Полковнику Эмерсону позвонил представитель нового белогвардейского правительства и сказал следующее: «Около двух недель назад я звонил в Вологду послу Френсису и сообщил ему, что новое правительство связано с Временным сибирским правительством, сформированным в Харбине и возглавляемым господином Остроговым, и что его проинформировали о признании этого правительства союзниками».
После того как полковник Эмерсон отбыл из Ново-Николаевска, он получил сообщение от генерального консула Харриса, где тот выразил желание видеть полковника на финальных переговорах о мире, которые предполагалось провести в Омске. Чехи предлагали провести переговоры в Кургане вместо Омска. Полковник Эмерсон остановился в Кургане, где 8-го числа к нему присоединился генеральный консул Харрис. Вечером 8-го числа мистер Харрис встретился с чешскими представителями.
В самом начале встречи чешский капитан Кризек спросил мистера Харриса, что тот думает по поводу нового правительства. Мистер Харрис ответил: «Когда я уезжал из Иркутска, там не было известно ни о каких действиях контрреволюционеров. Моя миссия состоит только в том, чтобы быть посредником между чехами и большевиками. Моя миссия не имеет никакого отношения к политической борьбе в России между большевиками и контрреволюционерами… Президент Соединенных Штатов издал специальное предписание для всех официальных представителей США в России никаким образом не влиять, не признавать и не поддерживать никаких группировок или противоборствующих движений в Сибири».
Последнее заявление генерального консула Харриса очень важно для установления правды о том, что американские войска в Сибири использовались в соответствии с пожеланиями президента Соединенных Штатов. Прочтение данных мне предписаний, о которых я упоминал ранее, показывает, что по смыслу они ничем не отличались от тех, которые, по словам генерального консула Харриса, были даны всем представителям Соединенных Штатов в Сибири, и на протяжении всего моего пребывания в Сибири ни одно слово этих предписаний не было изменено.
Как только генеральному консулу Харрису сообщили о контрреволюционных выступлениях против Советов во всех городах, занятых чешскими отрядами, он отказался действовать как посредник и прекратил участвовать в любых встречах. В оправдание своих действий он снова повторил инструкции, полученные от президента Соединенных Штатов.
Полковник Эмерсон продолжил свои попытки добраться до Вологды и 13 июня прибыл в Челябинск, где обнаружил большое число чешских солдат и где он встретился с майором французской армии Гинэ. Ему сообщили о возникших к западу от Челябинска проблемах с движением поездов, и он прибыл в Миасс только 16 июня, где выяснилось, что дальнейшее продвижение на запад не представляется возможным. 23 июня он получил от майора Гинэ, уехавшего в Омск, следующее: «Французский посол уведомил коменданта Гинэ, что он может поблагодарить чехословаков за их действия от имени всех участников Тройственного союза. В июне они (союзники) приняли решение вмешаться и сформировать из чехословацкой армии и французской миссии передовой отряд армии союзников. Ниже следуют рекомендации в отношении его организации и предназначения с политической и военной точек зрения».
У меня нет информации о том, какого «французского посла» имел в виду майор Гинэ, но, вероятно, речь шла о французском после в России.
25 июня полковник Эмерсон заявил: «Майор Гинэ посетил нас и, показав сообщение, касавшееся вмешательства союзников, сказал, что ему достаточно этого, чтобы начать действовать». Он предложил нам взять на себя операционное управление железной дорогой. Полковника Эмерсона и его группу очень обеспокоила достоверность той части сообщения французского посла, где говорилось, что оно написано «от имени всех участников Тройственного союза», поэтому 26-го они вернулись в Омск. Первую информацию полковник Эмерсон получил в Омске 13 июля от чешского командующего Гайды из Иркутска, который сообщил, что ведет бои по захвату этого города.