– Что ты думаешь о нем? – негромко спросил в этот момент Фарлей.
– О виере Клинге? – уточнила я. Дождалась его утверждающего кивка и честно сказала: – Он пугает меня до дрожи в коленях. Всегда пугал.
– Ты ведь боевой маг, Агата, – проговорил Фарлей. – Тебя наверняка учили распознавать нечисть. Скажи, ты не чувствуешь в нем нечто… необычное?
– Честно? – спросила я и тут же продолжила, не дожидаясь ответа: – Да. Я уже сказала, что Норберг Клинг пугает меня как не знаю кто. Лучше встретиться с толпой оголодавших зомби, чем пообщаться с ним один на один.
– Ну а все-таки? – настойчиво повторил Фарлей.
Я вздохнула. Отыскала в толпе Норберга. Он как раз беседовал с сутулым типом весьма омерзительной наружности.
Да, как ни странно, но именно это чувство вызвал во мне его собеседник. Омерзение. Хотя, вроде бы, ничего необычного в нем не было. Мужчина неопределенных лет. Темные волосы с проседью спускаются прядями на длинное аристократическое лицо. Камзол опрятный, явно сшит у лучших портных Гроштера. Но все впечатление портили его руки. Незнакомец постоянно дергал пальцами, как будто играл на невидимом инструменте. И его губы то и дело кривились в саркастической усмешке. При этом дергался только один уголок рта, от чего его лицо приобретало поистине зловещий и неприятный вид.
Я тряхнула головой и усилием воли перевела взгляд на Норберга. Что я могу о нем сказать? Да ничего, в общем-то! Кроме того, что в нем чудится нечто хищное и смертельно опасное. Хотя я уже повторяюсь.
– Агата, вот ты где! – в этот момент взвыли мне под ухом.
Я аж подпрыгнула от неожиданности. Обернулась и увидела Ричарда.
Он тут же отобрал у меня пустой бокал и подхватил с подноса ближайшего мальчишки два взамен. Вручил один из них мне.
Н-да, с такими кавалерами как бы не устроить мне сегодня пьяный дебош. Пожалуй, последую примеру Фарлея. Он пока не сделал и глотка.
– Ненавижу балы, – пожаловался Ричард. В один глоток осушил фужер и взял себе новый, после чего продолжил: – Они навевают на меня скуку. А от музыки и постоянного шума начинает болеть голова.
– Сочувствую, – холодно обронил Фарлей. Усмехнулся и добавил: – Но, собственно, вы вольны уйти в любой момент.
– И оставить Агату здесь? – Ричард затряс головой. – Ну уж нет. И потом, я не хочу, чтобы она в таком платье заявилась на постоялый двор, где снимает комнату. Поэтому, думаю, будет лучше, если она останется сегодня у меня.
Ричард предлагал мне провести ночь у себя?
Я слегка кашлянула, не понимая, то ли поблагодарить его за заботу, то ли вежливо, но решительно отказаться. Нет, я не сомневалась, что Ричард не позволит себе ничего пошлого. К тому же в его квартире столько народа, что ему будет весьма проблематично уединиться со мной. Основной вопрос – где мне там спать-то? Ричард уступил спальню Оливии и Ривии, а сам перебрался в гостиную. Но, насколько мне помнится, диван там только один.
А еще меня очень смущал взгляд Фарлея. Он уставился на меня в явном ожидании, какой ответ я дам Ричарду. И что-то мне подсказывало, что мое согласие обидит дознавателя.
– Это очень мило, Ричард, – проговорила я, даже не пытаясь скрыть скепсиса в голосе. – Но я не горю желанием спать на полу. А больше лечь у тебя и негде.
– Я могу уступить тебе диван, – заупрямился Ричард.
– Угу, ночью я захочу пить, встану – и наступлю на тебя. – Я фыркнула. – Ну уж нет, спасибо, Ричард.
– Да, но… – опять возразил он, не теряя надежды уговорить меня.
– Простите, – в этот момент перебил его Фарлей, видимо, устав слушать наши препирательства. – Агата, я оставлю тебя на несколько минут. Хочу кое с кем переговорить.
И, вежливо поклонившись мне, отошел в сторону.
Я проследила за ним взглядом и увидела, как он принялся беседовать с тем самым типом, который недавно разговаривал с виером Норбергом Клингом.
