Олег Иваныч любил ночевать в своем кабинете и работать с документами. Коллеги, не понимая ранимой натуры старого бюрократа, брезгливо называли его кабинет сторожкой, а Главный Документ – журналом посещений. Но это все слова. На деле все коллеги платили Олегу Иванычу дань уважения, записывая в Главный Документ свои фамилии и даты посещений. Какой же Главный Документ без фамилий и дат? И нужно ли что-то Главному Документу для счастья, кроме дат и фамилий?
Олег Иваныч любил даты. Одну дату он запомнил на всю жизнь. В ту ночь он остепенился, превратился из безымянного молодого бумагомарателя в маститого старого бюрократа. Тогда он вышел прогуляться по пустому зданию, для солидности подсвечивая себе дорогу фонариком.
Зайдя за поворот на втором этаже, Олег Иваныч увидел, как две шестирукие старухи, кряхтя и охая, вытаскивают из директорского кабинета несгораемый шкаф, компьютер, офисный стол и самого директора. Олег Иваныч, будучи тактичным и интеллигентным мужчиной, тут же удалился в свой кабинет и подпер дверь тяжелым столом.
Всю ночь к нему кто-то ломился, чтобы поздравить с профессиональным становлением. А как тут не поздравить? Наконец-то Олег Иваныч перестал сомневаться в том, кто именно сошел с ума. Конечно, это мир. Весь мир сошел с ума. И директор, не вышедший на работу в ответственный день. И коллеги, половина из которых уволилась, а половина пропала без вести в течение последних двух лет. И полицейские, в то утро измучившие всех своими вопросами. И соседи, и фармацевт, и главврач, и гость в чулане, и чайник, и квартира. Особенно квартира.
Конечно, мир сошел с ума. А кто же еще? Олег Иваныч, что ли?!
Глава 2
Беспричинно-следственные связи
Два и два равно четырем.
Два π и два π равно полному π.
Никита Джигурда
2.1. Ганьба противоположностей
Следующий случай из практики – противоположность предыдущего. Противоположность не полная, не формальная и не смысловая, а совершенно иного рода. Диалектическая. Как известно, в диалектической логике[21] противоположности – это не просто статичные полюса и не результат формального отрицания. Нет. Парные противоположности тесно переплетаются, взаимно превращаются, пребывают в единстве и борьбе, движутся навстречу друг другу. Если вовремя не вооружиться диалектической логикой, можно здорово вляпаться и пропустить целый ряд новых закономерностей.
Для устоявшихся научных парадигм достаточно формальной логики. Диалектику не загонишь в рамки математических теорем или алгоритмов обработки данных, хотя такие попытки уже активно предпринимаются[22]. Кот Шредингера уже сто лет как ни жив, ни мертв. Поэтому современным проблемам мироздания в формальных рамках тесно. Что уж говорить о психоанализе! Психоанализ – это субъективная наука о субъективном, то есть не наука совсем, а интеллектуальное развлечение, игра в бисер с неотрицательной суммой[23].
Поэтому мы снимаем с себя ограничения формальной логики и пользуемся логикой диалектической. В чем нас ограничивали? Во-первых, закон исключенного третьего: либо А, либо не А, третьего не дано. Во-вторых, закон двух отрицаний: не не А равно А.
Итак, благодаря диалектике мы не обязаны рассматривать противоположные тезисы как взаимоисключающие. Пример? Предыдущая глава. Клиент демонстрировал одновременно и панические атаки, и повышенный самоконтроль. Противоположные друг другу черты. Однако в психике противоположности спокойно сосуществуют, проникают друг в друга (прилюдно). В бессознательном закон «либо А, либо не А» меняется на закон «и А, и не А».
Само отрицание («не») меняется на процедуру диалектического снятия. Снятие содержит в себе не только отрицание, но и противоположность отрицания – удержание. Как же без единства противоположностей в диалектике? Никак. Поэтому так и говорят: снятие – это отрицание с удержанием. Поясним на простом примере[24].
