Экипаж незаметно разбрелся по своим каютам, ну или скорее сказать по своим делам. Здоровяк блондин ушмыгнул, треплясь с Севериной, а Олобус-Нриф о чем-то оживленно беседовал с Анетой, идя по направлению к бару. Такая вывеска, во всяком случае, горела над дверным проемом.
– Садись, – сказал один из человечков.
– Ты будешь у нас обеспечивать связь между членами нашей команды. Всякие там мелкие поручения им передавать. Официально ты будешь у нас так же ответственным лицом для связи с внешним миром, но насчет этого можешь не волноваться, там как пойдет.
– На корабле должен быть по нормативам один такой шалтай-болтай, вот тебе и повезло! – пошутил другой.
– Извиняюсь…но Ты – это Вы…
Человечки рассмеялись.
– Скоро ты начнешь нас различать. Мы синхронизованные составляющие одного организма. По желанию мы можем менять обличие, превращаясь в одно большое существо.
– Но польза от этого сомнительна. Разве что ради маскарада какого-нибудь.
– Насчет маскарада мы сейчас и тебя и вызвали.
– Дело в том, что на многих планетах камертон нелегален. Поэтому он у нас хранится в техническом отсеке, под слоем растительности Фауна. Так как он не имеет запаха, найти его не смогут, да и просканировать на таможенных пунктах тоже. Насчет этого можешь не волноваться.
– А насчет сканирования моих мозгов? В школе нас уже пугали некоторыми инопланетными особями, которые могли узнавать информацию непосредственно из памяти в режиме онлайн.
– По межгалактической конвенции Оннера, проникать в сознание любых существ запрещено законом, могу тебя успокоить.
– Но как ты сам догадываешься многим наплевать на этот закон. Силой они конечно, вряд ли попытаются воздействовать на нас, но исподтишка этим пользуются многие. Для таких случаев, вместе с тобой пойдет Олобус-Нриф, он создает защитное поле вокруг себя. Мертвое поле для любых сканирований.
– Если кто-нибудь попробует применить силу, то Барбара и Холгер, должны прикрыть вас, пока вы не доберетесь до корабля. А от погони нас сможет защитить лишь мастерство капитанов.
– И благословление мисс Шлюхи Удачи, помнишь игральные кости?
– Да уж.
– Все будет пучком. Маршрут простроен идеально и с наименьшими зонами опасного соприкосновения с местными формами жизни.
– Лихо вы язык выучили. Все поражаюсь вашими познаниями чужих культур.
– Чуть не забыли! – воскликнули в голос человечки.
– У Анеты пройдешь курс дипломатической нейропрошивки. Скажи – продвинутый. Это займет не больше сорока восьми часов. Ну, пару дней еще будешь чухаться от культурного шока.
– Это как вогнать тебе под кожу пару туристических справочников и книг на десятке языков.
– Действие этой процедуры ограничено. Каждые пару дней или более, в зависимости от организма того кому делается инъекция, ты должен снова проходить процедуру, иначе половину информации ты забудешь сразу.
– Так вот в чем дело.
– Конечно, не думал же ты что мы все полиглоты? – человечки весело загоготали.
– Ну, вспомнить если уроки космической биологии, то половина известных нам форм жизни гораздо смышленее нас. Все эти штучки с телепатией и прочие сверхспособности.
– Вот за это мы и ценим землян.
– Вы умеете относиться к себе критично. Поверь, мания величая это самое опасное заболевание во вселенной!
– А предыдущие члены команды?
– Эриданцы. Похотливые свиньи! Продажный народец!
– Бросили нас в самый неподходящий момент.
– Через десять минут начнутся перегрузки, и, несмотря на повышенную систему комфорта корабля, ты почувствуешь небольшое психическое напряжение.
– Так что советую тебе пойти в бар, думаю, там заодно и начнешь налаживать контакты, – человечек хитро подмигнул.
Глава 3
Космос
Фаун своеобразно улавливал биоритмы тех симбиотических организмов, с которыми ему предстояло пересекать просторы вселенной. Лучше всего это проявилось в том немыслимом сочетании растительности, которая начала появляться по пути к «вагону-ресторану». На пути то и дело стали попадаться гигантские переливающиеся всеми цветами радуги кактусы вперемешку с такими же мухоморами-великанами, от которых к тому же исходили ритмичные музыкальные вибрации. Причудливая смесь из покрытых голубым мхом тропических цветов и карликовых березок рядом с такими же миниатюрными кокосовыми пальмами. Воздух был пропитан примесью экзотических запахов. Чем ближе подходил Феонин сияющей вывеске «Бар», тем это буйство флоры усиливалось. Мог ли корабль распознавать тот усиленный выплеск психической энергии, который происходил внутри этого места для расслабления?
