братья в Стране Мадианской готовятся вступать в Кнаан,! Чего вы ждёте тут?
– Наша земля тут, наша родина тут… – ответили евреи.
– Но ведь тут египтяне убивали ваших отцов, дедов! – чуть не закричал Моше.
– Это всё неправда, – сказали евреи, – они не убивали… Мы вместе строили Египет… Многие евреи служили надсмотрщиками у фараона…
– Кто вам это сказал?
– Это факт!
Моше увидел рисунок посоха египетского бога Осириса, навершие которого было украшено изображением меноры…
– Что это? – с удивлением спросил он у евреев.
– Ну как что? Это наш символ! Наша святыня! Именно так она должна выглядеть… ведь евреи это часть великого египетского народа…
Моше развернулся и ушёл обратно в пустыню, в Мадиан, где малая часть еврейских воинов, отчасти безоружных, среди которых большая доля была женщин, подростков и стариков, помнящих муки и казни учиняемые египтянами, готовилась отражать очередную атаку египетских полчищ…
Рабы… Что такое рабы? Раб – не обязательно почерневший от солнца человек в кандалах… Раб не в кандалах. Раб – в сердцах, в душе, в разуме и сознании… часто увешанный золотом и дорогими нарядами. А часто – святой верой в то, что окружающее его и есть его истинная свобода…
Нужный эффект
(революциям 21-го столетия – посвящается)
– О Боже, – надрывалась в углу, в слезах, перепуганная женщина, казалось не обращая внимания на других людей, забарикадировавшихся тут же, на самом верху этой башни.
– Они все превратились… они превратились…
– Успокойся, – склонился над ней парень в окровавленной рубашке, – что произошло? Это просто чудо, что ты смогла добраться до нас…
– Мои дети… мой муж… они превратились в этих чудовищ… – плакала женщина.
– Тебе нужно выпить и отдохнуть. Тут тебе ничего не угрожает…
Он протянул ей пластиковую бутылку с минеральной водой.
– Выпей… больше ничего нет… Ты увидела наш сигнал?
– Даже в таком состоянии я поняла, что тут люди… Это вы сигналили прожектором?
– Да… То есть… не я лично… Роджер…
– Кто такой Роджер?
Люк сверху открылся. Женщина вздрогнула.
– Тише, тише… – успокоил её парень, – это и есть наш Роджер.
Роджеру было отсилы десять лет. Рыжеволосый, кудрявый мальчик спрыгнул с лестницы, перед тем задраив люк.
– Вокруг полный кошмар, – сказал мальчик, – они стреляют… по нам.
– Да они палят по нам не просто так, – отошёл от окошка военный, – что там ещё видно?
– Там всё в каком-то красном дыму…
– С него всё и началось…
– Что же нам делать? Нам надо как-то выбираться отсюда? – успокоилась женщина.
– Не сейчас. Может с утра. – закурил военный.
– Что там в мире твориться? – спросил он у девушки за столом, которая всё это время не отрывалась от ноутбука.
– Интернет есть. Но страницы не обновляются, – ответила девушка, – точнее обновляются, но я ни черта не могу понять из того что пишут. Какие-то наборы букв. символов. Я ничего не могу разобрать.
Роджер подошёл к ноутбуку и долго вглядывался в экран.
– А что в сетях?
– А ничего в сетях. Судя по всему эта зараза распространяется повсеместно. Но думаю, что с твоими родными всё в порядке.
– Не ври мне, – пробормотал мальчик и сел на сломанный диван.
– Есть ещё кое что, люди! Я получила сообщение от своего друга с лодочной станции, в сотне метров от нас! – восторженно вскрикнула Кэт, – он, и ещё десяток людей, забаррикадировались там. У них есть еда и оружие!
– Соберитесь все, – сказал военный и подошёл к окошку, – утром прорываемся на лодочную станцию. И что это за чёртовый дым? Откуда он взялся? Из-за него ничего не вижу…
Вокруг возились живые мертвецы. Они, переваливаясь, ходили от машины к машине, держа в руках оружие, что-то рычали друг другу, бросались друг на друга с рычанием… Их глаза были мертвы. Даже сквозь дым военный это видел. Яркий свет прожекторов освещал площадь перед башней…
– Больше не ходи туда, Роджер, – сказал мальчику военный, – если где-то поблизости и остались живые, то вряд-ли они прорвутся сюда через этих зомби.
– Я понимаю, – сказал в ответ мальчик и отвернувшись заплакал.
– Давайте хоть познакомимся? – предложил парень, – я Томас, студент. Мы были на вечеринке, когда всё случилось. Знаете, как-то ужасно вспоминать, как все превратились в чудовищ. Мои друзья, моя любимая девушка… Я не помню как появился этот дым. Я ничего не пил, только эту минералку. Наверное то что я был трезв меня и спасло. Будь я пьян, я бы не сообразил, что нужно уносить ноги…
– Сержант Фредди Гомес, – прохрипел военный, – когда появился дым я ехал домой. Приехал. Но то что увидел… Я убил свою жену… своего сына… И приехал сюда, потому что эту башню видел издалека. Мой дом неподалёку, но меня ни кто не ждёт.
– Кэтрин… Просто Кэтрин, – отвлеклась девушка от ноутбука, – это уже не важно. Я учительница этого рыжего мальчика. Днём мы остались вдвоём после уроков. Все дети разошлись, а Роджер остался один на продлёнке и я решила… я понимаю, что это противозаконно, послать его за водой. Он принёс… он вовремя успел. Я не представляю что было бы если бы он задержался бы на улице, хотя бы на пять минут дольше…
– Вы уже всё знаете, – буркнул мальчик с дивана, выбросив пустой инголятор, – спасибо что есть Кэтрин…
– Можно ничего не говорить, кроме того, что меня зовут Дорти, – сказала женщина, – я не хочу ничего вспоминать…
…все молчали. Молчали и слушали рёв доносящийся снаружи. Тишины не было до самого утра.