Вы когда новую рукопись пишете, вы же старую не рвете? Нет. Рукопись уже издана в форме книги. Вы эту книгу читаете и за голову хватаетесь: какой же автор (то есть вы) был дурак! Формальное отрицание – это отозвать книгу из продажи, сжечь весь тираж, всех читателей, всего автора. Диалектическое снятие – это написать новую книгу, более умную, хорошую, правильную. В ней можно сослаться на старую рукопись, в том числе опровергая. Фройд так делал, за что его незаслуженно критикуют те господа, которые сами патологически не умеют признавать ошибок.
Новая книга в чем-то обязательно будет отрицанием старой. Хотя бы в плане текста. Иначе это просто две одинаковые книги. Но даже второе издание с качественной обложкой будет отрицанием первого самиздата. Удерживается, как минимум, личность автора, его стиль мышления, генеральная сюжетная линия, теоретический фундамент…
Чувствуете, как сразу процесс вытеснения заиграл новыми красками? Психическая цензура отрицает существование запретных влечений, но удерживает их в инкубаторе бессознательного, открывая им доступ к материалу для образования комплексов.
Теперь окончательно стираем границу между А и не А! В диалектие любое качество, достигая некоторого (количественного) предела обращается в свою противоположность. Очень быстро крутящийся диск кажется нам неподвижным. Замерзающий человек субъективно ощущает тепло. После оглушительного взрыва контуженный слышит звенящую тишину. Слишком слащавые комплименты звучат как издевки и оскорбления.
Заезженный мем о переходе количества в качество (точнее: количественных изменений в изменения качественные) даже упоминать не нужно. Тем более, он вполне себе укладывается в привычную математику. Элементарный пример: при бифуркации малое количественное изменение управляющего параметра качественно меняет структуру положений равновесия управляемой системы (рис. 2.1). Ну хорошо, хорошо, это мы выпендриваемся.
Конечно, куда элементарней кипение воды в чайнике. Там все просто. Никаких бифуркаций. К воде подводят тепло, кинетическая энергия молекул увеличивается. Динамическое равновесие двух процессов: испарения и конденсации – смещается в сторону первого. Так как вода не дистиллированная, в ее толще плавают всякие микроскопические примеси. На них начинается зарождение пузырьков водяного пара, которые правда еще слабые, схлопываются, не достигая поверхности. Так бы и остыла вода, не закипев, даже если ее довели до температуры кипения. Но мы не останавливаемся, подводим энергию дальше. Температура остается постоянной. так как энергия идет на дальнейший разгон молекул и преодоление сил молекулярного притяжения. В результате все больше молекул имеют энергию, сильно превышающую ее среднее значение. Пузырьки водяного пара живут дольше, имеют больше шансов встретиться и слиться в один пузырь побольше. А чем больше пузырь, тем меньше потенциальная энергия сил натяжения, поэтому большой пузырь с большей вероятностью достигнет поверхности, не схлопнувшись…
Рис. 2.1. Наиболее наглядная иллюстрация нормального распределения.
Н-да. Очень простой пример. Отвлеченные аналогии, хоть и помогают нащупать нужное направление исследований, все же могут увести далеко в дебри. Поэтому в психоанализе мы крайне неохотно лезем в область нейропсихологии и биохимии. Да, хороший нейрофизиолог может в двух словах объяснить химическую суть депрессии или смоделировать патогенез шизофрении. У такого подхода есть свои плюсы и минусы.