Как оказалось, корабль был оснащен просторным и уютным питейным заведением, но, а как еще? Бороздить просторы холодного чуждого космоса занятие угнетающие мозг кому угодно, несмотря на любую стойкость, выдержку или дисциплину. Тем более, когда нет ни первого, ни второго, ни третьего.
Бар был даже слишком просторен для относительно небольшого числа команды. Так что сидящие в углу Анета с Олобусом-Нрифом выглядели как-то одиноко. Никаких танцующих девиц на танцполе и никаких задумчивых джентльменов за барными стойками, даже бармена не было, за исключением старого андроида, который редко подавал признаки жизни.
– Феонин, иди к нам, мы здесь! – крикнула девушка, оживленно махая руками.
– Вас трудно не заметить. А в баре мою валюту примут?
– Все бесплатно.
– Поэтому это уже третий мой рейс, – прошипел Олобус-Нриф. Они подняли бокалы за это.
– Эй, Фаун сейчас начнет набирать высоту, система гравитационного комфорта включена, но ты можешь почувствовать небольшой дискомфорт. Наваждение может случиться. Так что заказывай выпивку скорее и занимай сидячее положение рядом с нами,– приветливо сообщила Анета.
Феонин быстро проскочил мимо пустующей танцплощадки и плюхнулся на крутящийся диск сиденья напротив неподвижного ретробота. Откуда он здесь?
– Эй, друг. Ты, никак сбежал из Метрополиса? Кружку пива бы для начала.
– Феонин подумал, что ночью они с капитанами и так приняли за воротник немало и следует немного «приземлиться». Но какая-то внутренняя древняя всезнающая часть реликтового мозга, решила обезопасить себя от неожиданных переживаний в первом для нее полете и добавила:
– Еще бутылку водки и клюквенный сок. Можно в пакете.
Ретробот загудел, запыхтел. Его круглые фары-глазницы начали нервно мигать.
– Метрополис – ярчайший пример жанра немецкого экспрессионизма. Изучая культуру землян, мои разработчики очень вдохновились дизайном этой картины. Прошу прощения, но клюквенного сока нет в наличие, но есть мийосовый, в каталогах он значится эквивалентным.
– Ого, ты смышленей меня будешь, – поразился Феонин, в очередной раз, сместив стрелку своего самоуважения в сторону нуля, – давай с этим мёсовым, только побыстрее, а то взлет. Я как ты впадать в анабиоз не умею.
Через несколько минут землянин уже возвращался к столику со своими новыми товарищами. Настроение его странным образом скакало как обезьянка по деревьям от отчаяния до интригующего ощущения эйфории новых открытий. Такое бывало и раньше, конечно, но не в таких масштабах. Могли ли в его организме играть остатки принятого ночью странного зелья, которым был набит корабль? Впрочем, оглядевшись, он с ужасом осознал, что и без всяких сомнительного толка видений, новый век для среднестатистического землянина был бесконечным психоделическим цирком. Тут Фонин вспомнил о том, что корабль может уже находится высоко над землей, и эти перегрузки и влияют на состояние его сознания. Он поставил поднос на стол, сел и закрыл глаза.
– Надо было тебе не ходить за выпивкой, а сидеть потягивать нашу борматуху, пока Фавн не наберет высоту,– сказала Анета, внимательно изучая этикетку новой бутылки появившейся на столе. – Коралка какая-то тем более…
– Ац-цх-цх-б-н-хц-икх-ац,– пробормотал Олобус-Нриф.
– Цх-ац-ац,– ответила ему девушка и начала открывать бутылку. Она налила в стакан и потрепала тихонько Феонина по голове. – Выпей немного. Тебе полегчает.
Феонин открыл глаза. Его подташнивало так сильно, что это идея показалась ему абсолютным злом.
– Она дело говорит, – по-свойски сказал Олобус-Нриф.