– И все-таки… – вновь попытался продолжить Ричард, но вдруг замолчал, уставившись остановившимся взглядом куда-то поверх моей головы.
Я обернулась и с немалым удивлением заметила Аннабель Эшрин.
Мать Ричарда судя по всему была уже навеселе. Она опасно покачивалась, держа в каждой руке по бокалу с вином, и мило болтала с высоким седовласым мужчиной.
– Агата, извини, – буркнул Ричард и со всей возможной скоростью поспешил к матери.
Через несколько мгновений он был около матери. Подхватил ее под локоть и попытался увести, но Аннабель с видимым раздражением выдернула свою руку, при этом расплескав немалую часть содержимого бокала. Я не могла слышать, что Ричард ей сказал, но собеседник Аннабель мгновенно испарился.
– Правда, очень интересно наблюдать за людьми, когда они ссорятся? – в этот момент раздалось насмешливое замечание за моей спиной.
Я окаменела от неожиданности, потому что узнала голос виера Норберга.
Может быть, убежать, пока не поздно? И пусть это будет выглядеть невежливо, смешно и даже нелепо, но что-то не горю я желанием общаться с этим человеком. Тем более наедине. Я пришла на бал в сопровождении Фарлея Икстона, а ни для кого не секрет, что королевский дознаватель в прошлом изрядно насолил ректору академии. Друзьями их назвать можно вряд ли, а вот врагами – более чем.
– Не убегайте, пожалуйста, – произнес Норберг. – Честное слово, я не кусаюсь!
Он что, прочитал мои мысли? Выходит, что так.
И я неохотно обернулась к нему. Старательно растянула губы в неумелой улыбке.
– И вы ошибаетесь по поводу моего отношения к Фарлею Икстону, – доброжелательным тоном продолжил Норберг. – Право слово, я всей душой восхищаюсь им. Нечасто встретишь человека, настолько преданного работе.
– Он устроил обыски на факультете ментальной магии, – напомнила я, не слишком поверив в искренность дифирамбов, источаемых Норбергом в адрес Фарлея.
– У него были на это все основания, – сказал тот и печально усмехнулся. – Агата, не буду скрывать, та история пребольно ударила по моей репутации как ректора в первую очередь. Такие мерзкие дела творились буквально под моим носом, а я ничего не замечал! Поверьте, я бы мог сделать так, чтобы общественность ничего об этом не узнала. И это не составило бы мне особого труда. Но я сам захотел, чтобы разбирательство шло максимально открыто и о нем узнало как можно больше народа. Потому что любое преступление должно быть раскрыто. И любой преступник, без разницы, знатный человек или нет, должен понести заслуженное наказание.
Я смущенно опустила глаза. Почудился в словах Норберга намек на мое прошлое, в котором тоже имелось немало тайн. Правда, Фарлей сказал, что мне больше не о чем переживать. Ульрих выжил и не собирается предъявлять мне никаких обвинений.
– Почему вы сказали, что очень интересно наблюдать за людьми, когда они ссорятся? – спросила я, пытаясь переменить тему разговора.
– Потому что такие моменты обнажают душу человека. – Норберг чуть пожал плечами, как будто удивленный, что надо давать объяснения. Выразительно посмотрел на Ричарда, который, раскрасневшийся от злости, что-то втолковывал матери, безмятежно прихлебывающей вино поочередно то из одного бокала, то из другого. Добавил: – Вот смотрите. Ричард Эшрин. Безусловно, очень достойный человек, на чью долю выпало множество в высшей степени неприятных испытаний. Любой другой на его месте давным-давно разорвал бы всяческие отношения с матерью, которая долгие годы мирилась с дикими выходками своего мужа. А он по-прежнему любит ее и пытается спасти. – Хмыкнул и жестокосердно завершил: – Правда, это бесполезно.
– Ричард собирался отвести мать к целителю, – пробормотала я, слегка покоробленная словами Норберга.
– Вы сами-то верите в то, что Аннабель Эшрин согласится на это? – Норберг покачал головой. – О нет. Она найдет тысячу и одну причину, чтобы этого не делать. Ей нравится эта жизнь. Нравится, что сын постоянно опекает ее. В конце концов, нравится смотреть на мир через бокал с вином.