Часто мы готовы безропотно уступить поляну настоящим ученым и врачам (σ-1, σ-2). Но не в этот раз. К тому же, чтобы передать в public domain что-нибудь ненужное, нужно сначала изобрести что-нибудь ненужное[25]. Не похоже, что такая тонкая материя, как время, интересует нейропсихологов. Случается, что временем занимаются физики-теоретики. Но понять во вменяемом состоянии их формулы…
Психическая темпоральность – это во многом неизведанная территория для психоаналитиков, туда тянутся следы проблем, которые волнуют преимущественно (или исключительно) нас. Поэтому приходится разгадывать тайну времени в терминах психоанализа, жонглируя либидо под куполом бессознательного.
Сейчас мы рассмотрим любопытный случай из практики, а вы подумайте – что полезного из него могли бы извлечь нейропсихологи, физики и другие уважаемые люди. Если их вообще заинтересует то шаманство, которое до сих пор происходит в психоаналитических кабинетах, невзирая на двадцать первый век. Хотя какой, zum Teufel, двадцать первый? Если только не считать начало нового тысячелетия ретроспективной эклектикой тысячелетия предыдущего.
Кто сказал «мракобесие»? Нет, мы не об оскорбленных верующих! Как можно?! Мы о том, что какой-то психоаналитик до сих пор разделяет, развивает, пропагандирует, применяет идеи Фройда и диалектику Гегеля.
2.2. W значит Вундт
Предыдущий клиент испытывал неудовольствие от неконтролируемого хода времени. Косвенно это порождало социофобию. Возможность управлять темпом метронома стала ресурсом для адаптации, переходным объектом[26]. Сейчас вы увидите зеркальную стратегию бессознательного взаимодействия с ходом времени.
Клиента обозначим первой буквой его имени W (нет, не Воланд). История повторяется. Когда-то другой W, Вильгельм Вундт (Wundt), основатель экспериментальной психологии, использовал метроном для обкатки нового метода – интроспекции[27]. Испытуемые должны были слушать щелчки метронома (одиночные или сгруппированные) и подробно сообщать о своих ощущениях. Таким простейшим манером Вундт постепенно выстроил удивительно точную модель сознательной части психического аппарата.
Наш W был далек от психологии. Средних лет, женат, двое детей, кандидат технических наук, работает не по специальности (поэтому обеспечен). После защиты кандидатской степени поступил в военное училище, по семейным обстоятельствам не смог продолжить обучение и отказался от карьеры военного.
В девяностых организовал бизнес в своем городе. Обустроил, отстоял в стычках с «братвой», раскрутил и внезапно продал. Стало скучно. То же повторилось еще несколько раз. Никаких объективных причин начинать с нуля не было – порывы носили иррациональный характер, сверхприбылей не приносили и удивляли самого бизнесмена.
Это вскрылось потом. Первичным же запросом была частая беспричинная смена настроений. Вспышки гнева, которые трудно контролировать. Избирательная непереносимость чужой речи. Последнее обстоятельство сильно мешало клиенту слушать доклады некоторых подрядчиков и вести деловые переговоры. У многих есть такие знакомые, чьи монологи невозможно долго выносить. Но когда круг раздражающих вас ораторов быстро расширяется, то это уже повод насторожиться.
Сеансы длились по 50 минут. Клиент выбрал кресло, а не кушетку, но смотрел преимущественно куда-то в сторону. Сессии нерегулярные, от раза в две недели до трех раз в неделю, в зависимости от деловой активности клиента.
В отличие от Икара, W активно пользовался сравнительными темпоральными категориями («раньше, позже…»). Привязка событий прошлого к годам жизни тоже не вызывала у W проблем. Правда, клиент рассказывал в основном о ближайших событиях и своем текущем состоянии.
Речь мужчины отличалась строгой структурой, логической связностью и целостностью изложения. Хорошо? Отнюдь. Нарратив страдает от излишнего порядка. Нетрудно было заметить, что W наводит порядок внутри нарратива именно тогда, когда рассказ касается особо деликатных вопросов или острых конфликтных ситуаций. Эта форма психической защиты – интеллектуализация – хорошо известна в современном психоанализе.