– Кстати, капитаны, велели мне получить от тебя инъекцию опознавания речи.
– Пей! – настаивала девушка. Он выпил.
– Как вообще так получается, что половина экипажа при взлете занимается своими делами? – поморщившись от выпитого выпалил Феонин.
Анета залилась смехом.
– Одних капитанов этому кораблю хватило с головой для управления и поддержания технического состояния, но по нормативам число специалистов строго регламентировано, – спокойно ответил Олобус-Нриф.
– Не то чтобы мы находились здесь исключительно ради статистики, однако свободного времени здесь, как говорится, должно быть очень много, – она сделала паузу и многозначительно посмотрела на Феонина, – поэтому следует налаживать дружеские связи.
– Кстати о связях, что-то не видно Барбары в баре. Странное дело, новенький ведь на корабле.
– Уж, не с лягушонком ли она решила уединиться? Он даже не вышел из своей каюты,– предположила Анета.
– Лягушонок? У нас еще кто-то на корабле?
– Они не из команды. Случайные пассажиры. Кварк и Квирки слегка наивны в своей доброте душевной. Взяли попутчиков. Нам по пути оказалось. А им по своим торговым делам срочный рейс оказался кстати, – пояснил Олобус-Нриф.
– Эта шлюшка могла и со слизью попробовать переспать, – презрительно сказала Анета. – Она даже с тобой умудрилась трахнуться.
– Люблю пьяных землянок. С ними весело и плюс диалоги приобретают аромат духов из ядовитой птицы,– весело прошипел Олобус-Нриф.
«Ну и банда же здесь собралась» – подумал Феонин.
– Просто не все формы жизни во вселенной имеют половую дифференциацию как на нашей планете. Где-то есть ужасные поля населенные бесполыми созданиями, забытые богом!– грустно заметила девушка.
– Бесполые? Какое-то вульгарное обобщение. Ну, да ладно. Давайте выпьем?
– Тем ни менее Барбара рассказала мне по женскому секрету, что ты бы смог помимо нее еще тут же и еще двух разделать. Значит ты все же не такой и бесполый? – не унималась Анета.
– Мне стало любопытно. Да и настырность, с которой эта Барбара пытается наброситься чуть ли не на каждое живое существо, меня поразила. Этот особый вид коммуникации мне показался довольно интересным, но не настолько, конечно, чтобы повторять его изо дня в день, – признался Олобус-Нриф.
– Мийосовый сок? Этот ретробот всегда его подсовывает. У него, наверное, программу заело, и он почему-то считает, что если нет ингредиента, то его можно заменить этой дрянью. Эквивалент всего на свете… Мерзкий вкус, – Анета с недоверием смотрела на кувшин.
– Может быть Феонину понравится? У всех разные вкусы…Что-то я проголодался немного.
– Нет! – взвизгнула девушка, она даже, кажется, слегка протрезвела. – Давай ты, потом поешь? Тебя разве не пришибло перегрузками при полете?
– Вот от этого-то аппетит что-то не на шутку и разыгрался. Думаю, пара цыплят меня устроит, – Олобус-Нриф высунул на секунду свой синий потрескавшийся язык, облизываясь.
– Я не могу смотреть, как ты убиваешь этих несчастных зверушек! – пропищала Анета.
– Вовсе это не так. Они и так уже на грани перехода. Я всего лишь не даю их жизненной энергии рассеяться зазря. Но постой, ты же сама питаешься именно этим, или ты решила стать фотоноедной?
– Ты питаешься их предсмертной агонией! Это аморально!
– Переход? Куда? – полюбопытствовал Феонин.
– На корабле мы решили называть это междуструньем.
– Но это же просто смерть! – сорвалось с губ Феонина автоматом.
– Просто смерть? – удивился Олобус-Нриф. – Можно поговорить об этом за едой. Тебе полезно знать это, коли твое сознание проявляет к этому интерес. Анете вон больше интересны местные сплетни.
Девушка скривила лицо.
– Давай, ты в следующий раз расскажешь ему эти сказочки? А сейчас мы пойдем делать ему инъекцию. Кстати после нее он хоть будет иметь об этой вашей мифологии начальное представление.
– Отличная идея! Не в обиду мужчинам, но женщины – это вершинные создания вашей эволюции! – провозгласил Олобус-Нриф и направился в сторону ретробота.