Я промолчала. Кто я такая, чтобы спорить с прославленным менталистом, который видит все мысли человека? Но я все-таки надеюсь, что Норберг ошибается, и однажды Аннабель найдет в себе силы отказаться от алкоголя.
– Вы знаете, я люблю балы, – задумчиво проговорил Норберг и обвел зал взглядом.
– А я – нет, – буркнула я, выразительно передернув плечами. – Что в них хорошего?
– Ну разве вам не любопытно полюбоваться на высший свет Гроштера? – мягко возразил Норберг. – Поверьте, Агата, балы – это своего рода ярмарки тщеславия и лжи. Любовницы болтают с женами, словно лучшие подружки. Заклятые враги улыбаются и пьют за здоровье друг друга. Глупцы спорят о политике. А те, кого вот-вот ждет суд о банкротстве, сорят деньгами.
– Мерзость какая, – фыркнула я. – Теперь мне балы тем более не нравятся.
Норберг посмотрел на меня. На его губах играла какая-то странная улыбка.
И вообще, что он привязался ко мне? Ни за что не поверю, что я представляю для него хоть какой-то интерес.
– Я хочу сделать вам подарок, – вдруг проговорил он.
– Не надо, – испуганно попросила я и попятилась.
Да что ему от меня надо-то? Еще и одарить чем-то вздумал. Куда там Фарлей запропастился? Не видит, что ли, что мне нужна его помощь!
– Вы это оцените, – заверил меня Норберг и вдруг взял меня за руку.
Первым моим порывом было одернуть ее и все-таки рвануть бежать. Но я не успела этого сделать.
Навалило странное оцепенение. Я смотрела в фиалковые глаза Норберга и видела…
Нет, не свое отражение. Я видела ночную улицу, залитую тусклым светом магического фонаря. Видела, как по ней идет девушка в темном платье, рассыпая по мостовой звонкую дробь каблуков.
Она была мне знакома. И я приглушенно ахнула, когда поняла, что это Амия. Моя благодетельница, которая некогда спасла меня от участи бродяжки и помогла сделать новые документы.
Неожиданно я заметила, как от одной из стен отлепилась тень, которая бесшумно двинулась за Амией. Мужчина старательно держался подальше от фонарей, но отблеск одного из них на короткий миг осветил его лицо, и я ахнула вновь.
Это тот тип, с которым чуть раньше беседовал Норберг! Но что он здесь делает? Почему аристократ разгуливает по ночным улицам Гроштера?
Амия тем временем свернула в проход между двумя домами, где плескался особенно непроглядный мрак. И мужчина двинулся за ней. Теперь темнота окончательно скрыла от меня происходящее. Однако до слуха вдруг донесся жалобный вскрик и звуки ударов.
Норберг отпустил мою руку – и видение медленно растаяло. Я осознала, что по-прежнему сжимаю бокал вина, подняла его, от волнения едва не расплескав, – и выпила, не почувствовав вкуса, так понравившегося мне прежде.
– Но почему? – спросила, потрясенно глядя на спокойно улыбающегося мужчину.
– У каждого из нас есть вредные привычки. – Виер Норберг покачал головой. – Кто-то не знает меры в алкоголе. Кто-то увлечен азартными играми и готов душу на кон поставить. А кто-то крайне болезненно относится к любовным отказам. Тем более если сам принадлежит к знатному роду, а обидевшая его – простолюдинка. – Чуть слышно выдохнул, глядя на меня в упор: – Самое страшное наказание для красивой девушки – стать калекой, неспособной самостоятельно передвигаться.
Я со свистом втянула через плотно сжатые зубы воздух. Зарыскала по залу глазами, силясь отыскать этого мерзавца. Ух, сейчас я ему покажу, куда драконы на зимовку улетают!
Я была настолько увлечена своим занятием, что не заметила, как Норберг беззвучно отошел. Практически сразу после этого его место около меня занял Фарлей. Проводил неторопливо удаляющегося виера недоуменным взглядом, затем посмотрел на меня.
– Агата? – спросил он. – У тебя все в порядке?
– А-ага, – пробормотала я. Невежливо ткнула указательным пальцем в нужного мужчину, который с улыбкой что-то говорил высокой и очень худой брюнетке в светлом шелковом платье. – Кто это?
Фарлей чуть нахмурился, посмотрев в нужном направлении.