У W интеллектуализация выражалась в повышенной тяге к хронологическому стилю. Он даже причинно-следственные конструкции заменял на темпоральные. Например, вместо фразы «жена обиделась на меня, потому что я забыл о нашей годовщине», клиент говорил «жена обиделась на меня после того, как я забыл о нашей годовщине». Или вместо «я разозлился, потому что N не мог три раза назвать точную цифру» – «я разозлился, после N трижды не смог назвать точную цифру». Здесь нет опечатки, это такая специфическая конструкция, маленькая оговорка по Фройду. Разберем ее чуть подробнее.
Предлог после здесь используется в роли подчинительного союза, со всеми вытекающими грамматическими нестыковками. Клиент часто прибегал к этому способу соединять причину и следствие. Вы можете справедливо заметить, что это просто способ сэкономить время: вместо «после того, как» говорить просто – «после». Но ведь мы именно о времени говорим! И если желание его сэкономить столь сильно, что психика перекраивает лингвистическую ткань, то мы просто обязаны докопаться до бессознательных причин (или просто докопаться).
Как избыточная хронологичность влияет на целостность нарратива? С одной стороны, это большой вклад в иерархичность и связность. Все события упорядочены, маркированы определенным периодом в жизни; временны́е интервалы выверены и доступны сознанию. С другой стороны, степень речевой свободы снижается.
Строгий хронологический порядок позволяет психике провернуть еще один фокус, который называется изоляцией аффекта. Событие как бы оборачивается в плотную ткань времени и тем самым изолируется от сопровождающего аффекта.
Поясним. Злость на другого человека – это сперва аффект и лишь во вторую очередь событие. Аффект подобен молнии, вспышке, взрыву. Его трудно осознать и отрефлексировать сразу. Для этого требуется какое-то время, хорошая привычка смотреть на себя со стороны и опыт практики заботы о себе.
Событие (то есть фактическую причину) мы часто можем осознать сразу, непосредственно в момент, когда оно произошло. Из опыта рефлексии и переосмысления событий рождаются лучшие образчики эпистолярного жанра, мемуаров и просто маленьких рассказов. Подобная малая проза (чаще всего это именно проза) имеет силу не текста, а контекста. Множество художественных деталей в ней спрятаны или не упоминаются вовсе, они предполагаются чем-то очевидным и общеизвестным, доступным читателю в силу общего с автором места и времени жизни. Читатель и писатель реагируют на одни и те же явления одним и тем же образом, даже если эти явления вообще никак не упоминаются. Что это значит? То, что автор владеет искусством немой речи
Примечания
1
Рансьер Жак (1940), французский философ. Обогатил политическую психолингвистику концепцией несогласия, проявляющегося в различных речевых ситуациях. Занимался апологией психоанализа с эстетических и культурологических позиций.
2
Франкл В. Человек в поисках смысла.
3
Фройд З. Неудобство в культуре // Собрание сочинений в 10 томах, т. 9, М.: СТД, 2008, с. 191–271. Часто название неточно переводят как «неудовлетворенность культурой» или «болезнь культуры».
4
«Der Mensch ist sozusagen eine Art Prothesengott geworden, recht großartig, wenn er alle seine Hilfsorgane anlegt, aber sie sind nicht mit ihm verwachsen und machen ihm gelegentlich noch viel zu schaffen». Freud S. Das Unbehagen in der Kultur.
5
Икар – персонаж древнегреческого мифа. Смертный, которому отец-изобретатель подарил искусственные крылья из перьев и воска. Увлекшись полетом, Икар поднялся слишком высоко, солнце растопило воск, крылья рассыпались, и Икар разбился.
6
В «Логико-философском трактате» философ Людвиг Витгенштейн проводит аналогию между познанием и лестницей. Старое мышление пользуется некоторым приемом, чтобы достичь нового уровня. После достижения нового уровня старый прием («лестница») уже не годится и должен быть «отброшен».