– Какой-то он двойственный… – растеряно прошептал Феонин.
– Тройственный! Как минимум. Но на этом корабле он единственный кто тоже не против приложиться к алкоголю. Так, – Анета, положила бутылку водки в свою сумочку, – это нам пригодится. Идем.
***
Феонину стало плоховато совсем. Сквозь пелену рассеянного внимания он слушал рассказ девушки о ритуале кормления этого зловещего мертвеца.
– Бедные птицы начинают дергаться и извиваться. Какая-то пляска Святого Вита! Только дьявольская. А потом тонкой струйкой зеленоватый дымок из темечка жертвы начинает идти, – Анета приложила пальцы к двери своей каюты для идентификации.
– Олобус-Нриф его через соломинку для коктейлей и засасывает. Внутрь себя! Он их души пожирает, как в фильме про колдунов вуду.
Феонин ели дошел до дивана и упал на него почти без чувств. Но именно этой секундной передышке его вестибулярному аппарату, похоже, вполне хватало. Он оглядел милые розовые обои с муаровым цветочным узором. Прелесть.
– Сейчас сделаем тебе сыворотку «антивавилонского столпотворения». Технологии будущего. Но вначале я стаканчик пропущу. Думаю, и тебе не повредит.
– Может, музыку какую-нибудь поставишь? Что-то мне не помогает местный алкоголь.
– Потому что он синтезированный. Ты к нему еще не привык.
– Мы, наверное, уже в открытом космосе. А я тут жопу не поднимаю с дивана, – с грустью проворчал Феонин.
– Сейчас проведем экзекуцию и попялимся в окошко. Как раз перед первым пропускным пунктом.
– Как-то мне страшно. Еще и этот груз незаконный. А ты я смотрю, уже лихо ориентируешься во всех делах, как будто на корабле уже долго.
– Недели на этом чуде, предостаточно. Нас с Севериной захватили в Праге, там мы еще пол недели искали земные аналоги деталей для корабля, которые износились за время полета. Пришлось искать ближайший город Северных Наций, где все можно достать. Так, тебя судьба с нами и свела, похоже. Жаль, по Петербургу погулять не удалось толком. Разве что на обратном пути, а? Проведешь меня по самым красивым кабакам?
– Что-то тревожно мне как-то.
Анета порылась в ящике своего изящного столика, и достало небольшой прибор, напоминающий электрошокер. Она приблизилась к Феонину.
– Пара секунд и всё. Потом, правда, пять часов небольшого отходняка. Но посидим тут, посмотрим в окошко, музыку послушаем. Отойдешь! Со мной вот после этой процедуры Олобус-Нриф сидел. Хоть он и страшный и странный, а с ним интересно. Мы с ним в баре сидели пару суток…Так и подружились.
Боли физической от секундного укола Феонин не почувствовал, но слишком рано он решил обрадоваться по этому поводу.
– Ан-ну-ш-эн-э-эь бгрррррр-рронр, – на него как будто наложила проклятье злая колдунья. Коварная чешская ведьма Анета!
Перед ним возникла черная стена, зрение угасло совсем, и слух исчез – полный вакуум. Депривация длилась не долго, уже через несколько минут, из пустого пространства начали проявляться образы. Очертания становились все отчетливее и яснее, пока не превратились в хорошего качества картинки. Скорее даже в какое-то подобие заставки навороченной компьютерной игры.
– Вас приветствует интеллектуальная система образов. Сейчас вы будете подключены к базам данных и окунетесь в чарующий мир языкового и культурного многообразия галактики. В данный контент входят…
Далее следовали довольно экстремальные с точки зрения человека, сочетания звуков, впрочем, как будто бы было в них что-то похожее на нойз, шугейзинг или фри-джаз. Голос вещал как раз об этом. Возможные вариации частот для всей вселенной были одинаковы, поэтому, несмотря на все разнообразие, основа всегда была схожа. Некоторые языки, конечно, существовали в ультравысоком или низкочастотном диапазоне и не способны были восприниматься ушами человека без дополнительных технических приспособлений. Феонин увидел перед собой огромную пурпурную пустыню, вокруг которой летали разноцветные существа, соотносимые с земным бестиарием разве что с двуглавыми драконами. Двухвостыми, восьмикрылыми и шестипалыми. Внизу, под ними в песке лежали переливающиеся всеми цветами радуги яйца.