– Ты показываешь на графа Грегора Ириера, – ответил он после небольшой заминки. – А что, собственно…
В этот момент граф поцеловал руку женщины и в одиночку отправился к выходу из зала.
Врешь, от меня не уйдешь! Сейчас я из тебя всю душу вытрясу!
– Прости, но я хочу с ним серьезно поговорить, – прошипела я и двинулась следом.
– Агата, да что с тобой? – Естественно, Фарлей зашагал рядом. – Разве ты знакома с ним?
– Сейчас познакомлюсь, – фыркнула я себе под нос, мысленно уже представляя сцену расправы над этим гадом.
Гнев настолько переполнял меня, что я даже не думала о том, как отреагируют окружающие на эту драку. Я жаждала мести! Здесь и сейчас! Прежде чем сдать этого урода тому же Фарлею, я все-таки врежу ему пару-тройку раз.
– Ты можешь сказать, что за муха тебя укусила? – обеспокоенно спросил Фарлей. – Что тебе наговорил Норберг Клинг?
Я проигнорировала этот вопрос, все свое внимание сосредоточив на ускользающей жертве.
Ох, знала бы, что все так обернется – все-таки надела бы ботинки на бал! Я на этих ходулях иду со скоростью черепахи.
– Агата! – Встревоженный моим молчанием, Фарлей дотронулся было до моего локтя, явно желая остановить, но в последний момент я одернула руку, не дав ему схватить меня.
– Господин Икстон! – вдруг прощебетали слева, и на блондине буквально повисла прехорошенькая светловолосая девушка. – Как я рада вас видеть!
Фарлей пробурчал себе под нос что-то неразборчивое, но явно ругательное. Искоса глянув на него, я увидела, как он измученно улыбнулся моей неожиданной спасительнице.
– Простите, Миранда, – проговорил он, обращаясь к сияющей улыбкой блондинке. – Но я, право слово…
– Ох, я знаю, насколько вы занятой господин! – не дала ему договорить блондинка. – Господин Икстон, ну уделите мне хотя бы минуточку своего драгоценного времени! Клянусь, что не займу вас надолго!
Я злорадно усмехнулась и вновь устремилась к выходу из зала.
Как вовремя! Настойчивая девица точно не отпустит так просто Фарлея. А это, в свою очередь, дает мне необходимую фору.
И разбушевавшееся воображение мигом нарисовало мне сладкую картину наказания для графа. Я заставлю его умыться кровью. А потом передам в руки правосудия. Я была уверена, что этот негодяй мигом расколется на допросе у Фарлея. Что-что, а получать ответы на свои вопросы дознаватель умел.
Наконец, я выскочила в просторный пустынный холл. Завертела головой, гадая, куда же двинулся Грегор.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – тут же подлетел ко мне шустрый юноша в серебристой ливрее.
– Отсюда только что вышел мужчина, – рявкнула я. – Куда он пошел?
– Граф Ириер отправился в комнату отдыха, – с легкой ноткой изумления ответил слуга.
– Где она? – прорычала я.
– Там. – Юноша послушно протянул руку вправо, и я мгновенно рванула в указанном направлении.
– Но, госпожа, – понеслось мне обескураженное в спину. – Женская комната отдыха слева.
Я плюнула и скинула надоевшие хуже горькой редьки туфли. Вот так-то лучше! А то ковыляю на них, как калека. Подхватила подол платья и шустро зашлепала босыми ступнями по холодному полу.
– Госпожа! – в последний раз попытался вразумить меня слуга, но бежать следом поостерегся.
Правильно, поди, испугался, что я ненормальная. Кто знает, что от такой ждать.
Наконец, передо мной предстала искомая дверь. На ней был изображен мужской силуэт. И вот ни капли не постесняюсь войти и взять этого Грегора за грудки. Абсолютно плевать, что он там делает.
И я решительно вбежала в комнату отдыха. Правда, почти сразу споткнулась обо что-то и с грохотом полетела на пол.
Я успела выставить руки вперед, пытаясь хоть как-то смягчить падение. И угодила ладонями в какую-то лужу.
Ой, гадость какая! Это еще что такое?
Я заранее скривилась от отвращения, представив, какого рода лужа меня может ожидать в уборной. Но тут же испуганно расширила глаза.