…утром все спустились к выходу.
– Ты и Роджер, – сказал военный Кэтрин, – выбегаете сразу следом за мной. Ваша задача добраться живыми до леска. Там садитесь на лодку и не ждите нас. Ты, студент, берёшь её, – указал военный на женщину, – и делаете то же самое, едва они спрячутся в лесу. Судя по всему стрелять тут умею только я? Встречаемся на лодочной станции.
Он выскочил из башни и сделав два выстрела в зомби крикнул своим спутникам:
– Давайте!
Мальчик и девушка выбежали из двери и бросились к лесу. Кэтрин не успела пробежать и пяти метров. Её голова разлетелась от выстрела снайпера.
– Кэт! – закричал Роджер, но тут же упал рядом с ней, схватившись за грудь. Следующий выстрел, из гранатомёта, снёс и военного, и парня, и женщину, и башню… Не стало ничего. Только огонь и красноватый дым…
…красноватый дым рассеялся. Словно призраки из тумана возле трупов появились человеческие фигуры.
– Можно снять маски, сэр, – послышался голос по рации, – уровень опасности – нулевой.
– Снять маски, – приказал офицер.
– Унесите трупы заражённых…
Он подошёл к телам Роджера и Кэт и хотел коснутся убитого мальчика…
– Сожалею сэр, но Вам не стоит этого делать, – остановил его человек в штатском.
– Она до последнего его спасала… – еле сдерживал слёзы офицер, – вы довольны испытаниями?
– Кто этот мальчик? – помедлив с ответом, спросил человек в штатском.
– Это мой сын… Роджер… мой сын… Что он чувствовал?
– Ничего. Они даже не заметили то, что превратились в зомби. Они продолжали считать себя людьми, видя людьми только себя… Спасали друг друга…
– То есть?
– Газ «Циклон» D4FTR6 вызывает сильнейшие галлюцинации у… у поражённых. Им кажется, что все вокруг превращаются в чудовищ. Поражённые не теряют основных человеческих функций, навыков… Газ поражает противника так, чтобы противник осознавал сви действия против воображаемых врагов, мог бы пользоваться оружием… При поражении возникает агрессивность…
– Понимаю, – прервал его офицер, – чтобы противник уничтожал себя сам…
– Да сэр…
– Ну? И почему у них не было агрессии? Почему они не нападали на людей, а только спасали друг друга?
– Это не те люди… Точнее, они находились не в тех условиях. Не в боевых условиях, сэр…
– А если бы этот газ распылился в толпе, а не в обеденный перерыв?
– Тогда был бы нужный эффект…
– Эффект получился тот что нужен, доктор, – ответил офицер, – он поразил и Вас, и меня, и этих солдат, и весь город… А у моего сына была астма…
Это сказания дней…
– Мамочка смотри! Там новая звёздочка!
– Ну почему же новая, сыночек?
– Её вчера там не было… Она такая… такая яркая… такая красивая… Она отличается от других, правда?
– Правда, сыночек, правда, – не глядя в небо ответила мама.
– Но ты же не смотришь на неё!
– Я смотрю, сыночек, смотрю.
– А вот и не смотришь!
Мальчик вздохнул и снова, словно нырнул, в звёздное небо.
Небо было усыпано множеством сияющих горошин. Одни были меньше. Другие больше. Выстраивались в фигуры, которые мальчик мысленно соединял такими же светлыми, сияющими линиями.
– А почему звёзды назвали по именам? – не отставал от мамы мальчик.
– Кто-то решил их назвать…
– А зачем? А почему созвездия называют именно так…
– Я не знаю…
Мальчик послушал тишину.
– Мама, а почему птицы не поют?
– Наверное уже поздно… И тебе пора спать… Идём в дом?
– Хорошо. Только я буду смотреть в окошко.
– Будешь смотреть в окошко, – ответила мама и повела неугомонного сынишку в дом.
Небо сияло звёздами. А одна, совсем яркая, совсем большая, смотрела мальчику вслед…
***
– Жизнь, её смысл, он в том, чтобы получать радость от жизни. Нужно радоваться каждому её мигу, – говорил мальчик незнакомому, новому учителю, который появился сегодня утром в школе.
Мальчик вспоминал ночное небо и старался представлять ту самую звезду, что показалась ему самой большой на небосводе. Он представлял, что всё говорит ей. Так его учила мама. «Когда хочешь сказать что-то важное, но боишься, представь что нибудь, или кого нибудь, кто тебе дорог и кому ты мог бы открыться. И тогда ты не будешь бояться». Мальчик боялся незнакомого человека. И продолжал думать о той звезде.
– Все живые существа призваны дарить радость друг другу и дарят её. Птицы дарят радость людям своими песнями, люди – друг другу добрыми делами, а звери.., – мальчик задумался на миг, – и звери, они добрые, ласковые. Зайчонок, например, или котёнок… Они ведь, правда, смешные?
Учитель дал мальчику договорить и кивнул, когда тот закончил свою речь.
– А ты философ, Квинт Сестерций. Я не думаю, что многие великие мужи прошлого согласились бы с тобой.
– Я… я только сказал… – опустил глаза мальчик.
– Не оправдывайся, – поднял вверх указательный палец учитель, – ты достойно говорил и многие позавидовали бы тебе. Ты своеобразен в своих мыслях и поэтому я назвал тебя философом. Как ты думаешь, почему многие бы не согласились с тобой?